Индикатор истины

                Й О Л Ь З      Д Ж Д А Н Г Е Р С

                ИНДИКАТОР  ИСТИНЫ

 
    «Метеоритный дождь усилился до ливня. Неосмотрительные гости августа заканчивали свой бесконечный путь с протяжной, сияющей радостью, словно монотонность их космического бытия за столь немыслимое время давно уже стало вершинной зла, и избавление от которой превращением в газ было торжеством самой справедливости. Многоцветье коротких искр, шаровых вспышек, мчащихся лучей, а то и грандиозных росчерков во всё небо упорно стремилось повторить успех земных гроз, без труда закрывающих почти всю видимость сквозь любое оконное стекло. Но космос над ночной землей, в отличие от дома напротив, затмить таким способом не дано.
    И, тем не менее, августовский звездопад бушевал в редкостном блеске. Сейчас этот блеск, конечно же, видели далеко не все. Личные проблемы, уличное освещение, а где-то и просто облачность - все это очень многих лишило билета на небесный праздничный фейерверк. Но, в то же время, не смотря на это, какое огромное количество желаний уже загадано и загадывается еще! А ведь плохое, но своей сути, загадывают редко!  ...Понятно, что не сбудется, но, однако загадывают! – А вдруг?!
    Здесь же, в ночном редколесье, помех звездному танцу не было. Помех не было, но не было и задуманных желаний. Пухленькое лицо Яги, правда, было поднято кверху, но предрассудками она не страдала. Резвящийся космос, безусловно, скрашивал лесное безмолвие, только в этом ли было главное?
    Вот, наконец, один из занебесных камней прицелился и в здешние окрестности. Он издал разбойничий свист, надуваясь от светящейся точки до шарика, добавил к тональности многозначительный гул, но все на что его хватило – это закончить свой номер банальным хлопком и снопиком быстро гаснущих искр. Однако даже такой эпизод не пробудил в Яге ни одной эмоции. Маленькая, странноватая дама посреди ночного северного леса равнодушно смотрела на космос; со стороны бы показалось, что она его читала...
    Не исключено, что такое могло бы продлиться и до утра, до тех пор, пока синий занавес не закрыл бы для зрительницы последующие действия. Но вышло по-другому: единственной зритель – занавеса не дождался сам. Видимо, что-то  там произошло. Что именно, и увидел бы хоть один мирской зевака это что-то, на деле куда более значимое, чем красочное горение в атмосфере космических тел? – Скорее всего – нет, и уж тем более – суть самого события так и осталась бы скрытой...
    Тем не менее, событие произошло, и невозмутимая Яга встрепенулась. Она суетливо вертела головой, взмахивала коротенькими руками, спотыкалась при неверных шагах... Видел бы кто ее со стороны! Ох, какое, негативное мнение о себе она бы получила! Но, до ближайшего поселка – километры; птицы же и грызуны – не  в счет.
    Яга еще точно не знала, где именно теперь ей надо быть. Не знала она и точный путь к результату события…  Неужели,  только поэтому  такая ее суетливость? А на самом же деле, никакой суетливости там и не было. Просто, в той ситуации все эти движения были частью необходимого! Сама же она нисколько не сомневалась, что будет – где надо и вовремя.
    Звезды падали все также... Но Ягу они уже не интересовали. Та, совсем по-старушечьи, достала и медленно надела очки, также медленно потрогала ладонями лицо, а затем обхватила ими голову. И...
    И взмыла ввысь! Взмыла резко и бесшумно, словно ночная птица, и совсем не по-старушечьи.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Хлопнув дверцей, Марина проверила сигнализацию и ступила на тротуар. Сейчас – в ванную и поспать! Причем, первую часть дневного сна можно просмотреть прямо в воде - дело привычное, ну а уж вторую...
    Блаженные мысли вмиг улетучились, когда перед дверью она заметила до боли знакомые лица. Двое, завидев ее, демонстративно отвернулись, сказывалось, по-видимому, долгое ожидание - может даже всю ночь, старший же, в упор глядя на нее, неискренне заулыбался.
    - Отец послал? - упавшим голосом спросила Марина.
    В ответ, старший изобразил на лице сокрушение. Все ясно – отец от слов переходит к делу. В последней надежде она сделала несколько шагов назад:
    - Послушайте, ну скажите ему, что меня не дождались! Ну, что вам стоит!
    Профессиональный прыжок – и Маринина рука оказалась, словно в огромных  клещах.
    - А ну - руки!!! - Истерически завизжала она.
    - А ты не дури. - Дыхнул полушепотом в самое лицо старший. – Тут же люди живут. И приличные.
    Что ж, не повезло. Не довелось в Москве выспаться... Вчетвером они дошли до стоянки, там царственно красовался отцовский «танк». Даже так!?   Всерьез,  значит, папаня взбрендил...
    - В дороге – что б ни слова! – Гаркнула Марина на охранников, утопая в заднем сидении. - Мне надо отдохнуть…

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    - А вот и доченька – Юрий Маркович развернулся в кресле. - Давненько не виделись.  ...И что ж ты волком-то смотришь? На папу-то?
    Марина сверлила его глазами и молчала.
    - Что я тебе многократно обещал, помнишь? – Отбросил старческую интонацию отец. – Так вот час настал. Хватит меня позорить.
    Бдительный старший охранник, через дверь слышавший разговор, без спросу на всякий случай заглянул в кабинет. Кто ее знает, что от дочки ожидать – с жиру единоборствами увлеклась, третье место на международных соревнованиях отхватила. Неспроста за ней втроем ездили... Но слабинку она не должна чувствовать.
    Юрий Маркович на появившуюся в дверях голову отреагировал по-своему:
    - Серега! Они что, до сих пор не приехали?
    - Нет, Юрий Маркович.
    - Тогда свяжись с ними, узнай, почему копаются. Что, на свалке все бродяги перевелись? Уже в коттеджи переехали?
    Бросив короткий взгляд на Марину, голова старшего из кабинета исчезла, но через минуту появилась вновь.
    - Юрий Маркович, они уже близко. На автобусе везут, нельзя было такого в машину сажать.
    Заслышав злорадство в последних словах, отец резко вздернул ладонь вверх – голова тут же спряталась.
    - Слышала, доченька? Мужа тебе везут... В Москве с кем попало и где попало, все свое время проводишь, так, что от меня порядочные партнеры отворачиваются... Вот и будешь, наконец, замужем, мягко говоря, за кем попало! - Отец резко повысил голос и замолк, свирепо уставившись на дочь.
    Не проронившая до этого ни слова Марина только усмехнулась:
    - Тогда и все оставшиеся от тебя отвернутся.
    - Ой, не скажи: и дочь – замужем; под присмотром, значит. А с другой стороны - налицо моя благотворительность! Живу для простых людей – и не чураюсь никого!
    Резким ударом сбив ближайшее кресло, Марина рванулась из кабинета, бормоча нечто, среди которого отец расслышал только «клоун».
    - Клоун или нет, а не убежишь. – Сам себе прошептал Юрий Маркович. – И будет - по-моему. И – сейчас.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +


    То, что происходило далее в этом респектабельном, основательно охраняемом доме не подлежало однозначной оценке ни на взгляд рядового обывателя, ни на суждения лиц искушенных. Сначала четверка ковбоеподобных парней затолкала во входную дверь некую оборванную личность, нечесаную и небритую, да и к тому же с кровоточащими руками. Затем на казенном авто подъехали люди классического облика, с потупленными взорами и огромной старомодной сумкой, в которой они обращались чрезвычайно бережно. Уже в самом особняке из этой сумки была извлечена главная книга записей актов гражданского состояния. Марина, ведущий персонаж самодурного водевиля была готова провалить его с боем в прямом смысле слова. Но... Выяснилось, что выкопанный из мусора нареченный, не только не имеет никаких документов, что в принципе  ожидалось, но и не может даже выдавить своего имени. Немой он или еще что, да только в присутствии  ответственных городских чиновников, пусть даже в момент грубого нарушения ими устава своего учреждения, применять силу для выяснения бродяжьей личности Юрий Маркович счел нецелесообразным.
    Повеселевшая Марина, опасаясь все же – как бы отец не отправил охрану за более разговорчивым обитателем помоек, быстренько стала рядом с «женихом». Ритуальное подтверждение брака по доброй воле было выражено двумя кивками. В итоге, Захавина Марина Юрьевна подтвердила свою трансформацию из мадмуазель в мадам умышленно искаженной подписью. «Ненаглядный» же вообще не смог удержать перебинтованными пальцами тяжелое загсовское перо, которое в самый нужный момент благополучно выпало, оставив на вожделенном документе позорную закорючку. Свершилось! Она, может быть, единственная во всем свете, кто вышла замуж за пустое место… Нет, вернее будет - за невидимку! Кто-нибудь может таким похвастаться? Папа, правда, напомнил свершившим данное таинство должностным лицам, что не позже как завтра, после выяснения личности законного мужа, в книге должно быть заполнено все. Ну, так это: во-первых - завтра; во-вторых - после выяснения того, чего нет вообще. Откуда у такой карикатуры личность? Похоже, он и без нее вполне сносно обходится… Словом, завтра - как по восточной мудрости: либо падишах помрет, либо ишак сдохнет...
    Рекой полилось шампанское. Правда, четверых участников горе-свадьбы оно не наполнило - личный врач и двое охранников повезли суженого в баню – не разводить же заразу. Папочка, а почему – в баню, а не на родную свалку? А-а… Ясно... Действительно, уже многовато знает. И где ж ты его здесь посадить на цепь-то хочешь? Запрешь на ключ по соседству с моей секцией? Великолепно! Боксерская груша теперь у меня под рукой. Па, отпусти в Москву-то... Ох, до чего ж ты злой! Пошла я, отлежусь... Веселитесь без меня.
    В своей части отцовских апартаментов Марина долго не задержалась. Как выключать сигнализацию она не забыла, как именно удрать незаметно через окно - тоже. Уже через полчаса она была у слегка подзабытых друзей,  которые встретили ее с ликованием. Естественно, что о пикантных подробностях сегодняшнего дня Марина скромно умолчала.
    Вечеринка со старыми друзьями прошла на ура. Между делом опальная дочь узнала и некоторые подробности про своего батюшку, которые могли быть именно той мухой, которая его вдруг укусила. Оказывается, Юрий Маркович замахнулся на серьезную собственность во Франции, хочет, по мнению искушенных друзей, приучить французов к чаепитию. Но подозрительные потомки Д;Артаньяна прислали сюда своего эмиссара, который, по-видимому, должен дать заключение - доверять ли восточному дикарю разворачивать производство чая на благородных землях или же такая честь для него – полный абсурд. Такое положение дел Марине кое-что проясняло. Значит, покупатель недвижимости во Франции и сам добропорядочен, и двадцатилетняя его дочь уже замужем; для их страны это – даже рано. А когда наполеоновец уедет, с бродягой можно поступить как угодно, причем обоснованно, а вот если был бы на его месте кто-то положительный… Да, папаня, соображаешь! Только почему нельзя было мне все напрямую рассказать? Неужели не пошла бы навстречу? ...Да только, где-то в глубине, вдруг что-то тихо заныло. Понятно, бракосочетание было мерзким, явно фальшивым… И все же... Выходит, его не было вообще...
    Вновь возле отцовского особняка Марина оказалась только вечером следующего дня. Если то, о чем ей поведали, верно, то, по логике, в доме уже нет ни француза, ни бродяги и, может, есть шанс уже сегодня домчаться до привычных столичных условий. Но у событий оказалась другая логика, о чем у порога ей поведал бдительный Сергей. Свой визит мсье Бланше еще не нанес, а супруг ее - на месте, взаперти разумеется… Откуда Сереге знать почему? Возможно, Юрий Маркович просто про него забыл! Нет, бродяга не пьяный, кто ж ему даст…
    С противоречивыми чувствами Марина подлетела к запертой на ключ двери. Здесь, вообще-то, была отцовская библиотека, но ее значение сильно упало при таком обилии электронной информации. Гостя со свалки, открыв дверь, она даже не сразу увидела - сначала послышался шорох встающего со старого кресла... Бродяга стоял как первоклассник перед учительницей, но на Марину он не смотрел, отведя голову чуть в сторону. Светлый спортивный костюм, коротко подстриженная бородка, туго перебинтованные ладони; рядом лежит раскрытая книга... Пара жестких фраз, подготовленных заранее, как-то смешались, перепутались и застряли в горле. А он так и не поднял на нее глаза; но это не было виновато-просящей позой, скорее так ждут незаслуженной пощечины.
    Поняв, что первый эпизод ей не задался, Марина также резко, как и вошла, метнулась к книжным шкафам - они собой здесь создавали как бы вторую комнату. Да нет – тут придраться, вроде, не к чему... Хотя, кто знает, как что стояло на полках до него? Потеряв какое-то время, Марина достала зеркальце. Но тут ее словно передернуло: да что это я расквасилась! Перед кем!... Неужели отец свихнулся? Хочет его здесь надолго оставить?! Нет уж, батя, давай договорим до конца... Она уже было выбежала из библиотеки, но вновь мелькнувший спортивный костюм опять отвлек ее. Бродяга, как ни в чем не бывало, оставив на полу мягкие тапочки и зябко поджав ноги держал на них недочитанное. В три прыжка оказавшись рядом, Марина грубо рванула к себе обложку. Боже! Мало того, что немой, он еще и псих! – На коленях у бродяги лежала энциклопедия! Через несколько секунд, разъяренная, она предстала перед отцом:
    - Выкладывай до последнего, что ты удумал! Сообщу тебе по секрету, что я живая, и не позволю с собой...
    - Мадам! Мадам! Помнишь, вчера ты издевательски пошутила, что
теперь являешься мадам? – Одетый далеко не по-домашнему Юрий Маркович степенно, но уверенно перебил ее. - Иди-ка, переодевайся. С минуту на минуту здесь будет французишка. Есть подозрения, что он уже пронюхал, что ты, моя единственная дочь, состоишь в браке. Добропорядочность означенного гражданского явления подтвердить - не лишнее. Надевай изысканное, и раскладывай у себя пасьянс. А молчаливый муж твой - работает в своей библиотеке... Все ж отрежиссировано! Только, ты не ударь в грязь, и, если что, будь перед ним настоящей мадам!
    - А с самого начала ты не мог меня посвятить в свои планы? К чему были вчерашние угрозы и упреки?
    - А я не шутил. То, что я недоволен твоим московским образом жизни - не новость. И как все это закончить, я еще не решил...
    -Не решил?!
    - Все!  Любое другое – потом! Быстро – к себе, мадам Захавина! М-да... Вот, фамилию ты не сменила... Небольшая промашечка.
    Не прошло и минуты, как в дверях появился растерянный Сергей.
    - Юрий Маркович, француз приехал. Но с ним глава города со свитой. Что делать?
    Этого еще не хватало... О, господи, да кто ж так делает – совсем расстроился Захавин и тут же спохватился – Как  что делать? Звать с почестями! Или у тебя есть другие предложения?
    Еще через минуту особняк наполнился приветствиями, картинно-радостным смехом, плоскими шутками и поставленной дикцией переводчика. Гости, озвучив надуманный повод для визита и обнадежив хозяина, что они лишь ненадолго, прошлись экскурсией по особняку Захавина. Примерный папаша не удержался, чтобы не представить высокой делегации свою любимую дочь, в одиночестве, с каменным лицом раскладывавшей примитивный пасьянс. Тем не менее, седовласому мсье Бланше Марина явно пришлась по душе. Уставший переводчик уже спотыкался на переводе обильных комплиментов и взаимных пожеланий. Искреннее всех при этом улыбался, конечно же, Юрий Маркович, радуясь хорошей игре дочери. В конце концов, гости понемногу стали двигаться к выходу, визит завершался явно на мажорной ноте. В это время, воспользовавшись тем, что одну из дверей в суматохе забыли закрыть на ключ, среди них появился человек в спортивном костюме, который то внимательно поглядывал на говорившего мсье Бланше, то, уже явно саркастически, на трактующего его речь переводчика. Юрий Маркович тайными гримасами пытался загнать бродягу обратно, но не тут-то было. Волей-неволей на бородатого спортсмена обратил внимание и французский эксперт, который после одной из своих фраз, дружелюбно спросил его:
    - Я угадал, что этот молодой человек в своей школе учил французский?
    И Марина, и отец, видя, что мсье Бланше обращается к их немому, буквально напряглись, чтобы, услышав перевод - сразу же  ответить за него.
    - Вы угадали, мсье – французская речь «немого» опередила перевод. У обитателей дома Захавина повытягивались лица, а диалог на французском возымел продолжение:
    - Постойте, молодой человек – мсье Бланше с улыбкой прищурился в глаза бродяги. – Да уж не француз ли Вы?
    - В глазах такое трудно прочесть, мсье. Это можно только услышать.
    - Да - да, конечно… Но я никак не ожидал!
    - Мсье, попросите переводчика, чтобы он не переводил моей следующей фразы.
    В ответ, эксперт только беспомощно взглянул по требуемому адресу.
    - Я Дени Даламбер, в этом доме меня держат насильно. Я прошу Вас, мсье, дать мне возможность уйти с Вами.
    Свою зарплату переводчик получал из городской казны, и поступить недобросовестно по отношению к городскому главе, даже ради двоих французов, считал кощунственным. То, что мыслилось оставить в тайне, было переведено и произвело эффект взрыва.
    - Каков шутник! Ну и юморист! - деланно громко рассмеялся Юрий
Маркович.
    Сергей, старший охранник, задергался в разные стороны, чуть ли не собираясь убежать. Сам же глава города с несвойственным ему отсутствующим обликом быстро вышел на улицу, явно делая вид, что не слышал последнего перевода.
    Через минуту машины гостей, высоких даже для дома Захавина, скрылись за поворотом, увозя с собой немого бродягу, Марининого мужа и новоиспеченного француза в одном и том же лице. Оставшиеся в доме какое-то время находились в шоке и просто молчали.
    - Так, так, так... – тихо заговорил сам с собой Юрий Маркович, пытаясь прийти в естественное состояние. - Серега, а Серега. Это, какая-такая, свалка у нас французами-то кишит, а? А ну, давай сюда своих орлов, тех, что его вчера выкопали!
    Последнюю фразу  Захавин уже выкрикнул, но, успокоившись, опять пробурчал сам себе:
    - Это еще не катастрофа. Главное - побольше информации.
    ...«Орлы» прибыли уже к ночи. Молчаливые, серьезные, готовые ко многому... Марина, в этических целях, была отправлена спать. Постепенно главному следователю стали известны все подробности, которые, тем не менее, не прояснили ровным счетом ничего.
    Прибыв вчера на свалку с приказом Юрия Марковича «забрать оттуда самую маргинальную личность», хлопцы вдруг выяснили, что значения одного из слов приказа, из них не знает никто. Звонить и переспрашивать - означало бросить тень на сбою профессиональную репутацию. Но все рассудил случай. В то время чуть ли не все окрестные «маргиналы» шли войной на одного из себе подобных. Вернее даже - на двух... За что - про что это неизвестно, но скорее - за вторжение в частные владения свалочного товарищества. Опальный бродяга был весь в паутине и окровавленными руками пытался от нее избавиться. Сам он их порезал или же в этом ему уже помогли… А от наседавших за него отбивалась маленькая бабулька! Ну и решили хлопцы, оглушенные скрежетом боевых кличей, что молчаливые осаждаемые и есть самые маргинальные из присутствовавших там. Далее, был проявлен боевой дух и дар укротителей! ...Не бабульку же им было с собой брать? В женихи-то!
    Участь у меня такая, голубчики - вздохнул, наконец, Юрий Маркович - жить в бараньем стаде... Только я не понял: что там за столь боевая бабулька была? Она что - теневой чемпион по боям без правил?
    Юрий Маркович, да она просто не подпускала тех, отталкивала. Может даже - мать того бродяги, француза, то есть...
    И выглядела француженкой - съязвил босс.
    А кто её знает... Мы, Юрий Маркович, что, ее запоминали? Маленькая такая, в здоровых очках… Да может и действительно поприличнее остальных выглядела…
    Тем временем, Марина, которую отправили спать, вышла из отцовской библиотеки.
    Тоже мне, сыщики! Обсуждаете тут...- она сунула папаше раскрытую энциклопедию - Вот смотри! Видишь? «Даламбер Жан-Лерон, философ и математик... ближайший соратник Дени Дидро...»
    Знаешь, доченька, - Юрий Маркович довольно жестко отстранил ее от себя - тут мужчины решают серьезный вопрос: «Как такое могло получиться и как из этого выкрутиться, чтобы спасти контракт?» И решение, в итоге, должно быть взвешенным и крайне трезвым. ...А философами, пусть даже выдающимися, я заинтересуюсь только после бутылки дешевой водки!
    - Да у тебя что, мозги усохли!!! - Марина вдруг заорала так, что после этого в доме воцарилась гробовая тишина - Нас просто надули! Тот тип читал эту книгу, я сама видела! Значит, русский - для него не проблема! Вот он и вычитал себе имя - от одного, фамилию - от другого! А значит и никакой он не француз!
    - Доченька… Кричать тут имею права только я, это во-первых. Во-вторых... А с чего ты взяла, что знание твоим мужем русского языка для нас - откровение? Он же понимал вас, ребята? - Ну, вот! Да и вспомни бракосочетание.
    - Пап, не француз он. Может даже у них сговор с этим Бланше…

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Незнающие любят спорить. Вот и в доме Захавина беспочвенные умозаключения затянулись, чуть ли не до утра. А на следующий день профессионально изворотливый Юрий Маркович связался с помощниками главы города, посетовав на нелепую принципиальность мужа дочери, так сильно хлопнувшего дверью из-за пустяковой ссоры, поинтересовался - где он сейчас?  Через какое-то время, ему сообщили, что мсье Бланше уже в Москве и  есть косвенная информация о муже Марины, который будто бы уже находится на территории французского посольства.
    - И это без единого документа?! Документы-то свои он все дома оставил! -  соврал Юрий Маркович, но удивился всерьез.
    В ответ ему резонно заметили, что порядки в разных странах неодинаковые среди них встречаются и неожиданные, и даже чудные.
    Ещё на следующий день грустно-серьезная Марина подъехала к московскому посольству Французской Республики. Эх, побыстрее бы вернуться в привычный столичный водоворот и забыть этот грязноватый цирк! Но, что поделать - постараться помочь отцу догнать убегающую недвижимость это дело долга. При ней чистый бланк паспорта и юридически грамотно составленное письмо на двух языках. Что из них найдет свое применение - решит ситуация.
    Но ноги Марины, почему-то, пронесли ее и мимо равнодушных милиционеров, и мимо официального входа на территорию посольства, который те охраняли. Какой-то внутренний барьер оказался для нее непреодолимым с первой попытки. Ей не хватало опыта мсье Бланше, умело раскапывавшего истину даже в чужой, незнакомой стране. А ведь Марину ждет отец, чтобы с результатами полученных разведданных уже самому ехать к тому Бланше! Тем не менее, со второй попыткой придется чуть повременить, иначе метание туда-сюда наведет на мысль о нечистой совести обратившейся.
    Она свернула за угол. Напротив, через улочку, была такая же охраняемая территория, с которой из уст играющих детишек доносились характерные для французской речи звуки. В невольном любопытстве Марина перешла проезжую часть и, не останавливаясь, вытянула голову через ограду. Все играющие там дети были чернокожими. Наверно, это жилые апартаменты другого посольства? Впрочем, чуть поодаль идет жаркий баскетбольный поединок среди взрослых, а там уже - в большинстве европейцы.
    Марина опустила голову – пора ей самой мобилизоваться, иначе...
    Она резко развернулась туда, куда посмотрела до этого! Подозрительный бородач только что сверху забросил мяч в корзину! Уж не... Да нет, не он. У этого, волосы длиннее, чем были у бродяги после стрижки, да и все играющие ниже его ростом... Всё, хватит - перехожу к самонастрою!...
    Опять - не судьба! Приближающийся звук прыгающего мяча вновь невольно отвлек ее. Боковым зрением она скорее почувствовала, чем увидела, что улетевшую баскетбольную принадлежность уже у самой ограды догнал именно тот самый бородач. Как было не повернуться!
    Он смотрел на нее, она на него. Его чистая роскошная шевелюра, которую почему-то даже не затронул пот, стекавший с висков, переливалась на солнце и чуть ли не сама шевелилась. Но откуда такой рост? Марина опустила глаза и увидела, что вообще-то они стояли на разных уровнях - ее тротуар находился пониже, но намного ли... Бродяга первым прервал немую сцену:
    - Вы меня хотели видеть?
    - Вот еще! - вырвалось у нее само собой, после чего Марина, немного сконфужено, часто заморгала.
    Тот профессионально метнул мяч партнерам и, не очень спеша, направился, было туда же. Проклиная себя, Марина всё же выдавила:
    - Подожди. Как хоть тебя зовут?
    - Дени Даламбер - на его, повернувшимся к ней лице, мелькнула улыбка хозяина положения.
    - Да хватит тебе... Иначе, я Жанна Д'Арк.
    - Не имею чести быть с ней знакомым.
    - Послушай, бывший немой и бывший француз, помоги моему отцу. Из-за твоих необдуманных слов позавчера он лишится выгодной сделки… - Она осеклась, чувствуя, что говорит как-то не так.
    Бродяга, может, умышленно давая ей, время собраться с мыслями достал что-то из-под футболки и стал это рассматривать.
    - Пойми меня правильно, - Марина, кажется, нашла нужные фразы - этот Бланше приехал сюда, в том числе и для того, чтобы убедиться порядочные ли мы люди. А что вышло? Получилось, что мы чуть ли не заложников удерживаем! Что мы тебе плохого сделали? Речь даже не о нас, а именно об отце, о Юрии Марковиче ...Ну что, опять онемел? Что у тебя там? Телефон приобрел, что ли?
    Бродяга, не поднимая глаз, как-то задумчиво поводил головой, такое могло означать и - нет.
    - Ты что там, влюбился в свою игрушку? А ведь, не забывай, я - твоя законная жена! - Марина, немного нервно, рассмеялась. - Кстати, я тебе паспорт привезла, ты же - без документов.
    - Это мелочи. - Тихо проговорил тот, подняв, наконец, на нее глаза. - Я надеялся, что Вы пришли кое с чем другим, но...
    - Это с чем еще другим! - Сорвалась она на крик, подумывая, уж не продемонстрировать ему, на что она способна физически. - Болван! Ты у нас столько хочешь отнять просто так! Да по тебе, наверняка, тюрьма плачет!
    Бродяга резко и самоуверенно перегнулся через ограду и вонзил свой взор в ее глаза так, что ей вмиг стало не по себе:
    - Не говорите так! Что Вы про меня знаете? Ничего? Я же, про каждого из вас - поболее. ...Не верите? Так смотрите!
    И он на мгновение повернул к ее лицу, то, что последнее время было в его руках.
    В первую долю секунды Марина, вроде бы увидела просто гладкую серую поверхность, но тут же какая-то мрачная мощная искра словно ударила ее по глазам!  Она отдернулась, отвернулась, попыталась стряхнуть с лица нечто... Вдруг сильно забилось ее сердце, и наплыл необъяснимый страх! Сильно зажмурившись, она медленно коснулась руками асфальта.
    Тут уже в бродяге проснулся истинный француз. Он легко перемахнул через изгородь, бережно обнял ее за плечи и не менее бережно поставил на ноги.
    - Я очень сожалею о доставленной Вам неприятности. Сейчас это бесследно пройдет.
    Он попытался прислонить  Маринину голову к своей - груди, но она все еще зажмурившись, наугад, что было силы, ударила его локтем. Ударила и вновь присела на корточки, ожидая неминуемой сдачи.
    Однако, такое ожидание несколько затянулось. За это время живописный баскетболист заметил, что милиционеры, охранявшие территорию, сильно заинтересовались его прыжком на улицу, и, сделав им успокаивающий жест, он тем же способом вернулся обратно и побежал к партнерам по команде.
    Наконец, Марина все же открыла глаза. Действительно все прошло бесследно. Только, что это было? Неужели, какое-то новое оружие? ...Ой, уж не шпион ли это?! Тогда, многие странности сразу объясняются... Хотя, шпионы - в наше время! И где еще резиденту обитать - как не на свалке... Впрочем, пора себе честно признаться, что это далеко не житель свалок. ...Как бы там не было, а отцу с выбором "жениха" однозначно не повезло.
    Путаясь в мыслях и эмоциях, Марина вдруг осознала, что ее глаза направлены в проем ограды, а оттуда на нее смотрит какая-то маленькая старуха. Лицо бабули было недобро-каменным, массивные очки совсем скрывали ее взор. Это-то еще, что за емкость для сплетен?
    Что выставилась, баба-яга? Уму-разуму научить хочешь? Впрочем, для тебя русский - иностранный.
    Марина, махнув на все рукой, двинулась прочь. Но в это время со стороны бабули донесся низкий мужской голос:
    Ничего не получивший - ничего не теряет.
    О, да ты еще и с приветом - буркнула Марина, ускоряя шаг.
    ...Задумка напористого Юрия Марковича Захавина, похоже на сей раз, дала осечку. В день, когда еще было можно исправить ситуацию, его дочь явилась к нему ни с чем, за что немедленно была разжалована в рядовые с переводом на солдатский паек. Все же, хоть и на пустом месте, но Юрий Маркович попытался встретиться с Бланше, чтобы объяснить нелепость случившегося. Однако во встрече ему было отказано и более того, французский эксперт в тот же день улетел домой.
    Захавин, если его гнали в дверь, всегда лез в окно. Придя в себя и успокоившись, его команда свела воедино весь банк данных о бродячем французе. Стало вырисовываться кое-что интересное. Сам Дени Даламбер, похоже, покинул Москву вместе с Бланше и такая поспешность наводила на вполне определенные мысли. Кроме того, если верить Марине, во Францию мог быть вывезен прибор, являющийся продуктом высоких технологий и, возможно, военного характера. Если даже предположить, что та пожилая женщина, которая находилась с Даламбером изначально, является его матерью, то вызывает удивление отсутствие о ней информации, у администрации жилого комплекса французского посольства, так как по сравнению описаний, именно ее Марина Захавина видела на их территории.
    Естественно, что контакт с посольством на эту тему вели уже компетентные спецслужбы, которым неугомонный Юрий Маркович предоставил ин-формацию, в далеко идущей надежде бросить тень на репутацию мсье Бланше, а также, при определенных обстоятельствах, отправить к законному мужу его жену, если конечно тот действительно во Франции. Разумеется, что в городском загсе, к этому времени все пробелы уже были заполнение.
    Перспектива пожить во Франции Марине казалась привлекательной. Но, в отличие от отца, она не верила в то, что ее бумажного мужа можно «прижать к стене» и добиться от него вызова на постоянное место жительство. Произойди такое - бизнес Юрия Марковича сразу бы заговорил по-французски, вот только самой Марине и быть связанной на деле совсем не хотелось, да и сказками она уже не увлекалась. Ей больше внушали доверие электронные объявления, условия и адреса. Конечно не все там правда, есть и ловушки, но это уже дело чести - не попасть на удочку, а найти достойное с достойным доходом; тем более, как выясняется, жить за счет отца - удовольствие ненадежное.
    И вот однажды, забравшись очень далеко и совсем не туда, куда ей было нужно, Марина наткнулась на страничку с перепечаткой статьи из газеты восьмилетней давности. Она бы и не обратила на нее внимания, если бы не  заголовок: «Если надо, Яга и до Парижа доведет». В статье говорилось, что третьеклассник из далекого якутского поселка, мальчик из неблагополучной семьи, неожиданно стал демонстрировать удивительные способности - точно предсказывать грядущие события, правда, только на местном, поселковом уровне. Кроме того, по признанию самого школьника, он, как и ранее, уроков почти не учит, но на любой из учительских вопросов он безошибочно теперь угадывает ответ. Впрочем, не на любой - стоит уже искушенным учителям найти у Никиты ответ на свой личный вопрос, школьник, чаще всего, становится обыкновенным.
    Марину не интересовали ни вундеркинды, ни дешевые электронно-бумажные чудеса, она, может, и не дочитала бы это до конца, если бы не фразы в статье: «Врачи объяснения способностям Никиты Каморницына не находят. Сам же парень к своей прорицательности относится совсем по-детски, утверждая, что в лесу, где ввиду жизненных трудностей он часто собирает грибы и ягоды, живет маленькая баба-яга с мужским голосом, которая обещает ему дать возможность повидать свет, сделав великим ученым.»
    Это уже что-то напоминало…
    - Отец, а какой возраст записали моему муженьку-то?
    - Ой, не помню. - Юрий Маркович поморщился. - А что?
    - Не могло ему быть... третий класс плюс восемь… семнадцать лет?
    Конечно же, тот бродяга тянул на куда более солидный возраст, но Юрий Маркович ухватился за подкинутую идею, в неуемном желании подмочить репутацию Бланше и, этим обелив себя, заполучить долгожданное дело.
    Не так много времени, прошло, как дружественные Захавину компетентные органы предоставили ему конфиденциальную информацию: «Житель одного из районов Якутии семнадцатилетний Никита Каморницын две недели назад выехал на учебу за границу. Приглашение ему было направлено Жаном-Мари Бланше, подающим большие надежды физиком-ядерщиком, сыном известного эксперта по юридически-правовым отношениям Эжена Бланше.»
    Радости Юрия Марковича не было предела:
    - Так, уважаемый мсье Бланше, кристально чистый ты наш! Значит, не только умы из других стран выманиваем, но еще и в комплексе с высокими технологиями! И как квалифицировать Ваши поездки, как не шпионаж? Простите, но Вами уже занимаются, и рано или поздно, а результат будет…
    Говорилось это пока самому себе…
    Интересно, а он вправду поверил, что бородач Дени Даламбер и якутский чудо-кадет одно и то же лицо?

