В больнице

 Она шла по дороге, загребая ногами мягкую пыль, серым  лёгким облаком вьющуюся вокруг ступней. Было приятно  после стерни, растущей на обочине, наступать босыми ногами в роскошную пушистую пыль. Шла она издалека, устала, и сейчас  шла как по ковру,  то поглядывая под ноги, которые, казалось, сами несли её, то взглядывая на небо, где в лазури горело золотое солнце, и оттуда  лилась неприхотливая песня жаворонка . Было ей хорошо и спокойно...

"Валентина Ивановна , просыпайтесь! Пора делать укол!"- будила её медсестра, лёгонько тряся за плечо. Она открыла мутные глаза, не сразу разглядев фигуру медсестры, всё ещё  находясь в своём сне. Наконец взгляд её прояснился. Начинался новый день, наполненный бесконечными процедурами, накатывающей периодически болью, общением с медперсоналом. Валентина Ивановна так устала от всего этого, хотелось только одного- покоя! Сделав укол,  сестра ушла. И она снова забылась...

Теперь она видела себя на цветочной поляне девочкой , бегающей наперегонки с подружкой Катей.  Море цветов разнообразной окраски от бледно- голубых  незабудок, пёстро-синих кукушкиных слёз до  сочных красных с крапинками остролистых саранок  радовали их, делали  счастливыми, и они хохотали , падая иногда на бегу в это пахучее  море. А потом набирали охапки полевых цветов и несли их домой.  И снова ей было хорошо...

Пришла дочь. В этот раз не одна."Мама, узнаёшь, кто это?"- встревоженно спросила  она, видимо, боясь , что мать в бессознательном состоянии. Валентина Ивановна слабо улыбнулась:" Конечно, моя младшая сестра Оля!"  Ольг а наклонилась поцеловать её и ужаснулась ,как немощна и бледна  старшая сестра. А через минуту женщины уже хлопотали, переворачивали ,  мыли, стригли ногти ,переодевали в чистое.  Через час  ушли.

  Валентина Ивановна болела давно и тяжело. В этом году третий раз лежала в больнице, сначала у себя в районе, а сейчас в городе ,где жила старшая дочь. Привёз её сам уже не очень здоровый муж, которому трудно было ухаживать за беспомощной женой.  В больницу положили с  трудом, и  Валентина Ивановна мечтала только об одном: подлечиться и уехать к себе в деревню .   Хотела ходить в своём доме, спать в своей кровати,   разговаривать со своим стариком.  Кровать её была у окна, и пока могла вставать, подолгу стояла около него, смотрела на больничный двор. Всё было чужое, не то, к чему привыкла в деревне. Сейчас она слегла и только могла смотреть на небо и верхушки деревьев, заглядывающие в окно .Стояла  осень, уже крепко позолотив листья .Валентина Ивановна отчаянно тосковала по дому.

Вечером опять пришла  дочь, принесла любимую ряженку, но  есть Валентина не хотела. Она жалела свою старшую. У Инны пил муж, дочь родила внука, скандалила с мужем и постоянно уходила от него к матери. А там пьющий отец, надрывающаяся на работе  мать. Беспросветная жизнь! Да и остальные её дети жили трудно. Разъехались по всей России ,каждая  выстраивала свою жизнь самостоятельно.  Валентина Ивановна  вздохнула: а хорошие у неё дочери, заботливые. Далеко, а мать не забывают.

  Вот средняя , Аля, приезжает в отпуск  с семьёй, живут подолгу. Хорошо  и уютно старухе матери с ней. Ловкая, всё делает быстро . " И в кого она у меня такая?"- думала  Валентина, вспомнив  свою красивую темноволосую  умницу дочку. Вспомнила, как приезжала Аля к ней в больницу, когда она лежала в районе, как привозила вкусное, как поила её компотом из сухофруктов без сахара, но его вкус она помнит до сих пор. Валентина Ивановна захотела пить, взяла бутылку с водой, сделала глоток. Разве сравнится  вода с тем компотиком ! А как  она бережно и ловко ухаживала за ней !С  улыбкой на лице задремала Валентина Ивановна снова.
И видит она  двух девочек - крошек, ревущих у её ног, подползающих и пытающихся схватиться за подол. Но она не может взять их на руки: у неё полная ванна грязных подгузников, которые надо перестирать вручную . И она бережно, но решительно отодвигает их ногой. Это её младшенькиё, двойняшки. И нежность к ним  переполняет её. Валентина Ивановна плачет.

