Кукла мотанка и клавесин. Глава 9

Глава 9. Так кто же отец детей или зачем ты их родила в первый год брака

– Так что ты там о замужестве начала рассказывать, – обратилась Голда к подруге, чтобы отвлечься от закономерно нахлынувших мыслей.
– Познакомилась я с Чмом на какой-то вечеринке и не поверите, он мне, правда, понравился. Такой активный весёлый, короче, идиот, это я сейчас понимаю от таких представителей мужского населения надо бежать, а тогда…. Все зажатые дурочки, вроде меня, попадают под такой каток. Он мне какие-то сказки рассказывал, как мы великолепно заживём в отдельном доме на берегу широкой красивой реки, будем кататься на катере, питаться шашлыками и раками, пить шампанское и проводить время в восторженном угаре. Не поверите, мне и секса не хотелось. Шлюхой я выглядела в больном мозгу моей мамаши. Мы вообще с Чмом стали друзьями, он относился ко мне как к мужику, дружбану. Так мы и провстречались с полгода. Чмо и раньше наталкивался на мою мамашу, но все как-то в рамках. Предки живут двумя этажами ниже, с инспекцией мама является каждый вечер, и по сей день, – поведала Офелия, прервав повествование, переключилась на детей.
– Эй, хилые цветики семицветики, давайте сюда, я вам блинов выделила и сметаной полила, и ещё сдать все четыре огрызка и, если найду хоть одну косточку от яблока на полу, заставлю мыть всю квартиру маленькой тряпкой, по количеству косточек.
 Голда мысленно отругала себя за то, что вмешалась в процесс кормления детей, яблоки перед едой были явно лишними. Девочки пришли на кухню и действительно показали все огрызки, перед тем как выбросить.
Голда отметила, Офелия аккуратно разложила еду на тарелки.
«Она рычит просто так. В душе их любит. Это не тирания, они не сопротивляются, во всяком случае, внутреннего сопротивления я не заметила. А что я знаю о воспитании детей, не хрена не знаю. Почему не знаю? Меня воспитывали, память предложила бы варианты при наличии потомства. Леся с её прессингом показалась бы верхом гуманности, если сравнивать её и моих родителей».
Девочки скрылись с тарелками у себя в комнате, а Офелия как бы продлила её мысли.
– Сколько я положила сил, чтобы выбить из них поведение их папаши. Вот смотрите, им уже двенадцать, а они какие-то несмышлёные, дети детьми. Чмо их папаша тоже в мальчика игрался, и я поддалась. «Игрушки, прыгалки, скалки и фонтан», только цена моя намного выше. Какими словами объяснить этим тонким длинным жердям, игра в инфантилизм для женщины без благословения – крушение всех надежд, жалкое существование на протяжении всей дальнейшей жизни, – высказала она свою точку зрения.
– А кто тебе сказал, что у них нет благословения? – спросила Голда, решившись попробовать блинчик.
Она не ела из чужих рук на чужой территории, долгие годы. Правда Офелия кормила её уже второй раз.
Исключение составляли рестораны и кафе, но их она обезличила, смирившись с необходимым злом.
– Откуда, с какой стати? Можно попробовать, вымолить и то сомнительно. Смотрю на детей моих подруг, и они мне кажутся как-то самостоятельнее старше, – пожаловалась Офелия.
– А зачем тебе взрослые девочки именно сейчас? – Голда задала, по сути, правильный вопрос.
– Наивно решила, они возьмут часть ответственности на себя, хотя бы за свою шкурку, – ответила Офелия.
– Смешная ты, ответственность они на себя не возьмут, а проблем добавится. И потом они уже не такие дети, я им в глаза смотрела, реагируют вполне как взрослые. Не тем ты себя пугаешь, – заметила Голда и добавила, – блинчики очень вкусные.
– А чего мне опасаться, по-вашему? – насторожилась Офелия.
– Например, их отдаления, выйдут девочки в свою жизнь, а у тебя не получится туда вклиниться. Вначале выйдут во двор, потом научатся кататься в транспорте, потом останутся ночевать у подруги, не отпустишь, начнут врать, – привела пример гостья.
– Ну, до этого я думаю ещё далеко. Все под контролем и достаточно жёстким. Вот скажите, как ничего не умеющие дуры пристраиваются. Есть у меня подруга, я её лет пять учу месить тесто на блины без комков и что? Тесто она так и не научилась месить, зато вышла замуж за богатого родила ребёнка, пришила силиконовые сиськи и живёт в шоколаде. Мне кажется я хуже всех, а вы о благословении, для меня и детей, где оно? – пожаловалась на жизнь Офелия.