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    На вокзале было тихо, поезда еще не было, Никита, немного угрюмо, рассматривал молнию на спортивной сумке, Яга с опущенной головой сидела рядом. Бабушка провожает внука - подумал бы каждый.
    - Все-таки у меня какое-то нехорошее предчувствие. - Тихо проговорил – Никита. - Слишком все гладко.
    Яга промолчала. Она подняла глазницы над очками, и некоторое время водила головой по сторонам.
    - Что-нибудь не так?
    - Почти. - Скрывая свой мужской голос, она ответила шепотом. - На всякий случай если будут предлагать поменяться в вагоне местами - не соглашайся.
    Никита усмехнулся:
    И почему ты не хочешь вместе ехать? Я бы что-нибудь придумал, чтобы тебя не разглядывали.
    - Рисковать излишне... Пойдем, пересядем; сюда сейчас подойдет эмоциональная компания, рассядутся именно здесь. Или ты не чувствуешь?
    - Ну, я же не до такой степени, как ты. - Пробурчал Каморницын, нехотя вставая. - Да и мелочи это.
    - Да как это! – Разволновавшись, Яга даже повысила голос, но спохватилась. - Вот вы какие! Мелочами все считаете! Да и чувствовать как надо ты сам, так и научился! Столько я с тобой билась и все впустую!
    - Хватит раскудахталась тут… Давай, лучше я тебя на машину посажу, водителю скажу - что ты немая.
    - Да ты что! Чтобы я одна с кем-то…
    - Вот дубина старая! А как ты до Франции потом доберешься, не одна? Или ты летать умеешь?!
    Яга поправила очки, чтобы полностью скрыть глазницы.
    - Доберусь. Подумаю, как - и доберусь. И может даже, раньше тебя там буду.
    - Темная ты. Не зря я тебя Ягой прозвал… Как я там инспектора найду? Как он хоть выглядит?
    - А тебе его не придется искать. А как выглядит... Этого я и сама еще толком не знаю...
    На перроне люди заметно оживились, вслед за этим, за вокзальным окном медленно поплыли вагоны.
    - Ты поезд-то раньше видела? - Улыбнулся Никита, перебрасывая сумку через плечо.
    Яга ничего не ответила, она даже не попрощалась, а только повернула голову вслед уходившему воспитаннику.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    По шикарному аэровокзалу Никита передвигался очень осторожно. Здесь в своей тарелке он точно не будет никогда. Кругом надписи - почти сплошь на французском языке и лишь кое-где добавлен английский и даже немецкий с то ли испанским, то ли итальянским. Зато большой вопросительный знак рядом с латинским “i”, который виден издалека, был, безусловно, интернационален. Заплатив автомату, он подошел к мощному компьютеру.   Не сразу, но до родной кириллицы все же добраться удалось. «Я Никита Каморницын, прибыл по официальному приглашению Жана-Мари Бланше. Подскажите оптимальный путь следования до приводимого ниже адреса». По логике, оплаченная задача была сложной, но ответ появился, чуть ли не сразу. «Вас ждут на площади» - и далее был указан, по-видимому, автомобильный номер.
    Почувствовать себя героем анекдота на тему «наши» у «них» Никите довелось быстро. Ходить с бумажкой в руке и заглядывать в каждый номер в море паркующихся машин, притягивая к себе удивленные, а то и откровенно недружелюбные взгляды, занятие сомнительное. А что делать! Но вдруг его словно передернуло. По-видимому, сработало то чувство, которому помогла развиться Яга. Никита посмотрел на уходившее шоссе - вдали, на обочине стоял одинокий автомобиль. Несколько минут быстрого хода - и истина восторжествовала. Безукоризненный молодой человек в очках поднял на него глаза, опустив стекло:
    - Никита-а?
    После того, как Каморницын кивнул, молодой человек взглянул на часы и, немного помедлив, сказал что-то в телефон. …Ничего себе, гостеприимство! Когда же со стороны аэровокзала к ним полубегом стал приближаться человек в галстуке, Никита всерьез забеспокоился.
    К счастью, тревога оказалась ложной. Вид, манеры, стиль одежды примчавшегося и севшего после этого за руль не оставляли сомнения о стране его рождения. Оказывается, переводчик был направлен встретить Никиту, но не сообразил, как его вычислить. Ну, то, что не сообразил, Каморницыну показалось естественным практически сразу, а вот почему машина Бланше-младшего перекочевала с заявленного места на площади в отдаление от нее, до Никиты дошло уже с запозданием.
    «Значит, мне с порога был устроен экзамен по проверке моих способностей» - с досадой подумывал Никита, скромно поджавшись на зад-нем сидении и украдкой поглядывая на ни разу к нему не обернувшееся будущее научное светило. – «Хороши запросы!... А на обратную дорогу-то и нет ничего. Не влип ли я?»
    Появившиеся за окнами городские кварталы постепенно отвлекли от невеселых раздумий. В конце концов, Яга его никогда не обманывала. Конечно же, она не сообщала ему всего, но ведь именно Никита научил ее говорить, именно он по ее «рецепту» смог заказать ей очки, которые и закрывали ее глазницы, и одновременно позволяли ей видеть так, как видят люди. Без того и без другого она бы уже, что называется попалась… А значит, все же рассчитывать на благоприятное развитие событий основания есть. А если что не так, - то Якутия-то закаляет! Знают ли тут об этом? Да и не только Якутия…
    И действительно, неприятных неожиданностей не случилось. Никиту поселили в двух небольших комнатках в седовласом доме на не менее дряхлой улочке. Рекламного и фильмового комфорта не было и близко. Но это - не привыкать... Тот самый шофер-переводчик посещал его ежедневно: учи Каморницын французский, без него здесь – никуда. И Никита учил. Но вот парадокс - ни по одному представителю родного человечества он  совсем не скучал, а вот по Яге... Порядок ли с ней? Может, над ней уже опыты проводят…
    Наконец, как и можно было предвидеть, Никиту посетили лица, куда более значимые, чем просто переводчик. Первым вошел, уже знакомый чопорный Жан-Мари, за ним грузный седой господин, неуловимо похожий на  Жана-Мари, третьим, пригнув в дверях голову, протиснулось мохнатое чудище - не иначе как, центровой чемпиона Франции по баскетболу. В тесноте, суетившийся между ними, переводчик выглядел бездарным шутом на королевском балу.
    Пришедшие не вели себя, как гости, и это Никиту не удивило. Да и разговаривали они преимущественно между собой - поговорить, что ли, больше негде было? Сначала золотой медалист якутской поселковой школы прилежно вслушивался в их речь, пытаясь хоть что-нибудь уловить при молчащем переводчике, но из горстки слов диалога не составишь. Тем не менее, уже стало ясным, что седовласый отец на спесивого сына имеет основательное влияние - первый явно промывал второму мозги, что самим сыном воспринималось со средневековой покорностью. А вот верзила вряд ли был телохранителем, его взгляд своей независимостью вполне соперничал c орлиным взором Жана-Мари, вне присутствии отца, конечно.
    ...Словом, чуть-чуть разобрались без всяких переводов. И если все так, то… Если меня не обманывает чувство Яги, а я не оракул; я просто могу угадать ответ, который известен задающему вопрос… И все же - этот суперзаросший мсье-гигант и есть инспектор?! Гибрид человека и пришельца из космоса?! ...Думая так, невольно смотришь на объект; Никита не стал исключением. Баскетболист перехватил его взгляд и, достав из-за пояса нечто, стал внимательно всматриваться в зажатое в ладонь. На время так долго не смотрят, а присланное сообщение так напряженно не читают. Наконец, тот поднял на Каморницына, как показалось, добрые глаза:
    - Не окажите ли честь, немного пройти со мной по улице?
    Чистая русская речь крайне удивила переводчика, но тут же заставила его перестать быть немым. В ответ - поспешное «у`и-и» и согласное кивание обеих голов... Вот и разобрались, кто здесь главный. Тем не менее, на улицу Никита вышел первым.
    Улочка была пустынна, но редкие прохожие,  как и лица в неспеша шуршащих авто, неизменно поворачивались, провожая глазами гиганта, добрую половину которого составляли грандиозные волосы. «Неужели ему хочется привлекать к себе чрезмерное внимание?» - думал Никита, сам испытывая неловкость от такого соседства.
    - Вы теперь знаете, кто я. - Гигант скорее сказал утвердительно, чем спросил.
    - Почему-то я думаю, что инспектор это Вы. - Буднично проговорил Каморницын, как будто бы отвечая на вопрос, типа «Который час?».
    Гигант явно не любил тараторить; следующая  его фраза прозвучала лишь через несколько метров неторопливой ходьбы:
    - Имейте в виду, из людей об этом знаете лишь Вы один. Те двое - и он кивнул назад - не знают. Для них, я Дени Даламбер, удачная для обоих находка.
    - Скажите, Яга уже здесь?
    Тот удивленно поднял брови, и вновь у него в руке появилось что-то, потребовавшее к себе повышенное внимание.
    - Можно поинтересоваться, что это у Вас такое? - Никита заполнил паузу.
    - Молодой человек, Вы уже задали два вопроса.
    Инспектор продолжил говорить, только после того, как, вдоволь налюбовавшись своей «мыльницей», спрятал ее обратно.
    - Видите ли, но я не знаю кто такая Яга. Предполагаю, что это тот, кто фактически Вас сюда направил. Он где-то здесь, но Вы же знаете его потребности; оживленные места - не для него.
    - Повидаться бы…
    - Это еще будет... А Вас, молодой человек, ждет работа. Интенсивная интеллектуальная работа - и по ночам!
    - Что за шутки, я учиться приехал.
    Инспектор навис над ним с явным чувством превосходства:
    - Хоть сейчас приступайте учиться! Французским владеете? ...А работать будете со мной, где Вам вполне хватит русского.
    Он помолчал и как-то задумчиво добавил:
    - И еще не известно, что из всего этого даст Вам больше…
    - Работа, которую от меня ожидаете, нужна лично Вам?
    - А разве реакция на биомагнитный вирус у Вас уже отсутствует?
    - Мыслей я не читал никогда. Да и с Ягой я уже порядочно не виделся.
    - Не разочаровывайте меня. Есть и просто человеческая логика.
    - ...Нам обоим пора обратно. Работа, которую от Вас ждут, начнется не сегодня и не завтра. Наслаждайтесь пока Францией - и инспектор как-то двусмысленно усмехнулся.
    В одиночестве Никита остался, где-то, через час. Перед уходом, Жан-Мари неожиданно снизошел с небес и предложил Каморницыну посетить научно-испытательный центр, где под его началом несколько лабораторий, но Дени Даламбер по неясным причинам воспротивился этому и, переговорив с ученым, перенес от его имени визит на неопределенное будущее.
    Хлопнули дверцы, и машины, что-то, тихо ворча, унесли прочь своих хозяев, оставив Никиту наедине с невеселыми мыслями. Помочь инспектору  это, конечно же, - миссия, но не на голодный желудок; деньги-то кончаются, и что-то  никого такое не  беспокоит. Ехал учиться, но об этом тоже никто не вспоминает. Я всего должен добиться сам? Хороша задача! А обидеться и вернуться - не на что, да и куда - опять в грязную, пьяную хибару...
    Два дня, потраченные на поиски где-нибудь подработать, ничего не дали - виза, выданная Никите, трудоустройства не предусматривала. После обращения к переводчику - единственной связующей ниточке, тот принес от Жана-Мари документ, заставил в нем расписаться и выдал месячное содержание, которого хватило бы лишь на несколько дней. Значит, опять за старое? За подножный корм? У нас-то с грибами проблемы не было, а как здесь?
    Одевшись соответственно предстоящей загородной вылазке, Каморницын вышел из подъезда и тут же столкнулся с какой-то девушкой, двигавшейся боком и с поднятой вверх головой. Извиниться по-французски ему уже было по силам. Но девушке этого показалось мало - она, перегородив ему путь, быстро затараторила, глядя не на него, а в какую-то книгу. Никита, истинный француз, начал уже выкладывать другую известную ему фразу «извините, я по-французски не понимаю», но тут из уст девушки в его уши влилось совсем-совсем знакомое, а именно «Никита Каморницын»! Да, его фамилию на другом языке как надо и не произнесешь!
    - Вы русская?!
    Та опустила книгу, уставилась на него, а затем рассмеялась:
    - Бывает же! Рассказать кому - смеху не оберешься! ...Не знаете ли здесь такого... Каморницына?
    - Это я.
    Девушка резко изменилась в лице, но затем с робкой надеждой в голосе переспросила:
    - Вы серьезно? Не шутите?
    - Да нет... А что случилось?
    Следующую минуту лицо девушки постепенно заливала злая гримаса. Когда же злость достигла апогея, она с силой швырнула книгу о стену и огромными, насколько позволяли каблуки, шагами ринулась к автомобилю. Не дойдя до него, она также резко обернулась и, разметав руки, крикнула:
    - Дени Даламбер знаешь где?!
    Странно, зачем задавать вопросы, если ответ и не пытаешься услышать? Только Никита раскрыл рот, как получил в свой адрес, уничтожающий жест, - словно, то был удар на расстоянии, после чего психопатка впрыгнул в машину, сквозь стекла которой просматривались еще три мужские фигуры. Чуть-чуть поразмыслив, этот автомобиль, совсем в стиле своей пассажирки, с истерическим визгом сорвался с места и исчез из вида за горстку секунд ...Никита поднял брошенную книгу – «Русско-Французский разговорник». Пригодится, от переводчика моего толку мало... Вообще-то, сейчас Франция ему стала нравиться больше.
    Казалось бы, что проще? - Выбраться за город. А попробуй! Даже с разговорником в руках! Ответов-то все равно не понимаешь. Да и как здесь объяснишь - зачем именно тебе за город. Собирать грибы? Это не у нас; тут после такого объяснения, чего доброго, и в буйной палате окажешься. Но, в конце концов, изрядно поистратившись в дорогих автобусах, он все же ступил на обочину, за которой открывалась явно сельская картина с зеленым горизонтом то ли местного леса, то ли рощи. Шел Никита, втянув голову в плечи - поди разберись, не вторгся ли он в чью-либо собственность? Но, вроде бы, обошлось: никто его не окликнул, солью не выстрелил, собак на него также не натравили. Лишь, одинокая чистенькая корова, завидев иностранца, проявила к нему повышенный интерес и не успокоилась, пока несколько раз ни ткнулась в него ноздрями. Молочка - было бы сейчас неплохо, но доить он не умел, да и не во что. Никита фамильярно потрепал светскую буренку по надлобью и от интервью категорически отказался.
    Да, это не Якутия... Каморницын, задрав голову, ходил вокруг тенистого исполина. Золотой медалист был просто уверен, что там, над ним, в плодах спрятались незрелые грецкие орехи, которые, по слухам, тоже можно есть. Вопрос - как до них добраться? Может, для таких целей где-нибудь здесь есть шест...
    - Заставляешь ждать.
    - На голос сзади Никита испуганно обернулся! Яга!
    - Ты меня чуть заикой не сделала... Как доехала?
    - Да вот… - её многоцветные глазницы то и дело меняли свою композицию, то тут, то там, вспыхивая светящимися точками. - Соображаешь ты, Никита, туго, хоть и отличником был. Сколько тебя ждать можно!
    Таких активных процессов на её лице он, кажется, еще не видел. Лучше - тактично смолчать.  ...И с чего это, у всех ко мне сверхвысокие запросы?
    - Ты голоден? - Интенсивность огоньков в ее глазницах поубавилась.
    - Почти. - Никита ответил с безразличием, понимая теперь, что его денежные проблемы были отрежиссированы. - А сама ты не могла ко мне прийти? Там, ты даже до вокзала провожала!
    - Много ли ты знаешь…
    - Если не говоришь - так и не знаю! А тайну твою я кому-нибудь выдал за столько лет?
    - Велика тайна... Не срами свое человечество. Побудь в роще два часа, вдруг и, правда, грибы найдешь, а потом  возвращайся на дорогу. А оттуда тебя инспектор заберет. - И она заковыляла прочь.
    Никита недовольно посмотрел ей вслед. Скучал по ней - и вот, такая сухость... Все оттого, что уверена она в себе: настроение оппонента, направленность его мыслей - видит; при ее весе, с ног Ягу не столкнешь, лучше и не пытаться! А вот физической силы у нее и в помине нет; тут она и, правда - как старая женщина. Когда-нибудь разозлит меня всерьез! …Но, нет, конечно. То, что она не раскрыла всех своих возможностей, это легко понять. Вопрос -  каких...
    Ну, да ладно. Два часа он «на ты» общался с французской природой - слов нет, неплохо; но и север мой кое в чем преимущества, все же имеет. Жаль только, что такое другим не втолкуешь, и уж, тем более, самим французам
    Жужжание пролетавших мимо машин каждый раз притягивало к себе Никитино внимание и неизменно напрасно; стоящий на обочине – был никому не нужен. Пунктуальность то ли Яги, то ли инспектора уже не выдерживала никакой критики. В итоге, автомобиль за ним так и не приехал: на обочину, неуклюже покачиваясь, вырулил огромный автобус.
    Никита впрыгнул в недвусмысленно открывшуюся дверь салона. Завидев инспектора, он невольно на мгновение запнулся, но затем быстро сел на приличном от него расстоянии, благо кроме них и шофера в автобусе никого не было. Сам инспектор сидел сразу на двух рядах кресел - непомещающиеся ноги были переброшены через сидение впереди. Вот вымахал! Значит - растет как на дрожжах... Интересно, и до каких размеров? Волосы и бороду немного подрезал, а вот с собой так не поступишь.
    Автобус двигался в противоположную от города сторону. Никиту это не очень удивило. С сегодняшним ростом инспектору быть на виду - совсем не благоразумно, А, сколько он, примерно, весит? Никита украдкой оглядел кресло под гигантом. Ну нет, скорее всего тело его - это наша, человеческая составляющая. Был бы он из того же «теста», что и Яга - сидеть бы ему уже на полу! А то - и на дороге… Кроме того, инспектор - дышит, это Никита отметил еще при первой их встрече, а следовательно, он и Яга - не земляки… Откуда же тогда такое тесное сотрудничество? Людям бы у них поучиться... Хотя, может, здесь просто частный случай.
    Водитель с инспектором перебросились парой фраз, и автобус, свернув, остановился около живописного палисадника с широкой, скрупулезно выложенной разноцветным галечником, дорожкой. Перед разрешением трудной задачи выбраться наружу, инспектор протянул Никите кошелек:
    - Молодой человек, это Вам. На какое-то время хватить должно.
    Каморницын пересчитал содержимое. «Какое-то время» равнялось примерно двум месяцам.
    - Это честные деньги? - дерзнул он.
    Протискиваясь сквозь дверь, гигант лишь кратко скосил глаза. Как все лаконично и доходчиво! Никита ни на секунду не усомнился, что если он еще раз так скажет - деньги заберут и впредь не дадут вовсе.
    Сквозь палисадник, цветная дорожка привела их в уютный ресторанчик. Хозяева с заметным испугом подняли головы на одного из троих к ним вошедших, но тот, якобы ничего не замечая, сделал такой обильный заказ, что те отправились на кухню чуть ли не бегом. Судя по всему, о Никите тоже позаботились, так как через минуту перед ним было разложено несколько тощеньких блюд и откупорена внушительная бутыль вина. Улыбаться на заказ Никита не умел и на свой ужин взирал довольно тусклым взглядом -  ему уже давно стало понятным, что здесь, во Франции, ему не разжиреть, к любому же спиртному он относился прохладно - тут сказывалось воспитание Яги. С трудом проглатывая непривычную, а порой и непонятную, пищу и искренне жалея, что не может попросить отварить ему как надо простой картошки, Никита, тем не менее, просто любовался могучим, под стать ему самому, аппетитом инспектора. С того стола сметалось все подряд и тщательно, вновь подносимые порции находили себе применение без задержки и, как выяснилось, местные вина существам такого происхождения были отнюдь не чужды. Словом, зрелище было достойным, но когда Никите предъявили счет, он с обидой решил, что именно ему надо платить за всех троих. Нет, Каморницын - это ты один на столько наковырял вилкой! Сколько же, тогда, заплатил инспектор?... Целое состояние?
    Испытавший, напоследок, стресс Никита догнал довольного жизнью гиганта.
    - Вас недавно русская одна искала.
    Тот поднял брови; лучшего времени для ложки дегтя в хорошее настроение золотой медалист не нашел.
    - Как она выглядела? И когда это, недавно?
    - Сегодня, в первой половине дня. А как выглядела... Обыкновенно.
    - Психованная?
    - Да.
    - Естественная человеческая логика: обыкновенная психопатка! Что тут такого странного? Обычное дело!
    Получив в свой огород неожиданный камень, Никита ускорил шаг.
    - И что Вы ей сказали? - услышал он вслед.
    - А я что, знаю, где Вас искать? Я даже сейчас не знаю куда еду.
    - Так Вы и не спрашиваете - в голосе инспектора мелькнула усмешка.
    - Так Вы и не скажите.
    Немного показав зубы, Никита, тем не менее, с независимым видом вернулся в автобусное кресло. Когда же, наконец, такое же удалось сделать и инспектору, и автобус неслышно покатил по шоссе, гигант повернул голову к Никите:
    - А та девушка была одна?
    - В ее машине я видел три мужские фигуры.
    - М-да. Быстро они...
    Когда кто-либо начинает размышлять вслух, это чаще всего - приглашение к разговору. Но Каморницын свое лицо держал каменным: пусть он задает вопросы, а не я; может, понемногу, - наше родное человечество зауважает! И действительно, инспектор на этом не умолк:
    - А какие бы выводы Вы сделали после сегодняшней встречи с соотечественницей?
    Ему нужна подсказка? Припомнить ему прошлую встречу и его укор,- что надо применять человеческую логику? ...Будем выше дешевой мести.
    - Зачем нужны выводы, если меня это не касается ничем?
    Инспектор на минуту отвернулся, и было похоже, что он понимающе улыбается. Потом он  вновь явил свой профиль:
    - Сменю тему, молодой человек. Я заметил, что мой аппетит не остался Вами неотмеченным. Это ведь так?
    - Допустим, так.
    - А знаете ли Вы,- он привстал и полностью повернул к нему лицо - что сейчас я ел в последний раз!
    Любая нормальная реакция на такое заявление, так или иначе, сводится к уточнению в виде банального «почему?». Данный естественный вопрос чуть было не слетел и с уст Никиты. Но не слетел. Только ли из-за аналогии инспектора с Ягой, которая патологически не любила никаких расспросов? …Гигант сверлил его взглядом. Когда же только эти экзамены закончатся?
    - Если так... - медленно начал Никита, усиленно просчитывая все, чтобы не промахнуться - значит... Вы скоро… превратитесь в самого себя!
    - Превращусь? - Глаза впереди разочарованно потускнели. - До какого возраста Вы верили, что мой коллега - сказочная баба-яга?
    - В русском языке слово «превратиться» не обязательно подразумевает что-то сказочное.
    - Не юлите, молодой человек, Ваш язык я знаю получше большинства русских. Такое - заложено в мой клеточный рост. И Вы, что подумали то и сказали!
    - Тогда, я уточняю. - Никита снова заговорил с расстановкой. - В результате… ускоренной эволюции... Вы вырастите... Нет! Вы достигните своего естественного облика.
    Инспектор молчал, его уверенный взгляд исподлобья  по-прежнему был нацелен в Никиту. Только вот сами глаза постепенно стали туманиться, будто бы взор инспектора все больше уходил внутрь самого себя. И Каморницыну показалось, что сейчас на него смотрит уже не человек–гигант, который, впав в раздумье, просто забыл отвернуться, а кто-то, откуда-то из немыслимых далей космоса, с удивлением взирает на, диковинное для него, человеческое создание. В конце концов, инспектор сел прямо.
    - Скорее бы… - до Никиты донеслось тихое, задумчивое и немного тоскливое.
    Понятно. Значит, земная жизнь ему - не в радость. А что это он так разоткровенничался? - Из меня вытянул то, что мог сказать сам, но, возможно, просто не имел права на это! Опыт общения с Ягой такому противоречит... Но тут Никиту осенило, и он даже улыбнулся.  «Что у трезвого на уме...». Можно вспомнить, сколько инспектором было съедено, но и сколько выпито! Следовательно, поговорка наша уже не земная, она - вселенская!
    Однако на этом всплеск откровений «Дени Даламбера» не закончился. Он снова повернулся к Никите:
    - Сегодня, молодой человек, Вы оставляете более сильное впечатление, чем изначально...
    - Вообще-то, мое имя - Никита.
- ...Г-м. Не обижайтесь, но зачем мне эта информация? Я что, когда вернусь к себе - занесу Вас в подобие Земной энциклопедии? Нет, молодой человек; мы и вы совсем не одно и тоже. Впрочем... Инспектор, в очередной раз, явил на свет из-за пояса свое заветное и протянул его Каморницыну. «Вот это да! Неужели он и, правда, так напился?» – с сопереживанием подумал про него Никита,  но – «мыльницу» незамедлительно взял. …Серая, идеально гладкая поверхность, внутри - что-то переливается, да так, что и уронить  недолго.
    - Не вздумайте уронить индикатор! - Инспектор словно читал мысли. - Вот Вы, молодой человек, удачно для землянина сформулировали мое ближайшее будущее. А более далеко идущих выводов - не осилите?
    «Когда же я-то тебя протестирую!» - подумал Никита, глядя на столь значимую безделушку. Вдруг - словно лучик блеснул по поверхности индикатора. Блеснул и исчез - маленький, но какой-то недобрый. Так вот оно что!...
    Никита поднял глаза на инспектора:
    - Делать вывод можно, когда имеешь достаточно информации. Я же могу только предположить: возможно, через много веков… человечество примет облик тот, к которому, по Вашим словам, Вы сами скоро придете.
    Несколько секунд инспектор смотрел на него молча. Затем он указал рукой на непослушную «мыльницу»:
    - Индикатор как-нибудь реагирует на сказанное? Возражающий импульс есть?!
    Никита повернул к нему равнодушную серую поверхность.
    - Все, давайте его сюда. - Инспектор вернул себе свою реликвию. - Насчет веков, - наверно это самонадеянно... Хотя, много веков – смотря, сколько именно понимать под «много»…
    Он и не заметил, что после его бурчания Никита смерил его откровенно презрительным взглядом.
    За окнами стемнело, а шоссе стало изобиловать поворотами. «Ну вот, кажется, мне и в Альпах доведется побывать» - подумал про себя Никита. – «Спросить, что ли, куда все-таки меня несет, на ночь глядя?»
    Но он так и не спросил. Конечно, вновь сказалось воспитание, но только ли? Волей-неволей инспектору он верил также как и самой Яге. Если же что не так, -деньги с собой уже имеются, а несладкая жизнь - хорошо закалила  на разные, там, непредвиденные случаи. Кроме того, всегда ли любопытство оправдано? Да, интересно; но вот ты услышал ответ - и что дальше? Спросить, где его планета, и планета ли она? И куда я такую информацию внесу? - Что это изменит? Спросить, как устроен его индикатор какова степень раскрытия им истины? - Ну и? Неужели я тут же смогу сделать себе такой же! ...Собаке, даже с очень умными глазами, не надо объяснять закон всемирного тяготения, тем более что она его и сама познает, не успев увернуться от падающего камня. Так не лучше ли, не заглядывать в глаза инспектору, подобострастно виляя хвостом, а брать информацию самому, и только ту, которую осмыслить - по силам?
    С Никитой сейчас бы многие не согласились… А Никита кому попало такого бы и не сказал.
    Инспектор что-то сказал по-французски и автобус остановился. Довольный полученной суммой, шофер вскинул на прощанье руку, а его пассажиры вышли в горную ночь. А зябко! Да еще и дождик накрапывает. В руке инспектора белым лучом блеснул мощный фонарик, другой - он достал телефон:
    - Мы прибыли. Ты где там? Угу... Ладно, найдем.
    Вот и весь разговор. А Никиту стала распирать гордость: с кем тот говорил - понятно, не - с той же истеричкой; но вот каким образом общались друг с другом посланцы двух дальних Миров! – На русском языке! А кто Ягу научил языку?! Нет, кто бы там,  что не говорил, а Каморницына пора записывать в историю!

