жанета

                Жанета

   Если покапаться в моей еще не старой памяти, то, пожалуй, весть о смерти моей жены, которую сообщил мне ее лечащий врач, была одним из самых страшных ударов в моей жизни. И нельзя сказать, что его слова были, как гром среди ясного неба. Отнюдь, нет. Жена болела давно, и врачи, оценивая ее шансы на выздоровление, говорили, отводя глаза в сторону: "Фифти - фифти. Пятьдесят-на-пятьдесят".

   Умом я, конечно, мог допустить, что моя жена уже никогда больше не выйдет из больничных стен, но сердце отчаянно сопротивлялось этому. Как можно было себе представить, что человек, с которым ты бок о бок прожил 15 лет, с которым делил кров и постель, да что там, который стал твоей неотъемлемой частью, твоей второй половиной, в один прекрасный день будет лежать на столе в вашей столовой? Этот день пришел и в мою жизнь.

   Долгое время после того я не мог ни есть, ни пить, ни работать. И настал час, когда я в надежде найти ту, которая мне напомнила бы мою жену, отправился к "девочкам". Я шел от одного вертепа к другому, и вот примерно через две недели моих тщетных поисков мне показалось, что я ее встретил. Она сидела на подиуме в зале, где совершались любовные сделки, и перебирала струны арфы. Нежные звуки музыки тонули в табачном дыме и в винных парах, пропитавших спертый воздух притона. Я подошел ближе. Внешне арфистка и впрямь походила на мою покойную жену. Она протянула ко мне руку и погладила меня по щеке. Ее прикосновение обожгло меня. Наши взгляды встретились, и мне показалось, что за пьяной поволокой в ее глазах блеснул какой-то теплый человеческий огонек. Но в этот момент раздался пропитой женский голос: "Жанета, в номер". Она поднялась, медленно сошла с подиума и, бросив на меня прощальный взгляд, скрылась за бархатной портьерой вишневого цвета.

   С тех пор она не шла у меня из головы. Через некоторое время я снова наведался в эту клоаку. Но там Жанету я уже не застал. Бандерша мне рассказала, что она у них не могла оставаться, так как нуждалась в лечении. Теперь Жанета, по словам содержательницы заведения, работает в другом городе, где параллельно со своим занятием может проходить курс лечения. "Мы поступили с ней очень гуманно, - сказала она. - Вот ее адрес." - И протянула мне огрызок бумаги.

   На следующий день я вылетел в этот город. Мы встретились с Жанетой. Она сказала мне: "Не прикасайтесь ко мне". Она хотела уберечь меня от заразы, таящейся в ее теле. Но я настоял на своем. До этого я был близок со многими женщинами, но ни одна из них не дарила мне такой феерверк ласок, такую палитру чувств, по-восточному тонкое хитросплетение сексуальных утех. Казалось, Жанета, как могла, старалась выразить свою благодарность за мое влечение к ней, не знавшее преград. И если бы она была способна полюбить (а почему бы и нет?), то и любовь тоже была бы в этом сексуальном экстазе.

   Больше я ее никогда не видел.

   А через четыре недели неотвратимые обстоятельства заставили меня обратиться за помощью к венерологу.