– Играя в сравнение выиграть нельзя, как только ты себя с кем-то сравнила, ты проиграла. Раз кто-то стал эталоном, ты сразу в тираже. Поверь, что такое тираж, музыканты, актёры и певцы знают лучше всех. А удачное замужество, я так понимаю цель? – уточнила Голда, чтобы обрубить вопросы.
– Не так, чтобы цель, но интересно посмотреть. А на счёт сравнения вы правы, но я всегда так жила, на ступеньку ниже, мне никто не помогал подняться, – не стала отрицать хозяйка, налив себе ещё бокал пива и посмотрела на остаток напитка в бутылке.
Голда отметила, что пока она спала, подружка выпила почти два литра слабоалкогольного напитка.
– Поднимается человек обычно сам, за редким исключением, обычно ещё притопить стараются. Удачного замужества не бывает, есть благословение на счастливый брак, – озвучила свои мысли и наблюдения Голда, произнося эти слова, она подумала:
«Интересно, где моё благословение на брак? В базовой комплектации не предусмотрено. Вот мне сейчас предложено за него доплатить, а потом встроить в рабочий механизм, ничего не нарушив. В технике встречается, и то сука у меня дверца в автомобиле начала скрипеть, когда я поставила дополнительные динамики нормального качества. А что оставалось, когда мне прослушивать всякую дрянь, да ещё в плохом качестве».
– Ага, выходит, благословение меня миновало в браке с Чмом, а вы говорите о детях, или отсутствие благословения не передаётся по наследству? – вздохнула Офелия.
– А подробнее, – вернула её к началу повествования гостья, философствования подвыпившей женщины её не привлекали.
– Ну да, мы отвлеклись, когда Чмо появился в моём доме, его тут же срисовала мама, побеседовала с папой, и они его периодически отслеживали, короче мамаша, закатила при нем гнусную истерику, типа, ты тут решил поселиться, заниматься сексом с нашей дочерью и не брать на себя никаких обязательств. Чмо, конечно, тварь, но не конченная. Молча, выслушал моих родителей, где-то, через неделю мы подали заявление. И перед вами сидит и пьёт пиво конченая уродка. Я не любила его, скажу больше, даже не догадывалась, как выглядит любовь, но замуж вышла. А теперь скажите, разве я сама принимала решение? – задала она вопрос без ответа.
– Завари-ка мне ещё кофейку, что-то меня валит, у тебя здесь так спокойно и уютно, и, если можно перейдём в комнату, не люблю кухонь, – попросила Голда, на самом деле она соврала, логика шла в разнос и организм просто вырубал женщину, пытаясь оградить от фонтанирующей дури.
– Да, конечно, – спохватилась хозяйка, быстро допила пиво и поставила чайник на огонь.
– Вернёмся к Чму. Самое обидное я хотела забрать заявление, но тут вмешалась моя мама. И все расставила по своим местам. Типа, ты все равно станешь таскаться с мужиками, раз начала, ставь штамп в паспорте, а там как получится. Подумай, он принял решение, хорошо к тебе относится, ты воткнёшь ему нож в спину. Вот и получилось. Прожили чуть больше двух лет и развелись. Где мамаша узрела его хорошее ко мне отношение, до сих пор не знаю, избавиться от меня хотела всеми силами, я ведь тогда ей ещё верила, – в который раз рассказала свою историю Офелия.
Голда не очень хотела переселяться в комнату, она желала остановить употребление пива, давно отследив вторую бутылку в холодильнике.
– Сейчас ты понимаешь, что такое любовь? – решила задать логичный вопрос Голда.
– Да понимаю, я люблю Радована, просто все как-то поблекло, жизнь превратилась в рутину без праздника, я уверена он скоро вернётся и всё наладится. Так что вы скажите насчёт принятия решения? – настояла Офелия, оборвав заочные признания в любви, неизвестному Радовану.
– Мне кажется, решение ты принимала сама, но под воздействием обстоятельств, не учитывая всех подводных камней и течений, – ответила Голда на вопрос Офелии, предельно откровенно.
Отследив желание манипулировать, Голда решила пресечь его единственно верным способом, не подыгрывать и отвечать максимально честно.
– Вот так, значит, никаких сантиментов, – немедленно окрысилась Офелия.
– Ещё раз, я могу либо высказывать своё мнение, либо молчать. Молчать я умею лучше многих – этому я училась долгие годы, так что или принимай, или не открывай дискуссий на темы с устоявшимся железобетонным мнением, – ответила Голда.
– Простите, я дорожу вашим мнением, мне оно важно. Просто вы общались с моими родителями, они могли вам рассказать, какая я корыстная, ненасытная. Все не так, я не оправдала ожидания в основном мамы, а отец поддержал её. Мне же моя мама озвучивала свои мечты относительно меня. Ей виделись цветы торты, конфеты, щедрые поклонники, одаривающие именно её, в знак благодарности, зато, что она вырастила и воспитала такую замечательную женщину. Я не вписалась в картину, стекла как акварель по маслу, – высказала своё мнение Офелия.
