Условия нейтралитета. Глава вторая

Глава 2. Честный обмен.

Практикант был зеленым, как фон нашивки на рукаве Грея, что давал допуск практически по всему комплексу, как говорится,  без стука. Хорошая была метка: заметная, с вышитым поверх сочной травянистой зелени гордыми крупными золотыми буквами "ЦНИИ 22", и чуть ниже по центру - помельче, но тоже жирным - "DOC".
Из медиков только Грей мог похвастаться таким "пропуском", но не хвастался, а целенаправленно шел вдоль неровной гряды, нет-нет, да поглядывая на дорогу. Практикант пыхтел за ним, явно чувствуя себя непривычно в защитном костюме и с шестидесятилитровым рюкзаком на плечах. Это Док его ещё пожалел. Мог и восьмидесятку дать, да только ему нужен был носильщик, способный  не только ходить или ползать, но и бегать, и главное, бегать, не роняя бесценной ноши.
Квадратный прочный рюкзачок-то, покачивающийся за спиной вьючного младшего сотрудника, вроде, был  простой,   да только на первый взгляд - настоящая термосумка с охлаждением и кучей контейнеров внутри. В нынешние времена  вещь редкая даже для ЦНИИ, и  перед самым выходом, под механический лязг основного  подъёмника,  разгермитизирующего  запоры мощной стальной двери, за случайную  порчу Док спокойно пообещал ученику первое место в списке штрафников-кандидатов  на принудительное донорство органов.
Практикант тихо верил, и топал  себе, старательно  глядя под ноги.
Они шли довольно долго, не обмениваясь даже дежурными фразами, пока где-то, не очень далеко, впереди, не прозвучал  характерный  грохот.
Грей жестом приказал практиканту пригнуться и шепнул:
- Увидишь труп - говори.
Подопечный, стараясь стоически игнорировать целый эскадрон мурашек, промчавшийся по хребту на штурм похолодевшего затылка,   с жаром кивнул головой. Вот оно! Сейчас он увидит, как на самом деле работает  Док в полевых условиях, а не в тусклом свете ламп секционной, давно, как и прочее освещение подземного научного комплекса,  переведённых в режим энергосбережения.
А Грей снял с плеча винтовку - он-то шел налегке, -  и направился, прикрываясь грудами Хлама от возможной опасности.
Бой, похоже, уже закончился, но издалека цепкий  взгляд доктора не приметил  пригодных мертвецов. Зато  живых было аж трое. Обидно. Правда, обида жила  ровно до того момента, когда какой-то паренёк, копающийся внутри лежащей туши "Чистильщика", прямо  на глазах осторожно приближающегося Грея не выдернул кое-что крайне ценное. И не просто вынул, а, как уловили чуткие уши старого хирурга, проявил  чудеса бескорыстности, удивительной даже для старого мира, а новому - просто не знакомые.
- Кому-нибудь нужна процессорная сфера? - кажется, не понимая, что за сокровище держит в руке, бесстрастно поинтересовался, не обращаясь ни к кому конкретно, юный исследователь.
- Эй, парень! - бросив острый взгляд на каждого из присутствующих,  Док открыто шагнул с вершины насыпи, не обращая внимания на то, как нежно выцвело под стеклом защитной маски лицо практиканта.  Он-то, бедняга, наружу выбрался впервые, и  с чужими никогда не общался, а тут...
- Ты ведь знал как её достать, верно? - невозмутимо скрежетал под респиратором голос доктора, а взгляд остро  метнулся в сторону маячащего тут же рядом Ящера.
Взор представителя соседнего Сектора, не замедливший бумерангом прилететь в ответ Доку,  тоже не светился дружелюбием. Обитатели Термитника вообще отличались склонностью к несдержанности и буйству нравов. Особенно, рядом с тем, что считали законными трофеями.
 

Незадолго до незваного пришествия добрых соседей, Рон запустил руку в подсумок и быстро перезарядил "Таракана". Торчать на продувном ветру с пустыми руками в компании незнакомых ребят  -  вредно для здоровья. Тем более, теперь, когда бой кончился, зверя они завалили знатного, и никто  не знает, что говорит   Великая Правая Пятка о дележе   земных ништяков  у представителей незнакомой конфессии.
Зато о Потрошителях, как величали за глаза и в морду население таинственного подземного Сектора, познания Рона простирались широко, от немногих достоверных фактов до самых мрачных слухов. Частично, сохранившихся ещё со времён  яростных стычек за контроль над территорией и скудными, и от того ещё более бесценными благами, оставшимися в наследство от времён до Великого Трындеца; частично -  опутавших образ скрытных соседей, как паутина тёмные углы, за грубыми столами хмельных владений Змея, или во время дозоров на пестреющих обломками бетона и старательно сваренных кусков металла стенах, окружающих территорию Термитника.
- Как насчет сферы в обмен на работу и безопасное жильё? - быстро продолжил  Грей; понимал, старая зараза,  что молчаливая прелюдия  будет недолгой. - Выглядишь потерянным, - заметил  он, с профессиональным интересом разглядывая странного  паренька.
Рон только осклабился и   развёл руки с "Тараканом" в стороны в шутовском  поклоне:
- Ой, простите, не признал дорогих соседей. А это вы потеряли, говорите, да?
Взгляд перешёл к странной круглой штуке в руках Третьего.
Выпускник молча стоял за спиной медика, мысленно прощаясь с жизнью.
- Ну, тогда всё остальное моё! Слезай давай нах, слышь, пацан?
Рон решительно двинулся  к "пьедесталу" парнишки, настороженно попятившегося и  оступившегося, нелепо взмахнув руками,  но  так и не дошёл. Остановился в паре метров, подобрал снятую с Железяки панель,  и, потеряв интерес к  слезающему  с робобота Третьему, развернулся  к тому, что осталось от его недавней шумной компании. Сгребать чужие ошмётки  ботинками - это было слишком даже для Гекко.


