Крокус 2 - Жизнь до ухода из жизни

       Он не помнил, как вернулся домой. Не хотел видеть никого, ничего, не чувствовал своего тела, рук, ног, ничего – пустота. Жизнь кончилась в этой жизни. Он не знал, что она жива, не мог знать, но и не мог поверить в её смерть. Он часто, долго глядел в небо, но там её точно не было видно.
       - Где же ты? Где?
       Вниз, в землю, в глубину он не хотел смотреть, не мог, что-то постоянно отворачивало его взгляд в сторону.
       Время потекло совершенно не ощутимо. Время течёт по разному в разных местах даже на планете «Земля». Он постоянно куда-то шёл, вначале как бы по кругу. Однажды он вышел из «круга» и пропал, исчез для всех, кто его знал, помнил.
       Прошло какое-то время и его посчитали пропавшим без вести.
       Идёт человек по дороге. Лес, поле, снова лес и снова поле, река, речка, деревня, село, хутора, деревушки. Сколько идёт, куда, зачем? Без смысла, без цели… Энергия жизни ещё есть, и ноги несут куда-то, и что-то или кто-то толкает его вперёд.
       В голове сплошной шум, звон, резкие боли иногда, теряется координация в движениях, иногда спотыкаясь – падает больно, но боли не чувствует. Истощение, обморок, провал…
       Странное видение, как будто плывёт над землёй, низко, не касаясь ничего, головой вперёд. Открыв глаза, смотрит и видит точку на горизонте. Точка переходит в полосу. Полоса приближается и превращается в высокую каменную скалу. Появляется дорога, аллея из деревьев – высоких тополей, прямо к стене. Дорога упирается в стену, массивные железные ворота. Ворота в стене закрыты на огромный висячий замок. Кто-то тормошит его, спрашивает что-то, предлагает воды. Глотнув немного, просыпается полностью. Голос-голоса говорят:
       - Живой. Встать можешь?
       Встаёт, благодарит за воду, просит что-нибудь поесть. Берётся за любую работу. Оказывается, он многое чего может. Как его зовут – не помнит, мотает головой, закрывает глаза, прорывается слеза, отворачивается в сторону. Вдруг подняв голову, чувствуя что-то, говорит:
       - Газ потух, перекройте газ.
       Хозяйка бежит в дом, на плите кипит вода, выливаясь, сбивает пламя огня, газ заполняет пространство вокруг, задыхаясь, перекрывает всё же кран, открывает окно для проветривания, выводит детей на улицу на свежий воздух. Его нигде не видно. Перекрестилась, обняла детей, всматриваясь в пустую дорогу, шепчет:
      - Господи помилуй, Господи, прости и помоги ему.
       Снова бесконечная дорога. С головой что-то творится. Какие-то видения, тени, огни, движение. Трезвый вопрос прорывается:
       - Где я? Что со мной?
       Нет ответа – пустота. Слышит какой-то голос:
       - Ещё рано. Ты нужен, ты сможешь, иди, тебя ждут.
       - Кто ждёт, куда идти?
       Что-то снова толкает его в спину. Закрыв глаза, видит какое-то свечение. Оно собирается в точку и устремляется вверх в бесконечность. Через некоторое время уже из бесконечности приходит свечение другого цвета в глаз, в голову, голова трещит, раскалывается. Падает в сено, стог сена. Тепло, засыпает. Снова те же свечения.
       - Что это? Это моя смерть или энергия Божья?
       Засыпает окончательно, снов больше нет.
       Утро, солнце, птицы поют, цветы, травушка зелёная.
       - Это, наверное, Рай?
       Сорвал цветок одуванчика, съел жёлтые лепестки, нашёл листья подорожника, зажевал, тоже съел, улыбнулся, пошёл куда глаза глядят, вернее – куда ноги понесли. Речка, чистая водица-живица оживила его полностью. Искупался прямо в одежде, потянулся на Солнце и поклонился творению Божьему. Улыбнулся, и Солнце тоже улыбнулось, вроде бы. Жизнь продолжается.
