Перепутье. Зарисовки. Дана

Ночная тишина, обволакивающая дом уютом и покоем, обещала ту самую замечательную ночь, которую я так ждала. Может быть, сегодня Бог смилостивится над нашим затерянным на тропах времени миром, и мы, наконец, обретем свободу, и не на одну ночь, а навсегда. Предсказания говорят об этом смутно и непонятно, но все они – именно о тихой летней ночи, когда полная луна заливает все вокруг своим прозрачным колдовским светом.  Тени деревьев вздрагивают от свежего ветра, просыпаются, потревоженные им.
Я давно живу одна и привыкла к одиночеству. Много лет назад я попала в этот мир, а вернуться не смогла – катастрофа, обрушившаяся по воле врагов, перекрыло все тропы и переходы. Впрочем, я и не пыталась. Я хорошо помню тот день.
Мой мир был другим – с развитой технологической цивилизацией, мегаполисами и наукой. Гораздо более передовой – но не менее жестокий мир, в котором у меня был единственный дорогой мне человек – мой дядя, Андрей, который был мне и наставником, и другом, идеалом мужчины и человека. К сожалению, другого такого встретить мне не довелось. Я была успешным юристом, отдавала всю себя работе, но иногда, внезапно соскучившись, улетала на несколько дней к дяде, далекий северный город.
Я приходила в старый дом на берегу залива, и, если хозяина не было дома, доставала из тайника ключ, хранившийся только для меня. Я дожидалась хозяина, порой засыпала, под тихое потрескивание дров в растопленной печке. А когда он входил – обнимала его, и, смеясь, говорила – «Дяденька, дай напиться, а то так есть хочется, что даже переночевать негде!!!» ¬;  это было наша привычная игра, тайные знаки двух дорогих людей.
Иногда мы не виделись подолгу. Телефона у него не было, а письма он не любил.  Занятая своей работой, я носилась по стране, мечтая об отпуске.
Однажды я получила письмо, подписанное незнакомым мне человеком, в котором сообщалось, что дяди больше нет. Не поверив, я рванула в Питер.
Старый дом исчез, на его месте вырастало безобразное бетонное строение. Я постояла у могилы на маленьком местном кладбище, наблюдая, как огромные кленовые листья кружат, покрывая плиту золотым покрывалом. Отчаяние, охватившее меня, невозможно описать.. Почему я не почувствовала, я, всегда знавшая, когда он приезжает, и сама ни разу не приехавшая к нему во время его частых отлучек, всегда улавливавшая правильное время для наших встреч, я не была рядом, и чужие люди похоронили его вскоре после нашей последней встречи. И сообщили мне только сейчас, когда прошло так много времени…. Заливаясь слезами, я бродила по каким-то незнакомым улицам, уставшая, опустилась на лавочку в парке. Мне было все равно, где я и что будет дальше. Пустота  и боль – ничто больше не жило во мне…
Очнулась я в незнакомом месте, в густом лесу. Долго брела, не понимая, куда, пока, наконец, не вышла вот на эту самую поляну, где в маленьком домике, увитом розами, жила местная ведунья, травница, Анна. Мы подружились, и она оставила меня у себя насовсем.
Мы прожили вместе долгие годы. Анна учила меня своим заговорам, составлению травяных сборов и разным тайнам ведовского искусства, а потом, сочтя меня достойной преемницей, передала мне свое немудреное хозяйство и умчалась путешествовать.

Не спится в такую ночь. Я люблю этот мир, ставший для меня своим когда-то. Моя избушка, приютившая меня, наверное, единственное место, которое почему-то не смогла охватить усиливающаяся в мире тьма.
Тихий звук разорвал привычную атмосферу ночи. Взметнулись тени, словно деревья всплеснули руками от удивления. Странный звук, будто стон, или зов… Залаяла собака, зовя меня, видимо, сочла это важным.
Звук повторился снова, собака, скуля, зацарапала дверь. Я зажгла фонарь и вышла – впрочем, в фонаре не было нужды, таким ярким светом разливалось по поляне лунное сияние. Собака метнулась к опушке леса,  туда, где  среди деревьев, окружавших поляну, прятались загадочные тени. Далеко за лесом всполохнула зарница.
