Даже не жаль

За окном начинались сумерки. Ко мне подсела пассажирка из соседнего вагона.

- Ехать недалеко, вот и спутала станции, еле успела запрыгнуть обратно, - приятно улыбнулась она.

Что ж. На сидячих местах удобно, когда недалеко.

- Людмила, - представилась она, - но друзья зовут Милой.

- Лада, - улыбнулась я в ответ.

Мы уютно помолчали. Я уже не в первый раз встречаюсь с попутчиками, с которыми комфортно просто находиться рядом.

Мила с лёгкой полуулыбкой ответила  на сообщение и убрала смартфон в сумочку.

- Любимый? - я заметила сердечко, которым женщина завершила ответ.

- Да, скоро встретит! - попутчица стала вглядываться в окно, но там пока ещё были поля-леса-столбы.

Женщина развернулась ко мне и вдруг задала вопрос:

- Как вы думаете, это возможно, чтобы чувство - раз - и отсеклось, будто и не было.

Я задумалась:

- У каждого на то свои причины... Измена, жестокость... Ну мало ли что.

- А если дети? Ребёнок, причём уже взрослый.

- Конечно! Это первая причина! - воскликнула я. Помню дикость, когда другая попутчица мне рассказала о том, что её в детстве избил любовник матери, а когда она рассказала ей, то родная мать сказала, что той показалось. Жуть! Бедная девочка.

Мила начала свой рассказ:

- Я познакомилась с Эдиком, когда он пригласил меня на танец в кафе. Потом общались, да не об этом речь. У меня подрастал сын Алексей, и однажды произошла эта история. Даже не история, а так, ситуация... Мы были у Эдика дома, я хлопотала по хозяйству и зашла в зал. Эдик лежал на диване.

Я увидела, как он смотрит бои без правил по одному из каналов: с упоением, подхохатывая:

- Вот куда надо отправить твоего Лёху, пусть жизнь узнает по-настоящему! Да, надо туда его! Пусть там врежут ему как следует, быстро поймёт, что к чему...

Сердце моё неровно застучало. Алёшенька, сынок! Как Эдик может так говорить, они же и не виделись толком, здоровались мельком раза два на улице, когда проходили мимо.

Стало зябко. Я поёжилась и накинула кофточку на плечи. Холод пронизывал меня всю и полосами шёл сверху вниз сквозь дрожащее тело. Я не плакала, рыдала только моя душа. И холод, жуткий холод внутри.

- Лада, вы верите, что такое возможно? - обратилась ко мне женщина.

Конечно, я верила. С тягостным чувством вспомнила, как один мой ухажёр (один из тех, которые вдруг вырисовываются почти сразу после развода) заваливал цветами и подарками и вдруг ошарашил моего сына Бориса, тогда ещё подростка, билетом на прыжок с парашютом. Но Борис никогда не интересовался парашютным  спортом и прямо ему сказал. Воплей было от "заботливого" поклонника! Кроме прочего, он орал: "Да я вообще не для тебя всё это делаю, это чтобы твоей маме сделать приятное, что я столько денег вложил! А выходит, зря".

Тогда я определилась со своим отношением к пылкому влюблённому. И послала лесом. Но холодок тот я помню до сих пор, он у меня по спинке пробежал...

- Как же закончилась ваша история? - поинтересовалась я.

- Ах, Лада! - Мила улыбнулась. - Даже не жаль...

Она засуетилась, ведь следующей была её остановка. Собрала вещи. Помахала стоящим на перроне мужчине и юноше.

- Мои! - с гордостью произнесла она и, заметив мой удивлённый взгляд, добавила: - Нет, не тот псих, конечно! Я встретила своего любимого, и они с Лёшечкой хорошие друзья, и на рыбалку, и строятся вместе. Сын затеял отделиться, себе участок взял неподалеку, дом строит, а Кирилл ему первый товарищ в этом.

Мила выскочила на перрон и помахала мне, обернувшись. Улыбаясь, она что-то прокричала, но слов я уже не слышала.

Поезд дёрнулся, и мы с вагоном медленно поплыли навстречу новому и неизведанному...