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Они пошли вверх по высвечиваемой лучом тропинке. Вновь будто подслушав недавно мелькнувшую мысль, инспектор спросил:
    - И все же, что Вы думаете по поводу сегодняшней встречи с соотечественницей? Поймите меня, я действительно спрашиваю о Вашем мнении, потому что по моей логике - наличный состав того автомобиля отпустить Вас от себя, просто так, был не должен.
    - Вы прямо пугаете! Нужен я им… Девушка искала Вас лично и убедилась, что под моей фамилией Вы не скрываетесь.
    - И все же, неубедительно. Если только - когда эмоции танцуют, разум ложится спать?
    Изрядно промокшие, они добрались, наконец, до сравнительно ровной поляны, окруженной горным редколесьем и этим скрытой от проезжающих внизу по шоссе. Два оранжевых шатра с подогревом, красовавшиеся на поляне, вернули чувство уюта. В одном из них стояла Яга и в очках смотрела телевизор. Никиту это даже рассмешило:
    - Интересуешься? Ты же не понимаешь по-французски!
    Она, поверх очков, блеснула на него многоцветьем глазниц, но ничего не ответила.
    - Яга! - Он пододвинул ей складной табурет. - Люди, когда смотрят телевизор - сидят! Вживайся в образ!
    - Не толкайся. Это тебе - завтра придется вживаться в новое для себя.
    - Да неужели с собой возьмете? - Хмыкнул Никита. – Но пока, вы оба к Земле гвоздями прибиты.
    - Пока. - Многозначительно бросила Яга.
    Вот как? Брови Каморницына поползли вверх. Значит, меня сюда не траншею рыть привезли! Впрочем, увидим... Как Яга оказалась здесь раньше нас? Такая тяжесть научилась-таки летать? Значит, их аварии ликвидированы? Нет, в этом случае про меня бы и не вспомнили, а тут даже деньгами снабдили. Но инспектор говорил про себя примерно в том же ключе. Похоже, день завтрашний - кое-что покажет.
    Тем не менее, утреннее солнышко, властно отменившее вчерашний дождь, на порог привело разочарование. Яга, разбудившая его, сообщала, что Никите пора спускаться назад к шоссе, дойти до пустующей пока фермы, принять то, что туда привезут в два захода, а затем, с наступлением ночи, перенести все привезенное сюда. И это - то самое обещанное новое? Тащить груз в гору, да еще ночью! Темные вы создания, Яга. А что, мощному инспектору принять участие в таком мероприятии зазорно?
    Попрепиравшись, не выспавшийся Каморницын все же положил в карман магнитный ключ от фермы и, недовольно щурясь, отодвинул полог шатра. Оказалось, на поляне кроме шатров покоился и какой-то утиль, незамеченный им ранее в темноте. - То ли нечто сгоревшее, то ли - разломанное, и все это - в паутине, изрядно раскачиваемой горным ветерком.
    - Так я, оказывается, на свалке ночевал! - Съязвил Никита Яге.
    Та только подтолкнула его в сторону шоссе.
    - А какой груз привезут? Не шелкопряда? - Не унимался Каморницын - Тут у вас все условия! - Тоже мне, чистюли!
    Единственная мимика Яги - глазницы, в ответ на это, прошлись хороводом. Что бы такое значило…
    - Это что - остатки сбитого корабля инспектора? - Уже серьезно спросил Никита.
    - Ступай вниз, дубина! - Пробасила Яга, вновь подталкивая его в путь. - Впал тут в расспросы, спросонья!
    - Сама дубина! Вот уйду по своим делам и не вернусь, пока к людям с уважением относиться не станете!
    - Опоздаешь - внеплановый завоз будет за твой счет. Ведь, уже понял почти, а все равно ворчит...
    Никита, демонстративно независимой походкой, не спеша, отправился вниз.
    -  Сообрази немым прикинуться, француз начинающий! - Донеслось ему вслед.
    Спускаться по еще мокрой траве было скользко. Раз он уже проехался, и вот снова - вниз, совсем даже не на ногах! Неожиданно, просто неоткуда, перед ним мелькнули четыре тонкие ветки, затем отрывистый топот, и обладатель "веток" с копытами в две секунды скрылся за деревьями. То ли олененок, то ли косуля. Этак, ночью, чего доброго, и на папу его нарвешься! Никакой техники безопасности... Значит, скоро улетят… Улетят с моей посильной помощью... Хорошо это или плохо? Не исключено, что трудностей у меня прибавится, но и держать за слугу уже будет некому. Хотя, никогда не говори «никогда» - истина известная… Истина...
    Подарили бы индикатор истины, напоследок, что ли... Жить и не ошибаться - это уже что-то! Может быть, заслужу?
    Ферма нашлась, как-то сама собой. Только, та ли это? Никита, не без робости, подошел к солидным воротам; пригляделся, отыскивая щель для магнитной карты. На первую попытку замок никак не отреагировал, и Никита уже собрался бежать, но отважился провести картой вперед-назад еще раз. У-ух... Ворота медленно раскрылись.
    Первый фургончик приехал только часа через два. Пришлось выгрузить две тяжелые коробки, на одной из которой красовался знак радиоактивности, в другой - был  комплект слесарных принадлежностей. Наличие последнего просто рассмешило Каморницына: он-то уж понимал, для каких целей все сюда завозится. Может, еще и кувалду привезут? Немым прикидываться не пришлось. Намолчавшийся в дороге шофер, все время что-то ему рассказывал, по-видимому, про смешной случай, случившийся с ним. Рассказывал и смеялся. Никита вовремя кивал головой и тоже смеялся. В результате - наобщались душа в душу! Прощальное рукопожатие выглядело горьким расставанием двух единомышленников. Никите даже за груз расписываться не пришлось. Вот это - уже Европа! Настроение поднялось, хотя Каморницын уже осознал, что перед ним поставили слоновью задачу.
    Почти вслед за фургончиком приехал целый грузовик. Правда, вопреки горестным ожиданиям, под его тентом оказались лишь два мешка, помеченных замысловатой химической формулой, да несколько пластмассовых коробок со смесями. Зато из кабины грузовика ему передали огромную бутыль, может даже просто с водой, после чего Никита четко уяснил, что вся сегодняшняя ночь у него пройдет в восхождениях и спусках и обернется значительным количеством потерянных килограммов.
    Лишь закончив разгрузку, Каморницын обнаружил, что по ферме ходят два экскурсанта - мужчина и девушка. Он приблизился к ним, и тут женский облик кого-то ему напомнил! Этого еще не хватало!
    - Дени Даламбера здесь нет и не будет - сухо отчеканил он, обращаясь, в первую очередь, к психопатке.
    В ответ, те двое даже вздрогнули; значит, и мужчина - тоже русский. Она же, какое-то время щурилась на Никиту, потом, растеряв вчерашний имидж, тихо и неуверенно проговорила:
    - А Вы случайно не тот… Как его…
    - Как его - я не знаю. Мне достаточно вчерашней встречи с Вами, а сейчас я должен закрыть ферму.
    После этих слов до нее дошло - кто перед ней, и глаза девушки буквально зажглись энергией. Туповатое же мужское лицо, наоборот, перелилось в агрессивную гримасу - по-видимому,  его уши уловили что-то противоречащее личному сценарию событий.
    - Сергей… - Девушка сделала останавливающий жест напарнику, затылком уловив его настроение. - Понимаете, земляк, мне просто необходимо увидаться с Даламбером, причем совсем ненадолго. Кстати, я его жена…
    Даже так? Это кто - еще одна инопланетянка? Нет, Яга бы о таком вряд ли умолчала… Значит врет? Однако сам инспектор к ее появлению здесь отнесся с повышенным вниманием... И он еще удивился, что меня тогда отпустили. Никита перевел глаза на того, кого она назвала Сергеем, прикидывая свои возможности...
    А вчерашняя психопатка вела убеждающее повествование, не замечая, что ее не слушают:
    - Поймите, у меня контракт! Я должна участвовать в шоу женских единоборств.! Тех, из консульства, которые вынудили меня искать Даламбера вместе с ними, наверняка объявят теперь персонами нон-грата, а, следовательно, и мои дни здесь сочтены. Я могу избежать этого, только если Ваш Дени подтвердит сам наше супружество. И на этом - все! Больше я к нему и на километр не приближусь, раз уж он такое влияние имеет на сына Бланше, с его проклятыми национальными тайнами!
    На последнюю фразу Никита обратил внимание. Проясняются некоторые детали. Хотя, похоже, подсказки инспектора Жану-Мари уже закончились.
    И Никита вложил максимум важности в свою интонацию:
    - Так какая спецслужба именно здесь его ищет? Кто-то же вас привел сюда! - И он в упор посмотрел на ее напарника.
    - Нет, нет - мы не хотим ни чьих спецслужб! - девушка протестующе замахала ладонями  - Это - Сергей, бывший спецназовец. Сейчас он - мой помощник, массажист, если хотите. Мы с отцом знаем его давно, он надежен. А до середины вчерашнего дня нас действительно навязчиво опекали, - скорее  всего, те о ком Вы сказали. Теперь у них между собой чуть ли не международный конфликт, а у нас  - проблемы. Чтобы их решить, я попросила компанию, с которой у меня контракт, дать объявление в газете, чтобы мой муж откликнулся, а мне через два часа дали телефоны - оказывается Дени Даламбер, через эту же газету, искал транспорт для вывоза оплаченного груза! Один из телефонов сработал - со склада химзавода груз еще не был вывезен. И вот мы успели.
    - Марина, ты шоферу оплатила за нас туда и обратно? - Сергей вертел головой, не находя грузовика, с которым они приехали.
    - Да черт бы не знал - как тот нас понял… - и девушка устремилась за ворота  - Все! Смылся! Что будем делать?
    «Ясно. Очередная случайность» - подумал Никита. Он чувствовал настрой этой пары остаться до победного конца. Остановить попутку, да заплатить за них, - лишь бы убрались? Так эта липовая жена через сто метров попросит остановить, только бы добиться своего. Впрочем... Инспектор не говорил, что его встреча с ней нежелательна... А мне помощники - совсем не лишние.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    С трудом карабкаясь вверх в темноте, Никита понимал, что делает совсем не то, чего от него ожидали. Но даже втроем они груз весь взять не смогли, а значит - каково задание, таково и исполнение. В конце концов, можно еще раз немного слукавить и указать точку доставки груза перед поляной, а что дальше - будет видно.
    - Что-то не видно твоих оленей. – Взмокший Сергей, похоже, немного трусил.
    - Наверно, нам пока везет. - Навравший за вторую половину дня уже с три короба, Никита старательно удерживал вожжи хозяина положения.
    - А ты молодец, имеешь силенку, оказывается. Я думал, что ты как все вундеркинды, упадешь под таким грузом через три метра.
    - Я из Якутии.
    - Обижаешь мой родной поселок. Я, вон насколько старше тебя, а несу больший вес. Просто для меня это - как в тренажерном зале. До Франции, я в зал раз в два дня обязательно ходил - требовалось: то спецназ; то в охране у ее отца… - Сергей кивнул на поднимающуюся следом Марину, а затем перешел на полушепот. - Удивительно, что она вообще хоть что-то согласилась нести.
    - Мы почти пришли. Чуть отдохнем - и во второй рейс. 
    - Что-то мне не очень верится, что этот бродяга за всем этим может прийти ночью.
    - А почему - бродяга?
    Ответ не состоялся - нечто увесистое отрывисто шлепнулось позади них! Сергей сразу бросил все, что нес и резко обернулся! Марина, в свойственной ей манере, в два прыжка оказалась у них за спинами! Лишь Никита с чувством превосходства поглядывал на них. Оттуда, где только что-то обрушилось, больше не доносилось ни звука, нервный же луч фонаря также не давал никаких ответов, но Каморницын, почему-то был уверен, что стал свидетелем подтверждения своей догадки, и что там, в высвечиваемом пространстве, где-то уже притаилась его Яга.
    Только для самой Яги теперь обстоятельства были совсем другими, чем  всегда ранее. Ей не надо было уже таиться, рядясь, на всякий случай, хоть и под чудную, но вполне земную бабушку. Она прекрасно видела степень испуга каждого из нежелательных Никитиных попутчиков и поэтому медленно выдвинулась из-за кустарника.
    - Кто это?! - В световом круге от фонарика Сергея двигалось двуногое существо с темной кожей земноводного и огромными фасетчатыми глазами. Маленькие нос и рот напоминали человеческие, но именно глаза, словно состоящие из живых сот, чистые и многоцветные, исключали всякую фальсификацию. - Вы кто? Стойте на месте, я вооружен!
    - Ты не вооружен. - Хриплый бас Яги только усилил впечатление. - А если бы и вооружился, то меня бы это не сильно испугало.
    - Мы тут по делу! - Загорланила Марина. - Я здесь ищу мужа, мы
все несем ему посылку! Отдадим и уйдем!
    - Ночью в лесу ищешь мужа? Хорошее воспитание! - С тобой, девушка, мы не первый раз видимся, память у тебя короткая… Впрочем, оглянись. Ты не его хотела увидеть?
    Оглянулись все. Это поразило даже Никиту: чуть выше по склону - подбоченившись стоял и смотрел на них белоснежный пятиметровый гуманоид. Была ли это его одежда, или это такая кожа, но из-за своей белизны он хорошо просматривался даже в темноте. Ни единого волоса, ни одной черты лица - кроме глаз, которые величиной и формой напоминали глазницы Яги, но были, кажется, совершенно темными.
    - Ой, мамочки... - Пискнула непобедимая Марина и, потеряв своё лицо, засеменила вниз. - Мамочки... мамочки...
    Ее напарник, словно ждал от нее команды и совсем исчез в темноте даже раньше своей хозяйки.
    Проводив их насмешливым взглядом, Каморницын подошел к Яге:
    - Хорошие мне задачи подкидываете! Молодцы!
    - Устал? - Редкий случай: Яга выглядела виноватой. - Ты хоть ел? Я, там,  принесла запас ваших блюд  в стерильных упаковках.
    - Купила? По-русски с французами общаешься? …Значит, летать умеешь. И надо было такое скрывать столько лет?
    - Это не я скрывала, это ты не догадывался столько лет. ...Дело не ждет! Спускайся вниз за остальным; инспектор тебя проводит, а то, как бы те двое, придя в себя, козней каких не устроили. Имей в виду: отныне инспектор для тебя немой - тебя он слышит, а ты его уже нет.
    ...На этот раз, уставшему Никите дали выспаться вволю. Все же странное дело - там, на поляне, уже наверняка что-то сооружено, многие, чтобы только глазком взглянуть на такое отдали бы немало, в числе этих многих - и сам Жан-Мари Бланше, а вот Каморницын туда не торопился! В самом деле - к чему торопиться к неизбежному? Можно и отлежаться всласть.
    Не вставая, он протянул руку к продуктам, принесенным Ягой. «Цыпленок с овощным гарниром. Перед употреблением разогреть». Никита покосился на появившуюся в шатре современную печечку. Он представил, как маленькая бабушка в чудных очках покупала все это за рубли, может быть даже в Москве; только вот как ее обслуживали, удивившись мужскому голосу… Что же это получается - слетать отсюда в Москву и обратно для нее пустяки; из Якутии во Францию, надо понимать, она добралась тем же способом; почему же она на Земле столько лет прозябает? Кислород ей не нужен, как и вообще атмосфера; пища, в нашем понимании, тоже. Недавно Яга обмолвилась, что это инспектора сбили, а она здесь из-за разбитого мощным импульсом коридора. И какие-такие коридоры в вакууме? И кто это у нас научился инопланетян обстреливать? Может, у них там между собой какие-то нелады?
    Никита понимал уникальность своей информированности, пусть даже и ограниченной, но нисколько этим не гордился. Реальная польза от такого есть? - Ответ ясен. Ну, может он угадать фразу-другую, которые известны оппоненту. - Так это Яга его чем-то облучает, а сам он даже не знает, когда его догадка истинна, а когда сформировавшееся мнение – продукт чисто человеческих заблуждений! Выше макушки своей не прыгнуть... Но, может, такое и к лучшему: не лезу с излишним любопытством в то, что по-настоящему просто не дано осмыслить - и сохраняю свою нервную систему. ...А, следовательно, - и трезвую голову.
    Полог шатра зашевелился.
    - Иди, помоги инспектору.
    - Ему плохо? - Никита вскрыл свой будущий завтрак.
    - Не паясничай. У него только две руки, а мне удерживать заготовку в одном положении - не по силам.
    - И что же у него, такого совершенного, и всего две руки?
    - Да что с тобой сегодня? Ты, правда, думаешь, что схематический образ человека - плод земных условий? Если среди органических молекул сформировался разум, то он обязательно станет на две ноги, а свой мыслящий центр будет охранять двумя руками.
    - Н-не убедила - Никита чуть не уронил чрезмерно разогревшуюся тарелку. - Почему ты меня обманула? Забыла? Кто говорил, что за вчерашний день я вживусь во что-то новое?
    - Это откладывается на день-два. Жан-Мари проявляет чрезмерную самостоятельность.
    - Он-то причем? Не уверен, что вы его сюда вызовете.
    - Опять придуриваешься! Можно подумать, ты не догадываешься, что между этой поляной и научно-испытательным  центром есть взаимосвязь.
    - Откуда мне знать,  чем там Жан-Мари занимается!
    - Так этого и я не знаю. Достаточно, что инспектор в курсе событий. Жан-Мари воплощает подсказанное ему открытие, на самом деле мало что дающее землянам, а эхо данного воплощения звучит здесь на поляне. Ради такого все и затевалось!  Сначала прожуй, а то подавишься...
    - А ты не даешь прожевать... Вчера, те двое... Короче, почему инспектор - бродяга?
    Создалось впечатление, что Яга заулыбалась, хотя суматошно закружились лишь ее глазницы.
    - Знаешь, об этом долго рассказывать, да и не готов ты еще…
    - О-о... Так это - как всегда… - Никита нарочито сокрушенно закачал головой.
    И все же натренированный  Каморницын чувствовал, что кое-что ему хотят раскрыть дополнительно. Поэтому с остатком завтрака он расправился в более быстром темпе. Отложив тарелку, он вопрошающе уставился на свое "двуногое земноводное".
    Яга провела пальцами по своему плечу, ощупывая маленькие вулканообразные наросты, точками выступавшие, чуть ли не по всему ее телу.
    - Ты думаешь, у нас такая кожа, Никита? Нет, кожа - это у вас, у землян… Это на вас растут растения, именуемые волосами; на вас заводятся болезнетворные микробы, питающиеся отмершей кожей… Это у вас - есть деление на мужчин и женщин, неразлучно роднящее людей с земными животными…
    Внезапно ее кожные наросты взметнули вверх тонкие эластичные нити. Вмиг плечи Яги стали напоминать подводную актинию с раскачивающимися под самым верхом шатра многочисленными белыми и желтыми щупальцами! Никита инстинктивно вжал голову в плечи. А несколько нитей, элегантно изогнувшись, опутали в тарелке одну из костей обглоданного цыпленка. Поколдовав совсем немного, «щупальца» встали в строй, а затем все вместе дружно и беззвучно втянулись обратно, словно повинуясь действию мощной пружины!
    - Испугался! - Угрожающе-насмешливый бас Яги был утверждением, а не вопросом - А я, на самом деле, сейчас взяла набор клеток того цыпленка.
    Небольшой анализ: и я могу узнать не только его облик перед закланием, но и облик взрослого петуха, если бы тот цыпленок до него дорос.
    «Вообще-то, по некоторым косвенным приметам, это была молодая курочка» - подумал Наката, но спорить не стал, полагая, что сначала только что увиденное необходимо как следует переварить. Он просто спросил:
    - Полученный облик петуха ты мне опишешь?
    - Да нужен мне этот петух! Я тебе продемонстрировала некоторые свои возможности и не более, а клетки тут же выбросила. Итак, цирк окончен! Иди-ка, помогай инспектору.
    - Одним словом, на тебе, все же, скафандр - буркнул Никита, выходя из шатра.
    - Сложно сказать... Скорее, и да, и нет... - донесся сзади задумчивый бас.
    …Непривычный пока для Никитиных глаз, белоснежный гигант на своих плечах держал небольшие сучья с обилием веток, причем сучья были как-то закреплены. Ну, понятно – маскировка: хоть снизу, хоть сверху… Бродяга… А ведь Яга по этому поводу так ничего и не ответила! Ускользнула, получается! Неужели, мой вопрос попал в болевую точку?
    Никита опасливо подошел. То самое, в паутине, что сутки назад показалось ему ни то развалинами, ни то обломками, на деле оказалось объектом созидания. Повинуясь жесту инспектора, он поднял с земли тяжелый металлический прут и, не без брезгливости, перевалил его за не ласкающий взор бруствер. И откуда этот металл взялся? На ферму ничего подобного не привозили... Вытянувшись, Каморницын заглянул внутрь.
    Там, внутри, порядку было больше. Аккуратные пятиугольные сегменты, сильно напоминавшие снятые двери автомобилей, покоились на овальном остове, который снаружи и покрывала паутина, - все это было похоже на крупную лодку, перевозящую авторемонтный груз. Может быть, инспектор забросил подальше идею с отлетом и решил по - земному заняться бизнесом? Но такую свою мысль сам Каморницын отнес к юмору. Было понятно, что перед ним далеко не дверцы автомобилей, только вот и звездолет, в классическом понимании не летавших никуда землян, из таких элементов не соберешь. Значит, здесь - не главное?
    Гадай, Каморницын, гадай... Да не забывай поворачивать прут, повинуясь жестам инспектора. Справедливости ради, сам «бродяга» - тоже не бездельничает: согнувшись с двухэтажного роста в три погибели, колдует над противоположным концом прута, по которому, его стараниями, деловито кружат плазменные зайчики. Время от времени, прут выбрасывает там из себя расплавленную струйку, которая чудесным образом укладывается между "окнами" и самой "дверью". Герметизация по технологии еще не пришедших поколений? Даже если - да, повторить сможем?
    Впрочем, если обменяться информацией с Жаном-Мари… А вдруг…
    Неожиданно гигант разогнулся, обратил к Никите свои каплевидные обсидиановые глаза и сделал жест двумя ручищами. Дословно ли угадал жест землянин, прочитавший его как «бросай эту бесполезную затею!»?
    Из шатра появилась Яга с телефоном в руке:
    - Звони, Никита, своему переводчику - пусть вразумит бестолкового Жана-Мари.
    - А ты что, сама позвонить не можешь? Ты инспектора слышишь, а я нет.
    - Он твой голос может узнать, а моего, чего доброго, может и испугаться. Действуй, в твоих руках значимые события.
    Действуй… Это легко было сказать! Половину слов, которые озвучивала для него Яга, Никита либо слышал впервые, либо не знал их точного значения.- Еще хуже было с самим переводчиком, который не блистал ни умом, ни эрудицией, а главное, не мог уяснить, и причем, резонно - с чего бы, ему давать научные указания ученому, коверкая терминологию, когда Дени Даламбер мог бы это сделать напрямую? После многочисленных отключений, новых звонков, фальшивых обоснований, посулов - стороны, наконец, пришли к компромиссу. Яга теперь по буквам передавала французский вариант телефонограммы, Никита хорошим попугаем говорил эти буквы переводчику, задачей же  последнего оставалось лишь правильно произнести записанное Жану-Мари.
    Вынужденный простой. Хотя, впрочем, присвоим ему наименование обеденного перерыва. Никита зашел в шатер, а инспектор так и остался стоять у своего разбитого корыта. Возможно, что окончательный, истинный его облик уже не предусматривал сидячего положения.
    - Яга! Вопрос номер два: почему инспектор - бродяга?
    - Хм... А вот ответ тебе, по-прежнему, номер один. Ты как-нибудь его понял?
    - Тогда, ты, наконец, всего лишь просветила меня в возможностях своего скафандра. Далеко идущих выводов в связи тем я сделать не в состоянии, слишком многого от меня требуете.
    Яга, прямо-таки в стиле классического представителя компетентных органов, созданного навязчивым кинематографом, приблизилась вплотную и заиграла мозаикой своих глазниц у самого его носа:
    - Я хочу от тебя столько, сколько тебе действительно - по разуму! Зря ли я тебя готовила? А ты ленишься делать правильные выводы! Человеческая расхлябанность тебя так и тянет назад!
    Никита уверенным движением схватил ее за плечи и с нахальной улыбкой стал вплотную рассматривать глазные фасетки неземного создания:
    - Завидую я тебе, Яга - промычал он задумчиво. - Мне бы твои глазницы!
Видел бы все насквозь... Они вон какие! Совсем-совсем чужие, а нисколько не отталкивают, скорее наоборот... А вот скафандр твой, на этот счет, подкачал. Оделась бы, мне с бабушкой как-то привычнее.
    - ...Ну-ка, отпусти, червь земной. Силу тут демонстрируешь... Далось тебе, «скафандр»! Это - у нас проектируется одновременно с самим индивидуумом. Защитный слой - и мой робот, и мой дополнительный мозг, и мой летательный аппарат…
    За шатром послышался хруст веток. По тому, как Яга на это отреагировала, Каморницын понял, что инспектор к данному событию отношения не имел.
    - Выйди, Никита, к своим назойливым соплеменникам. То, что она хочет, от имени инспектора выполни. Но передай - если все они явятся еще, неприятностей у них станет куда больше сегодняшних.
    О каких сегодняшних неприятностях шла речь, Никита понял сразу, как только вышел из шатра. Невдалеке, возле самой поляны, дергались две, уже известные, фигуры. Вернее, дергалась только одна - Сергея; он все время пытался поднять что-то с земли и каждый раз при этом отбрасывал вверх руку. А одетая по-спортивному девушка-молния лишь участливо руководила своим помощником. Уж, не на змею ли там наступили? Никита сделал несколько шагов, но Марина, завидев его, пригнувшись и всё время косясь на белого гиганта, пулей выскочила навстречу, Мелькнула мысль - уж не собирается ли она его схватить как жертву. Но гигант ее явно пугал, и она остановилась так, чтобы держать в поле зрения сразу двоих.
    - Вижу, у вас - проблемы - первым, многозначительно проговорил Каморницын.
    - Почему?... Нет, все в порядке. Это… так, мелочи. Как там наш общий знакомый?
    Никита на секунду закатил глаза, но затем уверенно выдал:
    - Дени Даламбер может дать объявление в газете, что он просит отозваться свою жену, Марину…
    - Захавину.
    - Такое Вас устроит?
    Она молчала, не отрывая глаз от гуманоида. Наконец, ее голос зазвучал, но с ноткой раздумья:
    - Если это не бред, а реальность, то ты с ними тесно связан, а, следовательно, и мой бродяга тоже. Не знала, что на свалке водятся контактеры... Кто ты? - И она жестко посмотрела в упор.
    Но с этим вопросом она уступала ему превосходство над собой. Никита же, в отличие от нее, к такому никогда не стремился. Он покосился на Сергея, Тот прекратил хоть и непонятные, но явно безуспешные попытки и теперь, словно футболист, ногами гнал что-то вниз, подальше от поляны. Однако Марина не понимала смысла паузы, и Никита уговаривающим тоном вернулся к начатому ранее:
    - Так объявление в газете решит Ваши проблемы?
    В это время раздался шум сброшенных с плеч сучьев, и глаза девушки переметнулись на инспектора. Тот демонстративно медленно повернулся и направил свои огромные очи в упор на Марину. Затем, он многообещающе стал надвигаться в ее сторону.
    - Сергей! - взвизгнула Марина.
    - Уйди оттуда! - Донеслось из-за деревьев. - Добьешься, что они еще что-нибудь наколдуют!
    - А ты чего стоишь?! - На грани рыдания бросила она Никите. - За девушек заступаться тебя не учили?!
    Но Каморницын стоял тихой овечкой и, даже наоборот, сделал шаг в сторону. «Жена да убоится мужа своего» - промелькнуло у него. «Сказать, что ли, кто ней идет на самом деле? ...Так не поверит же!».
    Пятиметровый гуманоид подошел уже совсем близко, но Марина, хоть и не скрывала ужаса на лице, отступать не собиралась. Когда до гиганта остался лишь метр-другой, она, начисто забыв искусство единоборств, прыгнула навстречу с вытянутыми руками, пытаясь дотянуться и толкнуть его в пояс - наиболее тонкую часть в белоснежной фигуре! …И дотянуться не дотянулась, и отлетела назад с той же скоростью! Такое, чревато серьезными травмами! Но… Марина мгновенно вновь оказалась на ногах и, приняв боксерскую стойку, подняла глаза на инспектора.
    Где граница между мужеством и безрассудством? Но любая из этих характеристик девушку не украсит… Тем не менее, Никита взглянул на Марину теперь уже какими-то другими глазами. А психологический ход инспектора дал явную осечку; видно тот не посмотрел на индикатор истины. ...Кстати, а где он у него? Уж не потерял ли?
    Но тут спасительной каплей прозвучал подчеркнуто-зловещий бас Яги:
- Любая следующая встреча станет непоправимой для тебя, девушка!
    Наконец-то Марина дрогнула. Возможно, с испугу она не узнала вчерашний голос и приняла его за речь гуманоида. Глаза ее намокли, и она нехотя повернулась уходить.
    - Черт побери, откуда здесь опять русский язык! - крикнула она в никуда, медленно, с гордо поднятой головой, удаляясь прочь от шатра.
    Никита, самостоятельно так и не справившийся с заданием Яги, участливо крикнул вслед:
    - Объявление в газете даст переводчик Жана-Мари! Вот его телефон…
    Но Марина не стала записывать диктуемые цифры; она вообще не отреагировала на голос Никиты; лишь перед тем, как исчезнуть за деревьями, она остановилась и медленно оглянулась; ее высоко поднятый подбородок не оставлял сомнения в том, в чьи глаза она заглянула.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    На улаживание вопроса с объявлением в газете Каморницын потратил часа два. Бесспорно, сотрудничать с пришельцами, обремененными своей гордыней, значительно легче, чем договориться с подобным себе в нестандартной ситуации. Только после вмешательства инспектора, который через Ягу рассекретил код и пароль своего банковского счета, переводчик, наконец, пробурчал нечто утвердительное. То, что инспектор, оказывается, обзавелся здесь счетом, Никиту и удивило, и рассмешило. - Как же! Инспектор во вселенной должность надо полагать не последняя, а неподкупность должности должна обеспечиваться личным достатком на ней сидящего! Интересно,  а для того, чтобы улететь к себе, ему надо покупать билет?...
    - Несерьезные мысли из головы выбрось? - Чуть ли не два часа молчавшая Яга, подала недовольную реплику.
    - Не ври, Яга. Мыслей ты не читаешь.
    - Зато вижу - где они там у тебя бегают. Скоро ты потребуешься инспектору вновь. Жан-Мари, кажется, стал действовать впопад.
    - Грязная у вас работа. Паутина… Да и свалок, вы, оказывается, не сторонитесь… Бродяги, одним словом.
    Яга отвернулась и некоторое время молчала. Потом она проворчала будто бы сама себе:
    - Пусть считает - паутиной... А рыхлую, теплую почву - свалкой...
    - Повернувшись к нему, она перешла на повелительный тон. - Марину эту, из мыслей убери!
    - Ты опять?!
    - Зря ты растаял, для нее ты ростом не вышел… Но у меня сомнение: уж не догадалась ли она! А если так, то эти два часа ты старался напрасно...
    - Придет снова?
    В это время Яга, по-видимому, что-то услышала от инспектора и переменила тему:
    - Я тебе обещала, что будешь вживаться в новое? Помнишь? Так вот, выходи из шатра и вживайся. Теперь - самое время!
    Заинтригованный Никита вышел, Яга заковыляла за ним. Гигант участливо склонился к опаутиненному овалу, в котором теперь что-то шевелилось! Если честно, при виде этого, Каморницын немного струсил. Новое - для него! И «новое» шевелится?!
    - А вот трусить не надо. - Хриплый бас сзади сразу же вывел его на чистую воду. - Это не по плану.
    - А до этого, по вашим планам было все?
    - Все, Никита, все,.. Мой защитный слой также содержит индикатор истины, только он не такой, как у инспектора. Мой индикатор, тебя олуха, в золотые медалисты вывел.
    - Еще раз услышу критику - сдам тебя Марининому другу.
    - Тогда уж не другу, а друзьям. Ты в последний раз, ее с одним видел, а за деревьями еще двое танцевали, также пытались свои пистолеты с земли поднять.
    - То, вон что было…  Не глупо ли?
    - Нам их пистолеты не указ. Но такие визиты - уже не по плану. Иди, примеряй свой защитный слой. Видишь шевеление внутри овала? Это для тебя!
    - А вот теперь я не верю! - Никита остановился и повернулся к Яге, - Это строительство с размахом вы затеяли для меня?!  Спасибо, что я идиот, но пусть ваше мнение им и останется!
    - Не кипятись раньше времени. Перебирайся на примерку, это не долго... Все объясним! Но примерять защитный слой надо срочно.
    Каморницын, немного опасливо, подошел к овалу.
    - Не задень паутину, как ты ее называешь! - Донесся бас сзади - Сейчас тут все строго выверено!
    Инспектор опустил к Никитиным ногам согнутую в локте руку, явно предлагая стать на нее и быть перенесенным. Бас за спиной также поддержал такую идею. Ну, что ж… Белое бревно непринужденно вознесло его метра на два, и Никита инстинктивно схватился за  предплечье живого подъемного крана. Всего лишь две-три секунды - и Каморницын уже стоял на крошечной арене амфитеатра, трибунами которого стали теперь  «автомобильные двери», уже ладно подогнанные друг с другом, хаотично колышущиеся и немного сгибающиеся, словно под действием невидимого магнита. На счет же самого инспектора Никита уже знал точно: тот - тоже в скафандре. - Белая оболочка, за которую пришлось схватиться при взмывании ввысь, тут же обволокла ладонь, встречно страхуя пассажира от возможного падения, и легко отпустила, когда тот оказался в конечной точке. Да и промелькнувшие вблизи глаза гиганта также не походили на живой орган зрения; те явно смотрелись защитным покрытием с односторонней лучевой проводимостью. Но только ли в этом их функция?…
    «Трибуны амфитеатра» пришли в осмысленное движение и, изгибаясь, стали смыкаться над головой Никиты. Наверно, вернее будет сказать, что лепестки огромного цветка закрыли собой дерзнувшего стать на него.
    Кромешная тьма... Над головой, поистине в неземной тональности что-то то ли запело, то ли даже завизжало. Возможно,  что над самой макушкой в это время нечто бешено крутилось. Звук также резко смолк, как и появился. Что дальше?
    - …век, повернитесь, стоя на одном месте.
    Исчезнувший голос инспектора! Совсем над ухом! Умненькие «дверцы»... Никита послушно повернул за плечо подбородок.
    - Окно переместилось?
    - А где тут окно? Ночь безлунная...
    - Окон нет!?
    - Во всяком случае, не вижу.
    …В темноте ход времени не понятен. Но Никита уже устал стоять и начал переминаться с ноги на ногу.
    - Лишних движений не нужно - сразу же прозвучало нравоучительное.
    Хотел, было, огрызнуться, но лучше это сделать, когда выпустят отсюда. …Никита резко зажмурился! Еще бы! Дневной свет ворвался сквозь ровный прямоугольный экран, являя за собой панораму знакомой паутины!
    - Почему молчите, молодой человек?
    - …Онемел от восторга. - Никита все еще держал глаза щелочками,
сильно сморщившись.
    - Если Ваши глаза уже отвыкли от света, то слегка оттяните голову назад.
    Никита послушался… И в окне-прямоугольнике сгустились сумерки! О-го-го... С чем я имею дело...
    - Скосите глаза налево.
    Налево, оказывается, прямоугольное окно имело свое продолжение, но выдержано там все было в красных тонах, от оранжевого и морковного до темно-бордового в точке предельного поворота глаз. Сквозь это красное окно окружающая местность выглядела совсем иначе! Некоторые предметы не были видны вообще, другие выглядели искаженно, зато пресловутая паутина сияла и поблескивала тончайшим металлом, то и дело, выбрасывая из себя какие-то светлые точки с хвостиком, которые, помахав им некоторое время, затем срывались со своего места, улетая в любую из возможных сторон, в том числе и прямо в Никиту. Но никаких «попаданий» в себя Каморницын не чувствовал. Сквозь крайне-левую, бордовую часть окна ничего привычного не просматривалось совсем, там бесновались какие-то прямоугольники; именно - бесновались, постоянно меняя свое расположение, и оценка, что тот хаос составляют четко выверенные прямоугольники, была скорее подсознательной.
    Резонно опасаясь за свое зрение, Никита перевел взгляд в окно перед собой, а затем с любопытством скосил глаза направо. Почему-то он этого и ожидал - справа было окно синего цвета. Но синий фон там был монотонно ровным, а на нем нехотя шевелились какие-то подобия вычурных архитектурных колонн. В целом, то, что справа намного больше напоминало экран, чем окно. Хотя, конечно, Никита не мог не осознавать, что окон, в нормальном понимании слова, перед  ним не было вообще.
    - Направо, молодой человек, смотрите напрасно. В атмосфере это не работает.
    А «молодой человек» уже смотрел исподлобья и с немалым для себя интересом. - Выше центрального экрана располагалась небольшая серая полоска со специфическим оттенком. Никите это кое-что напоминало.
    - Инспектор, а индикатор истины в атмосфере работает?
    Ответ последовал лишь после некоторой паузы.
    - Заинтересовал он Вас… - Но в голосе инспектора слышалось удовлетворение. - Поймите, молодой человек, перед Вами здесь пока нет проблем, которые бы решались только с его помощью. Меня интересует более существенный момент: окно перемещается синхронно с Вашей головой?
    - Да... Но только в горизонтальной плоскости.
    - Этого достаточно.
    - Нечего себе! А если надо посмотреть вверх?
    Телефон над ухом надменно молчал. Никита повернул голову, чтобы посмотреть на средство связи, но не увидел ничего - окно послушно переехало влево, скрывая неведомый динамик, зато являя панораму с недвусмысленно лежащей всего лишь в шаге белой ручищей.
    - А что я должен сделать, чтобы выйти?
    Молчание. Ну тогда, так и стой в три погибели! А мне и тут не холодно! Все окна вдруг разом исчезла! Опять тьма... Скорее машинально, Каморницын оперся рукой о то, что можно было считать стеною или корпусом вокруг него... И - чуть не упал; «стенка» легко поддалась, сразу обозначив над дверным лепестком солнечные просветы.
    На этот раз, перенося Никиту, инспектор на пару мгновений задержал его перед своими глазами. Зачем - сказать трудно, но Каморницыну так и не удалось увидеть что-либо из истинного облика гуманоида сквозь те огромные непрозрачные капли.
    Зато фасетчатые глаза, рядом с обладателем которых он оказался, просматривались привычно легко.
    - Зайдем в шатер, Никита. Тебе обещали работу по ночам? Так вот тебе очередная инструкция.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Из шатра Каморницын вышел лишь в сумерках. Наверное, сегодня он повзрослел лет на десять. Да, мелькали мысли, особенно во время «примерки», но их нелепость была просто очевидной! И вот - грядущая реальность…- Сколько землян уже летало в космос? Но в любом случае, сотни по сравнению с миллиардами - ничто. Мало того, все улетающие в невесомость делали это от имени Земли, заслуженно становясь на своей планете знаменитыми. ...Никите же выпадает иная участь. Верить - не верить? Скорее всего, не верить поздно.
    Но как смириться урожденному под солнцем, что среди разума других Миров наша звезда пользуется дурной репутацией?! «Гиблое место этот Солнечный тупик!» - именно так и было сказано. А она мне и бабушка, хотя это чистейшая иллюзия; она мне, при моих родителях, самый близкий человек, хотя никакой она не человек; она могла говорить правду, могла многого недоговаривать, но в серьезном - не обманывала никогда...
    Может ли кто-то из здравых землян похвастаться, что осознанно видел инопланетян? Сейчас кое-кто может - это точно, но кто может заявить о многолетней искренней дружбе с ним? ...И вот итог такой дружбы - землянину Никите доверено оказать противодействие законам родного Солнца! Но грядущая его заатмосферная  миссия - не есть ли неслыханное предательство?! …Где-то тут - полный бред... Вот  уж  когда просто необходим индикатор истины!
    Как-то не очень вяжется с истиной и другое. Ведь если сбитый непонятной солнечно-земной силой и чуть было не погибший, инспектор был в два этапа восстановлен в своем облике с участием двух различных человеческих эмбрионов, то сам-то он теперь по сути - земного происхождения. А, по утверждению Яги, своим  - в Солнечном тупике не опасно. Так почему ему самому теперь не покинуть Землю и с сознанием дела не восстановить коммуникационные каналы, о существовании которых не только Никита, но и не один землянин даже не подозревает? Скорее всего - ответ один. И ответ этот, по логике своей, для нашей планеты - родной: инспектор - это должность, и не где-нибудь, а в целой Вселенной! Годится ли им рисковать?! То ли дело - ты, Каморницын...
    Взгляд Никиты в жалких остатках дневного света вдруг нащупал на окраине поляны знакомый теперь спортивный дамский силуэт. Воистину, гони черта в дверь… Странно, что Яга на ее появление никак не реагирует! Каморницын подошел походкой хозяина положения с намерением дать последний шанс нахальному созданию, но в конечный момент что-то его смутило. Марина стояла в недвижной позе, слегка облокотившись на дерево, и не отрывала глаз от живой белой горы, с виду бесцельно разгуливавшей по горному склону. Во всем ее облике, вплоть до мелких деталей, на сей раз не присутствовало ничего лишнего - этакий земной стандарт, выдвинутый планетой на контакт с пришельцем. Вряд ли, что бы основательно оснащенный теперь инспектор не знал, о наблюдении за ним, и кем именно, но реакции на это он никакой не проявлял. Не исключено даже, что его горная прогулка носила элемент самолюбования. А косвенно, здесь и был настоящий контакт - Марина, неясным образом догадавшаяся кем стал ее Дени Даламбер, не отрываясь, смотрела на «мужа»; инспектор  же, вполне гуманно, не прятался от ностальгического взора, разрешая вволю наиграться грустной мелодии упущенного шанса.
    Неопытный в некоторых тонкостях Никита, все же вмешался:
    - Марина, Вас же предупредили. Чего Вы добиваетесь?
    Он понимал, что эта дама способна и мгновенно ударить, и разразиться истерикой, а вообще выкинуть что-нибудь этакое - при полном отсутствии стесняющих рамок. Но оказалось, что в Марине есть место и противоположному; она, совсем не меняя позы, еле слышно прошептала:
    - Не мешай мне...
    То ли показалось, то ли нет, но вроде бы ее шепот завершало еще одно тихое слово! Чуть ли не «раб»!? …Никита приблизился к ней вплотную, настроение его резко переменилось! Да только на Марину это не оказало никакого воздействия - насколько позволяли видеть сумерки, на один ее мускул при том не дрогнул: она идиллическим взглядом продолжала гипнотизировать великана, по-прежнему легко видимого из-за своей внеземной белизны.
    - Никита-а!  - Бас, донесшийся из шатра, похоже, был слегка насмешливым. - Космона-авт! Пора продукты нести!
    Вот уж, неусыпное око! Каморницын еще немного постоял, затем смерил Марину демонстративным кивком и уверенно зашагал прочь к шатру, ни разу при этом не обернувшись.
    ...«Примеренная» Никитой полдня назад капсула оказалась вполне приспособленной для долгого пребывания в ней несовершенного землянина. Рекомендованный Ягой запас продуктов легко примагнитился к, сокрытым доселе потемками, полочкам. Симметрично расположенные с противоположной стороны от «окон» четыре светлые точки, при осознанном приближении к ним рук или лица обдавали их мягкой ласковой струйкой. Но, то вряд ли было просто водой – и плотность струи больше напоминала негорячий пар, и отмывающая ее способность куда как превосходила водную, да и до «пола» эта жидкость не долетала, надежно оставляя его сухим посредством собственного волшебного исчезновения. Хватало и других удобств. В частности, стоило, опять-таки сознательно, коснуться затылком стенки за спиной, как она послушно выдвигала из себя подобие ложа, строго подогнанного под Никиту; но только максимум, что оно позволяло - это принять положение полулежа. Жаль, вот одно - понятие «сидеть», для обслуживавшей его цивилизации, было явно незнакомо.
    - Пора, молодой человек. - Раздался голос над ухом. - Не  обессудьте, но на связь можно выходить лишь в исключительных случаях, которых, уверен, не будет.
    - Ты уж, помоги нам Никита, - знакомый бас перекрыл тембр инспектора - мы и так тут засиделись. А быть где-то поневоле… Сам знаешь.
    Знать-то, допустим, знаю, только вот инструкций, по традиции, никаких. Что тебе стоит, Каморницын, взлети! Ведь это же - пара пустяков!
    В унисон этикету пришельцев, Никита не удостоил их ответом. Он поднял глаза на тускневший над ночным «окном» индикатор истины.
    ...Итак, где пульт управления? Вытянутые вперед, ищущие руки иллюстрировали мысленный вопрос... Индикатор будто бы надулся и полоснул по глазам сердитым лучом! Ах ты… Еще дерется! А где тогда пульт спрашивается? И нельзя ли  помягче, судья ненашенский?...
    Так все-таки? Может, вверху что есть? Тем более, на примерке там что-то крутилось… Никита поднял руки, шевеля в темноте осторожными пальцами. Но «потолок» был довольно гладким. С опаской скользнув взглядом по индикатору, он понял, что тот не «возражает». Значит, пульт действительно вверху? …Вразумляющая вспышка не заставила себя ждать!
    Каморницын резко опустил голову. Глаза и надбровные дуги ломило. Вот чертова техника!
    Некоторое время потребовалось, чтобы самого успокоить. Теперь поразмыслим:  пульта там нет, но руки вверх тянуть нужно - спрашивается зачем? Там не пульт управления, а что-то еще? Никита уже боялся задавать вопросы индикатору и не поднимал глаз. Однако догадаться какой ответ верный ему удавалось только тогда, когда рядом был человек, державший этот ответ в своей голове. Как же быть сейчас? И вот незадача - ведь не отвернешься ни от «окна», ни от серого задиры над ним! Куда лицо не отверни - индикатор все равно надо лбом! Понимая, что бездействием вообще ничего не достигнешь, Никита, зажмурившись, вновь потянул вверх ладони.
    «Потолок» не был идеально ровным. Никита ощупывал все мнимые и не мнимые выступы, давил на них, но никаких чудес от этого не происходило. Открыть глаза он боялся, да и что было толку - там, наверху, все равно потемки. Может быть верх сдвигается? Он толкнул «потолок» чуть вправо… чуть влево...  Уже в сердцах толкнул его вверх!
    До Никиты не сразу дошло, что у него почему-то подогнулись колени. Но когда - дошло, и возник вопрос - почему именно, он волей неволей посмотрел вниз, машинально скользнув взглядом и по «окну». Из темноты ночь обозрима.- В «окне» гора, приютившая на своем склоне ровную поляну, черно-бурыми тенями уходила вниз! Так значит... Он снова, но не сильно, толкнул «потолок».  Колени его вновь подогнулись, а тени ночной горы струйками заспешили вниз, явив очень скоро и саму ее верхушку.
    Кто бывал в состоянии, в котором сейчас был Каморницын?! Наверно никто! Просто так, легким движением, совсем как барон Мюнхаузен, отделить себя от земной тверди и парить по инерции вверх, презрев сварливые каноны физики... Ради такого, накануне можно и стерпеть то, что ты раб! Кстати, а где она? Ее, хоть, прогнали? Посмотрим вниз... Хотя, один нюанс до сих пор важнее; как выяснить у индикатора, не грозит ли мне падение, но так, чтобы он вновь не ударил… Ой! Опять...
    Это уже слишком! Ведь, Никита даже мысль свою не закончил, и к индикатору ее пока не обращал!  Гадюка серая! Инспектора ты, как помнится, ни разу не укусила! А я для тебя несмышленый дикарь, со мной все можно!
    ...А может, я мысли выдаю дикие? …Никита, слегка сконфуженно, успокоился.
    Тем временем, капсула, в которой он находился, не испытывая более его воздействий, стала медленно снижаться. Нет уж, лишних трудностей мне не надобно, и примите угловатого землянина каким он есть! Никита стянул через голову все, что было на нем до пояса, и закрыл одеждой сердитую полосу над «окном». Вот так-то лучше... Но, закрывая индикатор, Никита невольно оперся и о борт капсулы, которая тут же, послушно легла на бок. Теперь «окно» было направлено на поляну, с которой он совсем недавно так магически расстался. Может быть показалось, но вроде бы, сквозь ночь, снизу проглядывалось что-то белое. Никита, возможно, и не стал бы дальше вглядываться, но капсула, из-за разницы усилий в его руках, развернулась по оси, и он невольно скосил глаза влево, взглянув тем самым на поляну с помощью набора, неведомых землянам, видов инфракрасных потоков.
    Облик инспектора Каморницын узнал сразу; хоть и сверху, а не перепутаешь. Но вот рядом с ним... Неужели, это Яга? Прямо-таки живая ромашка! Правда, цветущая ромашка - тоже живая, но передвигаться самой ей все же не дано, также как, то принимать в себя, то выбрасывать в пространство хвостатые плазменные точки. Никита вспомнил, как выглядела сквозь этот экран паутина на поляне, и ее происхождение стало для него понятным. «Может, их цивилизация прошла эволюцию от пауков? Только, почему тогда без своих тонких щупальцев Яга так похожа на человека, а по пропорциям тела даже на женщину?».
    Из-за неустойчивого положения Никита еще раз качнул капсулу. - Панорама в инфракрасном изображении перешла за поляну, раскрывая Каморницыну истинную сущность ночных крон приальпийской растительности. Заниматься дендрологическими исследованиями было как-то не к месту, и Никита повернулся, чтобы выровнять капсулу и попытаться подняться еще выше. Но... Он заморгал и наморщил лоб. То ли показалось...
    Он повернул лицо к последней панораме. Но «окно», услужливо передвинувшись, загородило все своей кромешной мглой. Тогда Никита поступил как следует, - и  скосил глаза налево, отыскивая в красных тонах последний эпизод. Вот! Значит, не показалось! Недалеко от поляны, среди деревьев находился какой-то шар, внутри которого четко просматривалась человеческая фигура, словно сидящая на земле и сложившая голову и руки на своих коленях!
    - Она хоть жива! – крикнул он в невидимый динамик.
    В ответ - вполне ожидаемое молчание.
    - Яга! Ты - маг в паутинных вопросах! Она выберется из твоего клубка?!   
    ...Глас вопиющего! Никита опустил руки с одеждой и, опасливо прищурившись, уставился на индикатор. Поразмыслив, он мысленно задал конкретный вопрос: «Девушка, чье изображение просматривается на инфракрасном экране, в настоящее время - живая?».
    Каморницын готов был зажмуриться в любую секунду, но они шли, а индикатор проявлял удивительное миролюбие. А понимает ли он слово «девушка»? Так как же спросить...
    Еще минуту-другую Никита ломал голову над предстоящим вопросом, пока, наконец, не осознал, с чем реально он имеет дело. Ведь, фактически, он уже задал второй вопрос - понятно ли слово «девушка»? - И отрицающего импульса не последовало! Значит, Марина жива! Впрочем, интересное устройство... А что если индикатор просто отключен?
    Вот тут серый змей выместил на Никите все свое вынужденное молчание. Но сам Никита впервые воспринял это со вздохом облегчения…
Однако индикатор должен владеть истиной в больших подробностях. «Той девушке сейчас достаточно хорошо?» - Импульса не последовало: значит «да». «Девушка получит свободу своевременно и без плохих последствий?». Подумав так, Никита тут же пожалел, что соединил два вопроса в один и не уточнил адресат плохих последствий. - Индикатор повел себя необычно: на его поверхности надулось подобие электрической дуги, будто готовой броситься на не в меру любопытного землянина, однако эти намерения, в итоге, таковыми и остались. Данный ответ Никита расценил как «и да, и нет», вернее, что-то из его вопроса не сбудется. Но вот что? Только, стоит ли переспрашивать до тех пор, пока не получишь удар? Удар по глазам - и ты владеешь истиной. Поумнел, вроде бы как! Ничего не скажешь - гениальная выдумка...
    Благородные заботы о Марине, как выяснилось, заняли значительное время. Никита, словно очнулся, когда на экране перед ним, буквально нос к носу, снизу выплыла голова гуманоида. Это капсула так опустилась! И почему – настолько точно?!
    Словно провинившийся школьник, Никита мгновенно поднял руки и стал толкать капсулу вверх. И что - за заговор молчания? Чуть на голову ему не сел. Интересно, а как бы Марина вела себя на моем месте? Наверно, никак... Без своих интересов она бы и шага к капсуле не сделала... А ведь она - не одна такая. А много ли таких, как ты, Никита?... Пусть будет - да; иначе, жутковато от того, что на всей Земле инопланетяне смогли выбрать только одного...
    Вот уже и приличная высота. За «окном» темно; слева, в красном фоне, лишь иногда какие-то полосы пробегают; ну а синяя сторона, по-прежнему колышет на себе непонятные колонны. Эх, жаль, что ночь безлунная! Никита наклонил капсулу назад, чтобы взглянуть на звезды.
    Ой, сколько их! А Млечный Путь, он что, движется?! На самом деле, это его «окно» не стояло строго на месте. Он «посмотрел» чуть вниз - там уже не было кромешной тьмы: вдали, море городских огней, отгонявших от себя ночь приличным заревом. Так это я уже на высоте самолета! Вот бы похвалиться кому-либо! Кстати, а воздушное столкновение мне не грозит?
    Как быстро ты потерял бдительность, Никита! Теперь ты знаешь, что самолеты капсуле не страшны, хотя и не ясно, почему именно, а вот за глаза свои, в очередной раз тебе схватиться пришлось. Он уж было, взялся за брошенную под ноги футболку, но с грустью осознал, что это не выход. Тут либо защищайся, загораживая драчливую полоску и опускайся на землю, либо лети хоть к Млечному Пути, если конечно в перелете тебя не добьют окончательным нокаутом. И надо же было - запятнать такими проблемами столь весомое в жизни событие! Верти головой, не верти, а у серого снайпера ты всегда на мушке! Так и в отчаяние впасть можно.
    От эмоций Никита даже проголодался. Машинально взявшись за одну из упаковок на магнитной полочке, он с удивлением почувствовал, что ужин его уже теплый. Звездный сервис: побьем, накормим и снова побьем!
    Хотя Каморницын и жевал, но одной рукой он все равно подталкивал «потолок» вверх, движение к земле, почему-то, казалось ему позором. А вообще, продуктами его снабдили дня на два - значит, за это время можно управиться. Два дня взаперти... Хоть и в космосе, но все же…
    Совсем неожиданно для себя Никита словно прозрел! Меня отправили в космос, а я тут! То чуть на голову инспектору не сел, то ужинать надумал... Все! Условный старт! Итак, человечество, ваш соплеменник на современном корабле из металлолома и паутины... ле-летит в ко-смо-сс… Получив очередной удар за неистину, он хоть и заикаясь, но упорно додумал мысль до конца. Придя в себя, он зло взглянул на своего мучителя, которого поначалу чуть не боготворил, и заговорил вслух, попутно имея в виду, что инспектор должен его слышать:
    - Так вот, серый гений! Если ты со мной еще будешь так обращаться, я брошу все, вернусь на землю и не полечу никуда до тех пор, пока тебя при мне не переплавят! ...В вашем Мире, значит, даже шутки караются! И это - вершина цивилизации? Все, я начинаю интеллектуальную работу, а именно так, в свое время, это и назвал инспектор. Но я предупредил!
    Движениями, сильно напоминавшими раскачивание вертикальных качелей, Никита погнал свою капсулу ввысь. Думать – опасно, но как это - не о чем ни думать, ничего не замечать, будто бы все сейчас так буднично, давным-давно привычно и даже скучно и серо? ... Или - вполне естественный вопрос: достаточно ли быстро я лечу? Об этом тоже не думать?
    На самом деле в голове Никиты все вопросы обозначились, на что не мог не реагировать индикатор. Вспышка! Уже искушенный горе-пилот буквально мгновенно зажмурился и пригнулся! Ты опять?!…Шли секунды, но неприятные ощущения будто бы продевали мимо. Он промахнулся? По Каморницыну потекло теплое злорадство победителя! Он решился чуть-чуть разжать ресницы… В капсуле было светло! Эх, Никита, Никита... Истина - на то и истина, она не промахнется. А вспышка - это свет солнца; ты вчерашний день догнал.
    С солнцем стало явно веселее. Он, щурясь, внимательно смотрел в «окно». Земной горизонт под солнцем являл собой сплошную тень и был слегка округлым. Вот и ответ на вопрос - быстро ли ты летел. Индикатор воспринял ту мысль и смолчал , a это означало «да». Несколько минут - и ты, похоже, уже за атмосферой... Осознание реальности происшедшего принесло и коварный страх. Да здоров ли я... Или я уже стою на противоположном берегу от всех землян... Вот уж действительно - лучше не задумываться! Иначе одна недоуменная мысль дотянет за собой десяток других вопросов, а те породят следующие... В результате же, ты, Никита, с трясущимися коленями вернешься на Землю, и всю оставшуюся жизнь будешь вспоминать и анализировать - почему случилось так, а не иначе; что было бы, если бы я не...; какое явление положено в основу…? Безусловно, и то, что такой анализ проводился бы в кругу своих единомышленников в смирительных рубашках.
Однако коварный страх не уходил, и Никита робко поднял виноватые глаза на индикатор. Разумеется, что страх - это порождение бессилия; разумеется, что чувство страха не украшает носителей разума, но это досталось нам еще от животных; и как же пересилить себя, когда ты в такой невероятной обстановке, в которой привычные земные устои без усилий перечеркнуты безмолвной космической волей. На индикаторе подсвечивал недовольный лучик, но атаковать он, похоже на этот раз, не собирался, может даже из-за того, что к нему обратились как к единственной точке опоры. И все же   лучик стал многозначительно увеличиваться. Тогда Никита, не отрываясь от индикатора, поднял руки и толкнул капсулу - лучик тут же исчез, но появился снова, как только Каморницын изогнулся, готовясь к следующему нажиму «снизу вверх». Вот как? А как надо? На такой вопрос ответить «нет» невозможно, поэтому Никита и рискнул спросить. Но объяснять напрямую индикатор не умел, пришлось варьировать свои движения до тех пор, пока следы неудовольствия на серой полоске перестали появляться совсем.
    Какой-никакой, а контакт! Получалось, что лучший вариант управления капсулой - после первого мощного толчка поддерживать ускорение простой вибрацией «потолка». И действительно - округлость земного горизонта стала увеличиваться буквально на глазах! Не завидуйте мне, космонавты... Правда и то, что когда занят делом, а не созерцанием - страх куда-то трусливо убегает...
    Неожиданно солнечный свет померк, и на экране зашевелилось нечто темное! Продлилось это всего несколько секунд, но сделать вид, что никакие события его не волнуют у Никиты не получилось. Ответ он узнал быстро и без помощи индикатора. Повертев сначала недоуменно головой, а затем мчащейся капсулой, он в красном экране заметил удаляющееся бесформенное тело. По-видимому, это неведомое заатмосферное облако он и пронзил своим «звездолетом». Но в связи с данным событием впервые заявил о себе и правый, синий экран. Там тоже появились контуры того облака, но в условном, фактически анимационном виде, только то облако крутилось, переворачивалось, пронизывалось какими-то линиями - прямыми и не очень. А в самом верху экрана и внизу стали проявлять себя маленькие заполненные окошечки: в большинстве верхних были такие же бесформенные, ни о чем не говорящие предметы, но в трех из них - четкое изображение гайки и двух видов винтиков; нижний же ряд окошек пестрел полосками спектров.
    Спектры под винтами и гайкой были практически такими же, как и другими составляющими облака. Значит я, без проблем и усилий, пролетел сквозь смерзшийся металлический мусор? Хороши же свойства моей капсулы! А может, правильнее - что это мой скафандр? Никита поднял глаза - индикатор молчал. На оба вопроса ответ был «да». Третий вопрос он и не задал; то, что все три экрана перед ним - это тот же индикатор истины, ему уже было ясно.
    Никита продолжал подниматься, а вернее, уже удаляться от Земли. Ожидавшейся невесомости не случилось - тут все предусмотрено. Хотя, все ли… Но на данное сомнение серый индикатор самоуверенно промолчал.
    Постоянное толкание потолка над собой к бумажной работе не отнесешь - новоиспеченный космонавт стал ощутимо уставать. Но путь капсула проделала также впечатляющий; в «окне» то, что днем служило опорой ногам, всему телу -  ночью, и все это - на протяжении семнадцати лет, теперь выглядело школьным глобусом, правда исполинским и совсем других, куда более мрачных, расцветок. Левый индикатор в своих красных тонах видел нашу Землю по-своему. В его версии, чуть ли не над всей планетой сейчас бушевали грозы, вспыхивающие зарницами сразу в двух-трех точках, а с востока и с запада над поверхностью вяло шевелился, надвигаясь к центру, довольно внушительный газо-электронный шлейф.
    На крайне-левую часть красного индикатора Никита скосил глаза лишь на всякий случай. Но как оказалось, именно бордовый участок этого экрана нес информацию конкретно ему - метавшиеся  там ранее неугомонные прямоугольники теперь склеились гипотенузами по двое, образовав собой легко узнаваемый образ наконечников стрел! Все эти стрелы целились прямо в него! Метнув глаза на синий индикатор, Никита обнаружил там какое-то замешательство, но через несколько секунд в середине правого экрана, правда, явно не без натуги, однако все же появилось подобие большого восклицательного знака! Кроме него там вспыхнуло еще много символов, но все они исчезли, как только стало ясно, что они не контактны землянину.
    То, что предупреждение не напрасно, довелось понять быстро. Газо-электронный шлейф, дремавший на красном экране, вулканным выбросом вдруг метнулся вверх, явно в сторону капсулы! И хотя в «окне» ровным счетом ничего нового не появилось, Никита, что было силы, рванулся прочь! А в его ситуации убегать прочь совпадало с «прочь от Земли». Синий экран словно поощрял его поспешность, явив на себе странное трехногое существо, возможно животное, которое прямо-таки олицетворяло скоростное передвижение по невидимой поверхности. В это время и серый забияка также стал проявлять досадную активность. Он надулся мощным зарядом, хотя отвечать своим «нет» ему, вроде бы, было не на что. Только, на этот раз, что-то тот долго делится... А заряд все растет! Неведомая опасность снаружи – и до боли знакомая внутри…
    В такой ситуации Никитина голова сама собой все больше оттягивалась назад, а в этом случае яркость экранов резко уменьшалась. И когда затылок уперся в заднюю стену и «окна» почти погасли, пропал, словно перегорев, угрожавший заряд забияки! Убегай, но не смотри? - Прямо как в сказ...
    Умудренный Каморницын прервал мысль на полуслове. Здесь вольных мыслей и образных сравнений не терпят. И он взглядом дрессировщика покосился на серый индикатор.
    В таком изогнутом положении толкать капсулу вверх было даже удобнее, но всякой работе есть предел. Все, отдыхаем! Чего бы, там, мне не диктовали индикаторы…
    Каморницын бросил руки вниз и выпрямился. «Окна» засветились прежней четкостью. И буквально перед собой, за капсулой...
    Семнадцатилетний Никита уже насмотрелся фильмовых страшилок и их родных братьев - заморских триллеров; электронные игры также являют всякое, и даже полунищий редко бывает в них новичком. Так может быть, поэтому Никита не вздрогнул от увиденного в «окне»? Еще может быть многолетняя дружба с Ягой закалила его в созерцании реальности, нереальной для всех остальных?... Центральный индикатор демонстрировал уже весь земной шар, вернее демонстрировал бы, если его бы не загораживал Каморницнн-старший, его отец! И это не было дешевой анимационной подделкой - почти всё крайне подлинно!  И жесты - кулак у самого «окна», а затем указующий перст к Земле! И мимика, и одежда - всё до щетинки, все до оторванной пуговицы!
    Никита откинулся на заднюю стенку, которая тут же стала полувертикальным диваном и, флегматично поглядывая на «отца», потянулся к полке с провизией. Нельзя сказать, что обстановка способствовала аппетиту, но не ждать же у моря погоды. ...Значит, Яга опять права. Солнечный, как она выразилась, тупик - пространство с дурной репутацией.  И кто же это нами правит, о чем никто даже не подозревает, а если и подозревает, то с точностью до наоборот? Ведь  никакая религия не трактует божий перст в виде инфракрасного шлейфа, опутывающего крохотный невинный самолетик только за то, что он построен и взлетел не по принятым, пока, на Земле правилам и стращающего его обитателя видением, образ которого для того давно и заслуженно не свят! Да, родителей не выбирают, но и разум, когда только он действительно разум, имеет право если не на восстание, то хотя бы на бегство! Так кто же ты, легко догнавший  и узнавший меня, но не умеющий меня заставить, умеющий показывать сказки, но не рассказывать их? А ведь наверно именно ты, по заслуживающим доверие слухам, можешь и сбивать летательные аппараты, и ломать какие-то там коридоры...
    Подумав так, Никита покосился на индикаторы. По красному можно было предположить, что шлейф вплотную прильнул к капсуле, синий - все также рекомендовал быстро убегать, а вот серый, и самый для него весомый, молчал. И это несмотря на то, обитатель капсулы не убегал, как тут же советовали, а в центральном индикаторе неожиданно трезвый отче усиливает угрозу жестами.
    - Сейчас мне ничего не угрожает - для верности вслух сказал Никита, подняв глаза вверх.
    Серый забияка молчал. Но все-таки... И Каморницын решился. Он сжался, и закрыл ладонями глаза:
    - Индикатор истины сломался!
    За полет это было во второй раз, когда, получив мощный удар, Никита почувствовал удовлетворение.
    Он машинально жевал теплое содержимое пакета, даже не очень понимая, что именно он ест. Но такое было естественным - не та обстановка. «Папа» за окном все больше распалялся... Да, видывал я эти жесты... Правда, в звуковом оформлении они больше впечатляли... В отвлеченной от истинной реальности Никитиной голове взял да и мелькнул вопрос: «А что это на самом деле? У меня вызвали галлюцинации...» Ай-й! «…или это изображение за "окном"» После «или» драчун смолчал. Ясно. Кстати, дерётся он всегда по-разному: сейчас совсем не сильно. По-видимому - все зависит от степени невежества в утверждении или вопросе... На эту его мысль серая полоска также не послала возражения.
    Неожиданно откуда-то, вроде бы из молчащего давно динамика, Никиту что-то хлестнуло! Это еще что?! Он сморщился, сразу заломило, чуть ли не все зубы! Но индикаторы на событие никак не отреагировали. Впрочем... В бордовом крае красного экрана стрелы из прямоугольников в него уже не целились, их острия, похоже, повернулисъ к Земле. А на синей стороне животное вдруг перестало убегать, а, остановившись, подставило голову под полетевшие сверху капли. Никита оперативно повернулся, к четырем светлым точкам - умывальнику, и мягкий, только что не пушистый, пар коснувшись лица, мгновенно снял всю боль.
    Так... Хорошо, когда хоть что-то хорошо кончается... Выпрямившийся Никита какой-то миг остолбенел. В «окне» уже не было никого! В красном экране также не было шлейфа, вернее он, как ранее, змеился, у теперь уже не столь близкой, Земли! Значит, произошли события...
    Напряжение спало, и его взгляд невольно остановился на большом правильном круге ночной стороны  родной Земли, скрывавшем за собой Солнце и тоненьком, но как-то великоватом серпе, хоть и не родной, но тоже близкой Луны.
    Почему они совсем недвижны в «окне»? Ведь капсула вне атмосферы наверняка по-прежнему движется! Может, передо мной теперь всего лишь картинка?...
    Как, оказывается, это трудно - не задавать глупых вопросов даже самому себе. Да и как можно верить - не колеблясь, что о любой возможной неприятности тебе сообщат, а действия твои направят в нужное русло!?...
    Естественно, что за сомнение в истинности изображения в «окне» ему тут же досталось, да еще – как!
    А вот, о следующем мгновении Никита жалел, как ему казалось, очень давно. И он - то знал, что с момента его боксерского жеста по внеземной серости прошло лишь несколько секунд, но сожаление о собственной несдержанности в данные секунды не умещалось.
    Никитин кулак как-будто бы пробил скорлупу большого яйца, после чего погасли все три экрана! Страшная мысль колотила сердце - не сотворил ли он что с капсулой, и в норме ли ее герметичность?!
    ...Экраны все-таки вновь засветились. От сердца немного отлегло.
    Да вот засветились, но не совсем-таки... Крайне левая часть красного индикатора так и осталась затемненной! Стрел-прямоугольников он больше не видел. Значит, его удар повреждение все же нанес...
    Никита робко поднял глаза. С виду, серый забияка был цел. Может, обойдется? Сколько, в конце концов, можно было терпеть такое обращение с собой?! А на синем экране трехногое животное просто бесновалось - оно кусало себя, драло лапами, прыгало и опускалось на голову. Ясно, что это - пародия на меня. Отдельное спасибо - за сравнение с животным. Или у них есть такие представители разума? Тогда с ними – не для меня. Я не поклонник фильмов ужасов.
    Забывшись после стресса, Никита уже задал несколько вольных вопросов, но нокаутированный индикатор никак не реагировал. Одним словом, нарвался ты, Каморницын, на межпланетный скандал.
    Трехногий инструктор на синем экране прекратил показные конвульсии и подчеркнуто осторожно направился куда-то и влево, и вверх одновременно. Нельзя было сказать, что Каморницын достаточно отдохнул - вообще бы уже и поспать не мешало, но подчинился он индикатору незамедлительно.
    Он наклонил капсулу, насколько предлагалось, но первый же толчок отдался резкой болью в предплечье и в позвоночнике! О, оказывается, я и сдачи получил! Странно, но теперь чувство вины за содеянное почти улетучилось. Никита нагнулся к умывальнику и, набрав в ладони эмульсии, растер ей, чуть ли не все тело. Теперь дальнейшие движения по управлению капсулой неприятностями не отдавались - здешний умывальник смывал и грязь, и боль, и, наверное, грехи. Нам бы это - да на Землю! И первую очередь!...
    Вскоре, в полупогасшем красном экране на капсулу что-то медленно надвинулось. Опять происки таинственного шлейфа?! Перед глазами - ничего нового, а вот справа трехногое - ну прямо сама осторожность: то чуть-чуть вверх; то чуть-чуть назад. А ведь назад-то тут сразу не получится. Что же ты в атмосфере не умеешь давать инструкции, трехногий брат по разуму! А то, ведь, и с серым бандитом у меня отношения сложились бы потерпимее!
    Вдруг, после одного из маневров, ноги резко потеряли опору. Хорошо, что Никитины руки касались верха капсулы, поэтому он и не стукнулся о «потолок». Тут же свалившись вниз, Каморницын понял, что капсула во что-то воткнулась. Инструктор справа сразу же стал советовать двигаться вверх, а на красном полуэкране посторонние контуры незаметно пропали. Значит, данное столкновение - по сценарию... В «окне», не столь удаленный от Земли  вакуум. И эта пустота, то берет тебя в осаду, то невидимые заборы на пути ставит… Ученые-то хоть подозревают о таком?
    А толкать вверх, похоже, не получается! То ноги так и подгибались, а сейчас все так, как если бы он толкал потолок у себя дома, в надежде сделать его повыше. Да я вам что, штангист? Но советы справа были очень настойчивы. Интересно, как эта зверюшка отыскивает понятные мне жесты все больше и больше? …Двумя руками - в одну точку? Так, какая в этом разница...
    От бесплодных, с виду, стараний Никиту отвлекло появление вдали какого-то... перышка, что ли? Ну и, конечно же, оно приближалось. Понятно, что орлы с воробьями по космосу пока не летают – так каков будет новый визуальный шантаж? Он повернул голову и скосил глаза так, чтобы просветить приближающееся сквозь остатки красного экрана.
    Действительно, шлейф вокруг Земли несколько изменил цвет, хотя возможно, это было всего лишь результатом изменившегося удаления от него, или  продвижения на запад меридиана середины ночи. (Как, оказывается, приятно размышлять, не опасаясь удара по глазам!) Приближающееся перышко в инфракрасном измерении также содержало дополнительные подробности, и кое-что Никите напоминало...
    Искрящийся паук-ромашка! То ли, правда, Яга, но скорее - опять подкинутый образ...
    А животное справа, не реагируя ни на что, просто зациклилось на толкании. Толкай вверх, и все тут! Никитины глаза просто разбегались.
    Воздух Яге не нужен, но нужна ли какая-то атмосфера? Возможно, тоже нет; она, вроде бы, в скафандре. Летать она может, но так ли далеко? И почему бы тогда ей раньше было не улететь?... Впрочем, слева инфракрасная истина, видений там быть не должно... А вот жива ли она?
    От последней мысли Каморницыну стало не по себе. Может быть, в этот миг он надавил на верх капсулы как-нибудь по-особенному…
    «Потолок» дернулся и ускользнул от рук! Резко закачалась и сама капсула, подкосив вытянувшегося Никиту, который рухнул в подэкранную темноту. Падение вышло удачным, но капсула не унималась, лишая его возможности встать. Он бегал глазами по индикаторам - существенно нового там не было, только приближающееся перышко стало напоминать тонкое колесо длинных щупальцев, парусом покачивающих гуманоидную фигурку в своем центре, да инструктор на синем фоне теперь повернулся к зрителю и хлопал лапой об лапу. Никита попробовал сделать тоже самое, но руки промахивались из-за тряски. Затем безнадежно немая капсула запела всем корпусом, подражая банальной земной пиле, но все же, явно превосходя ее в чистоте тональности.
    Дурного предчувствия от происходящего Никита, почему-то, не испытывал, его больше беспокоила судьба Яги. Но вот... Почти вдруг и почти одним разом все решилось... Решилось, хотя все ли? - Заговорил динамик. Значит, сейчас был - особый случай, поскольку из него донесся голос инспектора:
    - Молодой человек! Я уже очень далеко от Земли, и так всё устроено, что Вас я уже не услышу. Обитатель мелких космических тел, также, наконец, покинул Вашу планету, и думаю, что он где-то невдалеке от Вас. Я, как инспектор, мог бы рассыпаться перед Вами в благодарностях за реальное содействие нашему освобождению. Но это было бы слишком по-земному, где цена произнесенного ничтожна, а порой, и обратна. Реально чем-то помочь Вам я уже также не могу. Остается только одно – проконстатировать, что  неосознанные, чисто механические действия теперь стали историческим фактом, выделяющим Вас из землян и совпадающим со всеми правилами разумной Вселенной.
    Капсула так тряхнула Никиту, что тот прослушал часть монолога инспектора. Но главное уже было ясно – на самом деле сейчас уже все в порядке и к нему приближается настоящая Яга. Обитатель мелких космических тел... И как же так, я тебя в космос запустил? Может, надо мной смеются? В отсутствии серого индикатора все вопросы таковыми и оставались.
    - ...подчеркиваю: Вы вольны в своем выборе! Только имейте в виду, что Ваш аппарат приземлится не в месте старта, и не там, где Вы захотите. Коридор, отправит Вас только в одну точку на планете. Эта точка Вам не очень понравится, зато вокруг будет родная речь...
    - Что?! - Никита возмутился вслух, хотя был предупрежден, что услышан не будет. - Да хватит ли тех денег, что ты мне дал, чтобы вновь вернуться во Францию! А что такое нарушение визового режима ты знаешь?! ...Значит, образование мое отменяется... Ну, спасибо!
    Вдруг капсула успокоилась. Он удивленно посмотрел на синий индикатор, но животного там уже не было. Отсутствовали новости и справа, да и в «окне» Яга больше не приближалась, а застыла как актиния, поджидающая жертву. «Возможно, я где-то промахнулся» - подумал Никита, вставая на ноги.
    «Раб» - шепотом пропела ему память…
    А разговорившийся напоследок инспектор, все еще не оставлял динамик в покое:
    - ...Поэтому, помогите нам в последний раз и устраните недоразумение. Землянка должна вернуться на родную планету - только там для нее все условия естественны...
    Брови Никиты поползли вверх. «Пролезла-таки!». Он не сомневался, о какой землянке сейчас, хоть и вскользь, но все же услышал! Теперь Каморницын весь обратился в слух.
    - …Одним словом, если Вы согласны задержаться вне своей планеты еще несколько земных суток - расправите позвоночник и выпрямите руки: одну вверх, другую в сторону и чуть назад. Ваш давний знакомый, что где-то перед Вами, поймет это как согласие и отправит Вас по адресу. Но долго не медлите, Солнечный тупик может успеть вмешаться.
    Никита продолжал вслушиваться, но дальше было тихо, только «писк пилы» тоненько повизгивал где-то около капсулы. Вот так - ни спасибо не сказал, ни до свиданья... Жаль, про «землянку» я не все расслышал, - но как тут было!
    ...Что я раздумываю-то? Так быстро я и не рассчитывал возвращаться. Спать вот только хочется…
    Вытянуть руки так, как было предложено, не очень-то получалось из-за тесноты, но Никита все же распрямился, направив свое «окно» в сторону Яги. Попутно, он покосился на красный экран - околоземный шлейф как-то подозрительно зашевелился. Ну, Яга, ты не заснула первый раз в жизни? 
    ...Нет, Яга не заснула. Издалека было заметно, что она шевелила руками. А вот, кажется, она их сомкнула на голове. Какой-то лепесток-щупальце, а, может несколько вместе - отсюда не было видно, стал удлиняться наподобие выходящей антенны. И вот... Несколько раз Яга вся встрепенулась, будто порциями улавливая неведомый ветер и...
    И истребителем сорвалась с места, через мгновение, пролетев над самой капсулой! Никита повернул ей в след «окно», но чернота космоса уже скрыла ромашкоподобного пришельца! Вот это да... Она не увидела моего знака? В Никите просто заныло разочарование.
    Кто знает будущее? Даже самое ближайшее? А уж в его-то положении... Чувство разочарования длилось лишь десяток секунд.
    Капсула качнулась. Потом еще раз. Далее, потерявший равновесие Никита оказался придавленным спиной к своему ложе, которое стало жёстче прежнего. Испугано скользнув глазами по экранам, он заметил на красном фоне медленно плывшую мимо индикатора косую сетку, правый же экран, похоже, выключился вообще.
    Я что - опять в атмосфере? Но в этот момент давящая сила внезапно исчезла, и Никита чуть было не разбил нос об «окно». Не многовато ли приключений на одну шею? И надо было мне соглашаться! Сидел бы сейчас в стране Бальзака! Точнее - спал бы.
    Новая волна давления надежно прижала его к ложе. Но теперь уже Никита, держал руки наготове, и сброс перегрузок не застал его врасплох! Сообразив, наконец, что к чему, Каморницын резко повернул капсулу «окном» к Земле...   
    ...Как уменьшился  родной, столь исполинский для нас, каменный шар!!! Да он буквально на глазах отъезжает от Солнца, серпом отражая его лучи, будто передразнивая собой Луну, но только удаляющуюся!
    Вместе с тем, его капсула теперь уже не была летающим велосипедом, тысячекратно усиливавшим энергию движения обыкновенных рук. Вектор полета от Никиты теперь не зависел - очередная волна перегрузок припечатала его прямо к «окну», и Каморницын впервые разглядел, что стенка, сквозь которую светился индикатор, вовсе не стала прозрачной. Каким тогда способом передавалось ему изображение – так и осталось непонятным.
    Может - кажется, но очередной сброс перегрузки запаз... ды-вает… Задохнусь же! Давление чуть-чуть отпустило, но с каким-то раздумьем. Как только стало возможным хоть немного шевелиться, Никита богатырским усилием развернул капсулу в прежнее положение и тут же распластался в ложе.

