Моя поездка в Америку

 
    Впечатление с первого взгляда.               
               

    Работы по увеличению стойкости полимерных оптических материалов к мощному лазерному излучению с моим участием были начаты ещё в Научно-исследовательском институте органических полупродуктов и красителей. Там же были изготовлены первые лазеропрочные оптические элементы различного применения. Затем, после назначения меня директором Всесоюзного научно-исследовательского института медицинских полимеров, работы под руководством Владимира Степановича Нечитайло продолжились уже там.  В результате были созданы полимерные активные элементы, импрегнированные различными красителями, способными изменять длину волны проходящего через элемент лазерного излучения накачки, что позволяет иметь   лазер с перестраиваемой частотой излучения.
 В нашей стране лазеров с перестраиваемой частотой с использованием активных полимерных элементов ещё не было, и поэтому мы с    В.С. Нечитайло задумали создать, впервые в стране, такой лазер для медицинских целей. 
Однако осуществить этот замысел нам не удалось, поскольку с 1987 года началось резкое уменьшение государственного финансирования науки, сопровождаемое   переводом научно-исследовательских институтов на хозрасчёт и самообеспечение. Конечно, такое решение не могло не привести к свёртыванию в стране значительной части научных исследований и ухудшению материального положения научных сотрудников.
 Не удивительно, что   после экономических потрясений 1991 года все работы по лазерной тематике в институте были приостановлены, производственное оборудование законсервировано, а сама технологическая нитка по изготовлению полимерных оптических элементов разрушена. При этом некоторая часть сотрудников уволилась, и некоторые из них уехали жить и работать за рубеж, в том числе и В. С. Нечитайло.
 Начался исход наших учёных, за границу, в основном, в Соединённые Штаты Америки.
Сначала В. С. Нечитайло вместе семьёй эмигрировал в Израиль, где ему удалось продолжить работы по практическому применению активных полимерных элементов в твердотельных неодимовых лазерах различного назначения. К тому времени в Соединенных Штатах   возникла потребность в лазерах с несколькими частотами излучения, которые там начали успешно применять в медицинской практике и в косметологии.
После того, как Владимир Степанович публично продемонстрировал свои первые лазеры, где полимерные активные элементы использовались для перестройки частоты излучения, то эти работы вызвали интерес у американских фирм. Одна из них пригласила его к себе на работу и помогла решить финансовые и технические вопросы, связанные с выездом из Израиля. В Соединённых Штатах он получил вид на жительство, работу на фирме недалеко от города Сан-Франциско в штате Калифорния, а также приобрёл в кредит вполне приличный, даже по американским стандартам, дом в городке Ливермол.
    Надо сказать, что американские фирмы достаточно часто прибегали (и прибегают) к фактической “скупке” научных специалистов нужных направлений по всему миру, предоставляя им прекрасные условия для работы и возможность иметь в своём распоряжении самые современные приборы и оборудование. Кроме обеспечения себя наиболее квалифицированными кадрами, американские фирмы, скупая «на корню» иностранных учёных, преследуют цель уничтожить саму возможность появления в этих странах конкурентов по промышленному выпуску новых изделий, которые базируются на их исследовательских и конструкторских разработках. 
Всё это было известно мне не понаслышке. Получилось так, что одна французская фирма, расположенная в департаменте Овернь, начав разработку лазерных устройств с использованием полимерных активных элементов, пригласила меня к себе с тем, чтобы завязать научное сотрудничество с институтом. Договор о научно-техническом сотрудничестве заключить не удалось, но я некоторое время поддерживал телефонную связь с начальником лазерного подразделения фирмы. От него я и узнал, что американская фирма предложила ведущим сотрудникам его подразделения переехать на работу в США на очень выгодных материальных и технических условиях. 
Спустя немного времени большинство из этих научных сотрудников действительно перебрались в Соединенные Штаты Америки, а фирма прекратила работы в этом направлении.
По-видимому, не без “помощи” американских фирм в европейских странах особых успехов в разработке изделий лазерной техники достигнуто   не было, так как основные научные силы оказались сконцентрированными в Соединенных штатах. Ну, а Россия, занимавшая во времена социализма по многим направлениям развития лазерной техники ведущие позиции, в девяностые годы сдала их сама, обогатив при этом (причём бесплатно!) Соединенные штаты нашими талантливыми учеными, оставшимися на своей Родине без работы.  Да и не только в лазерной технике! При этом, эти ведущие учёные и руководители целых научно-технических направлений уезжали не только сами, но и вывозили из страны, в своих головах, результаты разработок многих и многих коллективов.
В Америке Владимир Степанович в короткие сроки сумел создать твердотельный лазер с использованием полимерных активных элементов, который нашел применение в установках, предназначенных для операций на коже человека, в том числе, для уничтожения нанесенной на ту цветной татуировки. Эти лазерные установки прошли медицинские испытания и оказались очень удобными и эффективными в эксплуатации.  На фирму посыпались заказы желающих их приобрести. Поэтому руководством фирмы (“Континуум”) было принято решение запустить установки в серийное производство. Для этого требовалось развернуть участок синтеза полимеров, что явно не соответствовало профилю фирмы и требовало значительных   финансовых затрат, связанных не только с технологическим оборудованием, но и с затратами на экологию, а также с получением разрешений от контролирующих органов.
С учётом ситуации дирекция фирмы решила найти изготовителя полимерных активных элементов на стороне и объявила конкурс для желающих получить этот заказ. При этом было одобрено предложение В. С. Нечитайло привлечь к конкурсу, наряду с американскими фирмами, и наш институт. 
Владимир Степанович позвонил мне, и я, конечно, решил не упускать этот шанс. Как обычно принято, фирма готова была оплатить поставляемые на конкурс образцы с учетом сделанных институтом затрат на их разработку и изготовление, но не выше установленной ею лимитной цены, в которую все-таки нужно было уложиться. При каждой поставке новых по качеству или по конструкции образцов необходимо было одновременно декларировать и стоимость будущих серийных активных элементов. 