Шиз - он и был Шиз, а Шершавый лежал на другой стороне дороги, под самой насыпью,  почти целенький. Было видно, что пытался ползти, но недолго - одних рук далеко ползать маловато даже для Ящера, а ноги тварь срезала Шершавому очередью чуть выше колена,  начисто, обе.
Гекко присел рядом, и внезапно ему стало как-то  грустно. Так, что Рон, недобро прищурившийся на продолжавших переговариваться Третьего и Дока,   открыл было уже рот, доступно объяснить всяким дюже умным, что именно получают те, кто отсиживался во время драки (выходило негусто, совсем не технологично и крайне неприлично). Но так и закрыл его, оставив слова при себе. Шиз - он и был Шиз, а с Шершавым они росли и получали воспитательных люлей вместе, считай, с самого несознательного возраста. И пока Рон забирал у Шершавого то, что ему уже было не нужно, само по себе, без спросу,  начало вспоминаться всякое. И как подкинули пачку Шипучки в сортир Дьяволице Шейне, и как  отсиживались в шахте, когда сцепились Арканы Нижнего и Синего этажей  Термитника, и как завалили своих первых Чернопёсков  в стычке недалеко от этого самого Шоссе.
Рон злился; грусть - это глупо, все умирают, рано или поздно, и не нужно это дурацкое чувство никому, а  Шершавому  теперь и подавно.
- Не нужно нам всякой  ***ни, да, Шершавый? -  проговорил Рон, похлопав Шершавого по кожаной безрукавке - куртка-то ещё послужит, такие вещи в траву не разбрасывают. И подхватив стеклянно уставившегося в небо Шершавого подмышки, потащил дальше вниз, к месту, над которым прозрачные глаза  углядели несколько серых валунов вроде тех, рядом с которыми сидела подруга со своим жопогрызом. Оставалось лишь столкнуть их вниз. Нет - как-то дотащить хотя бы часть того, что осталось от Шиза, и тогда уже столкнуть. То есть, валуны, а не подругу. Хотя, подругу можно бы тоже, расселись тут, б***.


Подцепив, как ковшом грузовика-снегохода, Рон сосредоточенно довёз то, что осталось от новопреставившегося Шиза до последнего пристанища Шершавого, и  отбросил крышку в сторону, ненадолго оставив двух приятелей потихоньку прикрываться рядом друг с другом мелким  порохом копоти. Да не обманет никого временно утерявшая подвижность физиономия, вроде как не реагирующая  на шевелящиеся, заключающие сделки, предупреждающие и перемещающиеся с ноги на ногу фигуры.  Гекко слышал всё, или почти всё, что говорили и обещали  друг другу такие разные, незнакомые  и наполовину незнакомые, собравшиеся на уделанном  кровью и маслом пятачке Шоссе люди.
Ну надо же!  Соседи  из Двадцать Второго расширяли своё обычное меню до механических мозгов, или что там парень выковырнул из убитой железной зверюги. Вот и ладушки, вот их пусть и хавают, а на Шершавого пусть даже носом не вздумают повести; нехрена нам тут мешать прощаться с друзьями детства.


Тем временем, вид и вопросы нового пришлого заставил Третьего чуть встрепенуться. На человеке была одежда, которую не носили ни разномастные выжившие, ни наемники, ни бандиты, ни кто-либо еще, кроме ученых. А уж они-то, в отличие от остальных вышеперечисленных, должны знать о ценности процессорной сферы. А Третьему... Третьему  было безумно важно, чтобы проделанная им работа была оценена.
- Согласен, - только и сказал он, дернув уголком рта в намеке на улыбку. Затолкав сферу в карман, понимая, что тряска ей не страшна, в отличие от влаги, Третий двинулся неузнаваемо изменившейся, энергичной походкой в сторону двух фигур в защитных костюмах.