Недалеко от края лева, почти достигнув моей поляны, лежал крупный пес. Нет, не пес, оборотень, или тот, кто еще недавно мог так называться. Четверть века назад на наш мир напали Варды, исчадия тьмы, чудовища в образе людей, пытавшиеся поработить вольные народы нашего мира. В открытой битве им победить не удалось, многие врады погибли, но напоследок злым колдовством они сумели зачаровать наш мир – и гордые анимаги, населявшие большую его часть, потеряли способность обращаться, закованные в том облике, в котором находились в тот страшный день.  Многие потеряли рассудок или память. Те, что навсегда остались зверями, сбивались в стаи, заселяя леса, оставшиеся людьми, покинув свои селения, ушли под защиту больших городов.
Попросить о помощи в других мирах возможности не было, варды сумели закрыть наш мир от остальных – никакие попытки пробиться к Перепутью не привели к результату, и заклинания и поиски не имели действия. Еще недавно гордый мир охватил хаос.
Тот, кто лежал передо мной, явно  был представителем того племени анимагов, которое, казалось, исчезло навсегда. Мне доводилось еще до катастрофы однажды встретиться с представителем этого рода, тогдашним правителем , высоким красавцем, обращавшимся в такого вот огромного серого пса. Только это был совсем молод, почти щенок.
Я опустилась возле пса на колени. Свет фонаря выхватил из тени кудлатую морду, тяжело вздымавшиеся бока. Дышит. И, даже в сознании, просто обессилен. Я принесла серому воды, и дождавшись, когда он смог подняться, медленно повела его к дому.
Я не ошиблась – в моей лесной избушке чары врага исчезли, и через несколько минут передо мной лежал мальчишка-подросток, худой, бледный, израненный, но живой.
Наступило утро, туманное, странно хмурое – а, казалось, после такой ясной ночи солнце должно сиять первозданным светом… Но небо затянули хмурые тучи, мелкий моросящий дождь стучал по крыше. Я накинула плащ – хочешь, не хочешь, а надо накормить кур и выпустить на волю козочек, которые всегда с радостью попрыгают по поляне, не обращая внимания на непогоду.
Когда я вернулась в дом, мальчик, оберегая перевязанное плечо, уже встал и умело  разводил огонь в печурке.
Вскоре мы сидели у стола, и я, наконец, смогла в деталях разглядеть моего непрошенного гостя.
Совсем мальчишка, лет 16 - 17, не больше, впрочем, оборотни долго развиваются, возраст не определишь на взгляд. Очень высокий, светло –русые, легка вьющиеся волосы непослушной гривой спускаются на шею. Глаза голубые, внимательный взгляд – уже сейчас видна в нем будущая сила. По рукам видно – не изнежен, работу знает и не боится ее. Очень худой, будто долгое время жил впроголодь. Улыбку привык прятать, наверное, и прочие чувства тоже.
; Расскажи о себе, гость. – прошу я. Он кивает головой и начинает свой долгий рассказ…
Алл рассказывает о себе подробно, спокойно, обдумывая каждое слово. Иногда, правда, эмоции берут свое… А я слушаю, слушаю, словно вижу перед собой тот день…
– А лошадь мне Кор не доверял, не дружу я с лошадью. Столько раз пытался подойти, они меня никак не принимают. Один раз чуть не затоптали, и Кор мне запретил на конюшню ходить.
– Кор, он это отец твой приемный?
– Ну, да, наверное. Только он не любил, когда я его отцом называл. Ланку звал мамой, а его так – Кор и все.
– Любили они тебя?- спросил Людов, внимательно наблюдая за мальчишкой.
Тот сжался в комочек, будто искал у самого себя защиты. – Ну, не знаю. Наверное, когда маленький был. Тогда … - мальчик снова всхлипнул, – с нами бабушка жила и дед, я с ними больше был, они меня Лёсиком звали. Дед тянучки приносил и на закорках катал. А однажды в село взял на ярмарку. Только мне там не понравилося. Шумно очень… а потом померли  они с бабушкой. А у нас тогда уже братик и сестренка народились. Я водился с ними все время. Мамка все время ругалась, но она не злая, просто крикливая. А Кор – он хороший, правильный, но если что не так- поддать может и мне, и мамке…
– Кор был среди тех мужиков? – задумчиво спросил Людов.