Институт получил от американской фирмы технические требования на два типа активных элементов, одинаковых по геометрическим размерам, но отличающихся по типу используемых в них красителей и по количеству образцов в партиях. Необходимые для этих целей красители были переданы  американской стороной. Образцы полимерных активных элементов, изготовленные по  требованиям американской фирмы, должны быть представлены на конкурсные испытания.
Пришлось срочно   восстановить всю линию производства активных полимерных элементов, и в требуемые сроки осуществить их поставку.
Конкурс прошел в три этапа, так как фирма в процессе испытаний проводила корректировки по концентрации генерирующих красителей в составе полимерной матрицы и уточняла требования к плоскостности торцевых поверхностей активного элемента с целью увеличения коэффициента полезного действия лазера и оптимизации угловых характеристик его излучения. На всех этапах конкурсных испытаний наши образцы по своим характеристикам оказались значительно лучше активных элементов, представленных американскими фирмами, а по ресурсу работы и лучевой прочности разрыв в пользу наших образцов был просто ошеломляющим. Неудивительно, что заказчик все-таки выбрал именно нас в качестве поставщиков полимерных активных элементов, несмотря на все сложности, связанные с особенностями нашего таможенного законодательства!
В институт пришло официальное извещение о нашей победе в конкурсе, сопровождающееся предложением заключить контракт на поставку с приложением к нему необходимых для этого гарантий и деклараций. И тут вдруг, неожиданно для нас, американская фирма потребовала от института уже до контракта произвести поставку наших изделий в количестве, вдвое превышающем размер месячной партии активных элементов, оговоренный в будущем контракте. Хотя это требование и не входило в условия конкурса, мы не стали возражать и комментировать новое требование фирмы, а направили в их адрес нужное количество полимерных активных элементов, отлично понимая, что такое требование носит явно дискриминационный характер.
Как я узнал потом, одна из участвующих в конкурсе американских фирм направила в конкурсную комиссию письмо, в котором заявила, что российские производители продукции известны на весь мир своими отсталыми технологиями, и поэтому они могут   сделать несколько прекрасных по качеству опытных образцов, но не сумеют удержать это качество при поставках больших количеств изделий. Поэтому американцы потребовали провести сравнительные испытания не опытных образцов наших изделий, а серийных изделий, изготовленных по промышленной технологии. Фирма-заказчик с этим согласилась и запросила у института такой поставки. Мало этого, когда уже был заключен контракт, и начались в полном объеме наши поставки полимерных активных элементов, на фирму пришел запрос от сенатора штата Калифорния с требованием объяснить, почему фирма закупает для своего производства изделия из России, лишая тем самым американских рабочих-оптиков возможности трудиться и кормить семьи.
Конечно, фирма нашла, что ответить сенатору!
Однако сам факт появления такого запроса свидетельствовал о том, что американская администрация, в отличие от наших государственных деятелей, заботится о своей высокотехнологичной промышленности и беспокоится о занятости своего населения. Да и зависимость их страны от иностранных технологий и знаний в наиболее современных областях техники, связанных с обороной, их тоже явно не устраивала. И это правильно!
После успешной поставки большой партии активных полимерных элементов снова встал вопрос о подписании долгосрочного контракта между институтом и американской фирмой.  В 1999 году её руководство пригласило меня приехать к ним в Соединённые Штаты, чтобы объяснить нашу, странную для их понимания, позицию по некоторым юридическим и техническим вопросам, поскольку ни у кого из директоров фирмы не было практики взаимодействия с российскими предприятиями. А кроме этого, они хотели бы ознакомить меня с производством своего медицинского лазерного оборудования с тем, чтобы мне были более понятны их технические требования к полимерным активным элементам.
По результатам испытаний, а также исследований влияния различных факторов на характеристики излучения полимерными активными элементами в составе американского лазера, был представлен, с согласия фирмы, доклад (с участием американских и российских авторов) на международную научную конференцию в городе Сан-Хосе. Этот доклад был принят организационным комитетом конференции, и поэтому сроки моего визита на фирму были подобраны так, чтобы я смог принять в ней участие, а также посетить открывшуюся при конференции выставку современной лазерной техники и лазерных технологий.
Фирма, кроме официального приглашения мне, направила письмо в американское посольство в Москве с просьбой оказать содействие Г.А. Матюшину в получении визы для поездки к ним, и мне оставалось только её оформить. Поехать в командировку я решил вместе с женой, несмотря на многочисленные советы знакомых этого не делать, так как американская сторона, боясь, что наши люди слишком часто остаются в Соединенных Штатах и не возвращаются в Россию, всячески препятствует визитам к ним семейных пар. Поскольку фамилии у нас с женой Ниной Борисовной были разными, то многие предлагали оформить визы отдельно друг от друга или получить дополнительное приглашение от фирмы и на мою жену.
Бывая довольно часто на международных конференциях, я знал, что в зарубежных странах общепринято, чтобы ученых, участников такого мероприятия, сопровождали их жёны, для которых, обычно, даже существовала отдельная программа экскурсий и развлечений. Я решил, что и мне это тоже вполне дозволено! По документам, представленным в американское посольство, целью визита Нины Борисовны было сопровождение мужа в его поездке в Соединенные Штаты для участия в конференции и посещения фирмы с деловым визитом.
Такая необычная для нашей страны цель поездки Нины Борисовны полностью устроила проводившего с нами собеседование в здании посольства американского офицера из службы безопасности, встречи с которым так опасалось большинство людей, поскольку он имел право отказать в получении визы без объяснения причин отказа. При этом всех желающих попасть в Соединённые Штат проинформировали, что пытаться получить визу ещё раз практически бесполезно, так как отказник автоматически попадает в чёрный список людей, въезд которым в Соединенные Штаты запрещен.