       - Ничего не помню, но когда-нибудь вспомню, кто я, и как дошёл до жизни такой.
       Зашагал уже веселее вдоль речки, вдоль леса. За поворотом показался домик, сарай, огород. Во дворе хозяйство, куры, гуси, петух, задрав голову, смотрит на него то одним глазом, то другим. На призме сидит дед с бородой седой, у его ног большая собака с обвислыми ушами, положив голову на огромные лапы, тоже следит за незнакомцем, не двигаясь, вращая глазами то на него, то на деда.
       Молодая хозяйка с маленькой дочкой пытается загнать маленького поросёнка в сарай, тот убегает и бежит прямо к нему, и он ловит его, тот визжит тихонько, пытается вырваться. Женщина подходит к нему, протягивает руки, чтобы забрать поросёнка. Девочка прыгает рядом, пытаясь ухватить его за ноги или за хвост. Поросёнок дёргается и парень, чтобы удержать его, делает резкое движение в сторону женщины. Пятачок поросёнка тыкается в лицо женщине, та машинально, как бы защищаясь, машет рукой и ударяет парня по щеке, поросёнок вырывается, но девочка уже держит его за задние ножки. Женщина вскрикнула:
       - Ой, извините! – забирает поросёнка у девочки и уходит куда надо.
       Он стоит молча, чувствуя прилив крови к поверхности щеки, и это что-то напомнило ему, до боли знакомое.
       - Дед, любую работу сделаю, дайте что-нибудь поесть, - обратился он к деду.
       - Катька,  - обратился дед к внучке, - Беги, скажи мамке, пусть накормит путника.
       Женщина вынесла кружку воды и сказала:
       - Сами справимся.
       Выпив всю кружку, он с грустью сказал:
       - Спасибо, - и собрался уходить. Закрыв глаза, вдруг увидел картинку, как малый рыбачок падает в воду с мостика, глубоковато, прячется в воде с головой, достигает дна, отталкивается, выныривает, хватает воздух, пытается кричать, снова до дна, снова вверх, испуг в глазах, мечется, барахтается…
       - Дед, твой внук на реке с удочкой?
       - Да!
       - Собаку, утонет!
       Дед гаркнул на пса:
       - Ищи!
       Собачка рванула с места и понеслась к реке, с разгона прыгнула в воду, и вовремя мальчишка схватился за шерсть мёртвой хваткой. Собака вытащила его на берег и начала громко лаять. Прибежала мать, взяла малого на руки, понесла домой. Дед спросил:
       - Что там случилось?
       - Если бы не собака, то он мог утонуть.
       - Если бы не тот голодный парень, это могло бы точно случиться, - ответил дед. Женщина спросила:
       - А где он?
       - Вон уже далеко, - дед показал палкой в сторону деревни. Женщина бросилась в дом, собрала котомку с едой, побежала догонять, но парня и след простыл. Вернулась, присела возле деда, опустила голову, руки, задумалась.
       - Не надо быть такой, даже если тебе очень трудно, надо быть добрее не смотря ни на что, - сказал старик и погладил собаку, потом и девушку.
       Он не голодал, всегда находилась работа для умелых рук.
       Приближались холода – это проблема. Уже несколько дней он подрабатывает в пригороде небольшого городка. Из соседнего дома две маленькие девочки однажды принесли ему молока, услышав, как он кашлем заходился. Они подружились. Их отец погиб год назад. Малым детям всегда не хватает отцовского внимания, а девочкам тем более. Мать девочек часто видела их вместе, передавала ему чего-нибудь горячего поесть. Вначале обращалась за помощью к нему, а потом и вовсе приютила «незаменимого» работника по хозяйству. И он согласился. Делал всё, что приходилось. Заработанные деньги на стороне отдавал сожительнице. Она вначале не так холодно относилась к нему. Чувство жалости всё же было какое-то у неё, но со временем грубость и высокомерие становились постоянными в её интонации. Соседи говорили ей:
       - Роза! (так её звали), да не издевайся ты над ним, заморишь мужика, всё же делает, много чего уже, крышу отремонтировал, сарай и туалет – новые, а огород, всё прибрал, сено в сарае, корова в тепле, картошка, капуста, свекла, морковка, горох, - ох! Уйдёт ведь!