Зыркнув ещё раз предупреждающе и почти агрессивно в сторону ДОКа (не верить написанному причин не было, учитывая, что видеть данного индивида Рону уже пару раз доводилось прежде), Гекко так же механически, в полном молчании, присыпал тело и кучу окровавленных человеческих запчастей (чёрт, какой же ты шиз, Шиз!) камнями помельче. Поднялся на небольшой взгорок за насыпью, пристроился плечом к валуну и поднажал, пока серая глыба, поупиравшись для виду, наконец не подалась вперёд и, кокетливо повиливая неспешно кувыркающейся тушей,  не навалилась на  горку, вплющив  покоящиеся под ней останки в  землю. Ещё несколько камней, пристроенных по бокам,  довершили шедевр, прикрыв Шершавого и Шиза от волков, живоглотов, обитателей Двадцать Второго и прочих охочих до человечины стервятников.
Всё. Ритуал свершился. Разнообразить собственный репертуар ролью молчаливой галлюцинации  необходимости тоже больше не было. Самосовершенствованию тоже должен быть предел, в конце концов, или нет?
Рон уселся на валун слегка взмокшей задницей, с удовлетворением отметив, что с ЕГО Железяки пацан смылся и, кажется, решил продолжить самоубиваться, но  теперь уже более замысловатым и надёжным способом.
Моргнув с искренним восторгом  вслед гарцующему в сторону ДОКа Третьему, Рон повертел головой туда-сюда.
Что, вечеринка кончилась? О да, так они и думали! Или - нет, наверное, они думали, что сейчас всё дорешают и быстро разбегутся в разные стороны! Да, точно!
- Да пи***йте, - хмыкнув, почти пропел Гекко и пожал плечами. Поднялся на ноги и пошёл к металлической туше.
Плевать, кто там что думал. А у  Рона ещё был целый  Железяка и четыре гранаты.


Приблизившись к неподвижному корпусу, Рон деловито заглянул в дырку, откуда недавно торчали нижние пол-пацана. Ковырнул выуженную из подсумка Чёртову Вспышку ногтем, легко выдёргивая колечко,  и подняв глаза к небу, запустил руку внутрь, пристраивая пару спелых сочных гранат поглубже в нутро  любезно вскрытой  твари.
Бегал Рон часто и действительно  быстро.
Сейчас он не бежал. Он буквально  летел к валунам, за которыми недавно пряталась подруга со своим  мохнатым демоном, летел на крыльях вера и собственного реактивного вопля:
- Аллилуя, это дождь из бесплатных фиговинок!
И пошёл дождь из бесплатных фиговинок. Серьёзно. Гекко, чуть не отшибив причиндалы собственной пяткой, едва успел кувырнуться  за камни, а там, на Шоссе, оглушительно и гулко долбануло так, что вздрогнула земля, и на землю в радиусе пары, а то и всех "до фига" десятков  метров пошёл обещанный дождь из микросхем, разорванных железных суставов, клочьев проводков, поршней, приводов, колбочек, каких-то осколков и прочей механоидной благодати.
Высунувшись из укрытия и оглядевшись, прикрывая перчаткой голову, Рон здраво оценил, что отстаивать благодать как единоличную собственность бесполезно, и над осыпанной благодатью  землёй снова взлетел клич:
- Фиговинки, даром! Кто что сп***ит, тот и хозяин!