– Нет, он уехавши был. Он бы меня не отдал им, может сам пришиб бы потом…
– Скучаешь по ним?
Алл задумался. – Ага. По сестренке особо. Она славная такая…Везде со мной хотела ходить. Я ее маленькую совсем спать укладывал, качал, песни ей пел, мамке то все некогда было. Она или занята, или спит, или ругается с Кором, либо с братиком малым водится, а та со мной все. Вот кто ее теперь  баловать будет???
Мальчик замолчал, грустно глядя в играющий огонь печки. Людов присел рядом, обнял его за плечи, и они долго молчали, думая каждый о своем…
Людов думал о своей непростой жизни, вспоминал свою далекую, уже взрослую теперь сестренку, Леночку, которая вот так же росла у него на руках в недолгое и счастливое время, когда он – такой же мальчишка, жил в доме дяди. Отсветы огня прыгали по стенам, играли с лунными бликами на подоконнике.
Что ж, теперь их было двое, такие разные, и так чем-то похожие одинокие души, встретившиеся на перекрестке миров.
Должно быть, где-то высоко Боги вспомнили о милосердии. Безродный мальчишка-оборотень, заблудившийся в тропах миров, остался в старом доме, хозяин которого стал ему и отцом, и другом, да и сам привязался к мальчишке, как к собственному сыну.
Скоро Алл уже знал , что его спаситель – один из тех загадочных хранителей, легенды о которых он не раз слышал в детстве. Они приходят, говорили старики, тогда  становится слишком много зла, сокрушают заговоры и спасают целые миры. 
- Людов, скажи, а почему нельзя вообще сделать мир без зла? – спрашивал Ал, вдохновленный тем, что волей-неволей оказался приобщенным к великим деяниям.
- Мы, хранители, не мессии и не искореняем зло, как бы этого не хотелось. Мы только не даем злу торжествовать там, где оно не имеет права быть. Мы храним равновесие. Скажем, как в истории мира Луни. Нам не дано право вмешиваться в дела мира захватчиков, если нас туда не позвали. Мы помогли освободить луцени, восстановить  и защитить их мир, но в дела Аруса вмешаться не можем. Этот мир отказался от нас, уничтожил хранителей, находившихся в нем. Мы не мстители. Дали им возможность жить по их правилам, копаться в собственном безумии… Пока не позовут…
- А кто должен позвать?
- Жители этого мира, борцы за свободу, справедливость, правду. Те, кто не хочет быть рабами.
Историю луцени, полулюдей – полузверей, выведенных в для рабского труда в лабораториях Аруса, Алл уже слышал. Лучший друг Людова, луцени Варнаф, был частым гостем в доме Людова, привозил Аллу из своего мира невиданные плоды и с удовольствием принимал участие в мальчишеских забавах, учил Алла слушать лес и понимать природу...
Я слушаю историю своего незваного гостя   и сердце замирает у меня внутри. Андрей Людов. Это им для меня так много значило в моем мире. Надо же, есть где-то полный тезка человека, который был для меня всем – первой любовью, отцом, другом. Так хочется узнать побольше о нем, наверное, он похож на Него немного, этот таинственный Людов.  Но это потом. Надо еще раз осмотреть мальчика, накормить, подумать, что делать дальше.
Получается, я встречала его  отца. Много лет назад… Не просто так это, и странным кажется мое участие в истории ставшего мне родным мира. Слышала и легенды о хранителях. Выходит, не просто легенды. Реальность.
— Что ты думаешь делать дальше? — Спрашиваю я.
— Еще не знаю. Я был в городе. Все очень плохо. Гораздо хуже, чем я предполагал.
—Давно ты в нашем мире?
—Сначала я жил со львами.
—Ого… расскажи. Львы редко принимают кого-либо в свои прайды… Только уж завтра  - время позднее.
Я уложила мальчишку спать и долго еще сидела, глядя на огонек свечи...