Досчитай до тридцати восьми. Глава 4-6

глава 4
 От реки веяло утренней прохладой и дул ветерок. Он забавлялся с листьями деревьев, высаженных вдоль берега, с игривой легкостью срывая их и пуская в последнее путешествие по воздуху. Мальчик завороженно следил за их плавными кульбитами, провожая взглядом до самой земли. Вот уже месяц он жил в столице и успел облюбовать открытую площадку на берегу неглубокой узкой речушки. Джи Ну нравилось проводить время у воды, наблюдая за легкой речной рябью, что напоминала о старом доме и о его прежнем беззаботном существовании. За последние несколько месяцев мальчику пришлось многое пережить, и пережитое оставило след в его облике, придав миловидному лицу задумчивое выражение. В прежней школе, будучи одним из первых по успеваемости учеников, Джи Ну не раз выступал и зачинщиком мальчишеских проказ. В то время широкая открытая улыбка, постоянно гостившая на его лице, привлекала внимание и взрослых, и его сверстников. Но здесь он был чужаком, и горечь утраты любимой бабушки еще давала о себе знать.
 С грустью простившись с западным побережьем, а заодно и с уходящим летом, его семья, состоящая теперь из мамы и брата, перебралась в одноэтажный домик на окраине Сеула, где женщина жила какое-то время после замужества. Джи Ну, привыкшему проводить все время на воздухе, их новое жилище казалось тесным и неуютным, кроме того тоску мальчика обостряло частое отсутствие матери, теперь вынужденной много работать. Сам же он, проводив с утра младшего брата в сад, без тени протеста приступал к домашним обязанностям, что теперь полностью легли на него. Джи Ну должен был перейти в среднюю школу, но желая снять часть забот с матери, он убедил женщину отложить его зачисление до весны. Успокаивая мать, переживающую из-за перерыва в его образовании, мальчик, приученный к дисциплине, уделял много времени самостоятельным занятиям, а в свободные часы находил радость в созерцании тех незамысловатых пейзажей, что мог предложить стремительно отступающий к горам столичный район.
 глава 5
  Рита собралась на свою обычную прогулку, когда солнце уже было давно за работой, любовно разукрашивая пейзаж за окном в теплые оранжевые тона. Едва покончив с накопившимися за неделю скучными школьными уроками, она выглянула на улицу, и ей тут же передалась радость от этого солнечного творчества, распространяемого повсюду лучистыми кистями. Девочка потянулась от удовольствия. Дела были сделаны, и можно было вернуться в родную стихию. Ни минуты немедля, она вышла за калитку, и перейдя небольшое соломенное поле, нырнула в чащу осеннего леса. Жадно вдыхая пряный аромат прелых листьев, согретых за день на солнце, она то неспешно шла по тропинке, а то перепрыгивала затененные деревьями участки, словно играя с лесом в незримые классики. Захваченная этой забавой, девочка не заметила, как оказалась на своей любимой полянке с укорененным в самом центре раскидистым дубом. И заключив его в свои объятья, словно дуб был старым добрым дядюшкой, с которым она не виделась последние сто лет, Рита приступила к любимой игре.
—Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть… 
 Внезапно девочка оборвала счет, так как интуитивно ощутила какое-то изменение в окружавшей ее обстановке. Открыв глаза, она была вынуждена тотчас заслониться от слепящего солнца, однако успела мельком заметить чьё-то присутствие. Рита вздрогнула от неожиданности, но обнаружив, что перед ней ребёнок примерно ее возраста, сразу же успокоилась. Это был невысокий худенький мальчик, с темными взъерошенными волосами, узкими глазами и чуть вздернутым носом. Раньше ей доводилось видеть представителей азиатской расы лишь по телевизору, потому появление в лесу столь незаурядного гостя вызвало в девочке бурю эмоций. Однако, ничем не выдавая своих чувств, она продолжала молча разглядывать незнакомца, который в свою очередь, так же не произнося ни слова, пристально смотрел на неё. Рита не выдержала первой. В конец смущенная открытым взглядом мальчика, она тихо спросила: 
—Ты кто?