– А Леся, случаем, не предложила варианта расплаты за все перечисленные кондитерские излишества? – спросила она подругу.
Голда тонула в мутиве чужой жизни, постепенно вспоминая свою прошлую жизнь, своих родителей, их требования и мечтания. Ступила в запретные воды, в которые она запретила входить себе больше двадцати лет назад, её бросило то в жар, то в холод, как под контрастным душем. Правда, всего на несколько мгновений. Первое желание хладнокровно рассказать историю своей жизни этой малознакомой молодой женщине Голда подавила с большим трудом. Офелия ничего не заметила. Не замечать не относящиеся лично к ней – составляло часть её натуры. Для привлечения внимания Офелии требовался крик истерический и продолжительный, лёгкая тень, промелькнувшая на лице новой знакомой, ничего не значила.
– Зачем? Леся как вы её называете, зная, что у меня нет денег, преспокойно возьмёт еду, и спасибо не скажет. Пойдёмте, я покажу вам мою берлогу, – Офелия, наконец, пригласила гостью к себе в комнату.
– Это комната, а не берлога, все живут, в соответствии со своим виденьем, если обстановка тебя не душит, зачем играть по чужим правилам? А тем более оправдываться передо мной, – остановила поток глупых извинений гостья.
Комната Офелии гармонировала со всей остальной обстановкой, разобранная швейная машинка, лоскутки ткани валялись на ковре, усыпанном разноцветными нитками, правда кровать накрыта покрывалом, вероятнее всего к приходу заказчицы. И куклы, много разнообразных кукол, с перечёркнутыми крестом, белыми лицами мертвецов.
Голде захотелось сгрести абсолютно всё и вышвырнуть этот пыльный ужас в окно. Но квартира ей не принадлежала, она не имела никакого права распоряжаться, не имела морального права даже дать совет, как распорядиться этим хламом.
– Зачем играть по чужим правилам? Хороший вопрос, я не умею играть по своим, их у меня нет, – отмахнулась Офелия.
– Глупость, дети в твоей полной власти, значит, правила прописаны и именно ты их написала, и добиваешься их исполнения, не стоит прибедняться или лукавить. Ты даже не догадываешься, что значить играть по чужим правилам, да ещё на чужом инструменте, – не согласилась с подругой Голда.
– Блин, а вы правы, – обрадовалась хозяйка дома, не потрудившись задать вопрос, откуда опыт такой игры у её новой подруги.
А Голда подумала:
«Понятно, набор событий приятный и понятный для любой аудитории. До чего же она красивая, сама не представляет, какая. Загнала себя в свинарник, напутала на себя тряпки и застыла в ожидании принца. Принцев мало, а красавиц много. Ей принц не светит, даже престарелый король не по зубам. И дело не в прикиде, она душу сама себе вытравила, и причина здесь – не первый неудачный брак. Таки Леся с Адамом поработали на славу. Как собственно и мои, но я остановилась в бесконечном обвинении своих родителей. Офелия же ещё доказывает Лесе с Адамом, какой она станет замечательной, если они полюбят её, естественно на её условиях. Так не бывает. А вот снимать с неё розовые очки я не стану. Такого откровения она либо не воспримет, либо озлобится ещё больше. Леся и Адам не любят дочь на своих условиях».
– Печально. Правда, совершенно непонятно, зачем сразу детей рожать? – задала Голда почти последний вопрос на сегодня, она однозначно решила уйти.
Её душила маленькая неубранная квартира, наполненная неприятными запахами, криками и стонами девочек, и периодическим лаем Фублина.
– Я хотела детей, – ответила Офелия на вопрос.
– Вопрос снимается. А что там, в комнате за крики и стоны? – поинтересовалась Голда, ей хотелось прекратить бардак хотя бы в этой части.
– А сейчас, разберёмся. Это так зарисовка к желанию иметь детей. Васса, а ну бегом ко мне, – прокричала Офелия громогласным голосом.
Васса, вошла в комнату, по частям, вначале пол лица, потом плечо, потом тело до талии, затем проскользнула вся девочка. Офелия поставила её перед собой.
– Смотри мне в глаза. Зачем ты била Мию? – задала она вопрос тихим приглушенным голосом.
Васса молчала, не выдержав взгляда начала рыдать.
– Мия не дала мне красный карандаш, – призналась девочка.
– И ты её ударила, – безапелляционным тоном заявила Офелия, предварив оправдания.