  "Валя, Валя!"- кто-то зовёт её. С досадой открыв глаза, старая женщина понимает , что задремала снова. Лицо её мокро от слёз, и она вытирает его ладонью своей слабой изработавшейся руки. Рядом стоит соседка по палате с тарелкой ."Обед. Посмотри, что сегодня дают!"  Валентина так ослабла, что с трудом может встать  с кровати и ест сидя на ней. Поэтому соседки или нянечки приносят ей еду из столовой. Но у неё давно нет аппетита, поэтому поела она нехотя картошку ,посидела, послушала болтовню соседок. Все собрались пожилые , много болеющие, трудно прожившие  свои годы.

Каждая из них уже рассказала  историю своей жизни. и теперь разговор о неблагодарных детях и внуках, которые невнимательны к ним. Валентина Ивановна легла и снова с  любовью думала о своих дочках. Ей не в чем упрекнуть их. Вот её младшенькие Тома и Люда , "жуланчики",как называл их отец, давно живут далеко от них, но в материнском сердце они рядом. В детстве они любили спрашивать , кого из них она любит больше. а она показывала им четыре пальца и серьёзно говорила:"Любой ломай, всё будет больно! Так и вас люблю одинаково!"  И мать чувствует их присутствие, кажется ей , что они здесь, рядом, у её кровати.

Ночью ей стало хуже, прибегала  медсестра, поставила укол, и ей опять стало легко и покойно. Видела  она  себя в своём доме, в кухне, где за круглым столом собрались  её дети и внуки. Но некогда ей было посидеть рядом с ними , полюбоваться на родные лица. Охота было всех накормить вкусно, и она хлопотала  у печки, пекла блины, строила планы, как зарежет петуха и накормит всех  лапшой, любимой её детьми.
 
Когда Валентина Ивановна открыла глаза, около неё стояли две старшенькие. "А где девчонки?"- хотела спросить она, но спохватилась: она же в больнице. И опять дочки мыли её, переворачивали, а ей не хотелось этого, она чувствовала приближение чего-то непонятного, страшного .Приближалось неотвратимое, она понимала это своим бесхитростным умом, но не могла выразить словами.  "Я умру?"- спросила она.-"Ну что ты, мы ещё поборемся,"- ответила Инна. Подошла врач."Ей больно?"- с состраданием спросила Аля."Нет, небольно, мы ей уколы ставим",- спокойно сказала врач. Ушли дочери.

Теперь Валентина Ивановна видела себя молодой, сильной. Вот она копает картошку одна, торопится, поесть некогда. Только калач за пазухой, откусит от него кусок и дальше не разгибаясь.  Уже темнело, когда приехал муж, с ним вместе и картошку сгрузили и быстрей домой: там дети одни и корова не доена. Она любила корову- кормилицу.  Одну, Марту, пришлось продать: бодучая была. И её подняла на рога , не узнав в мужских штанах. А последняя Февралька была для неё как член семьи. Жалела её до боли сердечной, когда решили не держать больше: дети выросли, не давали покосов. Приходилось косить  в неудобных местах, и то боялись, как бы не забрали сено.

 Жизнь её без фраз и пафоса  шла так, что только работа, работа, работа... Это не напрягало, было обычным, давало смысл жизни... И вдруг не стало сил, заболела. Встать бы... И опять думала о дочерях:"Девочки проживут, уже взрослые, у них своя жизнь. А мужа жалко, как он без меня, больше пятидесяти лет  вместе !" Она хотела приподняться, но бессильно упала назад. В голове мелькнуло:"Увидеть бы младшеньких!" И  уже никогда не узнает , как все любимые четыре дочери через несколько дней будут скорбно стоять около неё...