SMS-77

  l.
 Ну да! Два длиннющих девятиэтажных общежития, выстроенных в линию. Сейчас их модернизировали, обложили изовером и плиткой. А раньше он были красно – белые , в полосочку. Это наши, тиасуровские.
   Народу жило – невпроворот! Шесть студентов в комнате, это норма. Бывало и больше.  Наши друзья, курсом старше, поступили мудро- дюжина студентов в одной комнате создали казарму: двухярусные кровати, здесь мы спим. А другая комната- тут мы учимся. Выпиваем. Принимаем гостей. Вернее гость. Юх. Телевизор. Колонки. Много свободного пространства. Пол, застеленный матрацами, поверх которых казенные одеяла. И на одеялах- апельсины… В разгар суровой томской зимы!  Впрочем, это история не 77- го года.
   Через пустырь на расстоянии 140 метров, строго параллельно двум нашим стоят две универовские общаги, точная копия наших. Несколько сотен окон смотрят друг на друга. У нас электронщики с вечно горячими паяльниками, у них почвоведы с вечно влажным грунтом.
   
   Вопрос только один- как наладить контакт? Полторы сотни метров, это не мало, не докричишься.

     Еще в абитуре, поступая на первый курс, я заметил необычную картинку, проходя по пустырю. В выставленном окне нашей общаги стоит голый по пояс студент и мигает лампочкой. Судя по всему, лампа была на длинном проводе, как переноска, и рядышком с патроном был прикручена кнопка выключения.
«Мырг!» сказала лампочка. Студент бы похож на матроса, сидящего в вороньем гнезде,  на фок-мачте, напряженно смотрящего вдаль.  В случае успеха мыргания его лампы,  его ожидали неизведанные континенты, сочные, сладкие, но запретные плоды и обожание нежных и ласковых аборигенок с биолого-почвенного факультета…
«Мырг, мырг»- нетерпеливо повторила лампочка.

 Студент, он- то СТУДЕНТ, а я - всего лишь абитура, у него есть лампочка, а у меня нет даже студенческого билета, студент горящим от вожделения взглядом прокалывал окружающее пространство и сканировал несколько сотен окон потенциальных возбужденных собеседниц.  И вдруг, о, чудо! «Мырг» , робко, неопределенно, откуда-  то из неудобного места, из общаги, которая по диагонали, из дальнего крыла, с нижнего этажа… Да и ему ли?
«  Не беда», думает студент, обмениваемся, для начала логином и паролем… Хотя понятия эти и появились в нашем обиходе десятком лет позже.

«Мырг, мырг» нетерпеливо мигает его лампа. «Мырг, мырг» - в унисон отвечает лампа по диагонали. «Мырг, мырг, мырг»- контрольный выстрел. «Мырг, мырг, мырг» - попал!, А возможно даже убил…

Я вижу, как правая рука студента стремительно взлетает с  горящей лампочкой вверх, потом влево, вдоль верхнего края выставленной рамы, потом вертикально вниз. «Хммм, удивляюсь я, похоже на «П»… Следом студент тащит горящую лампу снизу вверх, потом лампа делает пол-оборота вправо и гаснет. «Р»- догадываюсь я. Следом легче. Зигзаг –«И», воспринимаю без труда. «Р», но с двумя полуокружностями…-«В», наконец Е и Т. «ПРИВЕТ!»  Ух ты как интересно! Главное- малый джентельменский набор: буквы пишутся стремительно, что бы легче воспринимал глаз светящиеся полосы. И в зеркальном отображении, что бы собеседницы не заморачивались. Оборачиваюсь на общаги универа: робкое, неуклюжее движение лампочки в окне. Паузы, что бы сообразить, как зеркально написать букву, небольшая амплитуда написания… В общем вступаем во взрослую жизнь, дорогие первокурсницы! Мыргание это чем-то закончится. Может прилично выпитым чаем с оттопыриванием мизинчика, а может и утратой девственности. О, как строчит лампочкой профессионально. Опыт!

II.
Из пяти лет жизни в общежитии пожить в комнате окнами на пустырь довелось только полгода.

Компания в комнате была разношерстная, недружная и только осознание, что мы можем перегрызться без пользы, удерживала от ссор. Слева от входа спали мы с Балсиполом. Кровать была узкая, поэтому мы притащили из учебного холла скамейку и поставили ее между стенкой и кроватью. Стало комфортнее , но не намного, ибо скамейка была выше, чем кровать и тот, кто спал у стены , оказывался сверху того, кто спал на кровати. Поэтому, для достижения справедливости, была достигнута договоренность на высоком алкогольном уровне о том, что бы спать у стены по очереди.

