Я люблю тебя так

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТАК…
…как любит селезень, когда прикрывает крылом свою уточку от свинцовой шрапнели, пущенной рукой меткого охотника.
Я люблю тебя так, как любит орлан, когда взвивается в высокое небо, чтобы рассказать своей орлице о его безбрежности, потому что знает, что не может его подруга покинуть гнездо, где она выхаживает их единственного орлёнка. Протяжными кликами оповещает он долины и реки о том, как боготворит свою любовь. Долго парит орёл в вышине и зорко всматривается вниз, и тревожно становится у него на сердце.

Не слышит орлица его призывов, не может воспарить к нему в голубые просторы, чтобы вместе встретить рассветное солнце. Безвольно распростёрты её могучие крылья, из-под которых выглядывает головка их первенца. Все силы отдала она, чтобы выкормить его, отказывая себе в последнем куске сладкого мяса.
Ужас охватывает гордого орлана при виде недвижного тела подруги. Не встретит она его своим клёкотом, не поблагодарит за удачную охоту, когда положит он перед ней тушку зайца-степняка. Больше не смогут они вместе купаться в восходящих потоках горного воздуха, радуясь жизни и счастью обретённой любви. А когда поймёт это, то ещё выше воспарит он, так высоко, как только сможет, чтобы кинуться вниз, на острые камни на горном склоне, где устроили они свой дом, чтобы в последний раз коснуться взором своей любимой и поникнуть головой на её крыле. Нет для него смысла радоваться жизни и этому прекрасному и суровому миру.
Я люблю тебя так, как любит матёрый вожак, когда облизывает бока и морду своей волчице, если устанет она пробираться через лесную чащобу, так как беспокойно заворочались в её животе торопыги-волчата, которым до времени захотелось выбраться на белый свет. Удумали непоседы устроить забаву, чтобы весело побегать по земляничной поляне и подёргать за хвост отца с матерью. Никогда не оставит вожак свою подругу, ни в снежную бурю, ни в знойное лето, когда, спасаясь от низового пожара, побегут из их леса молчаливые лоси и пугливые косули.
Всё сделает, чтобы вдоволь достать для неё и милых шерстяных увальней сытной еды. Смело вступит он в схватку со свирепым кабаном-секачом, изловчится и вспрыгнет ему на спину, чтобы вонзить клыки в его широкую бугристую холку, разрывая ярёмную вену. А когда придёт большая беда, один выйдет против своры легавых, чтобы подальше увести загон от дорогого ему логова, и не задумываясь подставит грудь под сноп картечи, только бы обмануть охотников своей жертвой и уберечь от беды своих любимых.

***

Накануне Рождества я обниму тебя за плечи, чтобы вместе пройти по безлюдной Кертнерштрассе, так как это будет очень поздний час. Тихо в городе, уютно спят в своих тёплых постелях его жители. С трепетом в сердце ждут, не заскрипят ли под их окнами полозья украшенных блёстками саней, не разольются ли трели праздничных колокольчиков, возвещая миру: мальчик родился.
Неслышно из беззвёздного неба спускаются на мёрзлую брусчатку стрельчатые снежинки, льётся свет из широких витрин, весело кружатся в новогодних огнях красавицы-ели. Я наклоняюсь к твоей голове и окунаю лицо в припорошённые свежим снегом русые волосы, чтобы услышать, как дразнятся и ссорятся эльфы за право вплести в них хрустальные капли из горного водопада.
Мы уйдём в глубину ночных переулков Вены, чтобы выйти в весеннем Париже и пройти по Елисейским полям, глядя, как зелёные каштаны приветственно машут нам широкими листьями и подмигивают цветочными свечками. Мы забредём в кафе на бульварах Монмартра и будем долго сидеть, и болтать ни о чём, и смотреть на суету парижан за стеклом. А ранним утром на Воробьёвых горах я буду долго целовать твои губы и щёки, пока их не заберут для себя алые лучи московского рассвета.
А если хлынет ливень, мы забежим в бар, деревянную хибару где-нибудь в Олбани, среди москитных болот Луизианы, и старый седой негр будет долго петь нам свои спиричуэлс и улыбаться толстыми фиолетовыми губами.
Я буду ревновать тебя к бирюзовому приливу на далёких Карибах, который нахально обнимет твои колени, стремясь подобраться всё выше и выше. А затем на берегу я стану пальцем рисовать твои силуэты на мокром песке, а ты будешь смеяться, закидывая голову, и говорить, что это не ты, и морская волна, соглашаясь с тобой, будет смывать их для своего альбома.

А когда взойдёт полночная луна, мы будем до изнеможения танцевать на бамбуковом полу в кабанье с лохматой крышей из сухих пальмовых листьев до тех пор, пока наши головы не станут пустыми, как лопнувший кокосовый орех, и в них не останется ничего, кроме неистового желания. Звуки перчёной сальсы расплавят наши тела и сольют их в любовный коктейль для тропической Афродиты.
Я жду позднего часа и, возвращаясь в наш дом, знаю, что ты уже спишь и улыбаешься во сне, потому что ангелы собрались у твоего изголовья, чтобы по очереди поведать волшебные тайны, о которых рассказывали тебе ещё в детстве.
Тогда и я могу осторожно, чтобы не спугнуть их, наклониться к твоей голове и прошептать: я люблю тебе так, как никто не может любить на этом свете. Я люблю тебе больше дня и ночи, больше звёзд на полночном небе. Я люблю тебе сильнее, чем этот прекрасный подлунный мир, потому что ты и есть для меня весь этот мир.
Если есть ты, то я вижу солнечный свет, слышу шелест луговой травы и любуюсь, как ветер завивает косы в гривах тонконогих кобылиц, резвящихся на клеверном поле. Это всё моё только потому, что ты подарила мне всё это. Я говорю тебе эти слова и знаю, что ты слышишь их, и вижу, как ангелы согласно кивают тебе головой.
Я не осмелюсь произнести их днём, потому что боюсь увидеть миг сомнения в твоих глазах.
Но знай, что если мне нужна карьера, то только для того, чтобы ты гордилась мною. Если мне нужны деньги, то только для того, чтобы ты не сомневалась в своём будущем.
Если бы я мог, то собрал бы луговые цветы, чтобы украсить ими колыбель нашего сына. Ведь ты же подарила бы мне его? Если бы я мог, то попросил бы нектар у полевых пчёл, чтобы накормить им нашего капризного малыша, который так измучил твою грудь беззубыми дёснами. Если бы я мог, то принёс бы в дом вешнюю росу, чтобы мы могли искупать в ней наше крикливое чудо.
***
Он целовал её холодеющие пальцы, прикасался к вялым губам и вглядывался в глубокие синие глаза, в которых плыли нитевидные облака:
— Всё будет хорошо, моя любимая. Мы всегда будем вместе. Вот увидишь. Я это знаю. Мы будем счастливы с тобой. В следующей жизни.

Декабрь 2018 года
Рассказ из авторской книги “APOSTATA”