Шарада

В психиатрии часов в шесть утра почти все ещё спали, напичканные таблетками.
Смена персонала как раз покидала здание, а новая только прибывала.

В семь раздавали пилюли, около восьми — одних отправляли на упражнения йогой, других — вереницей «прогуляться», несмотря на ветреную или дождливую погоду.
После был завтрак: обычный, невкусный хлеб, двадцать граммов мармелада и масла, кофе или чай.

Вчера там появился новый пациент. На первый взгляд — самый обычный.
Серая, немного поношенная рубашка, тёмные штаны, средний рост, некрепкое телосложение, короткая стрижка и непонятный цвет волос.
Он вёл себя спокойно, на губах застыла то ли улыбка, то ли странное выражение умиротворения.
Только серо-голубые глаза внушали окружающим неприятное чувство, почти страх.
Кто бы ни взглянул в них, сразу отводил взгляд — сам не зная почему.

Может быть, поэтому никто из пациентов не пытался с ним заговорить.
От силы два-три вопроса — и спрашивающему уже хотелось поскорее уйти.
Даже врачи чувствовали себя неловко.
Он знал, где находится, но утверждал, что не уверен, кто он.

Ему назначили стандартную терапию:
утром упражнения или прогулка, визиты к психологу, совместные игры с другими пациентами.

Около девяти все обычно собирались в комнате с психологом и психиатром.
Каждого спрашивали, как он себя чувствует, как прошла ночь и так далее.

Когда очередь дошла до нового пациента — его звали Тейбли — он спокойно сказал:
— Ночь была отличная.

— Вы хорошо выспались? — уточнил психолог.
— Я не спал, — ответил Тейбли.

— То есть, вы не спали всю ночь? И что же вы делали?
— Разговаривал с Луной и звёздами, — Тейбли взглянул психологу прямо в глаза.
Тот поморщился и быстро отвёл взгляд, записывая что-то в блокнот.

— Тейбли, — вмешался психотерапевт, — вы можете объяснить, что конкретно это значит?
Вы разговаривали со звёздами… как именно?

— Мысленно, — ответил Тейбли, откинувшись на спинку стула. —
Мы ведь играем во второй половине дня в разные игры. Например, в шарады?

— Ну да, это часть нашей терапии…

— И не имеет значения, что в эту группу входят и шизофреники, и маниакальные больные, и алкоголики, и тяжело депрессивные?

— К чему вы клоните, Тейбли? — психотерапевт, заметно нервничая, поправил очки.

Тейбли вдруг вытянул руку и сказал:
— А теперь обернитесь назад.

На стене плясал солнечный зайчик.

— А теперь, — Тейбли поднял руку чуть выше,
и сзади него снова появился солнечный отблеск.

— Вот это и есть ответ, — произнёс он, указывая на пожарный выход.

— Что вы хотите всем этим сказать? — психиатр потёр виски, чувствуя приближающуюся головную боль.

— Ну это же шарада. Вы мне и скажите.

Тейбли улыбнулся странной, холодной улыбкой, напоминавшей гримасу маньяка.
Но уже через секунду его лицо вновь стало абсолютно спокойным.

— Выход, — сказал он тихо. — Больше подсказок не будет.

— Хоть что-то… — пробормотал психиатр. —
В больнице будет пожар?

— Нет. Пока я здесь нахожусь.

— Но… где-то будет? — спросил кто-то из пациентов, подаваясь вперёд.

— Везде, — ответил спокойно Тейбли. — И не только.

В палате воцарилась тишина.

— Что же делать? — шепнул кто-то.
— Ничего. Пришло время уходить.

— Кому? Куда? — растерянно спросил психиатр.
— Людям, — сказал Тейбли, поднимаясь и направляясь к двери.

Перед выходом он обернулся и произнёс:
— Дело времени.