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Теперь все стало - как и начиналось: перегрузка - сброс перегрузка сброс… Судя по всему, именно ложе и отмеряло допустимую для него дозу давления при таком ускорении. И сколько эта малосерьёзная скорлупа может ускоряться? Хотя, скорее всего,  дело - в том пресловутом «коридоре», который я, якобы, своим натужным толканием возвратил к жизни. Может быть, сетка  на левом экране, не спеша журчащая против направления движения, это и есть инфракрасные координаты коридора?
    Бить или не бить по глазам его уже было некому.
    Большая скорость хороша, когда ты ее чувствуешь. А здесь? Сам - спиной к Солнцу, а, значит, - в кромешной темноте, и перед лицом - всё такое же. Разновеликий рой звездных точек и рваная дымка туманностей света не добавляют.  Косить глаза на индикаторы уже не интересно, так как теперь там одно и то же. Поспать бы! Да, куда там! Уже и грудь болит...
    Сквозь слипающиеся веки к нему все-таки пришло первое впечатление дальнего космоса. Прямо по курсу ярко светила звезда. Именно светила, и до этого её в "окне" не было. Никита скосил глаза, но не о чем новом индикатор не сообщал. А звездочка понемногу увеличивалась и даже стала сдвигаться в сторону. Сон у Никиты сняло как рукой - ведь предупреждать об опасности теперь было некому, ополовиненный красный индикатор этого сделать не мог, да и вообще был малопонятен. А ведь, если что - увернуться не получится! Но светлая точка, все же, сползала с его пути. Никита как-то не заметил, когда она сменила цвет на лунно-белый. И вот эта бывшая точка, а в последний момент - бесформенное лунное пятно вдруг прыгнуло мимо его капсулы, растянувшись при прыжке в подобие встречного  поезда, но только без всяких очертаний и явив свою суть то ли образом камней, то ли пыли, то ли какого-то холодного звездного дыма.
    И что же такое промчалось совсем рядом? Аналогичных космических тел многомудрые земляне, вроде бы, не описывали. Космический аппарат? - Да тоже, как-то одно с другим не вяжется.
    Словно подыгрывая его интересу, перегрузки стали наконец-то ослабевать. Еще немного - и Каморницын с облегчением растер плечи и грудь. Как же хорошо стало! Теперь спать? Нет, с этой мыслью он категорически расстался - не та ситуация! Ведь сейчас никто и не подскажет, какими образами, разные там, шлейфы меня воспитывать будут. И Никита развернул капсулу, чтобы посмотреть вслед.
    Того, что пролетело мимо, нигде не было. Он в растерянности вертел стенками. А где же Земля? И что это за прожектор в космосе - неужели таким стало Солнце?! И с какой же такой скоростью я лечу?! Да Солнце ли это? Откуда тогда темный крюк на его диске?!
    К Никите стала подкрадываться паника. А, что если это опять подкинутое видение? Черт красный, зачем ты мне, если на тебе ничего не разберешь?! А изображение по периметру «окна» было мутным и сильно дрожало. Только в его центре звездная россыпь виделась четко. Но если капсула разворачивалась в сторону от помеченного крюком светила, хорошее изображение смещалось вслед за ним, и площадь его уменьшалась. А смотреть на взбесившийся космос было совсем безрадостно - привычные элементы звездного неба дрожали, даже прыгали, некоторые звездные точки то появлялись, то исчезали, но такого обилия дрожащих комет нельзя себе было и представить.
    - Яга! Ты хоть ведаешь где я!? - Никита крикнул, что было сил; а вдруг, и вправду, ответят. - А ты, инспектор - чудище! Ты слышишь!? Разум не должен быть спесивым!
    Он крикнул еще пару фраз, но сбился с нити обвинения и, понимая, что лопочет бессвязное, замолк.
    Высказался... А и, правда, легче стало! Он развернул капсулу по ходу - буду смотреть в кромешную бездну. Пусть так – ведь куда-нибудь же меня вынесет! Может быть - опять на Землю, если здесь шлейф орудует...
    Сначала мрачно, а, постепенно, все с большим интересом он взирал на искрящийся бисер в той части «окна», которая не поддалась помешательству. А все-таки, тьма бывает разной. Сейчас, вдали от светил, эти россыпи, вперемешку с островками, а то и целыми континентами туманов, предстают куда более цветными. Да и вообще - столько оттенков! Что-то пульсирует, что-то слегка мигает, что-то выше такого и держится значимо... И что я расквасился? - Все на месте; и разве это одиночество... «Раб» - вновь плюнула в повеселевшую душу его коварная память.
    ...Возможно, Никита, истрепанный во всех отношениях, все же забылся. То ли он открыл глаза, то ли лишь пробудил свое внимание, подчиняясь глубинной интуиции...
    Впереди, прямо по его курсу, было какое-то движение. Тьма есть тьма, но почему-то в центре «окна» звездный ковер как-то нелогично прохудился. И та космическая пустота, похоже, шевелится. Так и есть! Только вот, там, рядом с ней была звездочка, а сейчас ее нет! Не несет ли меня в Черную дыру?! - Тогда и такая скорость объяснима!
    Проснувшиеся глаза лихорадочно пробежали по «окну». И Никита неожиданно осознал положительную новость - все изображение этого индикатора вошло в норму, не было больше ни звездных прыжков, ни комет.
    Их уже не было, зато дыра уже была, и он к ней приближался. Но что-то подсказывало, что скорость капсулы уже не столь высока, да и его ложе, вроде бы, создает  неудобства, то и дело где-то теряясь. Спидометра здесь не придумали, а жаль.  ...А как там звезда с крючком поживает? Никита развернул капсулу назад...
    Позади был такой же черно-светлячковый космос... Ты думал об этом, Каморницын?  Тогда, когда поднимал руку в знак согласия?...
    ...Черное пятно занимало уже половину «окна». Объезжать капсулу оно явно не собиралось. Смотреть на приближение неведомого, зная, что от тебя самого ровным счетом ничего не зависит... А ведь все земные прописные истины давно и с легкостью отправлены в корзину... Быстрее бы! Уж, или – или!
    Желая хоть как-то отвлечься, Никита потянулся к полке с провизией, не сразу поймал пакетик, но тут же, разозлившись на себя, швырнул его об стену. Он замурлыкал модную песенку, но через минуту стукнул сам себя - хватит! Что это я - как загипнотизированный! Он перевел «окно» на боковую панораму.
    Улетел, а ни Марса не увидел, ни Плутона... А центральный индикатор чуть ли не сам собой, потихоньку вновь обратился к черноте. М-да...
    Что это? Или показалось... В него заскочило и сразу спряталось неясное впечатление, что будто бы там он что-то разглядел... Вроде бы нечто сверкнуло, и в пятне обозначился геометрический цилиндр. Хотя, после всего такого, начать грезить… А все-таки, если там правда искусственное сооружение, то уже не все так грустно! Однако,  сколь он не всматривался, чернота оставалась чернотой, все более склоняя его к мысли, что выдал желаемое за действительное.
    Наверно то, что просто обязано случиться, бесконечно оттягивать время не умеет. Чернота зашевелилась, расширяясь вниз, и протянула гасящие звезды лапы к его капсуле. Капсула закачалась - как остановленная на месте...
    Есть ли в кромешном космосе электричество? А электрический свет? - Детские вопросы на глубокие темы...
    В «окне» вдруг загорелся свет... Загорелся ли, зажегся ли, и электрический ли... Так ли важно! Вокруг капсулы - вплотную матовые гладкие поверхности, подобие железнодорожного перрона, а за ними - монолитное разноконтурное сооружение; все выдержано в одном цветовом фоне…
    Все ли тебе понятно, Каморницын? Но тем не менее, такой поворот событий его крайне устроил - пропавший где-то по дороге сон, вновь навалился на него и с недюжинной силой. Глазам не помешало слипнуться даже куда как не менее значимое для него - появление на стене вокзала ростков, их быстрый рост до актиниевых щупальцев, и выделение наружу ах угловатого обладателя.
    Яга покружила глазницами, поняла, в чем дело и скрылась в стене так же, как и появилась. Через какое-то время и капсула со спящим землянином легонько вспорхнула и повторила ее путь, не испытав видимых затруднений в таком способе преодоления стен сооружений.
    - Вставай, богатырь!
    Яга толкала его, но он вновь упорно закрывал глаза.
    - Сколько я здесь сидеть буду из-за тебя! Ты, хоть знаешь, сколько уже спишь?
    Бесполезно… Столь обильные события сном еще не переварились. Она проковыляла в угол комнаты, к единственному здесь излишеству - своеобразного цвета знаку на полу, - треугольнику, с вогнутыми внутрь сторонами. Покрыв свою голову руками, Яга стала на этот знак.
    Через минуту Никита уже сидел на том, что служило ему кроватью. Он подозрительно поводил ноздрями, а затем уставился на место, где только что спал. - Ну, прямо-таки погребальный постамент! Такая мысль заставила его быстро встать. Хотя - откуда такие сравнения возникли; да существуют ли вообще такие постаменты?
    Никита осторожно подошел к стене. Вся комната - пол, стены, потолок и возвышение, на котором он спал - все единого цветового тона, на белом фоне - мельчайший серый узор. Все двенадцать граней комнаты - практически идеальны и, похоже, соответствуют золотому сечению. Он дотронулся до стены, потом слегка надавил, затем сильнее. Не получив удовлетворения его руки переместились на другие участки стены. Облик Яги при этом не отличался от взгляда санитара на безнадежного пациента.
    - Сказала бы что-нибудь, чем так смотреть...
    - Вот удивил! Я думала, первым твоим словом здесь станет «замуровали!».   
    - Видел, как ты тут сквозь стены протискиваешься. Но я-то, лбом  эту комнату не пробивал, прежде чем в ней оказаться.
    Яга с сарказмом продолжала наблюдать на его поиски входа-выхода. Через минуту ее бас прозвучал уже с ностальгией:
    - Ты хоть понимаешь, что мы видимся последний раз?
    Никита сразу повернулся. Затем опустил глаза.
    - Полжизни был у меня только один друг. И тот оказался инопланетянином...
    - Не люблю этого вашего слова. Я тебе бабушкой стала, по твоему же стремлению, хотя хорошая бабушка в вашем Мире от друга, наверно, и не отличается...
    - Слушай, а это - обязательно?
    - Обязательно, Никита.
    Последовала пауза, после которой, видя, как грустнеют человеческие глаза, Яга в несвойственной манере разоткровенничалась:
    - Я понимаю, что ты там шел по жизни с моей помощью, и вот теперь её не будет. Но, а мне-то как быть? Неестественная среда... Все время прятаться... Да и ты сам начал нам помогать с заранее известной целью. Не помог бы, - не свел бы воедино коридор, не передал бы пеленг спасателям инспектора - и сгинули бы, в конце концов, мы на твоей Земле! Скажешь, не так? В Солнечном тупике и не такое бывало... Понятно, что ты до сих пор удивлен, как же это так ты нам вдруг помог? Но ты не мог ничего знать, все было просчитано без тебя, твое задание было чисто физическим. Если бы не эта настырная девка, быть Никите уже…
    - Про девку... поподробнее.- Не исключено, что Никита покраснел. - Я, в той мясорубке, половины из сказанного не усвоил.
    - А что про нее подробнее скажешь? - По Яге было видно, что тема вопроса не самая удачная. - Забрать тебе ее надо. И вернуть на свою Землю. Вот и все.
    - И все? Да я видел, как вы её спеленали! И это, наверняка твоя
работа, а не инспектора! Она здесь?
    Яга обошла его, чуть ли не кругом:
    - А, похоже, ты и, правда, ничего не понял! Или не слышал... Как же тогда ты дал мне знак согласия? Или это была случайность?
    - Любой землянин рвется в космос. Даже - неосознанно.
    - Вот это и страшно…
    Чтобы не ссориться напоследок, Никита проглотил пилюлю молча.
    - ...Я чувствую, что ты сейчас думаешь. Что, мол, я сама около Земли делала, перед тем как разрубили коридор? ...Мы не живем на планетах. Нас всего человек двадцать пять...
    - Человек?
    - Но я же говорю на твоем языке! ...Мы не кишим как вы на своей Земле. Ты представляешь, где сейчас находишься? Это - полустанок, отсюда ответвляется недостроенный коридор в район непонятной никому звезды, которую ты знаешь как Солнце. ...Так вот здесь сейчас, почти наверняка, кроме нас никого нет! А если кто и решил здесь остановиться ввиду каких-то проблем, то входа к нему нет не для кого. У нас есть специально отведенные участки, где личности разных Миров могут между собой проводить… ну, беседы, что ли... А пусти сюда землян! Да вы из кожи вылезете, чтобы только на контакт выйти! А вы уверены, что, к примеру, созерцать вас приятно? Да и сами вы - не упадете от увиденного? ...Ну, тебя самого такое не касается, ты у меня особый, подготовленный. - Яга вовремя пригладила правду-матку.
    - А как же тогда, мы с тобой - тоже из разных Миров, но в одной комнате?
    - А скажи, разве ты сам сюда прилетел? Или ты думаешь, что коридор пропустил тебя без моего участия? Теперь для вокзала, мы прилетевшие вместе. ...А, кроме того, не все же здесь - исключительно по программам. К примеру, если надо тебе отсюда выйти - не задумываясь, подходи к стене в любом месте, и перед тобой стена примет свойства жидкого монолита: проходи, пожалуйста.
    - И не намочит? - усмехнулся Никита.
    - Не намочит.
    - Тогда я пошёл.
    - Да подожди! Дитя игривое... А вот, если тебе надо что-либо нестандартное, стань туда, - и Яга показала на тот вогнутый треугольник - для верности сомкни пальцы на своем мозговом центре и четко вырази мысль. Если это возможно в принципе, и нет противоречия с законными интересами других - может и не сразу, но результат увидишь. Я для чего тебе это рассказываю: какой-то ты избитый прилетел; поэтому, о том, что было не так, можешь дополнительно сообщить, указать, как тому быть следует, и, возможно, лететь тебе дальше будет комфортнее.
    Никита прошелся по комнате, а затем негромко забурчал:
    - То, что Марина не здесь - это понятно… То, что лететь еще бог знает куда за ней - тоже... То, что даже после всего этого, во Францию мне не вернуться...
    - Что ты там бурчишь? Покажи мне пальцем на Францию? Где здесь она?
    - Что она делала около Земли, - сама спросила, но так и не ответила.
    - Около Земли - это еще не на Земле. Около - это космос, а я - житель космоса, и пусть тебя не волнуют чужие дела.
    - Ты, не раз, понемногу проговаривалась; и я, в результате знаю, что ты - житель астероидов…
    - И астероиды, и большие камни космической пыли... Слышишь - космической!  Все это - тела, не принадлежащие звездам, они - тела космоса!
    Никита уже смотрел на нее пристально и с неоднозначной улыбкой.
    - Что умолк? Неверие закончилось?! - Бас Яги, почему-то, немного дрогнул.
    - Умолк потому, что не узнаю Ягу. - Он вновь выдержал паузу. - По-моему, ты хочешь поругаться... напоследок.
    Слыхано ли дело - Яга потупилась! Никита развернулся и, аккуратненько вдавившись в стену, скрылся.
    С полминуты из стены периодически показывались его части тела. Наконец, отдуваясь, Камроницын заскочил  обратно.
    - Что ж ты, карга, дурака из меня делаешь! Я чуть не задохнулся! Там еще стена, твердая.
    - Я из тебя делаю... Делала, да вот недоделала! Куда ты направился? Ты об этом, хоть, подумал?!
    - Куда... Да куда-нибудь! В соседний коридор.
    - По коридорам здесь летают. И на огромные, для вас, расстояния. Эта комната - специально для тебя, здесь учтены твои потребности. Другое пространство тебе самому не нужно, а значит, его и нет. А ты - ломился из вокзала! Кто же тебя выпустит! Чтобы ты в вакууме взорвался?!
    - Кто выпустит... Значит, здесь все-таки кто-то есть?
    - А это уже - недостатки человеческой речи: говоришь с одним смыслом, а слышат с другим. «Что ж тебя выпустит» – так ведь не говорят.
    - Постой, ну а твоей комнаты или чего-нибудь... такого - здесь разве нет?
    - Дубина! ... Точно поругаемся! Вакуум - моя комната! И я легко из вокзала выйду! Зачем мне какое-то пространство здесь внутри?
    - Ты не кипятись. Совсем как человек стала.
    - Вот это - ты прав. - Неожиданно самокритично поддакнула Яга.
    - Хорошо, капсула моя, полагаю, не улетела? Как мне к ней попасть!
    - Вот так бы давно. Проходи, посмотришь.
    - А где она? Куда к ней проходить?
    - Хоть куда, Никита. Можешь прямо туда нее, где только что застрял. Это вы на Земле бегаете за вещами. Здесь - не так.
    - ...Пойдем вместе?
    - Вместе - так вместе.
    Они вошли в стену. Яга - как по асфальту, Никита - подергиваясь и отогнув назад голову. Как только стена поглотила их полностью, комната начала сжиматься, в считанные мгновения, уменьшив свет в ней до маленькой точки, а последним мгновением погасив и ее.
    - Яга! Это же другая капсула!
    За пеленой стены их поджидал мрачноватый ангар. Хороший свет ступенчато окружал только раскрытую капсулу, раза в два большую прежней, мягких, но выразительных расцветок и с двумя широкими креслами на ее основании.
    - На Земле, Никитушка, в кустарных условиях, лучшую было не сделать. А сейчас твой аппарат привели в порядок.
    - Вот это сервис… А его… полностью привели в порядок?
    - Да. Иначе бы проинформировали. А почему ты спрашиваешь?
    - Понимаешь, индикатор сломался. Еще у Земли.
    - Вот это новость! Представляю, каково тебе было вслепую! Но сейчас, наверняка, все нормально.
    Но Никита, почему-то не унимался:
    - Ты говорила, что здесь можно попросить что-нибудь дополнительно. Можно - чтобы индикаторы включались по моей воле, кнопочки, что ли, предусмотреть на этот случай?
    Яга оглядела его сверху вниз и обратно:
    - Землянин - он всюду землянин! Истину можно включить, а можно - и выключить, когда надо!
    - Да тебе бы так! - Теперь уже Никита чуть не взорвался. - Я вам что?
Боксерская груша? Ты знаешь, на чем тренируют боксерский удар?!
    - Забываешь, что ты об этом рассказывал. Осмотри, лучше, вон то кресло. ...Ну, подходи, не укусит. Что-нибудь видишь?
    - Это что за водопроводные краны? Регулировка положения?
    - Регулировка. Только не кресла. Кресло и само управится. Здесь применили наиболее для тебя обиходное - краны. Первые четыре – регулируют четкость каждого индикатора, а самый нижний, при случае, удержит в соседнем кресле беспокойную пассажирку.
    - Тебя послушать - обо мне и о Марине знает уже вся Вселенная...
    - Меня послушать - о вас знаю я, инспектор и, наверно, кое-кто с его планеты. Ваша родня - более общительна.
    - Что-то я этого не заметил.
    - Ну, до вас-то, планете инспектора всё равно далеко! …Нас здесь не поймут, Никита, мы сейчас просто прохлаждаемся.
    - А что нельзя? Ты ж назвала это полустанком.
    - Помнишь, я провожала тебя на земном вокзале? Помнишь - я пряталась! Там людей было много, некоторые перевозили кур, кто-то - маленьких птичек… Да только вот представителю другого разума там места не было, да и не могло быть. Подобное и здесь. Людей в коридоры никто еще не пускал, ты - исключение, и исключение в связи с особым распоряжением инспектора, так он заглаживает промах себе подобных.
    - Промах? Я думал, у вас всё всегда - без промахов. Во всяком случае, перед глазами землян.
    - Не язви, напоследок. То, что мы на Земле очутились - это уже два промаха. Видел - как Солнце издали выглядит? А ведь это, своего рода, предупреждение всем!
    - Звезда с черной кривой на своем диске - это было Солнце?
    - Щуриться от света других звезд тебе только предстоит. ...Давай, Никита, уже пора. А то здесь - и глазом не успеешь моргнуть: запросят о нестандартном поведении на станции у кого-нибудь позначимее инспектора... Не мнись, во-первых, тебе положена примерка и. если что не так, выйдешь и сделаешь перезаказ; во-вторых, через динамик капсулы мы с тобой еще успеем поговорить - сейчас не то положение, что было возле Земли... Стой! Подожди, дай руку! Земную традицию - понимаешь... Я ведь уже почти... Ну все, иди.
    Никита ступил на тускло поблескивающий центральный круг. Как только его вторая нога обрела новую опору, лепестки капсулы пришли в движение и, не теряя освещения, слились воедино над головой. Значит, теперь здесь свет, а что еще нового? Раскованным движением он занял свое кресло. Индикаторы уже обозначили себя. Перекинув руки через перила, Каморницын, с чувством комфорта, поймал два крана, которые, оказывается, располагались по обеим сторонам. Два движения - и стало ясно, как увеличить чёткость индикаторов, а как их притуманить. Только, почему барашки кранов такие примитивно грубые? Такое впечатление - будто бы их выменяли у нашего слесаря за бут...
    Никита осекся и сразу сжался. Серый враг-то опять работает! А, может, все-таки нет... Он робко поднял вверх щелочки век... Забияка, который в новой капсуле стал несравненно короче и уже не отличался от былой "мыльницы" инспектора, действительно выдал недовольный импульс. Но расстояние до Никитиных глаз теперь было куда большим, и плазменный всплеск подрагивал лишь на полпути, и близко недотягиваясь до «объекта бессовестной лжи»! Так вот в чем дело!
    - Яга! - Крикнул он динамику, - Так это вашими стараниями из меня в капсуле отбивную сделали! Я-то, решил, что иначе не бывает, а оказывается, дикий землянин может и должен терпеть! Молодцы... Ишачил тут на вас…
    - Высказался? - Пробасил динамик.
    - Да, высказался.
    - Легче стало? ...Результаты примерки скажешь?
    - ...Вроде бы все так, кроме одного нюанса.
    - А именно?
    - По возвращении к Земле я выйду из вашего коридора. Как же я теперь дотянусь до потолка, чтобы управлять капсулой?
    - Не выдумывай. Капсула садится сама в размагниченную точку. И не строй иллюзий - капсула одноразовая; после касания с Землей процессы в ней остановятся.
    - А не подскажешь... как можно будет возобновить их? – Ситуация заставила Никиту за одну минуту  перейти от крика на стеснительный полушепот.
    - Все, стартуем. - Сухо отрезал бас. - Я буду лететь далеко впереди, но мы можем переговариваться, пока летим в одном направлении
    - А это долго?
    Ответом была тишина. Неплохо расстались! «Раб!» - снова выпрыгнуло из, битком набитой событиями, памяти то ли сказанное Мариной впрямь, то ли почудившееся в уклончивых тонах еще недавних земных сумерек.
    ...Скудное освещение ангара в «окне» плавно исчезло, уступив место, ничем не закрытой, сверкающей карте далеких миров. Сначала Никита с напряжением ждал волн перегрузок, но время шло, и невольно  наступило относительное расслабление - в конце концов, если даже в той капсуле была искусственная гравитация, то что стоит сделать, по сути обратное, и создать силу, отталкивающую инерцию? Индикаторы функционировали как швейцарские часы - на красном, стрелы в него не целились, а неспешное передвижение четвертей окружностей из отдаления за голову, подтверждало факт полета пo коридору; молодчина-синий научился работать на больших скоростях и, при установке на максимальную четкость, старался комментировать даже самые незначительные события; серый же, как и прежде, цеплялся за каждую мысль, но посаженный теперь на цепь и на цепь и на мизерную четкость, он теперь уже все весомее внушал уважение всевидящего всезнайки. Вот только «окно» постепенно стало утрачивать свое истинное предназначение - вместо четкой картины звездных месторождений, там эпидемией зашевелились ранее уже виденные, кометы.
    - Что молчишь, обиделся? - Бас над ухом заставил вздрогнуть.
    -А я уж думал, что ты... Задаешь вопрос, на который правдой никогда не отвечают.
    - Так это только на Земле… Никитушка! Скоро, и впрямь, разлетимся. Покажи, напоследок, что тебе по силам осмыслить...
    - Выпускной экзамен?
    - Взгляд на плод своего воспитания.
    Никита бросил краткий на серого ворчуна:
    - Сколько раз я спрашивал тебя, Яга! А ты почти никогда не отвечала. Лучше спрашивай - ты! Уж я - то отвечу.
    - Что именно ты видишь вокруг? Где это ты летишь?
    После каждой мысли поднимая глаза вверх, Каморницын смотрел в «окно» оком исследователя. Оказалось, что прямо по курсу, в «окне» словно был условный круг, в котором космос смотрелся привычно, но слишком, как-то, насыщенно: будто бы звезды скопились там, укрываясь от царящего безобразия по соседству. Глядя внимательнее, стало заметно, что в том скоплении некоторые светила, чуть ли не на глазах, уменьшаются и даже исчезают, а некоторые, наоборот, растут и, в  обязательном итоге, кометой выпрыгивают прочь из круга. Поскольку серый индикатор ему не возражал, Никита теперь точно знал – что именно он наблюдает. Но почему в Солнечной системе это выглядело не совсем так?
    Он был почти уверен в том, что должен увидеть, если развернуть капсулу «окном» назад - точно такой же круг, только в зеркальном варианте, да кометы будут не вылетать оттуда, а наоборот, спешить в круг, в лоне которого они вновь станут привычными для глаза звездами, где затем начнут медленно таять вплоть до своего небытия. Но убедиться в правоте - желание естественное. Не отрываясь от центрального индикатора, Никита развернул свое кресло…
    Как пригодился бы ему сейчас тот прежний серый забияка, нещадно хлеставший его за каждую неверную мысль! Теперь же, сверить свои действия, подняв глаза вверх, Никита не удосужился.
    - А вот этого не надо делать! - прогудел бас в динамике.
    Но было поздно. Экраны индикаторов погасли в один миг, вместе со светом в самой капсуле, оставив мерцать скорбной свечкой лишь плазменное недовольство серой мыльницы. Из, невидимого уже, «окна» на Никиту навалилось нечто и, выворачивая его наизнанку, стало тянуть сквозь капсулу. Он воспротивился, но оглушенный неожиданным, делал это вяло. Инстинктивно зажмурившись, он чувствовал себя пойманной добычей, но чем сильнее сжимались его многострадальные веки, тем сильнее непознанное проникало в него, парализуя,  вытягивая и подготавливая к отправке в желудок.
    ...В ту минуту Никита чувствовал именно это.
    - Да поверни ты капсулу! - командовал голос Яги - Не хватало еще аварийной остановки из-за тебя!
    Но вряд ли Никита уже мог слышать...
    ...Перед его глазами опять прыгали кометы, и было светло. Но через которое время он это осознал?...
    - Вернешь ты капсулу на место или нет!  Движение по коридорам застопорилось! Ты хочешь, чтобы тебя посадили на первый же полустанок!?
    Никита молчал. Впечатление, что более страшного с ним еще не было, не уходило. В конце концов, все же, ущербными движениями он пересеменил креслом в прежнее положение.
    Какая же дикость в здешних правилах… А серый черт тут же стал на защиту своих, показав ему сверху длинный желтый плазменный язык.
    - Эх, человек, человек! Ничему я тебя так и не научила! Только при мне и слыл магом! ...А я ведь знала, что ты додумаешься - повернуться к антиматерии! Потому и не предупредила - иначе, без меня, кто бы твою капсулу затормозил?
    Зато теперь росчерки звездного вещества резвились перед глазами чуть ли не с удвоенной быстротой. Но воспринимать это до конца осознанно Никита еще не мог. Не с лучшим вниманием он воспринимал и лившийся в уши бас Яги:
    - Вот-вот наша развилка, Никита… Не горюй о Франции. Ты, когда вернешься,- только позвони... этому, как его... Бланше! Скажи ему, что ты был там, на поляне той… После этого, думаю, тебя на руках к нему принесут и бесплатно! Ведь после того, как нас с инспектором втянуло в космос, все деревья, что росли возле поляны, скорее всего, по всей его стране разбросало… Ты, со своим примитивным кожаным скафандром, ткнулся в антиматерию, - теперь больше не захочешь, а подобные инспектору только по ней и передвигаются! Быстро, конечно, - но с вечными огрехами. ...Тогда вот – они сигнал твоей капсулы поймали, примчались... Ну, и втянули не только его и меня, но и вырвали все живое, да в приличном радиусе! Деревья, кусты и прочее там - выбросили, а с девицей в клубке как быть? Вот из-за этого, тебе - и продление экскурсии! Но это, может, и к лучш...