   Кстати… Много дет спустя у меня возник вопрос, а почему два будущих инженера не догадались стащить с ближайшей стройки две пары кирпичей и не подставить их под ножки кровати, выровняв , тем самым, высоту кровати и скамейки? Забавно…

Слева у окна была кровать Сереги Мальцева из славного города Коканда. Он был курсом старше и всю зиму   сушил и тщательно выстругивал березовое топорище к какому-то уникальному топору. Летом собирался в стройотряд, деньги зарабатывать.

 Справа у окна жил Фима со своей подругой Галей. Галя, по каким-то причинам лишилась общежития… Ну не идти же на улицу зимой. «Мужики, пусть Галка у нас поживет?...» Ну а чего ж, что мы не люди что ли?
Справа спал Леденев, курсом младше, а на танке спал его сокурсник Сема, маленький бурят из  большой Бурятии.
Танк, для понимания, это сетка кроватная, приваренная к перевернутым дужкам   от той же кровати. Легко задвигается под соседнюю кровать, а на ночь так же легко, но с грохотом, выдвигается.

Компания была недружная, даже договориться сделать очередную уборку в комнате было сложно. Фима и Галка были приблатненные, достали где-то по паре джинсов, что в то время превращало человека советского  в  человека «породистого». Они проносили джинсы до первой стирки, аккуратно постирали и повесили  вертикально над тазиком. Вода , синяя от благородного индиго стекла в тазик, высохла, синяя краска присохла к дну , а мы все обходили тазик стороной и размышляли, а когда ж обладатели джинсов вспомнят о том, что бы его ополоснуть и задвинуть под свою кровать…

Но вот однажды…

В конце апреля или в начале мая я лихорадочно делал очередной курсовой проект, чертил у кульмана на первом этаже  в комнате для занятий, и к себе к комнату на четвертый этаж поднимался лишь на короткие промежутки времени, Карандаш заточить, учебник с собой забрать, в конспекты заглянуть. И поэтом у события, происходящие в комнате, мелькали у меня перед глазами как стоп-кадры. Как скриншоты, по сегодняшнему.

- Где-то взяли лампу на длинном шнуре. Мальцев мыргает в окно, все затаили дыхание.

-Моется тазик.

-В лихорадочной спешке моются полы.

-Наши парни носятся по соседним комнатам, спрашивают у всех заварку и сахар.

-Моются стаканы.

-Сидят наши и какие-то барышни, пьют чай, деликатно оттопырив мизинчики, ведут светскую беседу.

-Балсипол сидит на нашей кровати, приобняв  какую-то очаровашку.

«О!» -думаю я. Какой прогресс! От томно оттопыренного пальчика, до обнимашек на кровати, не ожидал от него.  Присаживаюсь на кровать Леденева и начинаю на пальцах задавать вопросы. На пальцах, это азбука глухонемых, она легко запоминается и в «коалиции трех айволов»  мы ей владели в совершенстве.
«Когда успел, все еще чай пьют, а ты уже в обнимку?»
Балсипол таращит непонимающие глаза, потом начинает хохотать. Девочка недоуменно глядит на нас, улыбается , но явно чувствует себя неловко. Понимает, что речь идет о ней. Начинает мне на пальцах показывать, возбужденно тряся ладонью.
 «Да эта девочка моя давняя знакомая, тоже из универа, пришла ко мне за помощью.»
«С этими?» показываю пальцем на компанию за столом.
 «Нет», отвечает Иваныч, «сама по себе.»
 «А что ей надо?»
 «Выйдем в коридор,» отвечает Иваныч. Выходим вместе с барышней. Барышня смущенно улыбается, от чего у нее на щечках появляются очаровательные ямочки. «Сергей Алексеевич,»  говорит Сергей Иванович,
«Это Наташа, она с кем-то поспорила, у себя в общаге на три бутылки коньяка, что завтра пойдет в загс и подаст заявление в загс».

«О!» восклицаю я, чуя запах халявы!
«Нам две?»
 «Одну.»
 «Две!»
«Хорошо, две.» Халява переросла в Большую халяву!
 «Отлично, завтра бери Балсипола с утра и отправляйтесь прямо на первой паре…»
 «Я… не могу… с Балсиполом…»
«Не понял. Почему?»
«Я с ним не смогу, расхохочусь. Он смешной…»

 С Балсиполом действительно невозможно себя чувствовать серьезно. Он человек- праздник! Стоит ему улыбнуться... У него широкая улыбка, глаза начинают прищуриваться и блестеть, даже если он просто молчит , ты тоже начинаешь улыбаться. Именно поэтому у Белсипола был маленький ручной гарем, где подруги постоянно конфликтовали между собою, за право быть его «любимой женой».
А если он еще и скажет в этот момент, то серьезную физиономию  не сохранишь. А дело то серьезное- подача липового заявления в загс.
«Хорошо, говорю я. Не можешь пойти с Балсиполом, пойдем со мной.» Какая разница, все равно коньяк будем пить с Иванычем вместе.