       - Куда ему, неказистому «уроду», на зиму глядя? Кому он нужен, а так тепло, сыто, что ещё надо безмозглому?
       - Мозги у него есть, и очень даже толковые, а память вернётся когда-нибудь, руки у него золотые, а ты бы лучше не заглядывалась на крутых, да богатеньких, довела же своего первого до погибели, утонул, бедолага, без доброго мужика прожить с малыми детьми тяжело ведь.
       Для него же движение, работа заглушали всё. Проблески памяти прорывались иногда. Голова, удар, какие-то тени, провал, трещина и горы, горы. Девушка, застывшая улыбка и пощёчина часто пробуждали какое-то чувство. И ещё какой-то смысл жизни придавали эти малые детишки-девчушки. Играл с ними часто, они весело смеялись, визжали, бегали, прыгали, непоседы, вокруг него. Вернувшись как-то из магазина, он сказал сожительнице, чтоб позвонила магазинщице, пусть закроет свой магазин, забыла, наверное. Она сразу позвонила той и спросила, заплатил ли её работник за хлеб. Та ответила, что заплатил и, охая, побежала закрывать. Потом перезвонила, поблагодарила, спросила, откуда она узнала, что не закрыто-то было.
       - Нальёшь, тогда и скажу, - а сама подумала, что у сожителя есть какие-то предчувствия, чувствует он всегда такие вещи, как бы видит их. Вот недавно он работал недалеко.  Девочки принесли ему молока, и он им говорит:
       - Бегите домой быстренько, позовите мамку, она, наверное, у соседки, пусть грубку прикроет, дверцу, уже дымит что-то. И в самом деле избежали пожара тогда. Или вот уже совсем недавно соседа спас от явной погибели. Сосед, Виктор, ремонтировал свою машину. Приподнял домкратом, положил колесо под днище и крутил что-то. Идя мимо дома соседа, он вдруг резко повернул к нему во двор и вовремя… Тот лежал под машиной и хрипел. Домкрат сорвался и его придавило. Колесо спасло его на некоторое время. Деревянный брус и пару кирпичей сорганизовались в рычаг, и парень приподнял смертельный груз. Человек медленно выполз из-под машины, отдышался, сказал:
       - Как ты вовремя, у меня уже потемнело в глазах. Кошмар, ты всегда появляешься вовремя. Там собаку спас, чуть ли не повесилась на заборе, ребёнка на пешеходном переходе буквально выхватил из-под колёс машины лихача, а его мамаша-раззява ещё и обругала тебя вначале, потом, правда, умоляла простить и благодарила, но уже пустоту, т.к. ты убежал. Ну ты даёшь, Вася, - так его назвали.
       На пешеходном переходе остановился грузовик, пропуская пешеходов – женщину с малым мальчишкой. Из-за грузовика по второй полосе лихач на большой скорости мог сбить их, или даже убить. Парень схватил ребёнка за шиворот, а мамашу за талию, резко остановил их и повернул в обратную сторону. От неожиданности она даже не заметила пролетевшую мимо машину. Женщина накинулась на хама-наглеца, крича и ругаясь на него, а он, улыбаясь, быстро удалился. На женщину набросились другие пешеходы – мол, ты пока жива и твой малец тоже по милости того парня. Женщина остолбенела, одной рукой прижала сынишку к себе, а другой прикрыла свой «раскрытый» рот.
       - Простите, прости… - но он был уже далеко.
       Соседи, да и в округе народ, стали замечать такие действия парня, и с надеждой и спокойствием радовались за то, что рядом, недалеко, живёт такой человек, который вовремя придёт на помощь.
