Ж. Д. - аббревиатура

 Этот рассказ был написан ещё тогда, когда поезд "Москва-София и обратно" шёл через столицу Украины г. Киев.

 Следуя как-то поездом из Болгарии в Россию, я обратил внимание на то, что все поезда, а точнее их вагоны, помимо табличек с указанием маршрута их следования, имеют ещё какие-то свои обозначения в виде загадочно-витиеватых аббревиатур. Меня это заинтересовало и так как дорога была долгой и длинной, а делать особо было нечего, то размышляя над аббревиатурами, я стал их расшифровывать. И начал я эту свою затею с нашего поезда, на вагонах которого красовалась аббревиатура из трёх букв - „РЖД”.
 Думаю, что и без расшифровки всем ясно, что поезд, следовавший по маршруту "София-Москва и обратно" может принадлежать только „Российским железным дорогам”, которым следует воздать должное, т.к. у них действительно в настоящее время имеются клёвые "совковые" поезда с нормальными "совковыми" вагонами, в которых есть все: и устланные ковровыми дорожками просторные купе с занавесочками от самого „РЖД”, и мягкие диваны, сидя на которых можешь по-барски попивать себе чай из гранённых стаканов в сувенирных подстаканниках и ощущение того, что РЖД переняло и высоко держит марку советских железных дорог.
 Но вот наш темно-зелёный красавец с трёхзначной аббревиатурой „РЖД“ подъехал и остановился на болгарском, приграничном ж.-д. вокзале в г. Русе.
Здесь моё внимание при влёк состав, состоящий из каких-то полуржавых вагонов, которые лязгая колёсами громыхнули и остановились рядом. На одном из вагонов я с трудом разглядел и с трудом прочитал его аббревиатуру „БДЖ”. Несмотря на то, что весь поезд имел какой-то плачевный вид, я без труда расшифровал эти три буквы: ”Былгарски державни железници”. Когда наш поезд плавно тронулся и покатил к румынской границе, то этот невесёлый состав с вагонами „БДЖ”, в которых зябли редкие и невесёлые пассажиры дыша как на „ладан” от приграничного вокзала, стал давать задний ход. И до меня дошло, что современный пассажирский поезд, видимо как и все поезда „БДЖ” не удостоен особым правом следовать за нами, т.е. за кордон, а точнее в Румынию, и поэтому „БДЖ” не в состоянии считать себя состоявшимся брэндом в зоне Евросоюза. К сожалению, эти поезда на свою беду и на беду чужую, так и продолжают бедствовать в родных просторах Болгарии. Но мы следуем дальше и останавливаемся на первой румынской гаре рядом с чем-то очень похожим тоже на поезд, но с какими-то дореволюционными, грубо стёсанными, двухэтажными вагонами. На удивление самому себе я быстро обнаружил у них аббревиатуру, но уже на латинице „CFR”. Мне пришлось поднапрячь память и вспомнить все что я знал из „Лимба Романея». И благодаря этой памяти я эту аббревиатуру успешно расшифровал "Caile ferate Roman", что в переводе означает: "Железные дороги Румынии".
 Размышляя над словом „ferate”, мне пришлось вспомнить всю таблицу Менделеева, где элемент "железо" обозначен по-латыни как „ferrume”. Выходит, что эти     "латино-европейцы" просто взяли и видоизменили „ferrume” на „ferate” и удачно включили все это в свою железнодорожную аббревиатуру.
  Интересно, а если бы они изменили название другого элемента из этой же таблицы, например „Aurum”, и включили бы его в свою аббревиатуру, то вышло бы как на Клондайке "позолоченные дороги Румынии"! Извиняюсь, это шутка!
   Однако, я продолжаю следовать в своём СВ вагоне и продолжаю гадать каким будет следующий поезд и с какой аббревиатурой.
 Вскоре наш поезд, протискиваясь меж поездов себе подобных, останавливается на ярко распечённом вокзале столицы всех румын г. Бухаресте. Рядом с нашим темно-зелёным красавцем, смотрю, стоит готовый к отходу такой же красавец, но с броской надписью на вагонах из крупных латинских букв „Мoldova”.
  - О, трен из самого Кишинёва! - воскликнул я и сердце заколотилось от радости. Но так как „Моldovа” стала отъезжать то я, отбросив все сантименты, тут же вперил свой взгляд в уходящие вагоны и едва успел узреть ещё одну аббревиатуру на латинице „CFM”. Не напрягая особо память, я тут-же расшифровал и эту, почти незнакомую мне доселе аббревиатуру: „Calea ferata din Moldova”.
  Расшифровывая эти три латинские буквы, я вложил в это понятие не только свои скудные знания молдавского языка, но и 18 лет жизни в Кишинёве на улице с названием тоже „Каля”, только „Ешилор”, что на милой „Скуляночке”.
