Оригами

               
   Родиться в творческой семье – это испытание не для слабых.  В жизни, граничащей с искусством, ежедневно с ним соприкасающейся,  в жизни, тонущей в выдуманном и иллюзорном, нет места морализаторству.
Здесь царство проб и ошибок, бесконечных усовершенствований и «не верю!» по  Станиславскому. 

Здесь также нет места нетронутым, чистым и белоснежным листам – все многократно перепачкано, перечеркнуто, все самое важное бережно переписано и вынесено на поля.

Чистые листы допустимы только в оригами, чтобы создавать что-то новое, придавать  мысли форму материального, осязаемого, эдакой  выпуклой реальности. Что может противопоставить этому черновик?

    В черновике твои сомнения. Они избежали участи быть использованными, измятыми второсортными материалами, безжалостно выброшенными в корзину. Но можно ли назвать это самым жестоким наказанием, если взамен ты получаешь измордованный черной пастой клочок чего-то непонятного, сложно поддающегося прочтению? 
Когда клин в оригами ложится неправильно, то фигурка летит в мусор. Когда допускаешь ошибку в черновике, зачеркнув ее, продолжаешь свою запись, как ни в чем не бывало.

Множество ошибок, наслоенных друг на друга – это и есть твой черновик. Неприятное чувство стыда за совершенные ошибки – в попытках от него избавиться ты разбавляешь  записи странными зарисовками – толкает тебя на кратковременную работу над почерком и техникой письма. Шальная мысль стать левшой, переучиться и все начать с нуля будет периодически наведываться к тебе, интересоваться, не передумал ли ты? Заведомо провальная идея, знаете. Самообман.
 
   Совсем скоро все повторится. Ошибки опять пустятся в корявый пляс под твоей рукой. Авторские эксклюзивные ошибки маняще напрашиваются погостить в твоей жизни, на твоем холсте. В определенный момент, их даже не захочется исправлять. То, что мозолило глаза и угнетало,  стало твоим подспорьем, опорой,  на которой в дальнейшем появится что-то цельное, крепкое и здоровое. Не всем понятное, но…
   Созвездия мыслей прекратят бешено и бесцельно крутиться в голове. Они будут выложены на лист бумаги ровным, твердым почерком. Все это будет позже. А пока ошибка за ошибкой, ошибка за ошибкой.

   Да и что можно называть ошибкой? Не воспринимаемые обществом, неудобоваримые размышления и поступки? Смелость в их высказывании? Задор и страсть, с которыми ты их совершаешь? Почему то, что ошибка для одного, ценный урок и подарок для другого? Можно ли назвать боязнь совершить глупость адекватным защитным механизмом человека? А самого человека можно считать живым?

   В творческих семьях не боятся ошибок. Страшнее всего, бездействовать, оставляя листы чистыми. Здесь не упрекнут в том, что ты это ты, а за спиной у тебя целый вагон невнимательностей, оплошностей и НЕКМЕСТУтей. Каждый твой шаг воспринимается как эксперимент и жажда нового приключения, каждое твое решение продиктовано необходимостью играть и меняться, трансформироваться в разноплановых героев. Важен ты, а не твои атрибуты. И только в творческой семье понимают, что искусство и есть – ты! Мишура из взлетов  и отчаяния, блестки удачных фраз, элитные броши твоих благородных поступков, экзотический боа увлечений – все это украшения для тебя! Но не ты сам!

 Ты, настоящий ты, появляешься только наедине с чистым листом бумаги, которого со временем начинаешь бояться как огня. Что сюда вписать? Что будет не стыдно и приятно перечитывать в старости? Доживешь ли ты до старости с таким исчерканным черновиком? Что ему можно доверить из всего того, что ты не доверишь даже близким? Подружишься ли ты с ним, или вы продолжите свое творческое противостояние?

Определенно, за перо нужно браться, когда тебе есть что рассказать. Что рассказывать? Как в детстве любил оригами?!