Стоя в очереди на эту беседу, мы с Ниной видели, что отказывают в визе довольно часто, не обращая внимания на слёзы, жалобы на разрушение семейных связей и демонстрацию денежной состоятельности. Когда очередь дошла до нас, то первым, как мы и ожидали, на собеседование пригласили меня. По просьбе офицера, я немного рассказал о себе, о цели моей поездки в Соединенные Штаты и ответил на несколько вопросов, связанных с моей деятельностью, как учёного. Узнав, что в моей поездке меня сопровождает жена, он попросил познакомить его с ней, и после его короткого разговора с Ниной беседа со мной была снова продолжена. В качестве резюме нашего собеседования, он, неожиданно для меня, предложил оформить не одноразовую визу, а сразу многократную с тем, чтобы в дальнейшем нам не надо было стоять в очереди у американского посольства.
Я отказался от его предложения, сказав ему, что в ближайшее время мне надо будет обменивать старый заграничный паспорт, у которого кончался срок действия.  Поэтому мне всё равно нужно будет в дальнейшем идти в американское посольство, чтобы проставить визу в новый паспорт. Офицер покачал головой и произнес: “Вы бы все-таки оформили многократную визу. Один раз к нам съездите, два к нам съездите, Вам у нас понравится, и Вы останетесь в нашей стране, получите вид на жительство и работу. Для чего терять время?”
 “В следующий раз я так и сделаю”, - ответил я, немного растерявшись от такого предложения.
Офицер пожелал мне хорошего полета, просмотрел документы жены и сказал мне, что нам делать дальше. Такого разговора с американским офицером из службы безопасности я уж никак не ожидал!
Спустя где-то неделю огромный Боинг-707 за двенадцать часов полета, с промежуточной посадкой в канадском городе Ванкувер, перенес нас из Москвы в американский город Сан-Франциско, раскинувшийся на прибрежных холмах у Тихого океана. Практически весь полет нас сопровождал вид ночного неба с далёкими и равнодушными ко всему звездами. А под крылом самолета, если не плыли стада облаков или теснились нагромождения туч, виднелась, как будто на дне гигантского аквариума, земля, с хорошо различимыми даже с огромной высоты огоньками фонарей и пунктирами уличного освещения. Пока мы летели в сторону Северного полюса над территорией России, эти огоньки как-то терялись на фоне заливавшей земную поверхность бескрайней тьмы, словно это были костры затерявшихся в глухом лесу одиноких путников, что вызывало у меня чувство беззащитности и неустроенности этого огромного пространства, которое было моей Родиной.
Зато Калифорния нас встретила сплошным, пылающим по всему небу, заревом огней. Оно простиралось над залитыми ярким светом городами, мозаикой строк освещённых дорог и бесконечной россыпью огней, обозначающих отдельные коттеджи, которые светлячками расползлись по холмам и долинам. Это была не ухоженная и густо заселённая Европа с её морем тускло светящихся фонарей, а незнакомая, явно сытая и богатая страна, позволяющая себе устраивать праздник света, не экономя на яркости освещения, иллюминации и выкрутасов рекламы. Под крыльями самолёта лежала та самая Америка, о которой я так много слышал! Эта огромная страна, которая своей экономической мощью и предоставлением возможности устроить достойно свою жизнь, заманивала людей разной национальности со всей планеты, включая моих друзей и знакомых, совсем ещё недавно работавших в советских научно-исследовательских институтах, конструкторских бюро, на крупных заводах и в высших учебных заведениях!
Самолет плавно совершил посадку на бетонную полосу аэродрома, и вот мы уже в Америке!
Несмотря на усталость после длительного перелёта, мы с женой довольно бодро двинулись по переходу на первый этаж для получения багажа. Вдруг из потока встречных пассажиров донеслись слова на русском языке! Не успел я сообразить, чтобы это значило, как снова услышал русскую речь. А ещё спустя немного времени на моём пути появился знакомый человек, в котором я узнал одного из заведующих лабораторией известного академического института.  “Вы тоже приехали на конференцию?”, - спросил я обрадовано. “Да нет. Я уже месяца три, как работаю в Америке, а сейчас просто лечу по делам в Лос-Анжелес”, - ответил он.  “То-то же я не мог с вами связаться по телефону! А как же лаборатория?”  “А что лаборатория? Я её оставил на своего заместителя, которому дал доверенность на получение моей зарплаты. Он её получает и берёт себе, а начальство даже вообще не заметило моего отсутствия на работе. Понимаешь, ни я, ни моя тематика стали вдруг никому не нужными. Поэтому хорошо, что хоть американцы дали возможность мне заниматься своим делом, да ещё за вполне приличные деньги. На жизнь в Америке и семью мне хватает”. 
Мы дружески распрощались и пошли в разные стороны. Я с женой на выход из аэропорта, где нас поджидал В. С. Нечитайло, а он на посадку в свой самолёт.
По паутине непривычно хороших по качеству дорог мы на автомобиле Владимира Степановича отправились в гостиницу города Сан-Хосе, так как первые два дня своего пребывания в Америке я хотел посвятить участию в международной конференции, осмотру выставки и ознакомлению с жизнью города. Однако, поселившись в гостинице, мы поняли, что очень сильно устали, и решили сначала отдохнуть, а уж потом заняться всем остальным.
После нескольких часов сна я и жена вышли немного прогуляться по городу, чтобы после этого снова вернуться в гостиницу и попытаться уснуть.
На второй день, утром, Владимир Степанович забрал нас из гостиницы, и мы все вместе поехали на конференцию. Доклад был у нас стендовый и, убедившись, что участники конференции его читают, мы отправились осматривать выставку приборов и устройств с использованием лазерных технологий, а также комплектующих изделий к ним. 