       Виктор-сосед предложил Василию поехать с ним на заработки в большой город, что тот будет хорошим напарником, зная его уже довольно хорошо. Он согласился. Зима, работы по хозяйству немного. Сожительница, узнав об этом, сразу стала более лояльной. Настроила детишек как-то, чтобы он не уезжал, уедет – не вернётся. Детишки и так не хотели расставаться с ним, припали к нему и щебетали:
       - Не уезжай, дядя Вася, мы будем плакать.
       Такое отношение к нему детей растрогало его, и он пообещал им, что обязательно вернётся.
       - Двадцать дней всего, это не месяц. Заработаю денежек, привезу подарки, что вам привезти?
       - Ничего нам… - они, замолчав ненадолго, добавили, - Ты только приезжай.
       И они заплакали. Он тоже немного прослезился.
       Сожительница, наблюдая за ними, довольно хмыкнула и сказала в сторону:
       - Йес!
       И он возвращался, привозил подарки всем, хорошие деньги, почти все отдавал сожительнице. Та, т.е. Роза, первые пару дней была ласковой, доброй, но потом, грубила так, что приказной и хамский голос становился невыносимым для него. Вахтовый месяц спасал такие семейные отношения.
       На работе – стройке его сразу заметили. Профессиональный подход к делу, личный пример и совет, как нужно выполнять работу правильно и рационально бросились в глаза начальству. Ему доверили бригаду, а потом через некоторое время и участок. Предоставили отдельное благоустроенное жильё и хорошую зарплату.
       Детишек он не забывал, часто приезжал и радовал их, и радовался за них. Девочки росли быстро и были не похожи на мамашу. Помогал им учиться, выучиться. Выросли, выучились, повыходили замуж, про отца – дядю Васю – не забывали никогда.
       Большой город напоминал ему о прошлой жизни всё больше и больше. Знакомые дома, улицы, набережные, мосты, вот и знакомый подъезд. Здесь жила его любовь. Он вспомнил – ВСЁ!
       Однажды, в выходной он сидел на лавке у её подъезда. Его узнали. Это был Алексей – брат Татьяны. У Алексея с Кристиной было всё хорошо. Дочка – назвали Татьяной.
       Тёплой была встреча, рассказали немного о себе, о жизни, судьбе, обменялись номерами телефонов. Расстались, но больше не встречались, даже не звонили. Бередить души не хотел никто. Он вспомнил всё до мелочей, но одна картина по ночам всё чаще и чаще всплывала перед глазами. Двуглавая гора, вулкан, какая-то сила тянет его к ней всё сильнее и сильнее. Он решил, что летом в день и год 25-летней трагедии он будет там.

Она жива

       Снежная пыль, снежные горошинки забиваются всюду, в рукава, за шиворот, под куртку, слепят глаза, проникают в нос. Она закрыла лицо руками и сразу потеряла Его. Снежная лавина мягкой периной несёт её вниз.
Шум и свист пурги вдруг резко сменился лёгкой шуршащей тишиной. Она вместе со снегом медленно плыла по ледовому желобу. Белоснежный свет сменился пугающей темнотой, иногда сверкающей искрами в чёрном туннеле, вначале довольно узкого. Она сразу заметила, что вокруг её тела появилось какое-то свечение, переходящее из светло-голубого цвета в зеленоватый, потом в бирюзовый. Прослойка этого света имела странное свойство, не дающее удариться о стены. Снег исчез куда-то, стало теплее. Она находилась в каком-то замкнутом, светлом, то ли шатре, то ли пузыре, плывущем по тёмному туннелю. Туннель всё время заворачивался вправо, бесконечно долго, постоянно понижаясь. Движение было как бы по спирали вокруг ствола – чрева потухшего вулкана. Движение медленно затухало и, наконец, остановилось совсем. Она ничего не видела вокруг себя, кроме этой светящейся оболочки. Странно, но не была ни холодной, ни горячей, но не выпускала её никуда. Невидимая упругая сила была вокруг неё, одновременно защищая.
       Прошло некоторое время, она успокоилась, огляделась, подумала, что это какая-то фантастика. Она читала когда-то где-то, что люди иногда попадают через какие-то порталы в другой мир измерений в аномальных зонах и возвращаются обратно в свой мир, совершенно не постарев.