Любой выход  в наружный мир обязательно заканчивался  отчетом. На их основе составлялся весьма подробный перечень всего и всех, что окружало бывший секретный научный комплекс, ныне, на языке одичавших гражданских, умудрившихся приспособиться к обитанию во внешней искалеченной  и крайне негостеприимной среде  - Двадцать Второй Сектор.
Конечно, Док проверял выпускников на знание этого не самого увлекательного чтива перед каждой вылазкой. Но он не строил иллюзий, что те вспомнят сухие строчки на первой же проверке "полем".
Вот, например, этот парень. Его татуировка была весьма говорящей, а тот факт, что он явно не принадлежал ни к одной из местных группировок, подталкивал к догадке о его  бесхозности. И эту догадку Третий подтвердил вполне убедительно, без вопросов и торгов согласившись на  работу у тех, с кем остальные секторские вели взаимовыгодный, а скорее - вынужденный  натуральный обмен, но всё остальное время предпочитали держаться подальше. Практикант  этого не понимал, как  не понимал, зачем им сдались  эта сфера и парень, который не только знает её название, но и как к ней подступиться.
- Сэр, но Советы вряд ли разрешат допустить в Комплекс чужака, - нерешительно подал голос спутник Грея.
Под маской Док закатил глаза и постучал дулом винтовки по нашивке.
- Заткнись, Кей, я имею право принимать решения в экстренных внештатных ситуациях без согласования. Советам нужны люди,  разбирающиеся в довоенных технологиях.
-Я Клинт, а не Кей.
-Не дорос еще до Клинта, Кей, - беззлобно  осадил парня Док. Хотя, больше он следил за добрым соседом-Ящером, не двигаясь с места и не мешая ему вершить ритуал. Черт, а жаль, что с этими у ЦНИИ нейтралитет. Как и большинство своих собратьев, тот наверняка активно употреблял все препараты, коими не без основания (в отношении половины это признавал даже Док) славился Термитник, но выглядел бодро и серьёзно попортить жизненно важные органы, не считая мозга, похоже, не успел.
Но возмущение Кея оборвалось,  когда Грей понял, ЧТО делает Ящер. И, когда этот психопат рванул в сторону от "Чистильщика", Док сгреб в охапку Третьего, рявкнув  практиканту:
-НА ЗЕМЛЮ, ИДИОТ!
Своего нового знакомого с дорогой учёной душе сферой, Док сам буквально затолкал под какую-то кучу дряни. Тут, кстати, оказалось, что руки бывалого врача, которому случалось  резать и на живую, без анестезии, не терпели сопротивления - Третьего он утрамбовал бы под завал даже в том случае, если бы тот рвался наружу, аки буйный. Сам же Грей тесно вжался в каменистую грудь матери-земли и оцепенел в секундном ожидании.
А вот практикант  не успел. Он метнулся сначала к Доку, потом к груде жутко перемешенного битого кирпича, камней, обломков бетона и металла, потом опять к Доку... А затем, как подстреленный,  опрокинулся в траву, тускло блеснув крупной, как диск циркулярной пилы, шестерни, торчащей из головы.
И не надо, пожалуйста, тут фантазировать, что Джеймс должен был сначала защитить подопечного. Он готовил его к вылазке и искренне считал, что тот, кто  паникует с первого раза - так и так труп. Медики, в отличие от тех же ядерщиков, не могут просто сидеть в ЦНИИ под землей безвылазно. И Кей сам провалил  свою первую проверку.
Он лежал совсем близко. Док вынырнул из-под укрытия, подтягивая парня к себе и сдергивая с него рюкзак. Это было важно. Когда последние скудные осадки  сомнительной  благодати прекратились, он вручил термобокс Третьему и коротко приказал:
- Это должно вернуться в Двадцать Второй Сектор, со мной или без меня.
Да, его воспитанник  облажался. Но это не извиняло того, по чьей вине он погиб. А Док посто ненавидел, когда портили его вещи.
-Эй, Ящер! И чем ты будешь мне компенсировать помощника?
Док подозрительно сунул руку в карман.
- Я вот очень  чью-то почку хочу, как минимум.


"Что за мания такая, все взрывать" - равнодушно промелькнуло в голове у Третьего, пока его новый Хозяин так заботливо утрамбовывал его в укрытие. Хотя, надо было признать - стальную тушу целиком утащить  и припрятать гораздо сложнее, чем по частям. Снова приоткрыв рот, дабы не оглохнуть, Третий прижал руки к ушам и зажмурился. По земле прошлась волна вибраций, и парень ощутил, как недалеко от его собственного носа упало  что-то большое. Подняв веки, бывший раб обнаружил, что спрятаться успели не все.
 Третий кое-как протиснулся прочь из укрытия и снова встал в полный рост, осматривая представшую картину. Шипящие от контакта с водой, там где было сыровато, детали валялись везде, куда дотягивался взгляд - казалось, поле "бесплатных фиговинок" простиралось до самого горизонта.
Глаза Третьего без интереса  скользнули по валяющемуся рядом телу. Защитный костюм явно не был рассчитан на сдерживание сильных ударов. Затем опустил взгляд на странный квадратный рюкзак, протянутый ему ДОКом, безропотно принял и тут же повесил себе за спину. Третий уже было собирался сообщить,  что где находится Двадцать Второй сектор  знать не знает, но... Ситуация снова резко вильнула в сторону.
Достав из кармана процессорную сферу, парень сжал  её в руке и замер, прислушиваясь к ощущениям. И негромко обратился к ДОКу:
- Полагаю, нам стоит уходить.  Скоро они придут сюда.
"Сердце Воина" едва заметно вибрировало, скорее всего, уже подавая  сигнал о своем местоположении. Внезапно отчётливо вспомнились слова Хозяина,  что во многие из них встроена программа, и не будучи полностью уничтоженными, "Сердца" превращаются в подобие маячков, когда все основные системы Воина оказываются  выведенными из строя.