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Никита давно уже пришел в себя, чему немало помог тонизирующий душ, который, как выяснилось, в усовершенствованной капсуле был теперь предусмотрен. Хватало и другого сервиса, в частности - доведения одежды до состояния новой. Но вот, запас продуктов на той станции, похоже, также «поправили» - за какой бы пакет он не брался, все было одинаково безвкусным и слишком быстро разваливалось во рту, даже если это было костями. Но все же такая ложка дегтя терялась в значимости вершившихся событий.
    Поскольку жил инспектор далеко, и сверхсветовой полет несколько затягивался, Никита, общаясь с серым индикатором по принципу «да – нет» стал эрудитом-теоретиком в сфере пространства и высоких скоростей, и смело мог рассчитывать на защиту докторской диссертации хоть в Якутии, хоть в Париже. Но такая его мысль (а индикатор на неё не возражал!) имела явный горьковатый привкус. А как же иначе! Ну, известно теперь, что перемещение в пространстве микроэнергетических частиц, в том числе световых, происходит не с одинаковой скоростью; там есть свои «тихоходы», свои «летуны», да и само пространство где-то их ускоряет, а где-то, наоборот, тормозит... На околосветовой скорости, что перемещала капсулу в Солнечном тупике, еще можно обеспечить сравнительно комфортные условия, в частности землянину. Но скорость, многократно перекрывающая перемещение самых быстрых частиц, оставляет за летящим объектом идеальнейший вакуум, по сути, пространство, но с особыми свойствами. И главное его свойство - втягивать в себя любые виды материи, придавая ей, при этом, ничем не сдерживаемое ускорение. Цивилизация, к которой принадлежит инспектор, научилась создавать такой вакуум вокруг своих летательных аппаратов искусственно. И в результате их перемещение по космосу происходит практически мгновенно, причем ничтожность времени, которое огромный корабль тратит на пролет какого-либо участка, а в земных мерках это время равно нулю, позволяет пролетать ему сквозь любые космические объекты, включая планеты, нисколько не вредя их внутренней структуре! Вот так, ни больше и на меньше... Пролетели сквозь Землю - и об этом никто даже не узнал! Межмолекулярные связи просто не успевают разрушиться за время равное нулю...
Мало того, Никита даже выяснил, каким образом соплеменники инспектора создают антиматерию вокруг своих кораблей - принцип, надо сказать, не такой уж и сложный. …Ликуй, Никита, ты владеешь истиной! Ведь, все это - правда! Горько... Дело даже не в том, как донести этакое до ученых... Человечеству такая информация может стать полезной лишь через тысячу лет! И то – если будем развиваться по восходящей... А если, по традиции, змееобразно: там «кобра укусила», там – «гюрза»... - там питекантропа на трон посадили... Словом, информация эта – для слишком далеких потомков.
    Для Никиты куда более полезной оказалась суть того, почему эта антиматерия столь не ласково обошлась с ним самим, лишь стоило ему ненароком на нее взглянуть. А дело было в следующем. Коридор, по которому приходится перемещаться, не является полноценным вакуумом, а на такое указывало и прекращение работы синего индикатора в ответвлении коридора, что в Солнечном тупике в немодернизированной тогда ещё капсуле. Двигаясь по коридору, его аппарат сталкивается со всевозможными энергетическими частицами, часть которых, в силу собственных свойств, должны были бы отразиться прочь. Но гиперсветовая скорость поверхности, с которой они столкнулись, не позволяет такого, и частицы, не теряя возбужденного состояния, в несметном количестве скапливаются на той поверхности капсулы, которая в данном полете является лобовой. Почему при этом, капсула, впитывающая в себя столько энергий, еще не расплавилась, Никита, правда, не поинтересовался. - Не успел. ...И вот, когда лобовая сторона капсулы вдруг обратилась в сторону антиматерии, и вектор скорости, изменившись по отношению к энергетическим зарядам, тем самым освободил их, те с удвоенной энергией метнулись в распростертые объятия втягивающего вакуума, порождая в покидаемых стенках капсулы центробежные энергетические вихри, которые, через, охватывающее полный его рост, кресло, добрались и до Никиты.
    Конечно же, пассажиры коридора защищены, но если те, наперекор сигналу индикатора, все жe делают то, что им нужно, помощь откладывается до последнего. Яга - злодейка! Неужели, нельзя было предупредить! Ведь, если бы я даже и повернул капсулу, но стоя, то, из-за малой площади контакта с корпусом, такими бы осложнениями все не обернулось!
Дело теперь прошлое, но как-то не так мы расстались с бабушкой-инопланетянином… Вернее, не с инопланетянином, они же не живут на планетах. Может, на Земле - это одно, там все-таки я ей был нужен, а здесь презираемому существу с презираемой звезды можно указать и место?
    Но серый индикатор не был абсолютным всезнайкой - на этот и аналогичные вопросы он не реагировал. Но максимальный возражающий импульс все же последовал на более конкретное – «Яга ко мне относилась плохо?». Спасибо, серенький; это хорошо, что у нас теперь взаимопонимание. А то – «после касания с Землей, процессы в капсуле остановятся»… Это мы еще посмотрим! Что-то отсюда, нам пригодится, лишь в далеком  будущем, а что-то и сейчас совсем не лишнее. ...Не о себе одном пекусь!
    Бегущие «кометы» стали заметно тоньше, а круг рождающихся и меркнущих звезд намного увеличился. Похоже, подъезжаем... Где ты там инспектор Даламбер?
    Но, первое, что бросилось в глаза, после потери световой скорости, это, левее по курсу, целых шесть каких-то «солнц»! Неопределенность характеристики «каких-то» тут была вполне уместна - звезды вблизи ассоциируются; и, по-видимому, не без оснований, с нашим солнцем; здесь же: за то, что это действительно светила, голосовал только синий индикатор, изобразивший на себе шесть подобий верхней части летних детских рисунков. Никитины брови, в естественном порыве, держались наверху. Шесть звезд - так близко между собой? И что же это за светила, если они  напоминают всего лишь, спутницу Земли в полнолуние, но по своей яркости и та их превосходит! Из этой, воистину странной шестерки, только одна звезда, самая маленькая и державшаяся особняком, имела форму шара, но своим слабым желто-матовым поблёскиванием, она больше напоминала ёлочную игрушку. Остальные пять «привидений» блеска никакого не издавали и по форме были разноовальными, а одна звезда даже напоминала уродливую грушу.
    Да, видеть такое на своем небе… И Никита невольно возгордился родным солнышком, пусть даже и помеченным непознанной темной полусинусоидой. Кто знает, может то - предупреждение посторонним пришельцам, чтобы не лезли к нам со своим уставом, а иначе - дальше Земли они не пролетят! Благородно? Вполне!
    Но серое порождение посторонних пришельцев с такой гипотезой был не согласен.
    Слишком заумный красный индикатор, похоже, старался подкрасить виденное глазом, объединив на себе эти шесть нелепостей в одно целое, и испещрив полученное - множеством линий, мельчайших сеток и, прыгающими среди них, разноликими ломаными.
    Тогда Никита от критики перешел к сбору информации - учила же его Яга осмысливать неизвестное. Спрашивать вслух - необязательно; он вновь поднял глаза:
     «Эти шесть тел - не звезды».
    В ответ – вспышка; значит - звезды.
    «Эти звезда естественные?»
    Возражающего импульса нет - это может означать и «да».
    «Они необычно легкие?»
    Вспышка (нет).
    …Тогда совсем странно. Как же получше спросить-то...
    «Есть ли сила, препятствующая взаимопритяжению этих звезд?» 
    Молчание. Значит, да?! Тогда...
    «Препятствующая сила - природная?'»
    Вспышка.
    Никита даже вытянулся в кресле! Вот это да! Но уточняющий вопрос он все же, задал:
    «Разумная цивилизация полностью ли контролирует эти звезды?»
    Возражающий импульс все-таки проявился, но такой тоненький, слабенький… Словом, почти полностью! Неплохо им жить... Не ты идешь греться под солнышко, а оно будет светить тебе - как ты ему укажешь!
    Теперь понятен и странный облик звезд - так требуется. Но тогда, это уже не естественные космические тела, это уже промышленное предприятие! Грандиозно, ничего не скажешь… Стоп, а что они делали возле нашего Солнца? Уж не нужно ли им седьмой звезды!
   Ответов на индивидуальные частности серый индикатор не давал, но возразил на, подсунутое следующим, утверждение, что система из шести звезд здесь уже не достаточна.
    Пока Никита путался в формулировках более сложных вопросов, панорама порабощенных звезд плавно уплыла в сторону. Впервые за весь полет его коридор поворачивал. И хотя Каморницын понимал, что теперь скорость уже не та, и антиматерии за капсулой уже нет, развернуться назад, вслед связанным светилам, оказалось психологически невозможно.
    Сразу после поворота, в центр «окна» выплыла дальняя золотистая плоскость, плавно вогнутая внутрь. Вокзал? - Возражение поступило незамедлительно. Однако, нового предположения Никита сделать просто не успел. За «окном», вдруг, из ничего, резко вспыхнул огненный вихрь! Уже бывалый Каморницын, также резко зажмурился и максимально уменьшил яркость индикаторов. Теперь, в тусклых экранах метались плазменные струи при явном изображении, и рой убегающих точек до обозначившей себя впереди цели - при условном. Наверно, Никита частично мыслил уже как внеземлянин - у него даже не мелькнуло в голове, что капсула обстреливает золотистое препятствие на пути; он подбирал вопрос, понятным ответом на который было бы «нет».
    «Это... Это - не сброс накопленной энергии во время полета на главной скорости».
    Вспышка.
    Так… Угадал, значит...
    «А не поздно? Ведь та скорость давно погашена!»
    Вспышка сразу (на не поздно); на фразу после вопроса – молчание.
    «Энергия вырывается из корпуса капсулы, а на меня это не действует. Меня защищает сейчас сам коридор?»
    Вспышки нет, значит... Но, что-то, кажется, не совсем так! Никита водил глазами направо – налево. Действительно, оба боковых индикатора, и без того сведенные к минимуму, бледнели все больше и больше. «Окно», правда, пока действовало. Серый, тут все в порядке? Молчишь… А если спросить по-другому...
    «Индикаторы вышли из строя?»
    ...Сигнала также не было.
    «Серый! Я сейчас на Земле!»
    Сколько не ждал Каморницын импульса, возмущенного такой неслыханной ложью, никакого всплеска на верхнем индикаторе так и не появилось.
    Кажется, придется лететь как тогда, в Солнечной системе... Огненный вихрь за «окном» погас также неожиданно, как и вспыхнул. Прибавив яркости, Никита пристально, не без укоризны, уставился на золотистый энергонакопитель, словно именно его магнетизм выключил индикаторы. То, что на самом деле, вряд ли это было так, он допускал. Но, тем не менее - совпало вот! Золотистая извилина, будто бы устыдившись его пристального взгляда, плавно уплыла влево - еще один поворот.
    Но к, пленённым разумом звездам, «окно» не обратили; их молочное подсвечивание сейчас еле заметно струилось откуда-то сзади. Не успел Никита оглядеть новые мигающие россыпи, как капсула словно бы переехала какое-то препятствие. ...Это еще вопрос - куда я прибываю. Ни Яги, ни подсказчиков… Да и вообще, что-то заумная аппаратура будущего, прямо-таки по-кустарному ненадежна! Так ли все, как воспринимается на первый взгляд?
    Капсулу вновь тряхнуло, но уже основательнее; затем еще и еще. Никита впился руками в кресло, из которого его словно старались выбросить. Метания удивляли неожиданностью своего направления - толчок шёл именно оттуда, откуда предвиделся меньше всего. А случайно ли это? И неужели, дорога к инспектору такая немощёная? Произойти что-нибудь непредвиденное, конечно же, может… Но как-то не вяжется сия возможность… С чем - не знаю, но не вяжется! А почему бы мне не подать голос? Что я, раб? Тьфу, черт...
    Невольное прикосновение в мыслях к щекотливому теперь слову только подтолкнуло Никиту к действию:
    - Да хватит вам…из меня пыль выбивать!... Перестраховщики!... Индикаторы от…отключили… Теперь внимание моё… то и дело отключаете!... Лишь бы я дорогу не запомнил!... Да вы смешны! Отда... Отдавайте девушку в клубке и я… Домой, вобщем...
    На последней фразе Никита осекся вовсе не от очередного толчка. Его самого вдруг удивило сказанное им же. Он, вроде бы и не думал говорить именно это - но сказал! А ведь, на правду похоже!... Школа Яги в действии? Надо только, в прямом смысле, потрясти мозгами?!
    Тем не менее, метания капсулы продолжались. Не понимают, горемычные, по-русски… А инспектору переводчиком быть не по рангу унизительно. Есть искушение - крикнуть еще, но с обидными словами лучше пока не спешить.
    Однако все имеет свое окончание. Последний взлет Никитиного кресла оказался, пожалуй, самым резким. В это же время, «окно» словно вспомнило о том, что может демонстрировать не только панораму космоса. Близкая перспектива появилась в оставшемся индикаторе сразу, без соблюдения земных правил, по которым ей сначала надо появиться вдали, а потом приближаться. Да и появились объекты не там, куда капсула исполнила завершающий прыжок, а с противоположной стороны, будто бы это они догнали и остановили взбесившийся Никитин аппарат.
    Ближайшим объектом, находившимся совсем рядом, по-видимому, был вокзал…