Выставка удивила меня разнонаправленностью представленных экспонатов, свидетельствовавшей о широком использовании американцами лазеров в промышленности и в научных исследованиях. Я даже, иногда, просто не понимал назначения тех или иных комплектующих элементов к лазерным устройствам, поскольку у нас в стране те просто отсутствовали.
Второе, что меня поразило, это количество инвалидов, сидевших в управляемых самодвижущихся колясках на электрической тяге, а также приспособлений, позволяющих им свободно перемещаться по выставке, которая располагалась на двух этажах. У нас в стране представить себе такое было невозможно! Инвалиды у нас иногда даже выйти на улицу без посторонней помощи не могут, не то, что посещать выставки!
После осмотра выставки на заседание конференции мы уже не вернулись. Владимир Степанович поехал домой, а мы с женой отправились осматривать город.
Город нам понравился: ярко зелёные ухоженные лужайки и газоны, роскошные пальмы, не боящиеся людей белки, спокойно лазающие по ним, чистота и прядок на улицах, большое количество парков и какой-то южный колорит застройки.  Спустя два часа мы вернулись в гостиницу и сразу легли спать.
На следующее утро мы снова решили побродить по городу.  Сначала нам захотелось увидеть кампус старейшего в Калифорнии  университета штата, расположенного недалеко от центра Сан Хосе. Кампус, по-нашему, это студенческий городок, где имеются учебные корпуса, студенческие общежития, спортзалы, библиотека, кафе зоны отдыха, то есть, всё, что требуется для жизни   и учёбы студентов. Кампус университета в Сан Хосе, занимающий довольно значительную площадь - не исключение! Много свободного пространства, зелень, опрятные дорожки, разбросанные строения разной архитектуры и назначения, отдельные корпуса исследовательских лабораторий, неторопливо шествующие студенты и преподаватели – от всего этого веяло какой-то стабильностью и основательностью!
 После осмотра кампуса мы просто пошли, не сворачивая, по одной из случайно выбранной улице. По мере продвижения по ней автомобилей становилось всё меньше, дома всё беднее, а прохожие всё чаще и чаще имели смуглый цвет кожи. Наконец мы решили, что нам пора пообедать, но неожиданно для себя обнаружили, что найти в этом районе ресторан или кафе - дело не простое. Тем не менее, спустя минут двадцать мы всё-таки   нашли невзрачное на вид кафе какого-то полуподвального типа и, довольные этим, вошли в него. Переступив порог двери, я и Нина оказались на площадке, возвышающейся над полом помещения, попасть в которое можно было, только спустившись вниз по лестнице. Кафе было заполнено латинос, свободно сидящих за столиками и о чём-то разговаривающих. Поэтому в помещении стоял ровный шум, как от роя пчёл. Но когда мы вошли, шум мгновенно прекратился, и наступила гробовая тишина. Все лица повернулись к нам, словно мы были какими-то привидениями. Мы не выдержали и под взглядами посетителей этого странного кафе, молча, вышли на улицу.
“Да, явно не всё благополучно в американском обществе, - подумалось мне, - и путь к единству будет очень непростым”. Немного постояв, мы тронулись в обратный путь, так и не пообедав.
В гостинице нас уже ждал Владимир Степанович, и мы благополучно отправились к нему домой, в небольшой американский городок Ливермор.
Недалеко от этого городка расположена знаменитая на весь мир Ливерморская лаборатория, которая является одним из крупнейших государственных научно-исследовательских центров Соединенных Штатов Америки, где ведутся разработки по самым актуальным направлениям физики, и создаются образцы новейшей техники, базирующейся на результатах, полученных в ходе проводимых исследований. Крупнейшим заказчиком работ являются различные оборонные ведомства этой страны. Множество различных мелких и крупных частных фирм, которые подпитываются новыми идеями, грамотными кадрами,  претворяют результаты исследований учёных в современные изделия для повседневной жизни.
Других достопримечательностей в этом городке нет.
Спустя некоторое время автомобиль остановился у дома, где жила семья Нечитайло. На пороге нас с большим теплом и радушием встретила жена Владимира Степановича, Нана, у которой уже всё было готово к праздничному ужину. 
Дом был достаточно внушительных размеров: на его 168 квадратных метрах разместились шесть комнат, просторная кухня, два туалета, две ванные с душем и тёмная кладовая, площадью около шести квадратных метров. При осмотре дома жене очень понравилось, что в сливе раковины на кухне был установлен измельчитель органических отходов, позволяющий не возиться с удалением из неё разного рода очисток, а также, конечно, наличие большой кладовки, где можно было “правильно” разместить одежду, обувь и другие предметы отложенной надобности.
Во дворе, кроме зелёной лужайки и цветов, был вполне приличный гараж на два автомобиля. Всё в доме говорило о достатке его обитателей. Конечно, по удобствам и комфорту он не шёл ни в какое
После того, как мы хорошо поужинали и вдоволь наговорились, гостеприимные хозяева отправили нас спать в одну из комнат для гостей.
Наутро наши с Ниной дороги разошлись. Я и Владимир Степанович поехали к руководству фирмы для подписания контракта на поставку наших полимерных активных элементов, а жена с Наной, на её автомобиле, отправились в Сан-Франциско пройтись по магазинам.
На фирме нас уже ждали.  Принимал нас Председатель совета директоров вместе со остальными его участниками. Я был представлен всем присутствующим в кабинете, и, не теряя времени, мы взялись за проект контракта, предоставленный американцами на русском и английском языках. Техническая часть контракта, план-график поставок с условиями были мной приняты без возражений. Хотя меня только несколько смущало, что неустойку за срыв сроков поставки предлагалось оплатить не от стоимости не поставленных нами активных элементов, а от стоимости не проданных по этой причине   полностью укомплектованных лазерных изделий.
