Рапух. Часть 1 глава 7

   Рапух не любил прощаться. Пусть даже не надолго. Окно дома Ганны, обращённое в сад, пока было ещё не холодно, на ночь не закрывалось. Внереал дождался рассвета, долетел до подоконника и, подхваченный утренним сквознячком, вылетел в сад и упал в траву.
Там его уже ждал серый дикий гусь. Размер этой птицы впечатлял. Он выглядел вполовину крупнее любого из представителей своего вида. Не торопясь, гусак подошёл к перу и присел на землю, выставив крылья в стороны. Затем встряхнулся, впустил Рапуха на своё место меж маховых перьев правого крыла и удовлетворённо гакнул.

   Соседка, провожавшая в стадо свою корову, глянула сквозь дощатый забор и застыла.
- Ганька! Ганька, соня ты разэтакая, вставай!
Не дожидаясь, пока её крики разбудят Ганну, гусь Рапуха взмахнул пару раз крыльями, пробуя их силу, и взлетел. Через секунду и дом Ганны, и крикливая соседка остались далеко позади.
«Летим, хороший мой. Нам нужен пятнадцатый век» - обратился внереал к своему носителю.
   Солнечный диск вдруг затормозил и резко пошёл в обратную сторону. Затем, ускорившись, превратился в светящееся, вращающееся кольцо, отматывающее время в обратном направлении.
Рапух направил гуся на северо - запад, в сторону Твери. Он надеялся, что его хороший знакомый, внереал Афанасия Никитина, не отправился на тот момент вместе со своим человеком в очередное путешествие.

   Великое Княжество Тверское пятнадцатого века — место очень непредсказуемое и нестабильное. Войны, набеги, междоусобицы... Однако Рапуху здесь нравилось. Чистейший, словно горный хрусталь, воздух. Деревянные избы, построенные без единого железного гвоздя и богато украшенные искусными резчиками. Шумящие вольно рощи и дубравы. И особенно простолюдины, лишённые много чего, но обожающие слушать истории о путешествиях и волшебствах. И так, совершенно по — детски, верящие в добро. Наверное поэтому и внереалы этого времени своих рассказчиков просто боготворили. А те сотворяли такие шедевры, что силой и светом внереалы века пятнадцатого обижены не были никогда...

   Волга в те годы возле Твери была совсем небольшой речушкой. Ходили по ней разные судёнышки вёсельные да парусные. На её правом берегу, совсем недалеко от берега, и стоял дом Афанасия. Его любимый почтовый голубь отдыхал в недавно построенной хорошим лодочным плотником голубятне. Рапух, пролетев над ней, понял, что потратил время не зря. Его знакомый был там.
Солнце замедлило свой бешеный бег и снова размеренно пошло по своему кругу. Направив гуся к Волге, Рапух спрятал его в прибрежных камышах. Послал сигнал и стал ждать.

   Через полчаса прилетел тот самый голубь. Ничего особенного. Обыкновенный сизарь. Однако, великий путешественник ценил его за скорость, выносливость, и за то, что этот крылатый почтальон ещё ни разу не сбился с пути к дому. Его внереал, который называл себя «Гур», много чего мог поведать о случившихся с его человеком приключениях. Но Рапуха интересовало вовсе не это.
Были времена, когда он и сам, затесавшись в стадо домашних гусей, заслушивался рассказами Афанасия о хождении за три моря. На этот же раз Рапух хотел понять, что знают здешние внереалы о Гротене, Тёмной лозе и Карвоте. А ещё — о подземной речке. Или пещере под водой.

   Вредное зелье Тёмной лозы Гур, как и другие здешние внереалы, знал очень хорошо. Много хороших сказителей сгубила она отравой своей. Малообразованные рассказчики, отведав её сока, с завидным усердием плели всё, что она им нашёптывала. И множилась тогда темнота, и злорадствовал Гротень, питаясь завистью и злобой людской. Да только и внереалы своих сказителей от Тёмной лозы обороняли и отвращали знатно.

   О садовнике Тёмной лозы Гур знал совсем немного. Несколько снов, переданных ему старшими внереалами, рассказывали о Гротене как о существе древнем, тёмном, и очень опасном. А вот встречаться с ним никому из здешних внереалов не привелось. Вопрос же о Карвоте и вовсе поставил Гура в тупик. О нём он не знал ничего. Посоветовал только порасспрашивать одного, очень старого внереала, жившего с ним по соседству.
   Рапух задумался. То ли так прячется хорошо Карвот, то ли ещё что… На всякий случай Рапух дал Гуру сон с портретом Карвота, и объяснил, что это за фрукт.
О сне про подземную реку и пещеру Гур слышал от кого-то, но сейчас сказать точно — от кого, не мог. Пообещал, как узнает, передать этот сон Рапуху.
Тут послышался протяжный свист. Это Афанасий искал своего любимца. Гур распрощался и поднял своего носителя на крыло. Завтра, на рассвете, ему со своим человеком предстояло отправиться в очередное путешествие. И подвести его почтовый голубь не мог.
   А Рапух, найдя того самого внереала, о котором говорил Гур, ничего нового от него, к сожалению, не услышал. Тот только обмолвился о некоем архивариусе их племени, который собирал и хранил у себя сны о врагах внереалов. Но откуда тот появлялся, и где тот внереал сейчас, не знал. Нужно было двигаться дальше.

   Пробыв недельку в Швеции восемнадцатого века, и погостив у своей очередной хорошей знакомой, внереал нырнул в глубину времени. Ему нужен был дядя, который мог что-то знать о Гротене.
Но, к сожалению, вынырнул Рапух слишком рано. Его дядя уже отправился на поиски нового человека. Рапуху удалось только отыскать того самого петуха. Сняв с его перьев эхо снов, Рапух снова поднял своего гуся в небо.