ТТ

Глава 1

- Куда? Ложись, мать вашу… Старшина, дай очередь поверх голов!
  Офицер – артиллерист, широко расставив ноги,  кричал и стрелял из пистолета в воздух.  Кучка растерянных бойцов залегла. То ли испугались чужого офицера, то ли автоматной очереди. Но скорее всего, увидели,  как артиллеристы выкатывали на опушку рощи орудия. Приковылял следом молоденький лейтенант, видно раненый в ногу. Козырнул, виновато, сказал: - Танки атакуют, товарищ старший лейтенант, у нас  только винтовки и гранаты, эти и рванули к лесу.
- Не дрефь, лейтенант, не атакуют они, а бегут! Видишь, разворачиваются в колонну?
- Старшина, беглым, в хвост им… и в гриву! – Захохотал нервно. Лейтенанту крикнул – Бегите добивать – мои ребята попадут!
Тут же загрохотали пушки, и оглушенные пехотинцы бросились к траншеям.  Артиллеристы попали, зачадил замыкающий колонну танк, загорелись броневик и машина с немцами. Из машин посыпались вражеские солдаты и побежали вслед  колонне. В бинокль старший лейтенант видел, как молоденький лейтенант перепрыгнул траншею, что – то кричал, размахивая пистолетом.  За ним поднялась в атаку бойцы.
Вечером в расположение артиллеристов пришел лейтенант и сержант с вещмешком.
- Спасибо, товарищ старший лейтенант, выручили. Так и под трибунал попасть недолго. Работу провели с молодежью, искупят. Старшина забрал у «бегунов»  фронтовые,  не заслужили.
Сержант вытащил две фляжки и изрядный кусок сала.
- Перед боем не пью, а сейчас можно. За победу! – Выпили, закусили.
- А я свой ТТ. потерял, ремешок осколком перебило. У немецкого офицера пистолет взял.
- А стрелять умеешь?
- Не очень, инструктор в училище говорил, что если ошибетесь  серьезно, то в висок не промахнетесь. Ваше оружие – бойцы! « Мертвые – сраму не имут!»
- Ну и дурак ваш инструктор! Я из интендантов в артиллеристы попал, из Ленинграда. В блокаде нас готовили к уличным боям. Из всего учили стрелять, что под руку попадет.  Старшина, поставь полено на пенек.
Когда старшина отошел, старший лейтенант выхватил пистолет и трижды выстрелил.  Все попали в чурбан, даже когда тот летел в воздухе!

Глава 2

Контузило в конце войны и год по госпиталям. В родной деревне от десятков дворов целых пять осталось. Кто вернулся, рыли землянки на первых порах, строились всем миром.  Из десятков мужчин с войны пришло четверо,  считал, что повезло. Офицер, орден, медали, сватали то в председатели колхоза,  в заготконтору. Не согласился,  не молодой человек, да и ранение тяжелое. Как и до войны, принял сельский магазин, сельпо. В колхозе народ работал в охотку – без войны. Ели не досыта, еще летом ягоды, грибы, сад, огород. А вот зимой без мяса голодно. Не то  корова, коза была не в  каждой семье. По осени колхозную картошку на сохранение зарыли в длинные бурты, а с первым снегом к ним повадились дикие свиньи, кабаны. Приходили из леса целыми семействами с поросятами. Тогда и пришла в голову отставного старшего лейтенанта спасительная мысль. Из окованного железом сундука с замком достал он ларец с  пистолетом ТТ. Пистолет молоденького лейтенанта – пехотинца, который нашел на следующий день, но отдать не успел. Подстрелил того немецкий  снайпер. 
Нарубили с сыном в ельнике  жердей и лапника, на саночках привезли к бурту. Соорудили шалаш, замаскировали следы и стали ждать. Секач подвел кабанов проторенной тропой.  Положив ствол на вбитую в землю сошку из рогатой ветки, прицелился и выстрелил. Кабаны врассыпную, но один остался лежать на снегу. Стрелять отставник не разучился! Тушу взвалили на санки и повезли  за усадьбами к своему двору. Вернулись,  разобрали шалаш и тем же путем. Тушу освежевали, разрубили, часть оставили себе, большую раздали по соседям. Никто не спросил, откуда мясо, только благодарили. Так и перезимовали.