Счастливая улыбка сползла с худой татуированной рожи, как расплавленный  пластик  с раскалённого железа, неровно и с тихим шипением.
Гекко видел смерть, видел много, видел только что, и не счесть раз до сегодняшнего дня. И не только в качестве зрителя, да будет замечено,  но не раз выступал и в качестве непосредственного сеятеля. Но одно дело  шлёпнуть кого-нибудь с пользой для дела, и совсем другое - замочить совсем не планируя, в приступе внезапного и не слишком характерного  альтруизма.
Никогда, никогда не делись с кем попало просто так, идиотина - мудро намекнула Судьба, потыкав носом в ещё один отбрыкнувший  копыта  труп, - жди, пока все смоются нахрен, и забирай всё себе.
Урок был усвоен. Осталось разобраться с представителем дружественного Сектора, дружественность которого, скажем честно, была весьма формальной (если вы сечёте, о чём речь), не поддерживалась взаимной симпатией ни с одной стороны, а держалась  на соплях невыгодности начинать свару с лишним противником и становиться добычей более хитрожопых соседей, дождавшись, пока стороны ослабеют от кровопотери, непременно нагрянущих с примирительно-добивательными целями. Ну, и ещё некоторыми жиденькими торговыми подпорками. И сейчас дружественность эта стремилась к нулю по мере того, как труп начинал терять нормальные человеческие градусы, а градусы жадности ДОКа до чужих почек вступали в бурную реакцию с категорическим пониманием ситуации Роном.
Конечно, может Гекко и глушил иногда слишком много грибного пива, и любовался смертоцветами вопреки предупреждениям Головатого, но извилины у него крутились  всё-таки больше, чем в две стороны, в отличии от того же покойного  Шиза. И накручивали они сейчас со стремительностью слегка подплавленной, но шустрой микросхемы, всего несколько вероятных выходов:  хороший, плохой и "звездец обоим Секторам", то есть, тоже плохой.
- Зачем тебе моя почка, ДОК? У тебя лампочка в фонарике перегорела? В сортир ходить темно? - спросил  Рон сочувственно у агрессивно надвигающегося ДОКа, легко перемахнув валуны и выставив перед собой "Таракана", пока молчаливого, но палец на гашетке подрагивал, вопя медлящей голове, что она об этом ещё пожалеет, сильно пожалеет, надо бы сразу полоснуть его очередью поперёк и всё, конец проблемам, через несколько часов волки от него даже целого скелета не оставят, только рваный костюм.
Все же знают, что покойники - самые надёжные люди на свете, молчат,   как рыба об лёд, хоть пытай их как хошь.
Но оставались ещё пацан-Третий и девчонка с белым жопогрызом. И вот про них Рон не знал ничего вообще. Их - тоже в расход? Чтобы уж наверняка.
Голова продолжала сомневаться и говорить пальцу, что тратить кучу патронов на не пойми кого и за что - ну... как это... нет, что-то в этом есть сомнительное, она не уверена, как это называется, но -  вашу ж мать! Давайте ориентироваться по ситуации!
Что-то в словах пацана  намекнуло, что ситуация скоро будет.
- Кто - "они"? - быстро бросил в сторону Третьего   Рон, не сводя взгляда с ДОКа, с которым и продолжил культурный дискус, не отходя от кассы.   
- Если нет - возьми мои искренние соболезнования и вон у него, пока не начал тухнуть. Ему уже всё-равно нахрен  не нужны. Или у тебя есть какие-то другие предложения?
Гекко улыбчиво оскалился, показывая, что о предложениях догадывается, нет, не согласен, но всё равно выслушает. Как этот... серьёзный хрен серьёзного хрена, то есть, представителя.
- Они это Они, - негромко сообщил  Третий, кивнув в сторону закопчёного  экзоскелета робота. Но его жест, хотя и был отмечен, почти потерялся за стремительно накаляющейся обстановкой. Лишь у Евы, старающейся не привлекать к себе внимания двух оленей, готовых сцепиться рогами и вымереть окончательно, теперь уже точно оставшись лишь на картинках уцелевших книг, обморочно ёкнуло сердце. А когда со своего высокого наблюдательного насеста она заметила две знакомые фигуры, осторожно приближающиеся к месту спонтанного сборища, то и вовсе сжалось, как от хватки руки,  ледяной и тёплой одновременно. Отец всё-таки услышал звуки стрельбы и взрыва...
- Ты цела?
Лойз оглядел Еву, и болезненный отсвет  в окружённых морщинами глазах начал отступать, сменяясь  знакомым сосредоточенным блеском.
- Что здесь происходит?