       Почувствовались какие-то колебания, как будто кто-то пытается проникнуть в её «крепость». Оглянулась кругом. Испуг длился недолго. Надёжность её укрытия успокоила её. Раздался человеческий голос, но никого не было видно.
       - Ага! Попалась! Радовалась. Кричала истерически, а не следовало. Вот тебе, ты теперь у меня в плену, почти в плену. Твой Бог успел дать тебе защиту в виде этого «шарика». С ним справиться почти невозможно, но ты слишком глубоко скатилась на мою территорию. А так как вулканическое тело почти остывшего вулкана ограждает тебя от прямой связи с твоим Спасителем, то энергия этого шара будет медленно ослабевать, и тогда я достану твою душу. Твоя душа слишком светлая, чистая и имеет большую силу, но я потихоньку, незаметно её обработаю, и она станет серо-коричневой, как эти все, которые вокруг тебя здесь. Смотри, сколько их здесь! Их души-энергию я поглощаю, пожираю, обретая ещё большую силу.
       Появилось некое свечение, и она увидела человеческие тела, в основном только были видны их головы, заключённые в какие-то клетки, склепы. Они издавали странные звуки, то ли стоны, то ли мычание от боли. Он бросил им что-то, и они напали на это, стали драться между собой, грызть, есть, как голодные волки.
       - Видишь, это души тех, кто в вашем мире прожил жизнь в зависти, ненасытности, чрезмерном обогащении любой ценой, во лжи, обмане, убийствах ради наживы и удовольствия и т.д. Это я их так обработал и направил на путь такой. Их души ещё в той, вашей жизни стали коричневыми. Большая часть из них считала себя высшей кастой, а остальных – не-до-человеками, рабами, в лучшем случае – неудачниками. Твой Бог силён на этой планете и его помощники помогают ему в основном в светлом, чистом пространстве. Мы же используем любую возможность одурманить, соблазнить свободой, богатством, лёгкой жизнью, удовольствиями – в темноте. Некоторые из них, зажравшиеся, занимались благотворительностью, понимая, что есть грех, думая таким образом «отмазаться» от грехов. Они не понимают, что попали в мои сети навсегда. А вырваться из моих лап можно только через огромные муки, боль, страдание, пожертвования, самопожертвования и истинную веру в вашего Бога. Но таких очень, очень мало. Слышишь? Я всё разумно рассуждаю, и я нужен в этом мире, так же? И ты ко мне уже немножко добрее, и твоя душа раскрывается потихоньку и скоро потемнеет.
       - Нет! Никогда! Ты хитрый, ты толкаешь людей на грех, на зло, а зло никогда не победит добро!
       - Что?! Молчи, несчастная! Недолго тебе осталось. Сейчас ты разочаруешься во всём. Каждый час здесь равен 10-ти годам наверху. Через пару часов твоя любовь так состарится, что ты его не узнаешь. Вот в твоей душе уже закрались сомнения, грусть. Скоро она почернеет и раскроется, и я её проглочу, и стану ещё сильнее. А твой Бог откуда имеет такую силу? Откуда он берёт энергию? Если души его прихожан переправляются в души новорожденных. Откуда, а?!
       - Тебе не понять. Чем больше будет светлых и чистых душ, тем слабее будешь ты, и в конце концов сдохнешь. А наш Бог безгранично силён, и силушка, и энергия его от веры в Него, от любви настоящей.
       - Не-е-е-е-е-т! Ты рассуждаешь примитивно. Я никогда не умру. Всегда найдутся грешники. Вот пару слов, которые будут порождать их, т.е. пищу для меня. Это – богатство, удовольствие и … независимость.
       - Богатство и удовольствие, это понятно, но независимость – спорно, - прервала она его.
