Облико морале

Жизнь на кафедре Медицинской Академии последипломного образования бурлила как обычно. Утром — совещание у заведующего, затем обход пациентов в профильных отделениях больницы, следом — лекции, семинары и практические занятия с курсантами циклов и клиническими ординаторами. И лишь в конце рабочего дня — методическая работа с литературой и отчётной документацией.
-Вадим Владимирович, вы хотели сегодня созвониться с Учебным управлением Академии… Удалось?
Обратился к заведующему учебной частью доценту Рощину коллега по кафедре…
-Да, Михаил Викторович, созвонился…
-И что? Отправят нас в командировку после Праздника?
-Отправят… с 10-го по 17-е марта, согласно утверждённого плана выездных сертификационных циклов.
Разговор коллег был прерван звонком по местному телефону. Звонил профессор — заведующий кафедрой…
-Вадим Владимирович, Михаил Викторович у вас?
-Да, у меня…
-Зайдите ко мне в кабинет… На совещание… На носу 8-е марта, а мы по работе закрутились и насчёт Поздравления наших дам ничего не решили. Всё, жду..
Через полчаса, распределив между собой обязанности по закупке цветов и подарков для женщин кафедры к предстоящему Празднику, коллеги вышли от шефа.
-Михаил Викторович, что-то я не понял последние фразы профессора о предстоящем мероприятии и, особенно, о нашей служебной командировке. Какие-то прозрачные намёки насчёт морального облика? Не разъясните?
-Охотно, Вадим Владимирович… Вы на кафедре человек новый, молодой, всех нюансов знать не обязаны.
Собеседник Рощина — старейший сотрудник кафедры доцент Шаренко, продолжал развивать тему…
-Был у нас когда-то сотрудник. Тоже доцент, как и мы с вами. Постарше меня, правда… Лазовский Николай Соломонович — красавец мужчина, эрудит. Профессионал высшей пробы… Женщины на него, буквально, вешались. От курсанток отбоя не было… Но по этой же причине и бабник, между нами говоря, он был отменный. И своё обаяние на женский пол использовал сполна. Здесь в Москве он ещё туда-сюда… Грешил втихаря, помаленьку, как многие мужики. А вот в командировках отрывался по полной программе. Налево-направо… Ни одной юбки не пропускал. Легенды о нём на кафедре ходили. Но из мужской солидарности молчали. Сор из избы не выносили. Тем более, женат он был — Николай Соломонович — в очередном браке. Уж и не помню, каком по счёту… И зачем жене было знать про все его похождения? Словом, страховали мы коллегу... Сам Лазовский тоже, надо сказать, гулял с умом. По крайней мере, из служебных командировок по городам и весям ни одной жалобы на него не поступало. До поры, до времени… Но ведь как гласит пословица: «Сколь верёвочке не виться, а концу быть». Так и в нашем случае… Закрутил Николай Соломонович как-то раз Любовь в одном дальнем городе с курсанткой выездного цикла обучения. Во Владике, кажется, если память не подводит. А та возьми, да залети… Беременность, в общем… И ведь не стала та дама долго рассуждать, а быстренько к нему в Москву пожаловала. Да не просто пожаловала, а с претензиями и жёсткой установкой. Женись, мол, подлец… и точка… А нет, так подаст заявление в милицию о принуждении к сожительству, в суд - на алименты, в партком — по месту работы. Лазовский крутился и так и сяк… Дескать, жениться не могу — женат… Делай аборт, а надумаешь рожать — деньгами буду помогать растить ребёнка. Но только не на ту напал, дама умная попалась. И без лишних разговоров — к ректору Академии. Тогда мы, правда, другой аббревиатурой назывались — ЦОЛИУВ — Центральный Ордена Ленина Институт Усовершенствования Врачей. Но сути моего рассказа это не меняет. А ректор Института в те годы была, вдобавок, ещё и Министром Здравоохранения, на минуточку… Словом, струхнул наш Николай Соломонович не на шутку. Вызвала она его «на ковёр» и с ходу поставила условие. Либо он разводится и вновь женится на той, которая беременная и ребёночка ждёт. Либо вон из Института на все четыре стороны с «волчьим билетом».
А вы представляете себе, коллега, что такое получить «волчий билет» от Министра Здравоохранения? Это значит менять профессию… Иди куда глаза глядят… А в медицине уже нигде на работу не возьмут. Будь ты хоть «семи пядей во лбу», как говорится.
Не до шуток стало нашему ловеласу. В итоге — развёлся и женился… А что оставалось делать? Ультиматум жёсткий…
Но это полбеды… Дошло дело до раздела имущества. И тут, надо признаться, интересы обеих дам сошлись как две армии на поле боя. Одна «своего» не отдаёт, вторая, окрылённая победами на личном фронте, всё, что нажито «непосильным трудом» доцента забрать хочет. А воевать было за что… Квартира трёхкомнатная в Сталинке в центре города. Плюс ещё одна, которую, как выяснилось, наш коллега держал для своих любовных утех. Дача в престижном посёлке под Москвой, машина «ГАЗ-21», гараж. Ну, и ещё много чего по мелочи — ювелирные украшения, антикварная мебель, предметы интерьера. Лазовский был отнюдь не бедным человеком.
Короче, не буду злоупотреблять вашим временем, Вадим Владимирович… Довели эти дамы доцента до инфаркта. Но и после того не успокоились… Ходили обе к нему в больницу, на психику действовали, нервы мотали. А однажды встретились лицом к лицу у него в больничной палате. И пошло-поехало… Были бы поумнее бабёнки — не стали бы «грязное бельё» перед ним ворошить. Так нет же — достали они мужика своим дележом имущества. И, пожалуйста, повторный инфаркт… В общем, добили доцента окончательно… И ещё не будучи старым, покинул нас коллега, приказав долго жить.
Так вот, к чему нас сегодня профессор и призывал… К соблюдению моральных норм советского, простите, запамятовал, теперь уже российского врача. Словом, как в том фильме:
-Руссо туристо — облико морале… Ферштейн?