Версия

Глава 6
Версия

Высокий кирпичный забор, тянувшийся вдоль заросшего травой поля, и наглухо закрытые автоматические ворота главного входа  настраивали на худшее.

Подъехал подержанный зеленый хендай, из него вышла бледная девушка: в очках, бордовой куртке, с черной спортивной  сумкой и большим белым пакетом.
      
-  Доброе утро. Простите, что обращаюсь, вы посетительница?
-  Да, я к брату.
-  Можете сказать, что я с вами?
-  Не хотелось бы, тебя обыщут, найдут наркоту, и я буду виновата. Ты же к дружкам?
      
В воображении, как в комиксе, возник Мистер Вонг с репликой:
"Хорошее мотивационное письмо - это ключ к успеху, хочешь удивить - скажи правду".

-  Мама неделю на связь не выходит, я из  Америки прилетел.
      
Девушка навела фокус на мои персональные данные.
- Ладно, пойдем.
    
Она позвонила в домофон, сказала: мы к Илье Шапко. Ворота открылись. Охранник попросил зайти в одноэтажный пропускной пункт на проверку. Осмотрели вещи. У девушки в сумке лежали теплый свитер, футболки, спортивные брюки, а в пакете - яблоки, апельсины и контейнер с пирожками. В моем рюкзаке обнаружили только компьютер и желтого хомяка. Охранник насторожился.
-  Это зачем?
-  Просто мягкая игрушка, талисман. Можете проверить.
      
Охранник  взял моего хомяка, зачем-то заглянул в его близко посаженные янтарные глаза, прощупал белую манишку на грудке и  постучал по передним лапкам.
-  Все в порядке, проходите.
      
Мы вошли на территорию стационара. Видневшаяся с поля зеленая крыша с
мансардой оказалась третьим этажом желтого особняка с колоннами. Окна всех этажей были украшены белыми французскими балкончиками, цветов на них не было. К главному входу вела липовая аллея.
      
- Здесь наркоманы, врачи и столовая, - сказала девушка и показала на особняк.
      
На ресепшене спросили:
-  Вы к кому?
-  К Илье Шапко.
-  Он на сеансе групповой психотерапии, подождите.
      
Просторный холл украшал камин с зеркалом в золотой раме. Вдоль стен стояли желтые кожаные диваны, а между ними - комнатные пальмы в больших терракотовых горшках. Посетителей было немного. Напротив меня чилил высоченный прыщавый парень в белых кроссовках. Он вытянул свои длинные ноги, уставившись в экран телефона, и о них чуть не споткнулась какая-то средних лет пара, которую пригласили к ресепшену.

Она - молодящаяся высокая блондинка с твердым шагом. И он - ее рыхлый муж с бегающими глазами. К ним подошел врач, что-то начал тихо говорить. Судя по реакции мужа, который вдруг пригнулся, как будто увертываясь от пули, их дела были плохи. Через минуту им навстречу вышла хрупкая девочка, похожая на лилипутку. Глаза умные и печальные. Блондинка резко схватила ее за руку и закричала: "Ты жрать будешь, сволочь?" Муж  прошептал: "Лена, что ты делаешь, пожалей нас с мамой". А Лена смотрела куда-то в сторону, как будто она была в другой реальности.
      
Когда они ушли, я услышал разговор администраторш за стойкой:
-  Что, ничего не получилось с ней?
-  Трапаидзе сказал, что тяжелый случай, положительной динамики не будет.
-  Ей ведь двадцать лет уже?
-  Вроде да.
-  А выглядит, как четырнадцатилетняя девочка.
-  Она школу с золотой медалью закончила.
-  Может, потому и стала анорексичкой?
      
На часах было два часа дня, по расписанию время обеда.  Девушка, с которой я сюда прошёл, поднялась в палату к брату. В столовую потянулись  пациенты. В основном парни моего возраста: все высокие, худые, с натянутыми на глаза капюшонами.  Женщин мало. Может, кто-то из этих «капуцинов» подобрал в городе мамину пластиковую карту, потом загремел сюда и пытался здесь что-то оплатить?
      
Я попросил у девушек на ресепшене кофе. Когда опустился с чашкой на диван, услышал шепот одной из них:
- Ничего так, симпотный.
      
Допив кофе, я решил действовать:
- Я смотрю, у вас тут в основном ребята, женщин мало.
- Часть пациенток в другом корпусе.
- А обедают там же?
- Обед здесь, просто не все в столовую ходят, многим в палаты носят.
      
Я задумался: спросить в лоб, есть ли среди них Маргарита Чижова, но решил не торопиться, все равно не ответят, они под камерами. И тут предоставился случай, благодаря которому многое потом прояснилось. Вдруг началась беготня персонала, движение было ускоренное, как в фильмах Чарли Чаплина. Что-то случилось в женском корпусе, и девицы с ресепшена рванули туда, а я за ними. Выяснилось, что одна из наркоманок подпилила решетку на втором этаже и выпрыгнула в сад. Пожилая медсестра на ресепшене попросила прибежавших девиц-администраторш срочно вызвать скорую помощь из травматологии городской волоколамской больницы. Оказалось, что наркоманка неудачно приземлилась и сломала руку. Потом они звонили подсобным рабочим, чтобы те приварили решетку и проверили окна во всех палатах.
      
Пациенток в холле не было, но моё внимание привлекли три врача. Один из них был невысокого роста, кругленький, как Шалтай-Болтай, второй - вылитый Старик Хоттабыч, а третий врач был статный мужик кавказского замеса, средних лет, с твердым взглядом, как у Дата Туташхиа, героя фильма, который я когда-то смотрел с мамой. Он что-то сказал своим внушительным баритоном администраторшам и удалился. 
   
Шалтай-Болтай со Стариком Хоттабычем вышли на улицу покурить. Одна из девиц регистратуры звонила в столовую:
-  Приготовьте творожную запеканку и ассорти из голубики, малины и клубники.
-  А кому это? - спросила тихо вторая администраторша.
-  Кому-кому, прекрасной незнакомке Трапаидзе.
-  А что она, до столовой что ли дойти не может?
-  Обессилила.
-  А он к ней ушел?
-  Нет, в кабинет, переодеться. Он сейчас уезжает в отделение на Плющихе,
там несколько вечерних записей на психотерапию.
      
Какая-то сила подняла меня с места, и я рванул к выходу.
    
Продолжение следует...