       - А! Не понимаешь ты ещё, молодая слишком. Слушай сюда. Вот – сын от отца, дочь от матери, сосед от соседа, заборы, границы. Эгоизм! Независимости никогда не было и не будет. Независимость – это абсолютная свобода, а это – невозможно. А эгоизм – это наша пилюля сладкая. И она порождает в конце концов – грех. Мы стремимся вырастить эгоизм у всех. Начиная с детей до руководителей, лидеров, диктаторов. Пилюля сладкая, безотказная, да к тому же у нас в руках станок, который печатает бумажные деньги, ничем не обеспеченные, на них можно конечно купить много чего, даже душу, так как нет им альтернативы. И они дают соблазн богатства и удовольствия, призрак независимости. Мы делаем всё, чтобы разъединить, разобщить людей, народы, раздробить на мелкие группы, страны. Так их легче подмять под себя, поглотить их ресурсы, мозги, а мораль, совесть, нравственность – испоганить, извратить. Скоро это произойдёт на планете «Земля». И мы будем жиреть и жиреть! Смотри, вот уже почти у всех государств, лидеров, диктаторов есть свой дворец Независимости, площадь, улица, а раньше же этого ничего не было. День Независимости, праздник, поздравление друг друга, лидер – лидера, диктатор – диктатора. Но народ мудрее, и никогда не поздравляет другой народ с независимостью, т.к. понимает, что независимости нет, не было и не будет никогда. Выжить в одиночку – невозможно. Независимость – это признак сатаны. А зависимость всегда была, есть и будет.
       - В последнем ты прав, - она опустила голову и заплакала.
       - Вот, душа твоя уже плачет, а святость, светлость её уходит. Уже больше двух часов мы здесь беседуем. Я разжалобил тебя, и скоро защита твоя раскроется. Любовь твоя уже постарела в том мире более чем на 20 лет. Скоро он станет совсем старым и дряхлым, и тебе будет даже противно смотреть на него. Ха!... Ха!... Ха!!!
       - Нет! Нет!!! Нет!!! – она очень громко, вскинув голову вверх, закричала так, что задрожали своды, стены. – Господи, помоги! Господи, спаси Любовь!
       - Не кричи! Ты не на вершине! Здесь хозяин – Я! Я-а-а-а! – и провалился в трещину, в преисподнюю.
       Сердце вулкана вздрогнуло так, что пошли трещины. Наверху, на вершине вулкана, из седловины вырвался столб чёрного дыма. Задрожала земля, покатились камни, большие, малые, разные, пошли трещины сверху вниз, не так, как обычно - горизонтально.
       - Её «шар» вдруг вздулся, увеличился, вытянулся и устремился вверх в образовавшийся проход, трещину и увлёк её за собой. В одном из узких проходов он вырвался на свободу и рассеялся зеленоватым туманом. Она осталась лежать на дне глубокой щели, почти в бездыханном состоянии.
       Грохот и небольшое землетрясение разбудили двух парней – спелеологов, пришедших сюда для обследования уже известной им дыры-провала в земле, скалах. Они несколько раз раньше пытались обследовать её, но всегда были неудачи. В этот раз они обзавелись современным прибором – сканером и альпинистским снаряжением. Землетрясение успокоилось. Вход в дыру-расщелину увеличился. Они начали спуск. Источник слабого тепла показался на приборе. И вот почти на горизонтальной площадке они увидели девушку в туристической одежде старых советских времён. Откуда и как она могла здесь оказаться? Слабый пульс и тихое дыхание обрадовали их и они начали подъём её наверх, на солнце. Очнувшись, она сразу спросила:
       - Где я? Кто вы?
       - Мы – спелеологи, и часто здесь бывали. Исследуем это место, это место – аномальное. Оно почти у самого основания Эльбруса, северные склоны. Ледника здесь нет, он гораздо выше, а лес гораздо ниже. Это уникальное место. Во время войны немцы оборудовали здесь недалеко взлётно-посадочную площадку – аэродром. Исследовали пещеры. Искали вход в подземный мир. Тибетские ламы указали им на это место. Здесь сильная электромагнитная аномалия, влияющая, по их словам, на ход жизни на земле. Там есть что-то, что даёт силу властелину чего-то того, что хотели найти гитлеровцы для порабощения всех на планете «Земля». Но, