Как она вышла замуж. продолжение

 1957 год Лениград. Алевтина и Борис Супер

      Глеб работал в Ленинградском морском пароходстве, плавал на буксире «Литейщик» и там же жил на всем готовом, так как прописки в Ленинграде у него не было. Три года назад радиотехническое отделение Бакинского мореходного училища было переведено в Ленинградское мореходное училище. Тридцать курсантов второго курса, из них только трое азербайджанцев, разместили в общежитии на проспекте Обуховской обороны, там же где и училище.
Два года пролетели. Учеба шла своим чередом, а основное у морячков курсантов, конечно, были девочки, которые не заставляли себя ждать и всегда толпились у входа в училище, особенно когда были вечера. Моряки очень популярны у девушек. Морская форма играла немаловажную роль. Как она ладно сидит, особого морского покроя, из черного сукна, расклешенные к низу брюки, плотно обтягивающие бедра. Роба-рубашка из темно-синего сукна, и сверху лежит, спадающий по спине, голубой прямоугольный воротник с белыми полосками по краю. В вырезе ворота робы всегда видна полосатая бело-синяя тельняшка. Любой парень в морской форме кажется красивым. Моряки это знают и чувствуют свое превосходство. Когда по городу идут моряки — стройные, подтянутые, особой морской походкой, немножко вразвалочку, — это так притягивает взгляды всех, особенно девушек.
В училище шли дипломные экзамены. Глеб сдавал все «на отлично». Остался последний — военно-морская подготовка. В это же время шло распределение выпускников по морским портам Союза. Надо было выбрать предлагаемые места и подписать договор. Конечно, предлагали Крайний север, где очень суровый климат и тяжелые условия и где надо прослужить четыре года. Такие порты, как Ленинград, Одесса, Баку, на Черном море, на Балтике не предлагали. Глеб выбрал порт Находка, на Дальнем Востоке. Это был самый суровый край, но после двух лет службы там, он мог выбрать любое место проживания на карте Советского Союза. Туда было только два места. Его вызвали в учебную часть и сообщили, что ему не могут предоставить Находку и он должен выбрать что-то другое. Глеб отказался еще что-то выбирать, а чтобы никуда не ехать вообще и остаться в Ленинграде, он решил завалить экзамен по военно-морской подготовке. Таким образом, он оказался без диплома, и ему пришлось искать работу. Глеб быстро нашел в Ленинградском морском порту должность радиста на буксире «Литейщик».
В это время он как раз познакомился с Алей. Когда Глеб увидел ее на танцах, она ему сразу приглянулась. Миниатюрная девушка, одетая в черную широкую юбку с зашнурованным корсажем, подчеркивающим ее тонкую талию, и белую прозрачную кофточку с маленьким воротничком, с бархоткой, рукавчик-фонарик. Каштановые волосы, заплетенные в две тугие косы, скользящие по спине ниже талии, а на нежном, чуть смугловатом лице, очень выразительные огромные серые глаза и красиво очерченные губы. Глеб очень напористый парень, и он настойчиво стал ухаживать за Алей. Назначал ей свидания, и они ходили то на танцы, то на Невском в кафе «Север», то в популярное кафе «Лягушатник». В кинотеатрах они садились на последний ряд и целовались, не видя, что происходило на экране.
Однажды, когда у них было свидание на Невском проспекте, у кинотеатра «Нева», Глеб вдруг сказал: «Мы едем к нам в училище, у нас выпускной вечер сегодня и банкет». Это было неожиданно. Глеб даже не предупредил Алю заранее. Училище находилось на проспекте Обуховской обороны. Ехать далеко - на травмае. Как только они пришли в училище, курсанты приветствовали Глеба со всех сторон. Подходили пожимали руку, хлопали по плечу. Видно, что он очень популярен. В столовой стояли в несколько рядов столы, накрытые для банкета. Глеб с Алей сели за один из столов. Многие курсанты были со своими девушками. Глеб знакомил Алю со своими друзьями. Аля чувствовала себе стесненной. Ей казалось, что ее   разглядывают. А Глеба все спрашивали: «Глеб, где пропадал? Где ты устроился?» Але было странно это слышать, она еще ничего не знала о Глебе. Кто-то, видимо, не заметив, что Глеб пришел с Алей, спросил: «Глеб, ты что один? А где Вера?» Аля поняла, что у Глеба до нее была другая девушка, и ее все знали. Алю они видели в первый раз. После банкета начались танцы в большом круглом зале. Свет притушили, под потолком крутился зеркальный шар, от которого отражались и мелькали цветные зайчики по потолку, по стенам, во все стороны. Обстановка создалась — что надо! — интимная. Зал заполнился парами.   Курсанты морячки, прижав своих партнерш, танцевали под музыку Миллера, Эллингтона, Гершвина и других западных композиторов. Оркестр, настоящий джаз-банд, состоял из курсантов. Саксофоны, тромбоны играли в унисон, кларнет завораживающе ворковал. Глеб был отменный танцор, и Аля радовалась тому, как здорово с ним танцевать.
В перерыве он повел Алю в какую-то аудиторию, якобы показать класс. Было полутемно. Глеб сел в мягкое кресло, посадил Алю к себе на колени. Они целовались, и вдруг Глеб приподнял ее юбку, Аля вздрогнула и, испугавшись, прошептала: «Глеб, не надо».Они вернулись в зал. Глеб крепко обнял ее и они стали танцевать в ритме медленного танца. Аля положила обе руки на плечи Глеба, касаясь его щеки своей, она испытывала приятное состояние от потрясающей музыки и мужской силы, которая исходила от Глеба. Вечер закончился под утро. Глеб отправил Алю на такси домой, а сам поехал в порт на работу.
Вскоре, когда они опять пришли в Мраморный и танцевали, Глеб вдруг остановился и с ходу сказал: «Выходи за меня замуж». Но он так много любил говорить, что среди его болтовни трудно было понять, что серьезно, а что нет. Она была в замешательстве. «Это несерьезно», — со смехом ответила Аля. Глеб поехал ее провожать. Они ехали в полу пустом трамвае и всю дорогу целовались. Подъезжая к Алиному дому, Глеб опять повторил: «Выходи за меня замуж». — «Глеб, мы только познакомились». — «Ну и что? Ты мне очень понравилась». — «Я о тебе ничего не знаю». — «Вот я весь. Смотри. Я тебе рассказывал о себе. Аленька, ты девчонка, которая должна быть моей женой». Они стояли в подъезде Алиного дома. «Мне пора», — тихо выговорила она. «Нет. Постой. — Глеб обхватил Алю крепкими руками и опять повторил: — Выходи за меня замуж». — «Ты сумашедший». — «Да, я сумасшедший, и поэтому я хочу, чтобы ты была моей женой». Глеб не отпуская ее, целовал и повторял: «Аленька, я жду ответа». — «Хорошо. Приходи завтра к заводу, к часу дня. В обеденный перерыв мы пойдем в ЗАГС. Это рядом с моим домом и работой», — поддалась Аля его натиску.
Войдя в комнату, она с облегчением вздохнула: «Хорошо, что мать не пришла сегодня, осталась у отчима». Сейчас ей хотелось побыть одной. Всю ночь она не спала. «Что я наделала? Что со мной? Зачем я согласилась? Нет, нет, нет... Куда я спешу? Я матери не сказала. Надо познакомить его с родителями. Я его совсем не знаю. Он меня уговорил. А что будет завтра? Да, я ему завтра так и скажу: зачем торопиться? Давай подождем и узнаем друг друга получше. Это было необдуманное решение. Так прямо завтра ему и скажу — передумала».
Утром в кошмарном состоянии она пришла на работу. Ни с кем не разговаривая, Аля еле-еле доработала до обеденного перерыва и только вышла из проходной, как увидела Глеба и еще какого-то мужчину с букетом цветов. Она была в таком нервном напряжении, что стучало в висках.
Глеб подошел к Але, поцеловал ее в щеку.
— Это Виктор — наш боцман. Он будет нашим свидетелем.
Виктор поцеловал протянутую Алину руку и сказал:
— Очень приятно. — Они медленно двинулись в сторону ЗАГСа.
— Ты взяла паспорт? — спросил Глеб.
— Нет. Не взяла, — твердо ответила Аля.
— Почему?
— Я передумала. Мы неправильно делаем. Я даже не сказала маме, не познакомила тебя с родителями.
И затем обращаясь к Виктору, он был постарше, ища у него поддержки.
— Мы же познакомились совсем недавно. Месяца два. Надо узнать друг друга. Я вчера согласилась, а потом всю ночь не спала, думала и вот... Ну куда торопиться? — выговорилась наконец Аля.
— Действительно, Глеб. Подожди, не торопись. Девушка права. Ты на нее напираешь. Погуляйте еще. Узнайте побольше друг друга. Я ему, между прочим, то же самое говорил, — подержал Виктор Алю и отдал ей цветы.
Затем они проводили ее до дома. Глеб был расстроен и, даже не попрощавшись, резко повернулся, пошел прочь. Виктор попрощался и последовал за ним.
Аля, как ни странно, сразу пришла в себя и успокойлась. Теперь она могла все взвесить и обдумать: «Да, я поторопилась». По существу, ей хотелось вырваться из тисков матери. Выйти замуж и быть самостоятельной. Но надо все таки познакомить Глеба с родителями.