- А его почки я захвачу. И твою за кампанию, чай, с одной ещё побегаешь, а вот Кей уже не очень.
 Док, как и любое порождение жёсткой довоенной статусной структуры, отличался непроницаемой стабильностью в некоторых вещах. Кей у него был Кеем даже после смерти. Но вот, когда обстановка накалилась до предела...
- Сэээр..
Док чуть не подскочил, охренев от картины, что больше походила на религиозный бред. Парень, лежавший пластом с шестернёй, торчащей из черепа, внезапно слабо пошевелил губами. 
-Мне... что-то...
Все желание расчленить Ящера испарилось, и  Док круто развернулся к практиканту.
-Ничего. Не шевелись.
Он достал рацию и покосился на Гекко, холодно проговорив  в трубку:
- База, прием. Грей.  Срочно патруль из Охраны, с носилками. Координаты...
Док  поморщился  и достал из кармана карту, прижав ее тяжелым ботинком и прикидывая, а затем называя место дислокации. Так точно. Ранен выпускник, черепно-мозговая.
- *ля...
Уставившись  на башку с торчащей шестерёнкой, Рон резко наставил было так и не вступившего в накаляющийся разговор "Таракана" на заговоривший труп. Но перехватил взгляд присевшего над восставшим ДОКа, и снова опустил ствол к земле, ограничившись ещё парой  матюков. Кажется, он был тут единственным, кто никогда не видел оживших покойников, а только слышал о них, мол, было такое до Большого Трындеца, валили где-то толпами и жрали всех, кто не успел разбежаться. Сомнительно, конечно, да и один яйцеголовый из Двадцать Второго посмеялся и сказал, что всё это звездёж, мол, людям раньше жилось слишком спокойно, вот они и придумывали всякую ерунду, чтобы бодриться и пугаться. Но - хрен его знает. Гуляли, гуляли смутные слухи, что прут  иногда из-за черты  Терры те, кому переть и вообще двигаться уже никак не полагается, а черта - она вон она, отсюда видать, даже дырень в "колючке", прорванной  Железякой, можно разглядеть. Конечно, в голову от неожиданности  полезло всякое. После Хозяина, на которого они с Шершавым наткнулись в нижних шахтах под Термитником и про которого тоже все говорили, что он брехня, Рон не отрицал возможность существования чего бы то ни было.
Но убиенный бормотал  осмысленно, грызть пятки никому  не лез, ДОК трещал по своей рации как ни в чём ни бывало. Третий  - так и вовсе стоял ровно, словно видал таких, с разлетевшимися шестерёнками, каждый день. Так что постепенно Гекко поддался общему спокойствию, и тихо воззвав напоследок,  для окончательного успокоения духа,  к божеству Долбанному Хрену,  убрал ствол в чехол под мышку.
Зажав рацию плечом и продолжая отрывисто говорить, Док тем временем срезал  скальпелем защитную маску Кея, потому что снимать ее - означало неминуемо  задеть инородное тело, а в полевых условиях Док этого делать не собирался. Собственно, он вообще этого делать не собирался, а хотел передать Кея с рук на руки другому медику, менее известному, зато специализирующемуся на нейрохирургии, пусть и в тех всё более ограниченных  условиях, что оставило им в наследство Всесожжение. А ещё стоило сразу пояснить кое-какие детали, и Док продолжил надиктовывать в  рацию. Предложение Третьего, интуитивно понятное и  разумное,  пришлось временно отложить.  Труп Док мог бросить со спокойным сердцем. А живого, тем более своего ученика - никогда. Это сложно сочеталось с пренебрежительным отношением к личностям и целостности всех органов у практикантов  в целом, но Док был вообще человеком сложным.
-Да, нападение. Машина Хроноса. Уничтожена. Жду.


Вот так вот. Док мог казаться полным маньяком, во многих ситуациях он им и был, но вот снова развязывать из-за случайности  войну между двумя Секторами... Нет. Оживший Кей был подарком с небес, практически таким же, как Третий.
-Эй, Ящер, может поможешь, а? Твоих рук дело. И какого чёрта  вы там все такие буйные в своём этом?.. - неопределённо пошевелив рукой, совершенно искренне спросил Док, зорко следя за Кеем. Тот резко  сжал зубы, и Док  тут же мертвой хваткой вцепился в  его плечи, прижимая к земле.
- Он сейчас буянить начнет, подержи, я ему голову  зафиксирую, а то ещё проломит  по самый мозжечок.
Рацию он кинул Третьему.
- Держи, полезная штука. Заговорит - свистни. Двадцать Второй Сектор отсюда ровнёхонько на восток, пара километров. Не был никогда?
На  оклик поостывшего ДОКа после недолгих раздумий Рон, сплюнув, тоже отреагировал положительно. Хотя руки орудующего над раненым Потрошителя, подходя и присаживаясь к его напарнику,  в поле зрения держал зорко.
- С *** ли мы буйные? - встопорщился было  Гекко, перехватывая и жёстко вжимая в траву плечи задёргавшегося пострадавшего. И снова  оскалился, кивнув на пустившего  пену пациента. - А вон, видал? Шестерёнок у нас в башке больше, чем у обычных людей. Иногда друг за друга, знать,  шарпают.
Но вскоре стало не до зубоскальства. Рация в руках невозмутимого пацана снова подала голос, притянув к себе жадный, но быстро потерявший интерес взгляд Гекко. Чудесность этой штуки была равна её же бесполезности для чужаков, это Рон просёк давно, ещё когда Шиз всё пытался выпросить такую в обмен на две каски плесени, из которой Головатый с Химиком гонят  Серую Пыль. Никак, бедняга, не мог взять в толк, что бубнеть с Двадцать Вторым  Сектором ему не о чем, пока Рон, потеряв терпение, наконец не развернул его пинком на выход, взяв вместо ненужной игрушки пару десятков пустых тюбиков под "Ракету". А теперь она верещала в руках пацана, а вскоре на горизонте появились ещё несколько Потрошителей, и стало совсем не смешно.