Глава 3

В  другую зиму  завернули морозы, завьюжило, остался магазин без товара. Запрягли лошадку в сани, да сами в город поехали с сыном. Обратно не торопились, давали лошадке отдых, а путь не близкий. Тридцать верст с гаком по большаку лесом, волки воют, развелось.  В горку толкали груженые сани, помогали лошади. Под гору валились в сани, переводили дух. На пол – пути все выдохлись, остановились на привал. Коню в торбу задали овса, сами достали узелок с продуктами. Подумав, отец достал из ящика бутылку водки. От досады выругался, водка замерзла. Отогревать не стал, стемнело быстро, заспешил. Перекусили, сын взялся за вожжи, хотелось порулить. Всхрапнув, лошадь внезапно рванулась от дороги, потащив сани и сына за собой. Тот намотал вожжу на руку, как отец, и теперь не мог освободиться. Волки!
Падая на одно колено, одновременно выхватил пистолет и изготовил к стрельбе. Краем глаза увидел, что лошадь завязла и билась в высоком сугробе на обочине. Через дорогу к саням выскочили три серые тени и в ту же секунду три выстрела слились в одно, пугающее эхо. ТТ. в руках умелого стрелка, в ближнем бою страшное оружие, куда уж волкам.  Подскочил к сыну, цел ли он?  Отряхнул, надел шапку. Успокоили  лошадь, выбрались на тракт и только потом пошли к тушам. Один волк еще живой, отец  добил выстрелом в упор, а третий ушел в суматохе, за ним тянулся кровавый след.  Сыну наказал дома не рассказывать, на пистолет документов не было, можно и под статью попасть. А чтоб вернее уговор – обещал научить стрелять. И научил.

Глава 4

Старший сын твердо решил идти в артиллерийское училище. Рассказы отца о войне  убедили его в правильности выбора. Мать отговаривала, мальчишкой голодал с  отцом в блокаде, здоровье надо беречь. Да куда там! Прогнул свою линию. Курсантом стал примерным, отличный стрелок не только из орудия.  Получил офицерское звание, женился, служба давалась.  Но зрение стало подводить, сказалась блокадная дистрофия. Уволился из армии, поступил на службу в милицию, на первых порах участковым. Росли два сына, радовали не только его с женой, но дедушку с бабушкой. Перед повышением в звании и должности командировали в столицу на переподготовку и сообщение о кончине отца запоздало. Успел только на девять дней. Не сдержался, уронил слезу на могиле, много, ох как много значил отец в его жизни! За столом  слова не мог сказать -  ком в горле, только рукой махнул и стопку опрокинул. Уже налили по второй, как вошел председатель совхоза и с ним двое мужчин. Председатель сказал хорошие слова об отце, пригубил стопку и строго взглянул на спутников. Те тоже выпили по половинке, закусили и ждали чего – то. Председатель кивнул участковому и все четверо вышли на крыльцо.
- Третьего дня из тюрьмы сбежали трое зеков, бывшие полицаи, убили охранника. Вчера в двадцати километрах от нас напали на сельпо, ограбили и тяжело ранили заведующего. Там же взяли винтовочный обрез с патронами, раненый признался, что с войны хранил. По следу идет  погоня  с собаками, но среди зеков один местный, он их ловко ведет. Далеко от нас, может быть поймали уже. Но привез с собой двух охотников с ружьями. Хорошо, что вы здесь оказались. Переночуете?
- Придется, раз такие дела.
Гости, почувствовав что – то в визите председателя важное, расходились. Участковый придержал бригадира.
- Обойдешь все дворы, чтобы заперлись пораньше на все засовы, собак спустили с цепи и этой ночью никуда! Преступников ловят, ночь можно потерпеть и без гуляний.
Присел на завалинку под окном, задумался. Двадцать километров за ночь по лесу не пройти, да еще магазин подломили, выпили, закусили. К утру могут успеть. Если местный ведет, а сзади бойцы с собаками, то пойдут по речке. Наша речка выведет их к железнодорожному узлу, а там ищи ветра в поле. Присели  охотники рядом, раскраснелись, видно еще по стопке приняли. Ребята здоровые, но волнуются, видно по людям стрелять – не зверье валить.
- Как стемнеет, у речки засаду соорудим. Если это зверье раньше не отловят, другой дороги у них нет. А сейчас давайте спать, мама вам уже стелет. Да, и убивать никого не надо, мы не трибунал. В крайнем случае, картечью по ногам.
Видел, как с облегчением переглянулись охотники.  Прикинул в уме, с собой револьвер, барабан полный, да еще россыпью. Против винтовочного обреза и нагана слабовато. А может у них еще что – то есть.  В чулане открыл замок на кованом сундуке, достал небольшой ларец. ТТ. в смазке, обойма полная и три запасных, у отца фронтовой порядок с оружием.
- Мама, я возьму Муху в ночное?
- Да зачем тебе старушка, Звонок не подойдет?
Муха – немолодая, степенная дворняга,   а Звонок ее крепкий заливистый щенок.
- Соскучился я по Мухе, она умная.
- Собрать с собой вам?
- Утром позавтракаем.
В сумерках уходили, задержала мать сына в дверях, перекрестила.
- Не жалей их сынок, своих детей пожалей!
Вот так напутствие! Всегда добрая его мамка и такое? После концлагеря  мама,  сестры полицаев ненавидели. Говорили, что они хуже фашистов.