        "Придет ли Глеб теперь к ней — он так обиделся", - крутилось у нее в голове. 
Прошло несколько дней, и вдруг Глеб буквально врывается к ней домой и требует немедленно одеваться: «Едем в ресторан, такси ждет внизу». Аля, ошеломленная таким напором Глеба, подчиняется, одевается — и вот они мчатся. Подкатывают к ресторану гостиницы «Европейская». Один из лучших в Ленинграде.  Она еще никогда не была в ресторане. Поднимаются на второй этаж. Глеб проводит Алю через шикарный зал к столику, где сидит его друг, старший помощник капитана Саша Акопян, с девушкой. На столе уже графин водки, коньяк, разнообразная закуска: икра паюсная, кетовая, салат оливье, грибы, сыр, мясное ассорти. Позднее приносят цыплят табака, шашлык. Саша Акопян сразу взял инициативу за столом на себя, рассказывал анекдоты, произносил тосты, а затем, обращаясь к Глебу сказал:
— Ну и история вышла у тебя. Послушай, дорогой, спешка нужна при ловле, ну? Ты сам все знаешь — блох. Молодец. А в любви делай все с чувством, с толком, с расстановкой. Прочувствованно! Аленька, я правильно говорю? Он вас схватил, потащил. Какой грубый юноша! Как тебе, Глеб, не ай яй яй! Ты такой здоровый мужик, а она — посмотри, какая девушка! Изящная, нежная. А какие глаза! Значит, так. Надо дать девушке подумать, прочувствовать. Я правильно говорю? — Саша приостановился, посмотрел в сторону Али и, подняв бокал, предложил: — Выпьем за вас, ребята, и за любовь. Вперед!
Вечер был чудесный — музыка, богатый стол, элегантные официанты. Они много смеялись, танцевали. Глеб был внимателен. Ласково посмотрев ей в глаза, он вдруг сказал: «Аленька, ты такая сегодня красивая».
После ресторана взяли такси, поехали все вместе, поскольку Акопяну и Але было по дороге. Подъехали к Алиному дому. Глеб собирается выходить и говорит: «Я иду к тебе». — Но Аля заявила: «Нет нет, ко мне нельзя». Выскочила из такси и быстро побежала к дому, оставив Глеба в машине в дурацком положении — его не взяли, оставили с носом, тогда как Акопян вез свою девицу к себе «на хату». Аля не могла взять к себе парня на ночь: чем могло все кончиться?
Вот уже несколько дней Аля не разговаривала с матерью, упрямо молчала и уходила из дома, не сообщая, куда идет. Упреки матери ей изрядно надоели. «Ты живешь на всем готовом. Я тебя кормлю, одеваю, на всем экономлю, чтобы тебе купить туфли, платье, а ты, бессовестная, грубишь матери и еще полполучки истратила. Выйдешь замуж, тогда делай что хочешь. И можешь жить, как хочешь», — раздраженно заявила Александра Михайловна дочери. «Надоело мне все это каждый раз выслушивать. Действительно, выйду замуж. Глеб сделал мне предложение», — размышляла Аля о своих отношениях с матерью.
Прошло недели две, и все это время Аля думала о Глебе, у нее было желание увидеть его, быть с ним. Он был привлекательный малый, веселый и легкий в общении. Смеющиеся жгуче черные глаза с длинными ресницами, на зависть всем девушкам, курчавая шевелюра непослушных каштиповых волос и, что особенно делало симпатичным его лицо, — ямочки. В нем Аля сразу почувствовала мужскую силу, уверенность и надежность. Первое время она перебирала в памяти все, что произошло у нее с Глебом: «Отказала ему пойти  замуж, не пригласила к себе домой  после ресторана. Глеб теперь точно не придет. Он обиделся. Что же делать? Может, поехать в Мраморный?»
         Она приехала пораньше. Вышла, не доезжая двух остановок до клуба, чтобы пройтись, собраться. «Правильно ли я делаю? Ищу с ним встречи первая».
Стоял апрель. Вечер еще не наступил. Она медленно шла по пустой улице в сторону клуба, и ее все больше охватывало волнение. И вдруг Аля увидела — по другой стороне идет Глеб.
— Глеб!
— Аля?! Ты куда идешь?
Он перешел улицу и подошел к ней.
— Я хотела тебя увидеть, — она смело взглянула ему в глаза. — Я приехала на танцы.
— Пошли.
Когда они пришли в клуб, оркестр уже играл. Они танцевали и молчали, только Глеб крепко прижимал ее к себе и все кружил, кружил по залу. Аля почувствовала, или ей показалось, что он взволнован и как-то напряжен. Не закончив танец, он схватил ее за руку и, пробираясь сквозь танцующих, повел в небольшую гостиную, затем остановился, прижав Алю к стенке, спросил: «Скажи мне, ты выходишь за меня замуж?» — «Да», — ответила она.