До родного Сектора и впрямь было недалеко. Охрана примчалась так быстро, как только смогла, да и не любили в Двадцать Втором терять своих людей. Новых не любили принимать, а старых - отпускать. Иногда Док думал о том, что дай Двадцать Второму немного размахнуться, с десяток лет - и вояки далёкой  базы (Церберы, как прозвали их обитатели окрестных Секторов) познали бы  чудеса конкуренции. Они пытались наверстать пятилетку за три года и даже выполняли и перевыполняли собственные же планы. Хотя, чаще Доку казалось, что всё это существует благодаря вполне конкретной возможности быть похороненными заживо в бункере, если делать все спустя рукава.
На Гекко Охрана не реагировала. Как и на Третьего. Целенаправленно отчитались/доложились с Доком. Тот только указал  на Третьего, коротко что-то проговорив, и один из Охраны кинул тому повязку с желтым фоном и надписью "22 ЦНИИ". Самая простая нашивка, дававшая просто допуск за стены бункера, но это было уже что-то. К нашивке любовно была прикреплена булавка.


О ДОКах действительно ходила дурная слава. Как и сам ЦНИИ пользовался весьма сомнительной репутаций. Несмотря на относительно безобидную политику,  находиться в соседстве с практически неприступным бункером, откуда на божий свет изредка выползают люди  с удивительными и подозрительными подарками прошлого, вряд ли кому-то покажется безопасным. И, хотя, что ДОКи,  что иные сотрудники ЦНИИ в основном трогали разве что трупы, и уже несколько лет приходили почти всегда  с миром, этот мир любил скалится оружием, гавкать приказами и рядится в камуфляж. Может, кому-то они казались зарождающейся альтернативой Церберов,  пока слишком слабой для прямой агрессии, но активно идущей той же дорогой. Другие вполне могли подозревать ЦНИИ в тайной связи  со страшной северной полулегендой, выжидающей момента одновременно ударить в лоб и в тыл. ЦНИИ действительно  ревностно хранили жёсткий военный дух, от которого за  километр несло  угрозой.
Вот такое отношение привык встречать ДОК от соседушек. И не без оснований.  Политику этого Сектора можно было в любой ситуации охарактеризовать "Не трогай  известную субстанцию, пока не воняет". Они копались себе в своих разработках, мирно потрошили трупы, лениво торговались с соседними Секторами, а чаще всего просто делали вид, что других Секторов и их жителей (живых, конечно), вообще нет на свете. Но только попытайся задеть это  сонное, с первого взгляда, царство - и врач вполне серьезно полезет тебе ампутировать конечности,  повар постарается сварить в супе, а уборщица - освежевать труп и сделать новые шторки из кожи. Главное, всё на пользу Сектору и народу.
Но, к сожалению, что Третий, что Гекко уже достаточно влезли в общение с Доком, чтобы на них все же обращали внимание.  И Ящера от разборок кампанией "все на одного" спасли только заверения Дока, что психованный был ни причем, а повреждённая  боевая единица  взорвалась сама.