  Тем не менее, чувствуя справедливость этого требования и учитывая утверждение американской стороны, что такое положение является общепризнанным в их стране, я не стал возражать и подписал контракт.
Неожиданные трудности возникли при согласовании способа оплаты за поставленные нашей стороной активные элементы.   
Я просто не мог вразумительно объяснить директорам американской фирмы, почему мы требуем, по контракту, переводить деньги за поставленный нами товар не на счёт института, а на какой-то транзитный счёт, не принадлежащий институту (по нашим правилам валюта должна была сначала поступать на счёт указанного институту банка, затем только её половина переводилась на счёт института, а остальная часть суммы переводилась нам  в рублях). Или почему их фирма не может оплатить купленный в России товар по выставленному нами счёту, даже если тот стоит всего несколько долларов, а обязательно должна заключить с институтом договор поставки? Не говоря уже о нашем требовании поставить в контракте печать на подпись директора фирмы, хотя все здесь давно знают, что подлинность подписи всегда можно установить, и её подделать невозможно, а вот любую печать можно точно воспроизвести с помощью компьютера.
В конце нашего совещания Председатель совета директоров фирмы заявил: “Мне проще поверить господину Матюшину на слово, что именно так нужно оформить контракт, и его подписать, чем пытаться логически понять, для чего русским нужны такие требования и формулировки, и с чем это связано! Мы ведь работаем с конкретным человеком, а не с фирмой”.
После этих слов контракт на поставку был подписан обеими сторонами, и какая-то печать была поставлена.
Затем мне разрешили ознакомиться с научным отделением фирмы и даже поговорить с его сотрудниками, что я с удовольствием и сделал.
Первое, что меня поразило, это наличие во всех помещениях видеокамер, позволяющих руководителю наблюдать за работой находящихся там людей. На мой прямой вопрос: “Не мешает ли видеонаблюдение сотрудникам выполнять свою работу?” – я получил ответ, что к этому все быстро привыкают, и, если сотрудники всё делают, как положено, то вопросов ни у кого не возникает.
С большим изумлением я узнал несколько фактов, касающихся условий работы, оговоренных в контрактах сотрудников:
- отпуск на фирме для вновь принятых сотрудников    всего две недели и увеличивается с каждым годом работы на несколько дней пока не достигнет месячной длительности;
- больничных листов нет, как таковых, на случай болезни предусматривается пять оплачиваемых дней, после чего нужно будет брать отпуск за свой счёт. Не использованные выделенные на болезнь дни добавляются к отпуску;

-Как правило  эмигранты, получают пониженную заработную плату на десять, двадцать процентов ниже по отношению к коренным американцев,  так как  они плохо говорят на английском языке  и требуется больше времени на понимание их объяснений;
- если сотрудник получил зарплату без индексации её на процент инфляции в стране, то дальше ему будет сообщено, что фирма в его услугах не нуждается;
- заработная плата выдаётся только в конвертах, а информация о её размере закрыта для всех остальных сотрудников;
- сотрудникам фирмы под угрозой увольнения запрещено отзываться о фирме плохо;
- сокращение сотрудника   и переход его в разряд безработных считается свидетельством его низкой квалификации, как специалиста;
- потеря работы автоматически лишает сотрудника и членов его семьи медицинской страховки, оплачиваемой фирмой.   
В общем, всё довольно рационально, и многие из этих правил оплаты труда мне понравились.
После почти целого дня, проведенного на фирме, мы с Владимиром Степановичем вернулись в Ливермол, где нас уже ждали Нина и Нана.
Наутро я с Ниной и хозяином дома, втроём, отправились на сборочный участок производства медицинского лазерного оборудования, где нам обещали показать, как устанавливается наш активный элемент в лазерный излучатель.
Мы с интересом прошли почти всю технологическую нитку сборки лазерного прибора и, наконец, добрались до участка, где собирался и устанавливался в прибор резонатор с полимерным активным элементом. (Резонатор представлял собой металлическую капсулу, в которой полимерный активный элемент крепился   между двух специальных зеркал) Всю эту работу выполняла молодая женщина индийской национальности. Она же проводила проверку работоспособности прибора.
 По окончанию визита мне подарили капсулу-резонатор в сборке со всеми необходимыми элементами, которую я привёз в Москву. 
Затем мы вернулись в Ливермол.
Наши женщины приоделись, чтобы посетить   ресторан, куда нас пригласили поужинать наши американские партнёры. Это был так называемый “Стейк-хаус”, который славился высокими вкусовыми качествами мясных блюд. Американцы решали удивить нас не только вкусом стейка, но и его размерами. И действительно, поданный мне стейк был просто огромным! Порция весила грамм 400, что   должно было полностью насытить любого любителя жареного мяса. Но стейк мне так понравился, что я съел свою порцию, а затем и у Нины, которая не любит ничего мясного. Американцев мои способности явно потрясли так же, как нас удивило, что несъеденные остатки блюд были аккуратно упакованы в пакеты, а затем было предложено взять их с собой, чего в то время было не принято делать в нашей стране.  В общем, сытые и довольные, все отправились по домам.
Несколько дней подряд, по вечерам, в дом семьи Нечитайло приезжали для встречи со мной знакомые мне физики, которые были вынуждены перебраться на работу в Соединенные Штаты.  Узнав о моем приезде, они нашли время поговорить со мной, чтобы   узнать последние новости из России, даже если кто-то из них жил на атлантическом побережье этой огромной по размерам страны.
      Так, один хорошо известный мне физик из Минска сумел добраться до дома В. С. Нечитайло где-то к одиннадцати часам вечера, и поэтому наша   беседа с ним продлилась до первых лучей зимнего солнца. Он, как оказалось, был женат на американке, которая, вроде бы, сделала его совладельцем её довольно большой фирмы. В конце разговора мой собеседник сделал мне деловое предложение. Его фирма готова заключить контракт с институтом на разработку технологии изготовления миниатюрных полимерных оптических элементов различного назначения, включая плёночные, предназначенных для использования в системах управления и связи. Единственным условием работы являлась, что после передачи её результатов фирме, необходимо было эмигрировать в Америку мне и всем ведущим сотрудников, с первичным предоставлением работы по специальности на его фирме. В  те времена это был просто прекрасный вариант!