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Не очень тайные надежды Никиты на то, что ему доведется побывать на другой, обитаемой планете, да еще с высокой цивилизацией, похоже оказались наивными. Да, планета - вон она; строгим сегментам четко просматривается из-за более близких объектов. Ни живописной круговерти облаков, как вокруг Земли, ни перепадов освещенности и ни единой сколь-либо различимой детали то ли поверхности, а, скорее всего искусственной оболочки, обслуживающей, да заодно и скрывающей, обособившую себя, гуманоидную расу от постороннего созерцания!
    То там, то здесь - разномасштабные искусственные спутники. А может - и не искусственные, уж если им по силам заставить работать на себя звёзды, то, что стоит малые планеты переделать до неузнаваемости...
    А вот был ли ближайший к Никите объект действительно вокзалом, оставалось неясным. Капсула к нему так и не причалила, а висела на почтительном расстоянии или же их движение по орбите было синхронным. Однако этот объект в наибольшей степени привлекал внимание. Во-первых, его достаточно затемненные контуры в верхней своей половине выделяли плавный ломтик небывалого для землянина света. Этот свет немного пульсировал, будто готовый прорваться наружу и озарить огромное пространство, но от чего его старательно сдерживали. Главным же, что влекло к себе внимание, была необычность его цветовой гаммы. Здесь не было комбинаций тонов; источник излучал свой, особый свет, и человеческий глаз, как ни странно, его видел! Может, это был вариант фиолетового цвета, может бордового, может сиреневого, но все они – затемняющие. Оттуда же выплескивался световой сгусток, своей незатенённостью не уступающий белому. Необычное - привлекает, радующее глаза - завораживает, парадоксальное - ставит в тупик.  Это всё сразу вместе  - и испытывал Каморницын!
    Но негостеприимный вокзал притягивал внимание и другим. В нижней, ничем не освещенной, его половине, подслеповатость контуров которой усугублялась щурившим никитины глаза световым парадоксом, все-таки, почти на уровне догадки, воспринимался маленький перрончик. И вроде бы на нем, иногда, как-то мельком, все же шевелились гуманоидные очертания. Даже если то не было игрой теней, белизны инспектора там и не предполагалось. Однако кто знает - всегда ли ему надлежит высвечиваться, как тогда приальпийсними ночами? Тем более - здесь, без ошибки, вакуум, а он – не Яга; ему, чтобы расхаживать в вакууме, предварительно о себе следует позаботиться.
    Намеренно ли его, Каморницына, внимание отвлекалось, нет ли, но на происходящее буквально под носом он переключая взор с опозданием. Вместе с этим и рухнули его последние надежды увидеть, как живут другие цивилизации. Прямо на него надвигался мыльный пузырь, величиной с саму капсулу! Прозрачная его поверхность была предельно откровенной - у основания тонкая горизонтальная пластина, а на ней – простые, но изящные табурет и столик, а в сторонке, спиной к нему - знакомый силуэт в спортивном костюме! Между прочим, на столике покоилась ваза, прозрачная  и с виду чисто земная, но с большим и явно неземным цветком.
    Внутри заныла прямая обида. Я им и освободиться помог, по их желанию и здесь оказался, по пути своей плотью вкусил обильные подробности, лишь только потому, что предупредить о них было непозволительной роскошью для меня; роскошью, по началу, была даже - возможность сидеть... А здесь! Пробралась через форточку, а ей не только клубок размотали, но провожают с гостеприимством! Или сильные мира сего - в чести по всему космосу?! ...Хорошо, что рядом Яги нет, а то бы прицепилась - что это, мол, ревность. Да куда там! Еe даже не интересует к чему она причаливает – вон, смотрит себе грустно вслед…
    В это время створки капсулы вдруг стали раздвигаться!
    - Да вы что, спятили!!! - Никита прыгнул к одному из лепестков, пытаясь удержать его от раскрытия. - Я вам уже не нужен?!
    Не ждавший такого коварства, он выдал еще несколько неласковых воплей сокрытому режиссеру событий!
    Лишь только после этого к нему, все же, пробилось осознание действительности. Напрочь игнорируя противодействие Никиты, капсула все же раскрылась, но никакого перепада давления не было. Но не было в том и магического чуда. Просто в это же время, а может даже и чуть-чуть раньше, небывалое сияние
вокзала полыхнуло чарующим взор спреем, в мгновение, облаком застывшим над безрассудным аппаратом и, в тот момент, под стать ему, самим землянином. По земной логике, облаку положено пролиться дождем - буквально сразу так и случилось, но о том, как ведут себя атмосферные осадки, здесь, по-видимому, не знали, хотя данное незнание смягчалось отсутствием вокруг атмосферы как таковой.
    «Осадки» от твердого, с виду, облака отделялись шарами размером с теннисный мяч. Немного спустившись, шары проходили стадию фейерверка, разлетаясь на десятки круглых брызг, которые повторяли с собой то же самое, но уже над головой Никиты. Остававшийся после всего этого легкий туман, растворялся уже совсем – еще выше уровня глаз… Технология хоть и непонятная, но продуманная - дышится легко, никаких  тебе неудобств! Впрочем…
    Как теперь и следовало ожидать, пятизвездочный пузырь с зачарованной пассажиркой вознамерился опуститься в раскрытую капсулу. Каморницыну бы позаботиться о собственном удобстве при такой, заведомо малосовместимой стыковке, но нечто оказалось куда актуальнее.
    Впервые, после долгого перерыва, он стал слышать посторонние звуки. С некоторым опозданием, но Никита понял, что и зрение сейчас работает не так, как обычно. Глаза воспринимали окружающий Мир куда более объёмным, а вокруг близких объектов просматривались, хоть и какие-то призрачные, но ясно различимые линии, пульсации, фонтанчики точек… Это все напомнило, погасший теперь, непонятный красный индикатор. И вокруг себя Никита уже видел дополнительные очертания, которые местами непроизвольно вздрагивали, иногда целыми участками уносились прочь, но вновь занимали своё место, будто связанные мощной пружиной.
    ...Дышать в вакууме?! Даже не чувствовать - не просто холода, а условий, в которых  раньше разорвешься изнутри, прежде чем успеешь замерзнуть?! К тому же - звуки в вакууме… Не заждалась ли тебя тихая койка, Каморницын?
    Да только то не было какой-то там туманной интуицией! Почему - неизвестно, но Каморницын был просто уверен, что облако над ним заставило неразвитое гуманоидное тело работать, как требуется, вместо привычной пятипроцентной отдачи! Вот только бы понять все то, что сейчас он видит и слышит... Никита ясно сознавал - после того, как капсула сомкнётся, зрение и слух вновь станут прежними.
    А маринин шар уже опускался в распростертые объятия лепестков. Вряд ли - что бы в запасе оставалось больше минуты…
    Он, как мог, вскарабкался на одну из раскрытых створок, чтобы, хоть как-то, выиграть время. ...Звуки. Откуда они? Практически отовсюду. Это информация?  А может, я слышу предупреждающий фон, какие-то звуки мягкие, приятные, а какие-то жёсткие, хриплые и даже угрожающие? Что если окружающие звезды шлют в космос не только свет, но и звук? Нужна лишь способность их слышать!...
    Как бы ты, серый, мне сейчас пригодился!
    А точно ли, что мне здесь не создали атмосферу? Да, движения теперь слишком свободные - всегда бы так, но ведь я же чем-то дышу! Никита сделал несколько резких взмахов возле самого уха - на Земле, при таком действии, воздушную волну почувствуешь, здесь же… Непонятно! Видя, что шар уже поместился в капсулу, он лихорадочно перевел внимание на линии, мелькавшие вдоль своего тела. Итак, я сжал кулак. - Очертание вокруг него приблизилось к нему, стало чётче. Расправляю ладонь... Линия потускнела, вернувшись на прежнее расстояние. Значит, управляю!
    Словно в насмешку, очертание справа от ладони метнулось куда-то далеко вверх, даже не поинтересовавшись мнением на этот счет своего «хозяина»...
    Не радуясь активности чрезмерно дотошного землянина, и без того попавшего сюда ввиду досадного недоразумения, режиссеры текущих событий не сочли за благо, чтобы с ним церемониться. Лепестки капсулы сомкнулись необычно резко, закинув первобытного исследователя, головой вперед, внутрь Марининого шара.
    Тому, что он пронзил прозрачную поверхность так, будто бы её не было вообще, уже имевший опыт хождения сквозь стены, Никита совсем не удивился. Зато, хрустальный пол, оказавшись следующей преградой, проявил к нему недружественную жесткость. Марина с легкостью продемонстрировала профессионально-спортивную реакцию, очень вовремя подняв ногу, под которую скользил изогнувшийся Каморницын, и услужливо потерявший инерцию прямо под ней, на пару мгновений явив себя страницей в альбоме классической женской мечты. Действительно, лишь двух мгновений хватило ему, чтобы встать на ноги, но к этому времени под ними уже было основание капсулы - прозрачная гладь буквально растаяла, как простой лед, вместе с самой оболочкой и элементами простых земных удобств. Но цветок – остался, и он был в руках у Марины. ...Вроде бы, она его и не поднимала-то.
    Никита стоял и смотрел на нее, гадая, уместно ли здесь банальное «здравствуйте». А тем временем, как им и ожидалось, исчезло и разноголосье космических мелодий, и вспыхнувшее за марининым силуэтом «окно» уже не  сообщало непривычных для глаз подробностей.
    Все! По нему - просто хлестнуло чувство безвозвратно потерянного! Всего лишь несколько минут... Но это было! Значит мы - слепые котята! Все вокруг выглядит иначе?! Никита даже зажмурился, вспоминая минутную давность. Кажется… В момент падения он невольно повернулся в сторону Марины... То ли да, то ли нет, но вроде бы, на миг, тогда мелькнула темная линия от ее головы в его сторону...
    Пока Никита проникал в самую суть вечности, Марина буднично села в свое кресло, будто бы зная, где именно ее мест. Бережно положив цветок на колени, она развернулась почти к нему и сделала краткий жест, чем-то напоминающий прощальный. Происходящее под носом трудно не заметить, и Каморницын удивленно оглянулся - какой-такой провожатый, под шумок, незаметно пробрался в капсулу? Конечно же, с ними никого больше не было, но вслед за головой, как и положено, переместилось «окно», позволив вновь увидеть негостеприимный вокзальчик с маяком выручающей энергии.
    Как, оказывается, одним кратким жестом можно ответить сразу на множество длинных вопросов! И то, что нового пассажира обслуживает теперь отдельное, «его окно», уже тоже понятно.
    - Значит, инспектор всё же там?...
    Никита сам не понял, спросил он Марину или же констатировал упавшим голосом факт. Он ненадолго забыл о своем умении находить ответы, не задавая вопросов.
    А она изменила положение своего кресла на противоположное, и капсула сразу качнулась, набирая ход. Каморницын же остался стоять. Повторение трудной дороги для него стало  делом второстепенным: он сделал очередное открытие. - И как было не понять этого сразу?! Энергия, сиявшая с вокзала и просто заворажившая взор, представляла собой вещество, всегда смотревшееся объемно! Самая мельчайшая точка, которую способен различит глаз, по сути, выглядела спектром - ближе всех белый цвет, а дальше вглубь - тончайшие нити разложения его в строгом порядке убывания яркости. При этом самые светлые тона, близко расположенные к белому цвету, человеческий глаз фиксировал, информируя лишь подсознание, а более темные все же периодически зрением выхватывались, но слишком малая их величина не позволяла на них сконцентрироваться, а, следовательно, и воспринять как увиденное. Вот откуда и особое очарование данного сияния - все цвета почти вместе и в объемном расположении! Человеческий мозг с таким никогда не сталкивался. Но тогда... Тогда это не свет, не вещество… Точнее, наверно, это среда?! И я в этой среде был, а там уже все по-другому! ...Неужели следы распыляемого надо мной сияния не остались на одежде, на внутренней поверхности капсулы, которая уже летит к Земле? А если следы есть, то их можно изучить и открыть для себя принципиально новые возможности!
    Мобильное летательное средство уносило двух пассажиров, не дожидаясь рождения формулировки третьего закона Каморницына. Вокзал, сегмент сокрытой планеты и многочисленные орбитальные коммуникационные объекты быстро уменьшились в никитином «окне» до своего небытия. Не горя желанием вновь быть вывернутым наизнанку, юное научное светило спешно занял свое кресло, спинкой назад, с удовлетворением отметив, что  взор его опять обслуживает полный комплект индикаторов. Значит, секреты закончились. И дорога, похоже, сейчас другая - капсула не на какие ухабы не натыкалась.
    Гм... А кто собственно сказал, что мы летим к Земле? Может, встреча с цивилизацией ещё состоится?
    Никите поделиться бы сомнениями с воскресшим серым всезнайкой, но он повернулся к Марине, раскрыл рот... и забыл, что хотел сказать!
    - Марина! …А знаете, почему здесь вокзал такой маленький? Местные сами им не пользуются - они перемещаются в космосе по-другому...
    Он тут же отвернулся, вжав голову. Ну и выдал! Она же летела сюда вместе с ними! Хорошо, что Яги рядом нет, а то бы сейчас услышал - кто я! …А в ответ опять - ни слова! Да что у меня на эту психопатку злость так быстро проходит?! Согласен - что ты «раб»?!

