Настоящие друзья?

Он начал умирать в 45, достигнув пика.

Вначале врачи честно предупреждали, что интенсивное выкуривание двух пачек сигарет в день очень негативно сказывается на сосудах и легких.

В профилакторий, где он проходил лечение и восстановление, друзья по очереди проносили по блоку сигарет. Из солидарности.

Лечение эффекта не возымело.
Потом были жалобы на печень.

Ещё бы! Лошадиные дозы лёгкого и тяжелого алкоголя превращали печень в желеобразную бесполезную массу.
Санаторно-курортное лечение также оказалось безрезультатным: друзья решили принимать алкогольный удар по печени друга на себя.
Они просто разделяли с ним его дозу, потом бежали за добавкой. Из жалости.

Гиподинамия и обжорство привели к ожирению сердца и долгому нахождению в стационаре, с дорогими, платными анализами и медикаментами…

Во дворе госпиталя, в укромной беседке друзья «подкармливали» страдальца соленым, копченым, жареным, жирным, острым.  Из сочувствия.

 А что жена? – спросите вы…

Ничего!
Она устроилась на вторую работу и брала ночные подработки.
Работу на дом брала при любой возможности.
Ей некогда было ходить по больницам и медицинским центрам.
Некогда было носить фрукты и минералку.
Салатики и кашки.
Она была поглощена заработком денег.
В ней проснулась нездоровая, как говорили друзья мужа, алчность.
Хотелось заработать ещё и ещё.
Вот друзья и замещали её.

 И выслушивали от него жалобы на её холодность и отчуждённость, на её полное игнорирование и непонимание его проблем.

Давали прикурить, слушали, подливали, подкармливали и подпевали.
Все бабы – суки. Да, конечно! Плюнь! Давай накатим!

Весть о его смерти была ожидаема и застала её на работе.
Обречённость навалилась тяжёлым грузом и сковала стальным обручем грудь.
Сердце трепыхалось из последних сил.
Трудно было дышать вязким, как мёд, липким воздухом.
Ноги казались бескостными, старались подламываться при каждом шаге.
Голова, словно планета, кружилась в бешеном хороводе неупорядоченных, хаотичных мыслей.

Друзья всё устроили, пока она безвольно, лишённая моральных и физических сил, сидела дома.
Кто занимался справками, кто договаривался об аренде кафе, кто занимался кладбищем, кто - гробом и венками.
Не скупились. Вкладывали деньги.
Вместе сложились на красивое надгробие.
Церемония прошла, как положено.
Единственный момент…

Когда надо было опускать гроб в могилу, она попросила, чтобы его на ремнях опускали не работники кладбища, которые от выпитого еле стояли на ногах, а сами друзья. И чтоб холм земли от вырытой ямы именно они перелопатили обратно.
Всё было сделано.

Вечером на поминках, после нескольких печальных тостов, вдова взяла слово и поблагодарила друзей за помощь.

Кто-то тихо спросил её: «Это твой муж хотел, чтоб мы его похоронили?»

Она подняла заплаканные, опухшие глаза, обвела пристальным, режущим до сердца взглядом его друзей и тихо, еле слышно, ответила:
- Нет, ребята. Он слишком вас любил. Он ценил вас.
А вы его начали хоронить, когда носили тайком сигареты, водку, вредные продукты во время лечения. Вы просто ускорили его кончину, усилив стократ его мучения.
Я забросила дом, детей.
Я работала всё своё свободное время, чтобы оплачивать дорогостоящие курсы лечения, все процедуры и уколы.
Я его так любила…
А он любил вас.
Жаль, я не могла видеть такую любовь…

Тут голос её окреп и добавил громкости:
- Зато сегодня я хоть воочию увидела, как вы его хоронили, закапывали. Образ этот останется в моём сердце до конца моих дней.
Вы хоронили  не его, а  МОЮ любовь к нему, НАШУ с ним жизнь. Я его пыталась уберечь. Не успела. Пыталась выцарапать его из костлявых лап смерти. Не смогла
Вы – не захотели или не сумели.

Надеюсь, он уже на небесах и слышит меня.
Надеюсь, что вы тоже услышите.
Вы остаётесь ЕГО друзьями, но не моими.
Я вас отпускаю…
Это всё, что я хотела сказать.

Красноречивая тишина в зале…

А что тут говорить?
Мы же все люди.

Думать надо…