Глава  5

Деревню резала на две неравные части речка. Не Волга, но в некоторых местах лошади только вплавь пересекали. Не везде вброд перейдешь. На краю деревни был мост для транспорта, он же пешеходный. Рядом колодец и общественная баня, что после войны построили. Сейчас редко топили, большинство своими банями обзавелись.  Один берег был выше другого, туда участковый и определил охотников.
- Мимо моста им не пройти, вы должны увидеть. Пару  выстрелов в воздух и они обратно на мост кинутся. Если ответят вам стрельбой, буду знать, что это они, у кого  оружие. А вы положите того, кто в сторону деревни случайно побежит. В мою сторону не ходить, пока все не стихнет. Я буду в кустарнике у моста.
Оба кивнули и полезли на высокий берег. Сам устроился с Мухой в кустарнике.  Кустами оброс ржавый довоенный трактор, здесь и оборудовал наблюдательный пост участковый.  В себе был уверен, только пусть попробуют выстрелить в  сторону охотников! Достал из кармана галифе пистолет, вспомнилось, как охотились с отцом на кабанов.  Оскал рычащего  волка, которого добивал отец вот из этого пистолета…. Снова ком в горле, навернулись слезы.  Муха лизнула руку, заскулила. Смахнул слезу, успокоил собаку и сам успокоился. Муха не подведет.  Не подвела. Часа не прошло, как собачка засуетилась, закрутила носом,  участковый зажал ей челюсть рукой, а другой благодарно погладил по спине.
Через несколько минут через мост не спеша прошел человек. Постоял на этом берегу и также вернулся обратно. Луна скрылась в большом облаке, участковому не удалось его разглядеть.  Обратно уже шли,  втроем, не таясь. Свернули к колодцу.… Спят охотники что ли?  Полыхнул лунный свет,  почти залпом бабахнули два ружья. В ответ два раза щелкнул револьвер, вскрик на высоком берегу – попали.  Стреляли на звук и попали! Опытный преступник! И к мосту не кинулись. Участковый был у них в тылу и видел, что они разделились.  Он ошибся, они не бросились к мосту обратно. Но участковый увидел главное, стрелял в охотников тот, что в середине. Он передал наган тому, кто пошел направо, ближе к нему в обход. А сам достал винтовочный обрез.
 Решение пришло само.  Он отложил револьвер и прицелился из ТТ. в того, что побежал влево.  Почти навскидку, торопился, но попал.
- Муха, взять!
 Мгновенно повернул ствол пистолета в сторону главного и тот  быстро разворачивался в сторону участкового, а зря. То ли звук армейского пистолета, то ли собачий лай смутили преступника.  Две пули уже летели ему в грудь и голову.  До участкового еще донесся истошный крик дальнего раненого зека, как ухо обожгло. Ближний зек его не видел и стрелял по кустам, где участковый уже нырнул за трактор. Зек стрелял беспорядочно, и барабан опустел быстро. Участковый встал, зек присел на корточки,  лихорадочно досылает патроны в барабан. Участковый поднял ТТ. и выстрелил два раза,  чтоб наверняка. Спрятал ТТ. в галифе и из револьвера несколько раз выстрелил в воздух.
Побежал  вдоль берега к третьему, еще живому зеку.  По дороге вырвал обрез у трупа, с трудом.  Третьему зеку пуля попала пониже спины. Он орал благим матом, махал финкой. Хотя никто и не думал на него нападать.
- Брось нож, гнида! Останешься живой! – Участковый видел, что к ним подбегают  охотники.
Они  растерянно смотрели на участкового, как невиданного зверя в человеческом облике.
- Что  глядите? Видишь кровь у товарища из руки – перетяни чем – нибудь,  и к дому – мама перевяжет. А мне ремень из штанов  дайте – этого связать. И к бригадиру зайдите, пусть в село позвонит председателю, расскажете, что и как.
Связанный зек скулил, участковый подошел к берегу реки. Оглянувшись, достал ТТ. и запасные обоймы, хотел бросить  на середину реки, но передумал. 
Когда увезли трупы и арестованного, вернулся в родительский дом. Пистолет ТТ и обоймы завернул в промасленную бумагу, аккуратно положил в ларец , а ларец в ведро с крышкой.
На крыльце бросилась в глаза огромная липа, в несколько обхватов. Эта липа даже значилась
на топографических картах.  Под ней и закопал ведро… зачем? А и сам не осознавал для чего.

- Искупаться хочу, мама, я на реку пойду. Плескался долго, отфыркивался, рычал, смывая
снаружи и изнутри гнев, злость, боль души.  Исполненный долг не перекрыл раны душевной.