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Капсула действительно мчалась несколько другой дорогой, но летели они к Земле. Об этом серый информатор заявлял категорично, однако его молчаливое «да» изменению маршрута ввиду движения вселенной как-то не убеждало. Может, эту мыльницу «подправили», и она теперь лукавит?
    «Ты сообщаешь объективную истину всегда?»
    Молчание (да).
    «А сейчас ты мне готов сообщить любую истину?»
    Молчание. Но... Кажется, чуть-чуть, но все же мизерный лучик мелькнул? Тогда Никита сосредоточился:
    «Тебе совершенно ничто не мешает сообщать мне правду!»
    Вот она, вспышечка! Небольшая, но есть! Не научишь тебя врать, правдолюбец! Главное, свои мысли грамотно формулировать.
    Ну, кому желательно держать меня в невежестве - понятно. Что знает госпожа Захавина - неизвестно, но она еще, будучи на Земле была уже на другой планете, на ней же и осталась, а все иное давно воспринимает как третьестепенное... Серый! Как ты не поймешь, что «другая планета» это иносказательно! ...Стоп, серый. А инспектор меня сейчас может услышать через динамик? Мы пока не слишком вдалеке!
    Индикатор смолчал, однако сейчас такое могло быть не только согласием, но и временным отключением. Попробуем иначе.
    «Сейчас инспектор уже меня не услышит».
    Вспышка! Хотя и не очень сильная... И Каморницын закричал во весь голос, отбросив нелепую теперь церемониальную вежливость и вынудив, в страхе вскочившую с кресла, Марину потерять надменную маску полного игнорирования.
    - Инспектор! Хватит прятать от меня информацию! Чего ради, вы там трясётесь?! Мы же к вам никогда не вернемся!!!... А ты не думал о том, что какой-нибудь ваш ротозей снова на Землю свалиться?! И кто бы там смог ему помочь, если не я?!  - Никита перевел дух и убавил эмоции. -  Но это было бы эффективным, имей я свой, личный индикатор. Ведь в капсуле индикаторы - личные! Другой ими не воспользуется... Подумайте там, может еще не поздно! ...Я вас удивил? Но я сказал истину...
    Он замолчал, и ему стало как-то стыдно. Это все твоя работа, Яга, - за каждый шаг привык стыдиться, а ведь мне на Земле жить, а не среди утонченных субъектов далекого будущего! Никита скосил глаза на Марину. Переехавший синий экран совместился с ее силуэтом. Она, заметив его внимание, быстро опустила веки, но демонстративно не отвернулась, Кто знает, что таила сейчас эта непредсказуемая натура. Может быть, только что ей открылось нечто новое?
    А все же, какая дикая ситуация! Двое землян невероятным случаем заброшенных в запредельную даль вселенной, где кроме них ни один человек не бывал, а может быть никогда и не будет, не могут найти элементарного общего языка! Я уже о многом узнал, наверняка и у нее есть интересная информация, неизвестная мне... Как ты думаешь, серый, есть ли смысл пробивать эту стену между нами? Ведь ей могли и запретить со мной контактировать?
    Никита перевел глаза к своему главному консультанту... Индикатор исчез! Заодно пропало и красное «окно»... Вот тебе, Каморницын, ответ на твой крик! Никита даже вытянулся в кресле, борясь с желанием высказать в динамик все, что накипело.
    Но тут до сознания, наконец, дошло, что его, ни с того ни с сего, сильно клонит ко сну. Неспроста это; на полустанке его принудительно разбудили, сейчас требуется обратное! Это же, похоже, коснулось и Марины - она, растеряв, показную гордость, и интерес к своему личному «окну», искала уют на подпиравшем лоб кулаке.
    Во многом сон равен смирению. Вот и Никиту силой загнали в предсмиренное состояние. Он смотрел на сидящую рядом, возможно уже дремлющую Марину. Да, - пока не поздно:
    - Марина! Что бы не случилось - не поворачивайте свое кресло против направления полета, это опасно.
    ...Рабам не отвечают. …А сейчас отреагируешь? И Никита аккуратно повернул тот кран, который должен зафиксировать ее в кресле. Она немного вздрогнула, опустила руку, и откинула спящую голову на спинку. Понятно... Его слипающиеся глаза сами опустились к цветку на ее коленях. Хм... И с чего это он взял, что здесь перед ним цветок? Это больше на прибор похоже; мало ли что, он стоял в вазе. Какие интересные трубчатые нити от среза стебля к самым тычинкам... Если, конечно же, это тычинки. В нитях что-то циркулирует... Строго и ненавязчиво... Но, если честно, выглядит прекрасно...
    Цветок затмили какие-то видения.
    ...Никита сразу открыл глаза. Открыл - и зажмурился. Солнце?! Да я же и не спал совсем!
    Хватило минуты на осознание того, что это далеко не так. Вот - возможности их медицины! А разве - только!...  Эх, даже на порог не пустили...
    Матушка-Земля приближается... А не слишком ли быстро? Кто знает - что про нас решили? Ведь проблем у них уже нет!
    Будто бы услышав его сомнения, капсула плавно изменила курс, стремясь теперь к ночной части планеты. Ну, чтобы разделаться с нами - маневры излишни, значит можно надеяться на цивилизованную посадку.
    А все же, что получается? - В такой невероятнейшей ситуации мне довелось побывать! Сколько информации я теперь могу дать ученым! А самая необъяснимая, но и самая значимая загадка, как выяснилось, прячется возле самой Земли? Что же это за, никем не понятый, шлейф около нашей планеты, который так легко создает персональные и совершенно реальные привидения?! Что тогда мешает встретить на Земле такого же «знакомого», который подскажет, подправит, запретит, но неизвестно еще с какой целью! Об этом попробуй-ка расскажи, даже ученому! А если, невероятным образом и представишь доказательства, то, что дальше? Для мощных цивилизаций здесь стабильно гиблое место, куда уж нам надувать щеки.
    Отняли вот, серого, а то бы - пообщались с ним на эту тему, мало ли, что могло случиться - врезался корабль-исполин в наше светило и просматривается сквозь крону, как и положено, - только с большого расстояния, а пассажиры его возле единственной живой планеты приютились. Для Яги, инспектора и иже с ними, такая информация второстепенна, а для живущих здесь?
    Никита украдкой посмотрел на Марину, Она уже тоже не спала, но её поза была непонятной - вытянув ноги и с явным усилием впившись в перила кресла, особа с дикой злобой смотрела перед собой. В ее «окне» что-нибудь чудит тот самый шлейф? Но может ли быть такое - в моем визуальном индикаторе все чисто, входим в атмосферу…
    - В Вашем «окне» - что-то пугающее?
    Никита надеялся на ответ не дольше трех секунд. И тут его как-то передернуло! Каморницын, а ты уверен, что это действительно землянка?! Внешнее равенство – это еще не все! И тогда кое-что выглядит логичнее…
    Инопланетян он уже видел, правда, только двоих. К встрече с третьим Никита был внутренне не готов, поэтому в состоянии легкого стресса стал действовать нестандартно, потянувшись зачем-то к пакетам с невкусной провизией. Взял пакет, вскрыл, но ничего из него так и не достал. Его внимание опять на что-то отвлеклось. Но на что? Что именно не так?
    Никита посмотрел на полку, откуда он брал пакет. - Все как было  прежде. Тогда на что же я, будто бы наткнулся пальцем? Он поводил рукой по поверхности полки, и в одной точке палец промял углубление. ...Так это не точка - это какая-то канавка. Следуя вдоль проминающейся поверхности, его палец описал замкнутый контур. Что за мыльница опять? ...Мыльница!?
    Марине во второй раз суждено было ощутимо вздрогнуть от неожиданных действий ничтожества, определенного ей в попутчики, ни с того ни с сего, тигром прыгнувшего под полку.
    Серый!!! Прости, инспектор, что я о тебе плохо подумал! Только как его отсюда оторвать-то? Какая такая резина прилепила индикатор под полкой... Ну, отрывайся... Нет!...
    «Серый! Ты, хоть, настоящий?»
    Опять, ведь, не так спрашиваю!
    «Под этой полкой нет индикатора истины».
    Молодец! Хорошо стреляешь по полу капсулы! ...Только, что же мне делать? В «окне» - уже цепочки земных огней…
    А индикатор спрятали там, может быть и не случайно. То место совершенно не видно из кресла Марины.
    Покосившись на соседку, он вновь невольно взглянул на свой синий экран. Взглянул, как оказалось, весьма вовремя. Словно спеша высказаться до ухода в небытие, правый индикатор просто изобиловал понятной информацией! Оказывается, все не так просто - советчик на экране, то ли зубилом, то ли просто некой трубой, аккуратно по контуру отделял такой же индикатор, затем нес его в подготовленный огонь, держал его там, как можно было понять где-то с час, а потом засыпал всё это землей и уж точно более чем на сутки.
    Создателям индикаторов земной час был, разумеется, не знаком, поэтому Никите приходилось лишь приблизительно догадываться, какое время скрывается за, комментирующим действия советчика, изображением на нем же вращающейся Земли. Ну, больше одного полного земного оборота - это понятно; на всякий случай я его и двое суток засыпанным продержу. А вот, час ли - этот маленький сегмент перемещения? Тем более, что примерно столько же мне отпускается на то, чтобы я отделил индикатор от капсульного монолита... На всякий случай, надо успеть за полчаса! Будет ли под рукой…
    - Отец!...
    На этот раз уже Никите пришлось вздрогнуть – «немая инопланетянка» вдруг громко заговорила, но только в свой телефон.
    - Да дай сказать-то! Отец, пришли кого-нибудь из своих туда, где ты мне мужа выкопал... Что ночь во Франции? ...Да уймись! С мужем и была!... Не веришь - не верь. Что?! Ты - в Лионе?! Да когда ж ты успел...
    По лицу Никиты невольно пробежала кривая усмешка. Похоже, этой мадам было открыто по более, чем мне... То, что про «мужа» была сказана правда, он «прочитал» четко.
    Ну ничего, я теперь и без чужой помощи сам войду в историю...
    В темном «окне» по диагонали проплыл отдаленный костер, и кресло кратко подтолкнуло его снизу. Все! Твой триллер, Никита, окончен! Ты на родной Земле! ...Только, что же ты не радуешься? Неужели, только что ушедшее, тебе виделось прекрасной сказкой?
    Однако приземление, на маринины переговоры влияния не оказало:
    - ...Ты мне все-таки ответь - можешь прислать за мной драндулет и доброго молодца в нем? ...Да потому, что ночь! Да потому, что один плебей меня тут привязал!
    На сей раз, нелестный эпитет в свой адрес Никите пришлось проглотить как должное - ведь, засыпая, он ее зафиксировал в кресле, да так и не освободил! И как выясняется - ее предупредили о такой возможности. Вот она и причина ее свирепого вида! Хорошо же выглядел тогда его участливый вопрос – не пугает ли ее что-то в «окне»!
    Да только исправиться несостоявшемуся прорицателю суждено не было… Воровская черная ночь в «окне» тихо пропала, прихватив с собой соседние индикаторы, но затем она победоносно вернулась, в миг, захватив всю внутреннюю полость капсулы. Впрочем, была ли еще эта внутренняя полость, как была ли еще и сама капсула...
    Кран, за который он взялся, чтобы, наконец, освободить Марину, легко отделился от кресла, а само кресло под ним предательски разъехалось, чуть было, не усадив на пол, а, может, уже и на землю. Недобрый ночной ветерок грубо хлестнул по всему телу, сообщив попутно, что экология вокруг оставляет желать лучшего.
    Вот уж воистину - окончен бал, погасли свечи. Только почему так защемило внутри? Разве можно считать нормальным, когда возвращение в естественную среду не приносит радости?
    Рядом обозначил себя луч фонарика - Марина оказалась на удивление предусмотрительна. Будто бы радуясь долгожданному освобождению хозяйки, лучик запрыгал вперед и вперед, потом перескочил через что-то и ускользнул в сторону, словно в насмешку над Никитой, вновь оставив его самого наедине с надземной чернотой космоса. ...Не забыла ли она случайно тот цветок? Каморницын пошарил руками по руинам, еще только недавно бывшими ее креслом. Нет, такие сувениры, как выяснилось, не забывают. Впрочем, цветок могла постигнуть участь самой капсулы.
    Все, больше не отвлекаюсь! Мои полчаса уже идут! в обломках кресла под руку подвернулось нечто приемлемое, для использования в качестве ломика. Уже с инструментом, Никита нащупал полку, которая пока так и не развалилась, и заглянул под нее, чтобы, взявшись за индикатор, узнать его расположение. К приятному удивлению, серый сам себя обозначивал, то и дело, посылая вниз максимально-недовольные импульсы. И что не так? Хотя, в твоей ситуации, это могло быть и сигналом SOS.
    Вдруг, из отдаления донеслось:
    - А ну пош-ш-шел!
    Не исключено, что при этом Марина кого-то спихнула со своей дороги. Тут же, неустойчивый мужской голос с удивлением и обидой заключил:
    - У, бешеная… - Через короткое время он же опять удивился - Ты что?
    Никита все же расслышал, как уже другой мужской голос кратко и с украдкой бросил:
    - Туда смотри.
    Ну, ещё пьяни мне не хватало! Впрочем, под полкой они меня видеть не смогут, да здесь и сподручнее - плазменный импульс все же освещает контуры индикатора.
    Слесарные работы по извлечению индикатора начались, но их, к огорчению, сопровождали, чисто земные, звуки ударов по металлу и скрежет. Значит, приманка алкоголикам я все же реальная. Да, хотя - кто знает, что лучше? В худшем случае - отобьюсь, но вот время потеряю, а в любом другом - заплачу валютой, чтобы только в костер индикатор положить. Костер-то где-то рядом, перед приземлением я его видел, а, наверняка, к нему эти недопившие туземцы  хоть какое-то отношение имеют.
    Мне бы только не повредить тебя, серый... Терпи, уже немного осталось.  Проблема тут другая – в огне тебя час продержать... Но как-нибудь выкручусь. Ведь, если что - ты меня и без денег во Францию проведешь? Помощь Бланше и не потребуется…
    Стоп. Это как понять, что твой импульс почему - то только что пропал? Это «да»?! Так ты работаешь исправно!? Тогда, что означает твое постоянное максимальное «нет»?
    ...Наверное, у Никиты вытянулось лицо. Наверное, в этот момент он понял, что индикатор истины никогда не фальшивит и не взывает трусливо о помощи. Лишенный возможности, как прежде, вразумить его хлестким импульсом, серый тратил последние остатки внеземной энергии, все время взывая только к нему самому.
    Что было делать, если индикатор не мог сказать человеческим голосом: «Нет и еще раз нет, Никита! Сейчас совсем не та ситуация... Ты не спасай меня, Никита... Я же не живой... Ты себя спасай, Никита!!!»...
    - Наше добро воровать! - Подкравшийся старожил свалки с ревом опустил занесенную над головой трубу.
    Привыкшие к темноте полупьяные глаза легко выделяли вероломного наглеца, наполовину торчащего из-под полки, и образина, вообще-то бил по ней, надеясь на громовой эффект, но выпитое сказывалось, и труба, лишь задев край полки, застыла на спине Никиты, вызвав краткий костный хруст.
    - Э... Да ты не лишнего... - Второй с ним был, если не трезвее, то хотя бы выглядел рассудительнее.
    - Я?! Да я никогда не лишнего! - Но потом его непогрешимость дала легкий сбой. - Сам мне на него указал, а теперь...
    - Ты фонарь еще не потерял? Посвети, по-моему, он дергается. …Ну, точно! Вытаскиваем!
    - Уф! ...Так это вообще какой-то холёный. Видно, привык - на всём готовеньком. Иш, вырядился!
    - Он, кажется, что-то бормочет.
    - Ну и что? - Но потом обладатель трубы все же нагнулся. - Чего ты там?! Че-е-го-о! Проклятый шлейф?! Да я тебя...
    И вновь его труба описала в воздухе дугу... Напарник громилы тут же резко того оттолкнул:
    - Ты что! Хочешь, чтобы завтра сюда опять понаехали! Мне, из-за тебя, век заканчивать на нарах резона нет.
    - ...Да мы его тут и закопаем.
    - Соображай хоть! Такого, нам никому не надо. - Затем напарник подобрел к приятелю и ухмыльнулся. - А ты что, никогда не слышал слова шлейф?
    Тот вытянулся, будто проглотив собственную трубу:
    - Я? ...К-конечно слышал! А как же!
    - И что это?
    - Что... Знаю, да не скажу! ...И себя называть так не позволю! Даже тебе, понял!?
    - А ну-ка, посвети сюда... Деньги! ...Да не наши! ...Что-то чудно, что такой - ночью за металлом пожаловал! Ладно, наших не буди. Им уже хватит.
    - Вот за что я тебя уважаю, что ты хоть и пьяный, а соображаешь! Но скоро... хе-хе... перестанешь соображать. Скоро мы, наконец, напьемся, как положено!
    - Только, перед  тем, ты отнесешь в костер и сожжешь вот это.
    - Что это? ...Его паспорт? Да нам же...
    - Делай, что тебе говорят. Сожги и проследи, чтобы сгорел полностью. Эту птицу могут начать искать. А ее здесь не было! Не было никогда! Понял?...