 глава 6
 Начинающийся день, казалось, ничем не должен был отличаться от множества предыдущих. Еще с ночи город заливал дождь. Природа будто опомнилась, и вспомнив о дате на календаре, решила выдать всю летнюю норму воды разом, без разбора поливая иссохшие кусты гибискуса, пыльные тротуары и дома. Джи Ну, проснувшийся очень рано от грохота заколачиваемых в крышу капель, чувствовал себя сонным и уставшим. Он машинально одевался, готовясь вести младшего брата в детский сад, а мать, отдавая на ходу свои обычные распоряжения старшему сыну, собиралась в спешке на работу. Мальчик, слушая маму в пол уха, как завороженный смотрел на стекло, испещренное дождевыми нитями с немыслимой траекторией. Рассматривая эти причудливо сплетенные узоры, Джи Ну думал о вчерашнем вечере. Он уже засыпал под мирное сопение братика, когда раздался громкий стук в дверь. Еще в полудреме Джи Ну услышал вскрик мамы и различил другой, смутно знакомый женский голос. Окончательно проснувшись, подросток вскочил с кровати и через минуту уже был в теплых объятиях, вдыхая полузабытый запах тетиных духов. Мама плакала, не в силах ничего сказать, лишь повторяя:
— Онни, онни!
 Тетя ласково смотрела на сестру, и ее глаза тоже были увлажнены слезами. Мальчик наконец отстранился, чтобы рассмотреть гостью. И сверившись со своими смутными детскими воспоминаниями, пришел к выводу, что за эти годы тетя очень мало изменилась, может только вокруг глаз появилась сеточка мимических морщинок, которые отнюдь не портили лицо этой сорокалетней ладно скроенной женщины. Занимаясь в юности баскетболом, тетя даже имела шанс поехать на олимпиаду в Советский Союз. Поездка не состоялась, однако непреклонная судьба все равно нагнала на тот момент оставившую и спорт, и мечту о семье женщину, правда уже в самом Сеуле. Судьба вошла в ее жизнь в образе голубоглазого советского пловца, приехавшего покорять олимпийский пьедестал, в итоге возвратившимся домой без наград, но неожиданно и горячо полюбившим. И чувство его, лишь закаленное разлукой, оказалось не безответным. С потеплением отношений между странами влюблённым удалось преодолеть все бюрократические преграды, и воссоединившись, они начали отсчет семейной жизни вместе с мучительно выползающим из лона Союза еще недоношенным государством.
 Так их семья потеряла связь с тетей на долгих шесть лет, что стало первым серьезным испытанием для женщины, воспринявшей отъезд сестры как предательство. Им обеим довелось пережить раннюю смерть родителей, после которой вся забота о девочке легла на плечи старшей сестры, что до встречи с отцом ее мальчиков оставалась для матери единственным родным человеком. Вот почему столь неожиданный выбор и последовавший за этим тетин переезд, оказались для нее настоящим ударом, за которым последовало ещё большее горе. Отец, едва успев порадоваться рождению второго сына в семье, погиб в результате несчастного случая. С тех пор женщина замкнулась, перестала отвечать на письма сестры, избегая любых разговоров на болезненные для нее темы. Джи Ну мог поделиться своей печалью лишь с бабушкой. Он любил слушать, проникнутые светлой грустью, рассказы о детстве отца. И именно бабушка, которая сама была сломлена свалившимся на нее горем, стала опорой и первым мудрым учителем для ребенка, совсем недавно вступившим в свою сознательную жизнь.
 Сейчас же под воздействием дождливой магии все эти воспоминания возникали перед мысленном взором Джи Ну. Словно наяву, он видел бабушку, отдыхающую после дня, полным забот у окна. Затем его мысли вернулись к приглушенному разговору на кухне, обрывки которого долетали до их с братом комнаты. Стремясь уловить суть этой полуночной беседы, подросток из-за всех сил старался удержать ускользающее сознание, но природа и в этот раз взяла вверх. И когда сестры расходились заплаканные и взволнованные по своим комнатам, Джи Ну давно крепко спал.