      Однако я это предложение отклонил, поскольку не хотел покидать родные края, лишать своих трёх детей привычной среды обитания, и меня самого не прельщали (а может быть, даже пугали) условия жизни и работы в Америке. Да и с бытовым английским языком у меня были большие трудности.
Конечно, никто из гостей не забыл свою далекую Родину и почти у всех на языке был один и тот же вопрос: “Почему люди, занимавшиеся наукой, оказались ненужными своей стране и были отлучены от исследований? За что, несмотря на свою известность и заслуги перед Родиной, они были вынуждены искать себе работу по специальности в Америке?”.  Их боль была мне очень понятной!  Ведь эти люди отправились за рубеж совсем не в погоне за большими деньгами, а за право оставаться учёными и продолжать приносить пользу людям, так как научные открытия и достижения могут принадлежать отдельной стране только временно, поскольку являются достоянием всего Человечества! А жизнь одна, она скоротечна, и надо успеть реализовать себя, как исследователя и учёного. Время нас не жалеет…
При встречах не был обойдён стороной вопрос об отличии нашей науки от науки американской. В ходе дискуссии общего и однозначного мнения, конечно, получить не удалось. Однако высказывание Саши Рубенчика, физика из новосибирского Академгородка, который работал в Ливерморской лаборатории, на мой взгляд, наиболее полно и объективно отвечало на этот вопрос и совпадало с моим пониманием проблемы. По его мнению, наука в Америке порождается необходимостью решения конкретной проблемы или создания конкретного изделия, требуемого конъюнктурой рынка, и поэтому не возникает вопроса о целесообразности его разработки и внедрения.  А в нашей стране, как правило, на базе развития науки и её достижений возникает вопрос о необходимости воплощения их в конкретные   изделия, которые не всегда находят применение на практике или требуют длительного времени на освоение в серийном производстве, поскольку разработка начинается с поисковых исследований. То есть, наука в Америке заточена на быструю коммерциализацию уже готового научного результата (часто вместе с купленными его авторами, даже, бывает, будущими нобелевскими лауреатами), а у нас - на академический фундаментализм с дальнейшим использованием результатов в плановом хозяйстве. Оба пути обладают своими преимуществами и недостатками!
    Остальное время нашего пребывания в Америке мы с Ниной потратили на ознакомление с городом Сан-Франциско, поездкам по его окрестностям и к берегу Тихого океана.
      В Сан-Франциско мы с Ниной отправились вдвоём, не имея при себе карты города, да и с довольно слабыми навыками моего разговорного английского языка. С чтением технического текста у меня проблем не было, а вот с устной речью, да ещё в американском исполнении. . .   
На автобусе мы добрались до станции городского метрополитена и с трудом купили билет до центра Сан-Франциско, поскольку я только с четвёртой попытки сумел до конца прочитать и понять   инструкцию, размещённую   на сменяющемся экране.
Без карты ориентироваться в незнакомом городе оказалось   очень сложно так же, как, иногда, понять, что же мы перед собой видим. Поэтому объяснить, каким же всё-таки маршрутом, и по каким улицам мы прошли от центра до прибрежного района Рыбацкой пристани, я не берусь. Мне проще рассказать, что интересного мы увидели на своём пути в этот довольно пасмурный зимний день. Тем не менее, холодно нам не было, так как температура была около десяти градусов Цельсия.
Центр города буквально “оккупировали” небоскрёбы, хотя большая часть города застроена малоэтажными домами. Среди похожих друг на друга силуэтов коробчатых небоскрёбов необычной архитектурой выделялся пирамидальный небоскрёб Трансамерика, с его устремлённым в небо огромным шпилем и обособленным расположением. Неожиданно для нас среди этих громад мы обнаружили действующий открытый каток с большим количеством зрителей, наблюдавших за катающимися взрослыми и детьми. Контраст разительный - маленькие люди на фоне огромных зданий!
     Мы тоже постояли у катка некоторое время, прежде чем тронуться   дальше.
Спустя некоторое время, в районе улицы Авеню Гранта, мы с Ниной оказались в необычном восточном мире! В воздухе висело множество воздушных шаров, некоторые дома были стилизованы под китайскую архитектуру, поражало огромное количество маленьких ресторанчиков и магазинчиков, и всё это дополняли запахи пряностей, вывески с иероглифами и снующие по улицам китайцы. Мы, конечно же, поняли, что попали в знаменитый Чайна-Таун, район Сан-Франциско, населённый китайцами. Китайская община в городе превышает сто тысяч человек и является самой большой общиной за пределами Китая. (Русская община в городе тоже есть, но её численность чуть больше двадцати тысяч человек, проживающих компактно в русском районе).
     Мы не планировали что-либо покупать, однако из любопытства зашли в несколько небольших магазинов, буквально набитых разнообразным товаром. Складывалось такое впечатление, что в Чайна-Тауне можно найти всё!
Возле одного из таких магазинчиков одежды, скорее напоминающего купеческую лавку из прочитанных мною книг, продавец вышел на улицу и начал   знаками показывать, что у него есть товар на мой размер. Так как у меня действительно имелись трудности с приобретением одежды нужного размера, то мы последовали за ним. Китаец показал несколько больших курток, рубашек и пуловеров, которые были явно на меня. Мы прибрели шерстяной тёплый пуловер, вежливо раскланялись с продавцом и снова отправились в путь дальше.
      Нас удивил старинного вида трамвай, вдруг появившийся из ближайшей ложбины и бодро покативший по поднимающейся в гору улице. Нам потом объяснили, что Сан-Франциско расположен на холмах различной крутизны, и поэтому там существуют три варианта трамвайных линий: основная, с использованием современных трамваев; историческая, по которой ездят трамваи старинной конструкции; и линии трамваев фуникулёрного типа, проложенные по крутым склонам холмов.
       Понаблюдав несколько минут за трамваем, мы двинулись дальше, пока, наконец, не добрались до района Рыбацкой пристани и не оказались на набережной, тянувшейся вдоль берега бухты. По ней мы дошли до знаменитого Пирса 39, места, с которого можно было одновременно увидеть висячий мост Золотые Ворота, мост Бей-Бридж и остров-тюрьму Алькотрас. Тюрьма было построена в 1910-1912 годах, и отличалась не только суровостью режима, но и тем, что сбежать живым не удалось ни одному заключённому. В настоящее время она превращена в музей, пользующийся вниманием туристов. Сам мол, был когда-то построен для обеспечения грузовой паромной переправы на противоположный берег залива. А затем после постройки моста Золотые Ворота на нём разместили торгово-развлекательный центр, рестораны, кафе, магазины и сувенирные лавки. Висячий   мост Золотые Ворота, длиной 2737 метров, шириной 27 метров и высотой над поверхностью воды в прилив 67 метров, является визитной карточкой и символом города Сан-Франциско.
Несмотря на большое количество отдыхающего народа, нам удалось найти небольшой полупустой ресторанчик и плотно пообедать блюдами, приготовленными из свежих морепродуктов. Немного отдохнув, мы снова отправились в путь по уже знакомому нам маршруту.
       Надо сказать, что город нам понравился своими зелёными газонами, парками и ухоженностью. В людях чувствовалась некая раскрепощённость и доброжелательность. Правда, большое количество безработных и праздношатающихся людей несмотря на то, что они были неплохо одеты, явно неголодные и не выглядели люмпенами, точно не украшали город и вызывали у меня чувство какого-то беспокоящего непонимания.
Вечером мы уже были в доме семьи Нечитайло.
На следующий день мы вместе с Владимиром Степановичем поехали посмотреть одну из первых мощных ветряных электростанций Алтамонт -Пасс, питающую электросети города Сан-Франциско. Ветровое поле электростанции расположено в районе Аламонского перевала на хребте Диабло, недалеко от города, и поэтому до него добрались мы быстро. Поглядеть там было на что!
       Все холмы и долины были заняты тысячами огромных по высоте ветряных электростанций двух типов: трёхлопастными установками, с вертикальной плоскостью вращения лопастей, и установками, в которых лопасти выполнены в виде вертикальных пластин, закреплённых на одной оси вращения. Причём, внутри этих рядов принципиально разных конструкций можно было увидеть также их модификации.
       На мой вопрос: “Зачем нужно было испытывать сразу два варианта конструкторских решений, да ещё в таком огромном количестве?”, Владимир Степанович ответил: “Это чисто американский подход к решению проблемы: нужно испытать на практике всё, что можно с тем, чтобы статистически определить, какой вариант конструкции наиболее эффективен и надёжен для дальнейшего его тиражирования. На сегодня уже однозначно установлено, что во всех случаях стоимость электроэнергии, полученной от ветряных электростанций любой конструкции, всегда будет выше, чем цена электроэнергии, произведённой обычным способом”.
-  “А что, ветровая электроэнергия подаётся потребителям по отдельной линии?”
– “Нет, конечно. Она вливается в общую городскую сеть”.
– “Кто же тогда её оплачивает?”
– “Жители города, приверженцы идеи получения электроэнергии без вредных выбросов в атмосферу, добровольно платят по более высокому тарифу. Это позволяет держать цены на электричество на приемлемом уровне”, - пояснил Владимир Степанович.  “Ну, это уж точно не для нас”, - подумал я, продолжая рассматривать ветровое поле.
- “А как обстоят дела с воздействием такого количества ветряных электростанций на природу? – продолжил я свои вопросы.
– “Жить людям рядом с ними, конечно, нельзя, а вот птицам и зверью, что делать?”.
- “На счёт зверей не знаю, а вот больше тысячи только крупных хищных птиц в год гибнет, это уж точно”, - ответил Нечитайло.
      Поражённый размахом этого американского эксперимента, я довольно долго молчал, обдумывая услышанную информацию. Мы проехали ещё несколько километров по периметру ветрового поля, после чего повернули назад, в Ливермол.
Прилететь за девять тысяч километров в Калифорнию и не побывать на берегу Тихого океана, было просто невозможно! Поэтому в первый же свободный день мы с Владимиром Степановичем Нечитайло поехали на его машине к океану. До какого места мы добрались, я уже не помню, но что это был именно берег океана, поросший деревьями, не вызывало   никакого сомнения! Был ли это парк или участок ухоженного леса, понять невозможно! Наши леса часто очень густые, обычно с подлеском, и не тронуты цивилизацией. А тут деревья росли на довольно большом расстоянии друг от друга, на земле не было остатков сухих веток и стволов, как будто их убирали, проложены дорожки (терренкуры) для верховой езды и пеших прогулок. Правда, столбов с электрическим освещением не было.
     На берегу стояли несколько столов с врытыми вокруг них скамейками, а вблизи от них были сделаны стационарные кострища, на которых лежали заранее заготовленные дрова. В общем, что-то среднее между девственным лесом и культурным парком!
      Мы вышли к линии берега и огляделись: перед нами до самого горизонта расстилалась слегка волнующаяся тёмно-синяя равнина с белой лентой прибоя вдоль побережья. Над кромкой воды и прилегающим берегом, висела лёгкая занавесь тумана. Пахло йодом, водорослями, но, как ни странно, при этом ощущалась какая-то свежесть от ветра, дующего со стороны океана. В метрах тридцати-пятидесяти от берега огромные волны прибоя с шумом и плеском обрушивались на прибрежную отмель и с шипением растекались по ней, порождая вторичные   мелкие волны. Одинокие чайки кружились над поверхностью океана в поисках добычи. Красиво!