Когда набежавшие собратья  ДОКа принялись гавкать друг на друга и деловито отчитываться друг перед другом, Гекко отошёл в сторонку и присел на бетонный блок, не утруждая себя сбором фиговинок. А зачем, если девяносто девять против ста, что скорее всего - трындец? Судя по тому, как въедливо крутились пришлые патрули вокруг носилок и выспрашивали у ДОКа, как это его кунак рассыпал детальки из купола. Торопить его, то есть, этот самый трындец, хватаясь за оружие, Рон не спешил. Просто сидел и смотрел, молча, как Будда, прикусив язык, и не поверишь, что это вот тот же самый, что орал и бесновался тут недавно, только зыркал глазами туда-сюда и выгадывал, чтоб успеть выхватить "Таракана", когда начнётся.
Но ДОК промолчал. То ли не оставлял надежды забрать все почки себе и ни с кем не делиться, то ли встречались среди Потрошителей, против всех широко гуляющих убеждений, такие вот нестандартные, не склонные к кровожадности   индивиды.
Рон, не ждавший такого поворота от  ДОКа, едва патруль с носилками отвалил в обратную сторону, не стал сдерживать внутри одобрительного удивления  и снова прорезался:
- Спасибо, ДОК. Вообще, ништяк, я тоже в сортир всегда без фонарика хожу. В темноте  как-то комфортнее.
Поднявшись на ноги, прошёлся по Шоссе, пиная детальки, подбирал особенно занятную железку, покрутил её, глядя как в двух чудом уцелевших перекрученных  колбах переливается какое-то слабо светящееся вещество.
От созерцания прекрасного  отвлекло движение, замеченное краем глаза. Рон попятился, чуть согнув ноги в коленях, автоматически потянулся к  чехлу. Но приметив знакомую лохматую белую тушу, остановился, не завершив движение, разглядывая  двух Охренеть Важных твою мать Наблюдателей.
Наблюдателей, кстати, приумножилось  ровно на одного взрослого мужика и кого-то ещё, по причине мелкости не поддающегося с наблюдательной  точки детальному рассмотрению.
Присутствие знакомых лиц, всё-таки делавших близость ДОКа из Двадцать Второго чуть спокойнее, и сама мысль о том что, кажется, убитое Шоссе удостоилось чести стать свидетелем сделки века наперекор всем Железякам, взрывам, трупам, Гекко, ДОКам и прочим  стихийным бедствиям, взвинтило настроение предпоследнего  из названных катастроф резко вверх, так что тот сунул в рот два пальца, оглушительно свистнул  и проорал, помахав  в воздухе своей  блестящей  добычей:
- Хей, тормоза! Я всё ещё угощаю!
На повторное приглашение угоститься фиговинками снова не соблазнились, и Гекко временно потерял к ним интерес, переключившись на рассказ ДОКа.
Выслушав,  с беспокойством  оглянулся вслед исчезнувшим из вида  носильщикам.
- Слышь, ДОК. А он точно... ну... Не попрут потом оттуда от вас мозгожоры какие-нибудь?
Док вздохнул и посмотрел на Ящера. Тот все это время сидел тише воды и ниже травы, что позволило сделать  вывод, что парень не лишен чувства самосохранения и логики, а это сразу добавляло надежды на нормальное сотрудничество. И, видят Боги, оно им было нужно. Но, услышав про мозгляков, Грей  рассмеялся.
-Ааа, ты о зомби? Не переживай. Во-первых, не было их никогда. А во-вторых, зомби становятся, только когда кого-то покусает другой зомби - так гласят страшные сказки и дурацкие фильмы. От шестеренок не заражаются.
Док снял маску. Острые черты лица, тяжелый взгляд, и  совершенно  беззлобная улыбка -  вряд ли ожидаешь увидеть что-то подобное под военно-медицинской маской. При этом Джеймс выпучил глаза и, чуть подавшись вперёд, заговорщицки завершил:
- Но, если ты всё-таки встретишь зомби - тащи к нам, поизучаем. Только башку сначала  прострели - это единственный способ их убить.
 Гекко прищурился, изучая открывшееся из-под защитной маски лицо (вполне такое человеческое себе лицо, охренеть!) и  пытаясь определить  - совсем издевается, или как?
- Головатый называл их ходилами... ходоками, или как-то так. Всё-равно тащить?
Обветренные губы  снова попытались сложиться в фирменную  ухмылку. Но быстро  нарастающий  шум моторов оборвал всякое желание зубоскалить.
Так всегда в этой  жизни - выходишь сгонять на час-другой и вернуться рассказать, что не нашёл ни хрена, а через пол-часа заваливаешь всех, кто с тобой пошёл, камнями  в окружении совершенно чужих  людей и стремительно соображаешь, куда рвать когти так, чтобы можно было уползти с миром или хотя бы подстрелили не сразу. Снова.
Гекко не знал, кто такой истинный Цербер, но в устах Ящеров имя подземного адского пса приобрело второе рождение, как воплощение смерти.
Сталкиваться с ублюдками  приходилось всего несколько раз, однако, каждый и каждая  из Ящеров с рождения узнавали одно из нехитрых правил: Цербер лучше обходить, и делать дугу пошире, чтобы  не заметили. Очень редко самым оторванным удавалось  выслеживать и добираться до отдельных ублюдков, в основном, отбившихся и уже потрёпанных неласковым миром одиночек, и этим неудачникам можно было только посочувствовать. Отыгрывались на них за всё и сразу, порой опускаясь до крайней, жуткой даже для нынешних нравов жестокости. Но это были исключения, подтверждающие общее правило.
Наверное, тёмные штуки, прущие в авангарде надвигающейся грозы, заметили все почти одновременно. Они были непохожи на обычные грузовики, переделанные из старых, поставленных на гусеницы и сохранившиеся широкие шины остовов, более или менее перенёсших издевательства времени и взбесившегося  климата,  и прочего допотопного хлама. Приземистые, необычной обтекаемой формы, они двигались с хищной скоростью, шутя переваливая  ямы и  груды бетона, и  обещая сократить обманчиво внушительное  расстояние в считанные минуты. Искать укрытие и залегать было поздно - валуны, за которыми отсиживалась предприимчивая подруга с жопогрызом, отметались сразу - слишком жалкое укрытие против очень серьёзно настроенных уродов. Уже заметивших присутствие жизни на серо-бурой  целине Шоссе. Сразу две плоские твари развернулись рванули в сторону размётанных останков Железяки, вздымая пыль и подскакивая на многочисленных неровностях ландшафта.
- Туда, б***, туда!
Отчаянно мечущийся взгляд зацепился за дыру в рядах колючки, прорванную уничтоженной машиной, и груды присыпанного пылью  Хлама, начинающиеся  буквально сразу за покалеченными ограждениями. Бежать, уносить ноги, других альтернатив не было. Развернувшись, Рон, как горный  козёл,  рванул за кем-то, уже взявшим старт в указанную сторону, даже не успев разобрать, кто именно бежит перед ним и его ли на самом деле это была мысль, или просто перехваченный и повторенный за кем-то  клич - спасаться от смерти в смертельном и непостижимом Терре.