Васса продолжала плакать, не отвечая на вопрос, сомнений не осталось, она спровоцировала драку.
– Бери, – приказала Офелия и протянула ей огромные ножницы для раскроя ткани.
– Зачем? – спросила девочка, но за ножницами не потянулась, опасаясь подвоха.
– Возьми, пойди и убей Мию, и отними у неё всё, что тебе необходимо, только действуй быстро. Ты должна успеть, до приезда полиции, которая посадит тебя в тюрьму до конца твоих дней, или, скорее всего, пристрелит как особо опасную шизофреничку, способную поднять руку на родную сестру, – произнесла жуткий текст глава семейства, непререкаемый авторитет.
Васса залилась слезами, казалось слез не может быть больше, но у девочки получилось утопить в слезах половину комнаты.
– Вон пошла, скройся с глаз, – приказала мать семейства и вытолкала ребёнка из комнаты.
– Блять, лупят друг друга, а потом жалуются одна на одну. Это я поначалу разбиралась, кто кого да за что, сейчас рыдают обе. Такой расклад останавливает детский садизм, – разъяснила причину своего поведения Офелия.
– А тебя саму не покоробил произнесённый текст, и мягко говоря, кровожадное предложение? А если она решится и воплотит в жизнь, своё сокровенное желание получить всё и мгновенно? – спросила подругу Голда, внешне спокойно, но все больше раздражаясь внутренне.
– Нет, не решится, Васса мелкий тиран и трусиха, – уверенно ответила мать семейства.
– Тебе виднее, ты мать, – согласилась Голда, она опять пожалела, что вмешалась.
Обстановка расхлябанности выбивала из колеи, даже такого стоика, как Голду.
– Ей не нужен карандаш. Она решила командовать. Но пока я не сдохла от лейкоза, главной остаюсь я. Васса злая, Мия добрее, – навесила ярлыки справедливая мама.
– Офелия, я уехала, ты звони не пропадай, я занята почти постоянно, но вклиниться можно, я отзвонюсь в ближайший просвет, – предложила продолжить знакомство Голда.
– Может, ещё посидите? О себе что-то расскажете. К слову, как вы познакомились с моими родителями? – Офелия робко предложила остаться и задала вопрос, который женщина ожидала давно.
– Нет, время вышло, в следующий раз, – окончательно отказала Голда.
Хозяйка дома не догадывалась, что её гостья о себе не рассказывала никому. И чтобы сложить обрывки информации пришлось бы найти не меньше сотни заинтересованных лиц, и то собрать все куски до целого не получилось бы. Куски информации о Голде умерли вместе с некоторыми людьми.
Провожали гостью дети и собака, Голда отметила, следов рыданий на лицах девочек не осталось.
Офелия, молча, смотрела, как её новоиспечённая подруга накинула сумку на плечо и лёгкой походкой слетела по лестничному пролёту.
«Двигается легко, как для сорока с лишком. Хотя на сцене смотрится, а так, конечно, уже поползла. Ну и этот нос, и крысиная морда. Как-то так вышло, она о себе ни слова не сказала. А плевать. Зато я душу отвела. И продуктами разжилась. Чем бы она ни руководствовалась, пусть бродит».
Подумала Офелия, извлекла непочатую бутылку пива из холодильника, посмотрела на просвет свинтила крышку выпила стакан. Замерла на пару минут, вернула бутылку в холодильник, пива ей больше не хотелось. Молодая женщина стянула волосы резинкой и отправилась купить бутылку вина и сигарет. Дети с собакой увязались следом за ней.
Офелия не вникала в жизни людей, участвовала в них по необходимости, и то если видела выгоду.
Дом встретил Голду, пустотой и чистотой евроремонта и одиночества.
«Позвонить Алексу? Я не готова к серьёзному разговору. Мне даже сексом не с кем заняться просто так по-дружески без обязательств душу отвести. Может позвонить Зурабу. Хотя, нет пока ещё терпимо. Вот и выходит, Офелия на поверку более востребована, чем я. У неё дети. Есть куда выпустить пар. И она любит Радована, или врёт себе о любви…».
Но додумать мысль ей не удалось. Позвонил менеджер Егор и она, не переодеваясь, умчалась на другой конец города обслуживать корпоратив в ресторане, играть на синтезаторе по заведомо забитым в память файлам, живя по принципу «маленький доход убытка не несёт», от работы она не отказывалась никогда. Корпоратив относился к хорошо оплачиваемой работе. Правда, сегодня она признала, что её хватание за некоторые виды работы скорее, чтобы не оставаться наедине с собой, чем ради заработка, но такое открытие она совершала несколько десятков раз, так что далеко идущие выводы делать не намеревалась.

продолжение следует: http://proza.ru/2023/03/23/1661