Мы с удовольствием прошлись по берегу океана, вдыхая бодрящий, насыщенный влагой и запахами, воздух. Потом с аппетитом скушали всё съестное, что привезли с собой, и принялись наблюдать за каким-то молодым американцем, собиравшим байдарку недалеко от нас. Спустя некоторое время он её собрал, облачился в гидрокостюм, спустил байдарку на воду и направился к стене прибоя. Мы, затаив дыхание, смотрели за его действиями.  Наконец, американец доплыл до прибоя, направил байдарку носом на волны и ринулся вперёд. Волна прибоя захлестнула байдарку, та скрылась вместе с гребцом в пенном гребне, и… спустя несколько мгновений была выплеснута на мелководье, но уже без своего рулевого. Затем на мелководье показалась и голова человека. Он подплыл к перевёрнутой байдарке и принялся толкать её в сторону берега. Выбравшись на берег, американец, не торопясь, снял свой гидрокостюм, разобрал байдарку, уложил её в чехол и ушёл. Никто из нас так и не понял цели его заплыва.  Может быть, в очередной раз хотел убедиться в своём бессилии преодолеть прибой или проверял качество байдарки? Ответ он унёс с собой.
        Вдоволь нагулявшись, мы, довольные, вернулись в Ливермол. А ещё спустя пару дней, посвящённых посещению домов знакомых физиков, живущих и успешно работающих в Америке, мы вернулись домой, в Москву.
Надо сказать, что моё пребывание в Соединенных Штатах было относительно недолгим, около десяти дней, однако впечатлений от знакомства с этой страной осталось очень много.  Поэтому я кратко изложу только те из них, которые, по моему мнению, наиболее интересны и позволят понять сложность достижения взаимопонимания, между нами, как партнерами.
Первое, что мне бросилось в глаза, было то, что, несмотря на некоторую внешнюю схожесть характеров американцев и русских, понять европейцев мне было значительно легче, чем американцев, так же, как и европейскую культуру и мораль. Мы с американцами очень разные, поскольку принадлежим не только к различным культурам, но и, по-видимому, к разным цивилизациям.
       Это, наверное, связано с тем, что люди, переплывшие огромный океан, заселившие Соединенные Штаты, сформировавшие ментальность и духовные ценности этой нации, в большинстве своём были некими изгоями в своих странах. Значительная часть эмигрантов, покинувших свою родину в поисках лучшей доли, были люди, не вписавшиеся, по разным причинам, в модель цивилизации своей страны и не нашедшие места в её экономике и политической иерархии. Они бунтовали против идеологии своего общества и не принимали общепринятые в их стране духовные и материальные ценности. Американцы – нация эмигрантов, оставивших за кормой кораблей своё прошлое и стремившихся создать новое общество, а не копировать старое. Вот они его и создали!
        Говорить поэтому, что американцы хуже нас или лучше нас, глупее или умнее, просто неправильно, поскольку они совершенно другие. Мы же не сравниваем абстрактно, что лучше, стекло или камень, состоящие из одной и той же окиси кремния, так как их преимущества и недостатки можно определить только для конкретной ситуации!
      Американцы стремятся всё делать рационально, просто и понятно для себя, и мне кажется, что даже самые сложные проблемы стараются разложить на простые составляющие для их решения. Если они получают от какого-либо действия или решения личную выгоду для себя, то эти действия и решения правильные, а если нет, то это плохо, и надо стремиться к изменению ситуации. Так же они относятся и к оценке действий правительства, губернатора или своего начальника.
Большинство простых американцев не интересует политика, жизнь людей в других странах или решение глобальных проблем, так как эта информация бесполезна для использования в их личной жизни и для их работы. Они просто находятся в рамках своего эгоцентричного видения окружающего мира! И это не мешает многим из них быть мужественными храбрыми людьми, хорошими отцами и матерями, надежными товарищами, создавать самые мощные в мире двигатели, строить прекрасные здания и дороги, первыми высадиться на Луну, иметь качественную медицину, быть практически ежегодно лауреатами Нобелевской премии, писать музыку, рисовать картины и сочинять стихи. Большинство американцев живут в индивидуальных домах, а не в бетонных многоэтажках. Им не откажешь в трудолюбии, умении соблюдать технологическую дисциплину и выпускать качественный товар. Конечно, в Америке, как и в любой стране, существуют бандиты, жулики, мошенники, взяточники и другие уголовные элементы, которые портят жизнь честным людям. Да и расовые проблемы периодически возникают в стране, будоража население.  Однако, в целом американцы живут совсем не плохо! 
       Как нация эмигрантов, они довольно лояльно относятся к вновь прибывшим людям, принявшим Американское гражданство, или вид на жительство. Однако, близко к себе, к распоряжению деньгами фирмы, участию в общественных организациях и в клубах они стараются их не подпускать. А вот их дети уже считаются стопроцентными американцами.
        Очень велико значение экономики Соединённых Штатов для экономик многих стран, так как только одна эта страна закупает более двадцати пяти процентов товаров, произведенных во всём мире! А что будет, если они перестанут их покупать и закроют свой рынок для иностранцев? Экономика некоторых стран просто рухнет!
     Одним словом, нет плохих народов и наций, есть неадекватные, а иногда даже преступные, лидеры и недостаточное взаимопонимание людей разных национальностей! В Природе невозможно найти двух одинаковых деревьев, не то, что людей. Все люди разные, а уж тем более народы.             
P.S.
Поставки в Америку полимерных активных элементов позволило заметно улучшить финансовое положение института. 
                04.03. 2023 года.