На другой день они пришли в ЗАГС и подали заявление. Но поскольку парам дают на раздумье время, им назначили регистрацию через месяц — в мае. Глеба это не устраивало — он хотел скорее, к тому же он заметил: «Месяц май — значит маяться», — и попросил работницу ЗАГСа, перенести все на апрель, а что бы она была посговорчивее, положил ей под бумаги деньги. И все — договорились: через пять дней регистрация. Аля пришла к матери и отчиму и сказала, что она выходит замуж за Глеба и они уже подали заявление в ЗАГС, на 27 апреля 1957 года.
Как снег на голову было сообщение дочери о замужестве для Александры Михайловны. Они даже ни разу не видели  Глеба и ничего не знали о нем. Аля привела Глеба к родителям, чтобы познакомить их с женихом. Организовать свадьбу в такой короткий срок было невозможно. Александра Михайловна предложила сделать свадьбу через месяц, пригласить родителей Глеба. Отец Глеба и его мачеха жили в Кировабаде. Отец служил военным врачом в госпитале, и там же работала мачеха. Младший брат Юрий учился в Москве. Глеб дал телеграмму родителям о женитьбе и приглашал их на свадьбу. 
      А за день до регистрации он приехал за Алей: «Едем в магазин — покупать тебе обручальное кольцо». — «А тебе?» — «Я обойдусь. Все равно потеряю», — ответил Глеб.
Александра Михайловна очень расстроилась, у нее все валилось из рук. Надо сделать хотя бы обед.В день регистрации Аля пригласила подруг: Гету, Татьяну, Нонну и Галю. Они подошли к ЗАГСу с цветами. Когда все пришли домой к Але, Александра Михайловна встретила молодых по старинному обычаю: вынесла на полотенце хлеб и соль и осыпала их ржаным зерном. Сели за стол, выпили за молодых, прокричали «Горько!», пожелали счастья молодым. Они поцеловались. Вот и все. Все разошлись. Александра Михайловна с мужем отправились домой. Они еще не пришли в себя и не могли понять, понравился ли им Глеб. «Дай Бог ей счастья!» — произнесла Александра Михайловна вслух, когда они вышли из дома, где осталась ее дочь с молодым мужем.
                ...нас одной судьбы оковы
                Связали навсегда...
                Ошибкой может быть;
                Не мне и не тебе судить.

           Аля стала его женой. Она стала ему принадлежать. Она, возможно, была счастлива и чувствовала к нему любовь, которая проявлялась все больше и больше. Она старалась прочувствовать все, чего он желал. Она делала все, что он хотел. Аля хотела быть хорошей женой. Глеб старался выразить к своей Аленушке всю нежность и силу своих мужских возможностей.
          Первое время они жили на Московском проспекте — в комнате Александры Михайловны и Али. Затем поменялись с родителями, и молодые переехали на Волковскую. Там была совсем маленькая комната — десять квадратных метров. Но они были в ней счастливы. Они были молоды. Начинали все с нуля.
          Поскольку Глеб не получил диплома, завалив экзамен по военно-морской подготовке, он решил, что надо сдать этот предмет. Ему разрешили, и он, сдав экзамен летом, получил диплом радиотехника и радиооператора второго класса.
Глеб все время искал возможность заработать деньги — их двух зарплат не хватало. Хорошо разбираясь в радио технике и электронике, он чинил телевизоры, даже стал собирать их, покупая все детали в магазине «Пионер», изучая телесхемы. И у него здорово получалось. Появились клиенты, покупатели. Когда Глеб занимался сбором телевизора, паял, что-то закручивал, Аля, забравшись с ногами на диван, читала что нибудь и испытывала чувство радости от его присутствия. Отрываясь от книги, она смотрела на мужа с любовью, тихонько подходила, обнимала его. Он, целуя ее, говорил: «Алена, осторожно, а то обожгу».
        Конечно, приходилось поначалу во многом притираться и уступать. А вот здесь — кто кому уступает, кто упрямее и сильнее. И стоило ей заглянуть в его черные жгучие глаза и почувствовать его крепкие, обнимавшие ее руки, — она уступала молодому мужу и соглашалась с ним. Она сделала первый аборт. Он сказал: «Нам сейчас не нужен ребенок. Еще рано».
Аборты делали без обезболивающих уколов, по живому. Трудно представить. Как она орала от боли! Как она могла выдержать? «Удовольствие получала, — сказала акушерка, — теперь терпи».

Это был 1957 год.