Досчитай до тридцати восьми. Роман. Глава 1-3

  Если осмелишься, спустись в колодец своей души. И пусть тем, кто остался снаружи, твой доносящийся из глубины голос покажется иллюзорным, но однажды ты непременно поднимешь на свет истинного себя.
глава 1   
  Одиннадцатилетняя девочка стояла под бронзовой кроной, и тихо считала вслух. Остановившись на цифре тридцать шесть, она открыла глаза, и ее тут же ослепило яркое, не по-осеннему ласковое солнце. 
 В тот год осень была удивительной. К обычному в этот сезон буйству красок примешивался какой-то тонкий, почти неуловимый аромат, и многие дачники даже и не думали запирать свои дома, чтобы осесть в городских обустроенных квартирках. Погода в первую неделю октября стояла солнечная и теплая. 
 И девочка, защищенная кровлей могучего дерева всем своим существом тянулась навстречу свету, доверчиво подставляя его позолоте лицо. Дети редко способны выразить эту смесь неясных предчувствий и ожиданий словами, но едва ли хоть один взрослый способен на подобную глубину погружения в жизнь. Девочка ощущала себя на пороге какого-то великого открытия. Казалось, что стоит ей только захотеть, и ветер соткет из листьев ковёр, который понесет ее над полем, лесом и их бревенчатым домом. Упоенная чудесным видением, она приникла к старому дубу и снова закрыла глаза. 
 глава 2
  Повсюду царил хаос, порожденный скорым переездом. Но в одной из комнат старого дома беспорядок был вызван совсем иной причиной. Казалось, в этой маленькой комнатушке прошел настоящий ураган. Столик был перевернут, и его ножки, словно умоляя о пощаде, беспомощно таращились вверх. На полу валялись фантики от жвачек, письма, выцветшие листы с детскими каракулями и рисунки на любой вкус и цвет. И во всем этом пестром великолепии островками проступали черно-белые фотографии, заботливо вырезанные из семейного альбома.
 В эпицентре же этого беспорядка подперев худыми ладонями пылающие щеки сидел мальчик лет десяти. Вся его фигура, особенно загорелое худое лицо, выдавали недетское горе. Он потерял друга. Навсегда, безвозвратно. Наконец, вздохнув и решительно вытерев остатки слез, мальчик принялся собирать фотографии, теперь единственную овеществленную память о друге. 
 глава 3       
 Рита росла мечтательной девочкой, с раннего детства увлеченной приключенческими детективами и романами. Обладательница русых волос и выразительных серых глаз, унаследованных от матери, она оставляла о себе приятное впечатление. В этом году девочка перешла в шестой класс и ничем особым среди сверстников не выделялась. Школьные успехи, исключая твердой пятерки по математике, были весьма посредственны, однако ей удавалось не выбиваться из рядов хорошистов. С другими детьми Рита была всегда приветлива, но едва ли ее можно было назвать общительной. Даже, когда случалось, что ее принимали за свою в шумной девчачьей ватаге, она очень скоро уставала от стихийных детских игр и уединялась в каком-нибудь укромном уголке, предпочитая понаблюдать за бабочкой или рассмотреть приглянувшийся на клумбе цветок. Поэтому дети быстро теряли к девочке интерес и в следующий раз играть уже не звали. Рита и в одиночестве находила себе массу занятий. Ей было свойственно загораться какими-либо проектами, например, составить алфавитный каталог для своих книг или сшить кукле платье. Но через какое-то время, потеряв вдохновение, она бросала свое занятие на полпути, оставляя без сожаления кучу резанной бумаги и ворох тканевых обрезков на своем письменном столе. Мать часто отчитывала ее за отсутствие усердия, а отец же, согласно поддакивая, всегда тайком подмигивал дочери.
 С родителями Рита близка не была. При всей их любви внутренний мир девочки был для родных недоступен, им в равной мере были чужды и ее обманчивая внешняя флегматичность, и подлинное бурное течение души. Они угадывали в своем ребенке нечто отличное от их природы бытия, и Рита в свою очередь чувствуя эту отстраненность, все больше погружалась в мир собственных грез. Она могла часами просиживать, уставившись в одну точку, размышляя, например, над тем, у какого именно моря встретились Ассоль и капитан Грин и каким образом он смог в толпе зевак на берегу разглядеть неприметную девушку. Мама обещала взять ее в Сочи, и сердце Риты всю весну было наполнено радостным предчувствием. Она представляла, как взяв пару книг, устроится на сказочном морском берегу, совсем не походящим на их серый финский залив или море из скучных рассказов родителей.
 Но этим ожиданиям не суждено было сбыться. В последний момент отпуск матери перенесли на октябрь, что привело к решению отдохнуть как обычно, на собственных шести дачных сотках. И в этот раз не встретив сопротивления в исполнении задуманного, в конце сентября семья Ерофеевых выехала загород.