Былинные земли. Рубец дележа. Часть 5

(Продолжение)

ГОСПОДСКИЙ УГОЛ

Земли Жаб оказались незаменимыми. Свядское поместье, расположенное в эпицентре капиталистической затеи - на важнейшем связующем отрезке водотока, в области исторического волока, было не обойти.

Материалы, добытые в архивных фондах Литовской Республики, позволяют сравнивать: что было до создания европейской «водоколеи» и что потом, после.

За точку отсчета возьмем инвентарную опись Свяды за 30 августа 1720 года. В тот день был зарегистрирован крепостной акт под названием «Inwentarz wieczysty Maj;tnesci Swiady: Miasteczko alias S;oboda Swiacka», который утвердил великокняжеский трибунал. Имение от Скорульских перешло к Жабам.

Литовские историки расшифровали вышеприведенную фразу как «Инвентарь вечистого имения Свяда Городок, иначе называемого Слобода Свядская».

Наименование в виде «городка» несколько обескуражило. Белорусский ученый, кандидат исторических наук Вячеслав Носевич заметил:

"Строго говоря, городок как местечко («miasteczko») - не совсем идентично. Действительно, польское miasto обозначало любое поселение городского типа. А в русском языке слово «город» исторически относилось только к фортификационным сооружениям. Для польских укрепленных мест были другие термины: типа «замок», «острог». Представление местечка в виде слободского городка рисует образ бастиона, цитадели, твердыни, или даже замка. Но, скорее всего, кто-то из прежних владельцев (возможно, Скорульский) основал поселение ремесленнического назначения (т.е. маленькое «место» - «местечко»), и освободил новоприбывших от повинностей: дал «свободу» - «слободу». Об этом говорит пример Лепеля: многие мещане, проживая, по сути, в городских условиях, имели пахотные волоки и работали на них как крестьяне".
 
Каким конкретно было свядское место в доисторическую эпоху, вопрос сложный. Достоверных сведений нет. Разве что последующие поколения найдут более точные факты. Пока мы можем предполагать, анализируя имеющийся пласт информации.

Ясно, что название «Свяда» - производное от Свядицы, так называлась река, что связывала Лукомльскую возвышенность с Пышнянской, восток с западом, Старобинку с Берещей. На ее берегу и поныне существует деревенька с тем же названием. Но Свяда на расстоянии 4-х километров южнее, и в ее окрестностях нет водоемов. Ближайший - это река Эсса (Яса), только Свяда не на самом ее берегу, а на некотором удалении, порядка трех километров.

Что же могла связывать Свяда, возникшая вне водных коммуникаций – на плато? Зачем там «взгородили» свядское «място»?

Можно не сомневаться, что земли принадлежали ранее Лукомльскому княжеству. В середине XVI столетия посланники Иоанна Грозного называли территорию «уездом», подчеркивая былую самостоятельность. Проводя границу между Полоцким и Виленским поветами, Василий Низовцов в 1563 году указывал на «боленских панов» в Свяде.

«Паны» - как дань новому времени, это тип собственников, которых взрастила поволочная помера – земельная реформа. То был период безудельного господства. Княжеские земли делились и продавались.

И некий могущественный пан основал Свяду?

Нет, она существовала издавна. Свяда могла составлять опорный пункт еще во времена уделов. Она занимала очень выгодное место. С севера ограничивалась рекой Свядица, с юга и запада – Ясой (Эссой). Единственным открытым направлением был восток, где лежал Лукомль. Оттуда тянулись нити управления. Его следы – в замковых сооружениях по периметру Лукомльского взгорья. Укрепленные позиции отмечались в устье Толпянки, в районе Межицы (Межжицы) на Улле, где возник достопамятный Городенец. А на Эссе, при входе в Берещу, было городище Батарея. Еще одно городище можно увидеть, изучая старые карты. На военно-топографической верстовке 1925 года оно без названия, но тоже на берегу, только за Свядой, ближе к волоку.

Волок был рядом, совсем близко, но дотянуться до него было не просто. Не только потому, что добраться было сложно - отделяла топкая местность с болотистой Кестой. На волок были также другие претенденты. Описывая местность в средние века, наблюдатели отмечали «Березыню р.», то есть реку Березину, и домжерицкий рубеж, который «не писан», то есть не исследован. От Березины он тянулся «мхом и болотом» до Берещинского озера, откуда вытекала одноименная речка и впадала в «Ясу реку» (Эссу). То была давняя граница между удельными территориями.

Свяда «нависала» с возвышенности, контролируя восточные подходы – спуск к Березине. Насколько важен был регион при королях, свидетельствует не только особый статус Лукомльского «уезда», но и его переподчинение. Вслед за битвой под Уллой (когда предотвратили грозновский наезд) лукомльские земли подчинили Оршанскому повету (1566 год).

Свяда в то время, в окружении приречных крепостных укреплений – безопасный жилой очаг. Недаром в 1563 году там фиксировались «паны», и она разрасталась ка центр владельческого устройства. Как дополнительный аргумент, можно привести локацию места на более поздних картографических изданиях. В одном кусте прописаны и Староселье, и Свяда, и Слобода. А могла повторить судьбу Нового Лепеля. Могла появиться Новая Свяда, считает Носевич. И пример тому – слобода, она была важнейшим инструментом при расширении застройки.

Именно со слободы в инвентаре 1720 года начинается «смотр» свядских подданных: названы шесть семей, определявших ее состав. Это Ермаковы, Стельмахи, Драки и Пузины – все с сыновьями. Можно ли считать их первыми слободскими жителями?

Вряд ли. Состав тасовался по мере смены занятий. Мы не знаем «истоки» - как формировались первые слободы: из каких людей? Они были своими, аборигенами, или пришлыми, чужестранцами? Образ лукомльского Проклятого Поля рисует драматическую картину – когда коренные жители изгонялись, а на их место поселялись другие: «верноподданные».

Далее в инвентаре шло описание прилегающих селений, входивших в состав имения. Там жили крестьяне - христиане, поставлявшие продукты и обогащавшие хозяев. Первой называлась деревня Свяда, но она уже под влиянием перемен – фамилии с упором на новый род занятий. Например, отмечался Стрелец, и даже со внуками, который занимался не совсем привычным для него делом – гонтарил, то есть перекладывал, чинил крыши. Повтор одних и тех же фамилий, что и в слободе, говорит о переквалификации первоначальных поселенцев.

Весь «набор» свядского состава мы назовем ниже. А пока отвлечемся, перейдя в другое время – когда великокняжеское господство рухнуло. В 1800 году была составлена выдающаяся картографическая работа – в очень наглядном изображении: красочно исполненная, на русском языке. Это топографическая карта Борисовского края, целостная картина. На ней и Свяда, к тому времени уже «село» (очевидно, «слобода» и деревня, разросшись, слились), и показан отдельно стоящий «двор», где, ясное дело, размещалась господская усадьба. «Двор» - предтеча дворцов, величественных сооружений, но в Свяде дворцов не было. Не потому, что паны не нажили – судьба распорядилась иначе, и мы покажем далее, что произошло.

Заострим внимание на другом аспекте, на другом картографическом «штрихе», что связан со Свядой. Словно утверждая ее связующую роль, показан столбовой шлях. Он подписан на карте 1800-го года: «Для проходу войскъ», и вел с юго-восточного, днепровского, направления - из Борисова.

Свяду не миновали.

(Продолжение следует).

На снимке: одна из слободских (свядских) улиц сегодня. Фото из интернета.


19.03/23