 «Я тебя не знаю», скромница опускает глазки.
 «О! а ты что, всерьез хочешь замуж? Зачем тебе меня знать, если речь идет всего лишь о коньяке?» 
«Ну все же…»
«Хорошо, а что ты хочешь?»
 «Я хочу с Сергеем Викторовичем…»

«О, девочка, это сложно,» вздыхаю я. Вздыхаю тяжко, ибо Сергей Викторович, в случае согласия, упадет нам на хвост, а литр коньяка на троих, это вам не литр коньяка на двоих. Хотя мало шансов, что он согласится.

Мы в шутку называли себя «коалиция трех Айволов» Что такое Айвол, не может объяснить даже сегодняшний гугл. Просто три Сергея. Именно поэтому в таком нежном возрасте все вокруг обращались к нам исключительно по имени отчеству.

   Несколькими месяцами ранее к нам на курс вернулась из академа Таня и мы рыли копытами землю за возможность с ней переспать.  У Сергей Викторовича копыта оказались шире и он нас опередил. Потом он постепенно перебрался в Танькину комнату, так же, как Галка перебралась в нашу, и жил там в люксовых условиях.

  Найти Викторовича, он же Смит, было несложно. Он стоял с Танькой полуторами этажами выше, на лестничной площадке и лобзался, когда я подошел.
 Общага устроена просто и порочно. Нет другого места для лобзаний, обжимайся в холле или на лестнице. Друг оказался в вожделенной постели первым, не щелкай клювом. Верная подруга решила взблуднуть  на седьмом, ее парню нальют «двести» на третьем . И, главное… Никто. Ничего. Не. Видел. Не. Слышал. Не. Знает.

Смит обнимал млеющую Таню, когда я подошел и начал изъясняться на глухонемом. Предвкушение предстоящего приключения и халявного алкоголя меня будоражило и поэтому я энергично растопыривал пальцы и руки. И вдруг… Вдруг я увидел, по глазам увидел, что Сергей Викторович меня понял. Понял. Но сделал вид, что не понимает. Танька тоже надула губки, при ней мужики секретничают.

 «Пойдем, отойдем,» говорю я. «Там Халява! Коньяк! Даром! Всего- то, тебе надо сходить в ЗАГС, заявление подать!»
 И… и…, В глазах стремление сохранить свою айволовость, а с другой стороны… Чистота в комнате, постиранные рубашки, носки и трусы, уютный домашний стол и теплая девочка… И есть риск всего этого лишиться…

Ну что ж , я его не виню.

Спускаюсь на свой этаж.
«Болеет Сергей Викторович. Никак не может… Придется со мной…»
И ведь пошли , и ведь подали. В салоне для новобрачных, что на углу Ленина и Учебной, даже туфли себе купил. Остальные талоны на свадебные причиндалы отдал великодушно этой милой барышне.

Барышня тоже нас немного кинула. Вместо двух бутылок коньяка, отдала лишь одну. Но что это был за коньяк!!!... Лучший коньяк в жизни! Ведь качество- вещь второстепенная, Важно Когда и с Кем! С Балсиполом мы проспали первую пару. Да и хрен с ней. Сейчас мы по рюмочке… Да еще и присланная родителями баночка растворимого кофе. Да в пустой комнате, где не ходят, не толкаются, не бубнят. Да еще и возлежа, по гречески, на соседних кроватях. С крошечной дозой коньяка в одном стакане и с обжигающе горячим и  сладким кофе в другом стакане, стоящем рядом.

Главное ж не коньяк и не кофе. Главное- мысль! Мысль, которую мы запускали в глубины жизни и возносили в неведомые просторы. Мысль, которую мы пасовали друг другу, и с каждым пасом эта мысль, сдобренная парами коньяка и вкусом кофе, обретала новые, сверкающие грани. Мысль, простая как чернозем и гениальная, как все простое!
В этой неспешной, глубокой, мужской беседе мы послали  на хрен и вторую пару и третью. Коньяк и кофе закончились только к самоподготовке. Сампо, дело святое. На следующий день «война», военная кафедра. В буфете были,  как обычно, изумительные бифштексы. По 45 копеек. Дорого, но настоящее  мясо!

Да, ведь я об SMS. Хрень все это, скажу я вам. Знакомиться надо не мигалками, эсэмэсками, на сайтах в интернете. Знакомиться надо глаза в глаза, дыхание в дыхание, отчаянно труся, но продолжая растягивать улыбку на губах.  Именно так мы с Балсиполом и нашли своих будущих жен. В один день, 7 Ноября 1981 года.