  Я чувствую, как меня начинает „доставать” ностальгия и с неописуемой грустинкой в душе тихо прощаюсь с ним: „До свидание и друм бун, трен „Молдова!”
  И родной мне поезд, но с чужой для меня аббревиатурой „CFМ” исчезает за очередной извилиной железнодорожного пути, унося в Молдову мою тоску и воспоминания о ней.
  О том, что наш поезд подъехал к Румыно-Украинской границе, я сквозь сон узнаю из-за поднявшейся суеты.
  Пройдя все пограничные формальности, я вскоре понял, что въезжаем в Украину. Украина тут же встретила нас своими советскими поездами из жёлто-синих вагонов, расписанных трезубцами и краткой аббревиатурой „УЗ”.
  И эта краткая аббревиатура „УЗ” сама по себе расшифровалась: „Украинска зализница».
  Наш гордый „РЖД” гордо пробираясь по „Украинской зализнице”, наконец-то достучался до центрального вокзала столицы „не залежной“.
 На огромном фронтоне вокзала, как и много лет тому назад, красовалась симпатичная надпись „Ласкаво просимо!” и переполнившие душу чувства тоски и умиления ещё раз болезненно забились в моей груди.
 На этот раз я не в состоянии сдержать себя и свой монолог как заветную молитву, повторяемую за годы разлуки сотню раз произношу вновь: „Милая Украина, родина моего детства и Родина упокоенных в твоей земле родных мне людей!
  50 лет прошло с тех пор как я, глядя в неизвестное, покинул свой отчий дом, дом, который и поныне стоит там, на берегу озера Ялпуг в с. Чушмелий, что на Измаильщине.
  Все эти годы пытая судьбину и часто напевая милую украинскую песню "Ридна маты моя, ти ночей не доспала" я видел одну и ту же возникающую перед глазами ауру из родных васильковых глаз, тронутых глубокой сеточкой милых морщинок, и ничто на свете не могло уже сравниться в этот момент с величием этого видения, давшее мне начало всех моих начал!
  Край, ты мой родной! Оставайся таким же милым и ласковым как и вся Украина, как все твои милые люди, благодатные сады и цветущие твои города и селения с синей бездонностью распростёртых над тобою небес!“ 
   Не давая больше чувствам разрастаться, я силою воли заставляю себя вернуться к реалиям своего положения и меланхолия отступает. Наш поезд осиротело постояв, молча тронулся и молча покатил к российской границе, увозя нас и наши спутанные обилием вопросительных знаков мысли.
  А следом по пустынному перрону вокзала редкие фигурки провожающих тоже молча расхудились и молча растворялись в окружающем пространстве. И лишь мгновение спустя, нарастающий стук вагонных колёс с какой-то упрямой монотонностью стал заполнять это пространство и непрошено вторгаться в сознание всех и каждого из нас.
  Вскоре этот монотонный звук, словно генетический интерпретатор хорошо забытой древней мудрости, уже стучал в наших висках и, взывая к этой мудрости, повторял: "Не теряйте друг друга, славяне, не теряйте! Не теряйте друг друга, славяне, не теряйте!"
  Уже на подъезде к Москве мы остановились рядом с поездом, синие вагоны которого пестрели смешной аббревиатурой „БЧ”.
 Поняв, что поезд следует в Минск и то, что это белорусский поезд, дальше по этой аббревиатуре моя дума отказалась думать, так как думать я устал. То ли от долгого пути, то ли от бесконечного чувства тоски и всплывающих картинок воспоминаний, которые вперемежку с мельканием поездов, вагонов, границ и вокзалов, бросали меня из состояния лёгкости и весёлости в состояние другое, тяжковато-виноватое, и у меня в голове что-то замкнуло да так, что аббревиатура „БЧ” с вопросительным знаком так и „зависла“ в мозгу.
  Я спешно выхожу в тамбур, чтобы проветрить "мозговые файлы", и вижу как в дверной проем одного из синих вагонов появляется статная белокурая проводница с сигнальными флажками в руке.
  Я вздрогнул и спросил:
  - Красавица, скажи пожалуйста, а что означают эти две буквы на Ваших вагонах -„БЧ”?
  Блондинка окатила меня милой улыбкой и гордо ответила:
  - Да це означае "Бялоруска чугунка!"
 
  Искренне рассмеявшись меня всего охватило какое-то вселенское облегчение так как почувствовал, что начинаю освобождаться от окутавших меня разно полюсных крайностей, понимая, что вот и вернулся эмигрант из долгого небытия на чужбине в ничуть не забытые старые и очень добрые времена.