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Еще сонным утром, на шоссе показалась патрульная машина. Двигалась она медленно и почти по самой обочине.
    Водитель белками глаз удерживал тяжелые веки и изредка, украдкой поглядывал на лейтенанта. Но тот сам был не в лучшей форме и, может чтобы развеяться: вновь включил рацию.
    - Мы давно на месте, но никого не видим. …Да, поворот на городскую свалку уже проехали. - Какое-то время лейтенант слушал молча, но потом вдруг взорвался. - Это вы там не умеете работать! Вы, хоть госномер с фамилией заявителя сверили!? Это розыгрыш! Тут, ни одного тормозного следа, ни...
Видимо, с другого конца связи неслось куда более нелестное, и он быстро выключил рацию прямо на полуслове.
    - Ну что, проедем еще раз? - Шофер притормозил.
    - Да давай еще раз… Бензин казенный
    Трескучий мотор отмерил по шоссе с километр назад. Теперь уже водитель повел автомобиль по самой обочине с постоянными ухабами и большим креном вправо. Но буквально через пару минут он прищурился:
    - Лейтенант! А вот там... Кажется, это - не куча тряпья...
    Лейтенант взял кожаную папку и вышел. Он обошел вокруг лежащего, не-сколько раз нагнулся, разглядывая, а затем с отсутствующим видом вернулся и включил рацию; папка ему так и не потребовалась.
    - Слушаешь? Ну и знаешь - что это за жертва ДТП? Местный! Что какой?
    С соседней свалки! А-а... А вы там… Он лежит в таких лохмотьях! И кто его там заметил, только! Не иначе - тот, кто и сбил... А вы сами, что, слабы? ...Ну, давай я. Соединяй с медсанчастью. Только, знаешь с кем? ...Ты что, спятил! С Кузьминичной соединяй!
    Видимо, названная Кузьминична под рукой не оказалась - за время паузы лейтенант успел выкурить целую сигарету.
    - А? ...Здравствуй, дорогая Кузьминична! Узнала?..- Да какие дела... Сплошные будни. Да и с каким материалом приходится работать, сама, думаю, понимаешь. …Нет, не жалуюсь, это я так.  Клиента, вот, вам отыскали. Да... В пьяном угаре ночью вышел на дорогу. Но автомобиль оказался прочнее… Как откуда знаю! Ваш клиент - обитатель городской свалки, она в километре от меня. Другое тут не читается... Какие документы, Кузьминична! О чем ты? Его лохмотья - главный документ. ...Вот так! И, несмотря на это, наверно, на нас повиснет нераскрытое происшествие...
    В этой своей фразе лейтенант слово «наверно» произнес вкрадчиво и чуть ли не плаксиво.
    - ...Так что, приезжайте и забирайте. Через которое время… Ну, Кузьминична… Я знаю, что у вас с транспортом не гладко, но ведь это не наша функция. ...Да.  …Да?! Ну, Кузьминична! Тогда конечно привезем! ...Слушай, не забудь только указать нужную степень опьянения. От которой он сам... Что - на самом деле? Похоже - перелом позвоночника... Так и есть, неизвестный мужчина, рост средний, особых примет не отмечено. ...Возраст? ...По-моему, даже, до тридцати! Да, Кузьминична, такая нынче молодежь... Что сам себя? Я тоже далеко не стар, но до его уровня ни-и-когда не опущусь. Поверь, это уж точно. ...И куда там подъезжать? К твоему подъезду? Что?! Сразу к подвалу!?... Все. Будем! Конец связи.
    Повеселевший лейтенант спрыгнул на замусоренную свалочным ветром пришоссейную растительность и потянулся.
    - Все слышал, сержант?
    Водитель кивнул.
    - Открывай заднюю, доставай свой брезент - и потащили. …Только, хвататься за него не к чему - какая, там, зараза на нем; брезент накинем сверху, и им же снизу подхватим.
    Нести жертву ДТП вверх по откосу дело неблагодарное, даже для двоих. Но, в конце концов, грустная ноша все же была втиснута в заднюю дверцу. Водитель первым перевел дух:
    - Лейтенант! Если честно, у меня навязчивое ощущение, что мы несли живого. Может, он еще в коме?
    - Значит, ты давно мертвых не носил. - Хмыкнул офицер, но глаза его немного потухли.
    Помедлив, лейтенант осторожно откинул полог брезента. Он склонился, то прислушиваясь, то вглядываясь. Наконец, его рука отпустила брезент:
    - Только с толку сбиваешь!
    - Да надо бы зеркальце ему к носу поднести.
    - Я что, с зеркальцем хожу! Или, может, ты ходишь?! Внезапно лейтенант изменился в лице и вновь, на сей раз резко, задрал полог. Через несколько секунд и сержант понял, на что теперь смотрит офицер, Найденный был предельно чумазым - и лицо, и шея, и тело, смотревшееся сквозь обильные дыры, выглядели крайне антисанитарно. Лейтенант же молча смотрел на его раскрытые ладони. Они были чистыми.
    - ...Похоже, мы влипли... В ответ офицер лишь вновь закурил. Затем он посмотрел в упор:
    - А что, собственно, мы сделали не так?... Кто мы такие - служба
безопасности на автодорогах! Мы - не следователи по уголовным делам, тем более - не врачи... К нам единственный упрек - мы занялись не своим делом! Но ведь мы пошли навстречу медицине… Чисто по-человечески! Если что - все это отразим в рапорте.
    - Но, как я понимаю, свидетельство на него, если еще не выписано, то уже пишется.
    - А мы за это отвечаем? …Во всяком случае, мы сейчас повезем его врачам. Если выяснится, что он еще жив - на свидетельстве поставят гриф «бланк испорчен», Если происхождение полученных им травм вызовет хотя бы сомнение - будет приглашен следователь, и, в этом случае, мы с тобой дадим честные показания. А пока наше частное мнение никого не интересует.
    - Да это все ясно. Но только врачи-то его и не увидят. Мы повезем его сразу в хранилище, а там только санитары.
    - И что? Те, за годы работы, уже… - Лейтенант швырнул подальше окурок. - Ты посетовал, что мы во что-то влипли; я тебя разубедил? ...Тогда, что мы прохлаждаемся? Вперед! А вдруг, он и, правда, еще…
    Вся сила мотора уходила в рычание, но его шофер твердо держал руль и скорость, заставляя почтительно расступаться встречные утренние автомобили. Лейтенант криво усмехнулся:
    - Вот, летишь, встречных пугаешь… А сказать бы им, что на такой скорости мы мчимся в морг! Какие бы у них глаза стали от услышанного!
    Но сержант сейчас больше походил на участника ралли и не отвлекался. Ничем не занятый лейтенант продолжал философствовать:
    - Если честно, я бы, на месте нашего пассажира, предпочел бы оказаться мертвым. Ну, помести его в больницу... И кто им там заниматься будет! С таким вот, да еще без документов! ...Я знаю, сержант, ты будешь другого мнения, но, на самом деле, в том есть жизненная логика. Была ли от него польза людям вообще, а теперь еще - когда он со сломанным позвоночником! Он только камень на шее. Он, что - гений, чтобы с ним нянчиться? А раз нет, то жизнь с ним поступила по своим законам… Эй! Ты что! ...Сам-то, хоть, правила обгона соблюдай! Ты хочешь, чтобы в пункте назначения вместо одного - всех троих приняли?! ...Не-е, хватит, - сбавляй скорость. При твоей профессии, сержант, сердоболие, скорее, вредно.
    Словно в унисон словам начальника, первый же городской светофор вытаращился на них красным дьявольским глазом. Пришлось остановиться.
    В это же время, по встречной полосе уверенно двигался лимузин с московским номером. Ни капли не сбавляя скорости, он проскользил мимо красного светофора, далее – сквозь трусливо расступившееся движение с поперечной улицы, обдал ветерком грозную машину дорожной власти и покатил прочь из города. Сержант, удивленно подняв брови, уставился на своего офицера. - Тот, перехватив его взгляд, наоборот - свои глаза сузил:
    - И что ты на меня так смотришь, сержант? ...Столько уже ездишь, а не о чем не ведаешь? Ты хоть знаешь, чья это машина? Дочери самого Захавина! А-а... - И лейтенант с почти влюбленным взором обернулся вслед убегающему лимузину. - Наверно, в Москву свою покатила... Папочка, по слухам, куда-то за границу перебирается, но щупальца-то его здесь останутся... Ха! Во даёт! Чувствуется - женщина за рулем!...
    Пользуясь тем, что начальствующее лицо отвернулось, а боковое движение уже поиссякло, сержант рванул машину вперед, также не дожидаясь, когда дьявол закроет свое красное, злорадное око.»

                +  @  +  @  +  @  +  @  +

    Все собравшиеся индивидуумы были единодушны - новый экспонат пригостиничного музея получился достойным. Жаль, только, что не каждый посетитель сможет самостоятельно осознать сущность витиеватых прямых полос, испещряющих всю отполированную поверхность астероида.
    «Индивидуум - автор мемуаров мог бы стать для гостей поясняющим своего экспоната. Это приемлемо?»
    «То есть, вы предлагаете мне, быть иногда экскурсоводом - переводчиком?»- Сверкнула фасетками Яга. – «Приемлемо. Надо же с Галактикой сотрудничать».
    «На автора мемуаров по настоящий момент сильно влияют туземные образы и понятия, и его контактный импульс расплывчат. Но, по-видимому, индивидуум, при необходимости, поясняющим станет. Это так?»
    «Это так».
    Однако, как показало, время, мемуары о Солнечном тупике, и без того редких, постояльцев интересовали мало. Пока лишь одному из них, скорее из-за вежливости обратившемуся к полированному астероиду, Яга объяснила суть покрывающих его поверхность полосок. И лучше бы тогда не объясняла. - Такого откровенного разочарования тем, что - это вот буква, они же составляют собой слова, основу человеческой речи, а речью передаются мысли и информация, Яга воспринять совсем же ожидала.
    Не смогла она тогда вразумительно ответить и на недоуменный заключительный вопрос - а зачем нужна информация в столь примитивном виде и, к тому же, не до конца достоверная? Ее - ну ведь это же взгляд из таинственного Солнечного тупика глазами его обитателей – выглядело неубедительно и понимания не встретило. Хорошо еще, что Яга утаила, что написанное, двадцать девять из тридцати самих же землян – и близко не поймут…
    Но, как-то раз, однажды к индивидуумам пожаловал гость яз далёкой галактики. Представив все положенные визы и допуски, он разместился в гостинице. Выглядел визитер совсем непривычно, чем вызвал скрытое внимание практически всех индивидуумов. Яга не стала исключением, однако, ее органы зрения никак не могли охватить сразу всего, в общем-то, некрупного пришельца. Объемный прямоугольник с плавно изгибавшимися сторонами то исчезал с одной своей части, то - с другой, то вновь обозначал себя, когда-то медленно, а когда-то мгновенно. То же происходило и с отдельными внутренними деталями то ли его тела, то ли его скафандрового приспособления.
    Так и не отвыкнув от земных реальностей, Яга надела те самые очки, что позволяли ей видеть окружающее так, как его видят люди. Ого... A на Земле этот пришелец мог бы чувствовать себя вольготно! - Перед глазами - лишь несколько разноразмерных черных точек, и тоже - то появляются, то исчезают. Лишь человек очень внимательный заподозрил бы, что рядом с ним что-то не совсем так.
    В гостинице, тем временем, визитер заказал себе родную среду - кислоту, невиданной сложности и агрессивности, и расположился в ней на отдых. Потом же,  или он передумал, или отдых у представителей данного вида разума скоротечен, но Яге сообщили, что гость просит ее согласия на контакт с ним. Причин отказываться не было, хотя автор мемуаров была уверена, что это какое-то недоразумение. Подтянув, на всякий случай, покороче чувствительные вибриссы, она плавно влетела в гостиницу.
    Гость уже покинул свою среду и выдвинулся навстречу. По переводчику тут же пронеслась его просьба о согласии на заполнение данного помещения газом, из смеси легких соединений азота, кислорода, углерода и водорода,  и о придании этому газу определенной плотности. - Ну, почему бы и нет…
    - Теперь предлагаю пообщаться без переводчика.
    Удивлению Яги не било предела. Она его самого-то толком не могла ви-деть, где уж там - знать ход его мыслей! И то, что он создал здесь земную атмосферу, она сразу как-то не догадалась.
    - Вы... были на Земле? - хрипло пробасила она.
    М-да... Ваш голос - только в оперу. - Приятный мужской тембр выдал незримую усмешку, но чтобы, видимо, Яга не успела обидеться, тут же последовал ответ на ее вопрос - Нет, никогда не был.
    - Тогда… Наверно, где-то еще существует разум с такой же речью?...
    - Вряд ли такое может быть.
    - Ну, тогда... - Яга и не знала, каким вопросом загладить свое удивление.
    Голос гостя пришел ей на помощь:
    - Я прочитал Ваши воспоминания. Прочитал и естественно запомнил. А достроить логически - как это на деле звучит, и какие еще слова зародились в том языке, кроме написанных на астероиде - это легко. «Воспоминания» - ведь это более употребительный синоним «мемуаров».
    - Наверно. Но почему-то там принято литературные воспоминания называть мемуарами.
    - Я вот что хотел у Вас спросить - Вам не кажется, что... так скажем, в итоговой беде главного героя Вы сами приняли ощутимое участие.
    Если бы Яга умела дышать, она бы вздохнула очень горестно.
    - Как же я не хотела этого услышать вслух!... Понимаете, перед расставанием я даже напутствовала - как именно ему вернуться на учебу; всё могло обойтись. Но... Когда инспектор сообщил, что дал Никите возможность получить свой индикатор, и мы рассчитали последствия, - стало все ясно. Для околоземного шлейфа он стал слишком чужим!
    - Довольно странно. Что, перед тем как это сделать, просчитать последствия было нельзя?
    - Да поймите, мы все очень разные! Вы вот, так быстро можете расшифровывать информацию; я - могу видеть логику дальнейших событий... А цивилизация, к которой принадлежит инспектор... Они очень развиты, их удел - научные открытия и практическое их использование, но вот по части жизненных ловушек...
    Скорый на речь гость, на этот раз, как-то странно молчал. Возможно, доводы Яги его не убедили, а возражать напрямую было недипломатично. Но, наконец, он спохватился:
    - То, что мы разные, Вы, безусловно, правы. Я вот, в отличие от Вас, не могу долго обходиться без родной среды. Прошу, подождите меня. Я  быстро. А мне еще есть что сказать.
    Покa тот нежился в столь необходимой сверхкислоте, взгрустнувшая Яга стопроцентно пребывала в человеческой шкуре. Вот как оно - находиться с кем-то рядом, и даже не подозревать, что у того на уме! Понятно, людям всё равно хуже - здесь-то врага к тебе не пропустят, однако ощущение неважное... Начнет сейчас аргументировано стыдить - какие мы с инспектором эгоисты; и не улетишь: это же посетитель музея!
    Подслеповатый матрац вновь обозначил себя действительно скоро, и сразу же зазвучала его человеческая речь:
    - В Ваших воспоминаниях несколько раз упоминается непонятое явление, которое Вы соизмерили термином «шлейф».
    - Вы хотите пояснений? На сколько мне известно, это явление в нашей галактике так и не изучено. То, что я назвала шлейфом, не подпускает никого чужого; люди же о нем и не догадываются, хотя уже летают в ближний космос...
    - Простите, что перебиваю... Я хотел не спросить, а сделать предложение. Дело в том... Как-то, в свое время, у нас появился излишек пространства двенадцатого свойства... То есть, все перешли на тринадцатые и четырнадцатые, а старое пространство просто занимало место. Свойства пространств всех этих уровней - в предрешённости событий внутри их полости. Там не нужен ваш индикатор истины; там все случится именно так, как задано. ...Так вот, удалили мы двенадцатое пространство, а вместе с ним еще кое-что, за пределы галактики, контейнер закрепили строго в межгалактическом положении, поставили защиту, исключавшую всякие недоразумения...
    - И Вы хотите сказать...
    - Хотеть сказать - это пока слишком категорично. Я предлагаю проверить, не произошло ли что с тем контейнером? Не забрел ли он, в конце концов, к вам, а затем врезался в Солнце? Двенадцатое пространство же, освободившись, просто должно оказаться возле ближайших живых существ.
    - Упоминаемый в мемуарах шлейф похож...
    - ...Похож. -  Гость помедлил, но ответил твердо, словно решившись.
    Яга была в некотором недоумении - вот что значит не видеть логику мыслей!
    - Вы предлагаете и мне вместе с Вами это проверить? - Она задала, может быть, глупый вопрос, но как можно было поступить иначе. - Но чем я Вам там помогу? Да для меня - опять туда... Это, ведь, не безопасно!
    - Заверять не могу, но надеюсь, что со мной - безопасно. А мое предложение Вам сводится всего лишь к одному - услышать Ваше согласие на перемещение этой гостиницы в Солнечный тупик!
    - ...Если... Даже если Вы обладаете такой возможностью... Всё равно гостиница нужна здесь. И остальные индивидуумы Вас не поймут.
    - Мы переместимся только на некоторое время. А чтобы никого не волновать, я оставлю здесь точную копию. Никто ничего и не заметит! Да и верьте мне - ваши в галактику кого попало не пропустят.
    - Бедные люди! Каково же им принимать решения - вот так, вслепую! Как бы там не было, но бас Яги, сникнув в полушепот, промямлил согласие.
    ...Яге показалось, что она чисто по-человечески моргнула. И... Уже все?!..
    В индикаторе - совсем как тогда: многоцветная планета с легкомысленным гримом облаков, в хрустальном нимбе атмосферы и опоясанная, при этом, грозным газовым стражем!
    Гость проплыл ближе к индикатору с панорамой Земли.
    - М-да... – Только и донеслось до Яги.
    - Ваше?
    - Да. ...Как же такое могло случиться! Нужно серьезнейшее расследование...
    - Ну все, теперь назад?
    - Да можно и назад... Командировка, значит, моя продлевается… Надо же и извиниться перед вашей галактикой, и проинструктировать - как следует поступать в этом районе впредь, чтобы исключить риск.
    - А убрать это ваше пространство нельзя?
    - Нет. Оно для того и спроектировано, чтобы нельзя было вмешаться. Само иссякнет, только нескоро. ...С этого расстояния крюк на Солнце
видите? Это все, что осталось от контейнера... Ну что, сейчас Bы опять «моргнете». Да, кстати! Если я правильно проанализировал след двоих землян из дальнего космоса - они оба все же остались живы. Но, правда, потеряли память.
    - А-а… Подождите!
    - Не перемещаться? Вообще-то мне скоро потребуется новое свидание с родной средой, а это лучше сделать в стационарных условиях.
    - А нельзя ли узнать поточнее, про Никиту... И что, неужели с неудержимой Мариной тоже что-то случилось?
    Гость немного помолчав, заговорил бистро:
    - Нет, точнее не могу. Точно - что Ваш питомец тогда выжил, а что сейчас... Ведь у них там - столько времени прошло. А с Мариной той... Как это у них... А! Автокатастрофа.
    - ...Значит, я почти угадала. Знаете, ведь мемуары допускают литературный вымысел, в эпизодах, при которых автор не был.
    - Да, мне это понятно. Однако мне не понятно другое - еще только что Вы не хотели сюда перемещаться, а сейчас, по-моему, уже готовы вернуться на Землю?
    - ... Так Вы же сами отметили мою вину перед ним. Найти там его мне не трудно, а облегчить его участь я смогу. Только вот - время... Оправдана, ли моя новая долгосрочная беда...
    Голос гостя прозвучал с загадочной усмешкой:
    - Вообще-то долгосрочности Вы можете уже не бояться. Чего-чего, а слышать сигнал бедствия сквозь двенадцатое пространство я ваших инспекторов научу.
    Яга решала гамлетовский вопрос. Наконец она словно проснулась:
    - Ой, я же Вас задерживаю! Возвращаемся.
    Когда через мгновение рядом с гостиницей буквально из ниоткуда, вновь возник привычный музей, гость, уже начавший движение в сторону родной кислоты, проговорил задумчиво и немного разочарованно:
    - Значит, все же не решились...
    - Не решилась пока. - Глубокомысленно возразила Яга. - Мои вибриссы Никита то щупальцами именовал, то лепестками... И наверно был прав. Не дают они мне точного ответа – оправдан ли новый полет  на Землю или нет. Полечу к инспектору за индикатором истины, пусть мне там дадут наиболее выверенный.
    - А если индикатор Вам скажет «да», Вы полетите вместе с ним к Никите? Двенадцатому пространству такое не понравится. Это для людей еще рано.
    - А об этом мне индикатор тоже скажет правду.
    - Скажите напоследок... суть одного непонятного нюанса. Вы не прочь помочь только Никите. А Марина? Она ведь тоже пострадала, а не окажись она в Вашем клубке...
    - Ну, во-первых, уж о Марине-то там наверняка позаботились. Во-вторых, клубок мой - был мерой вынужденной. Марина поплатилась за стремление добиться любой цели любой же ценой. Да и вообще, она в мемуарах, - персонаж отрицательный!
    - Ой, ли... - Это русское междометие с частицей пришелец растянул довольно значительно, после чего погрузился, наконец, в свою, столь любимую им, сверхагрессивную жидкую среду.
    Отметив про себя, что суть непонятного нюанса толковалась напоследок, по словам самого гостя, Яга решила, что контакт закончен. Она выпорхнула из гостиницы. Предупреждать индивидуумов - вряд ли будет правильным, хотя и  понятно, что такое - не этично. Что поделаешь, если Яга от Земли немного заразилась! Аналогичных примеров по всей галактике - вполне достаточно; вся разница – что они вне связи с тем  гиблым местом.
 Яга летела к ближайшему вокзалу...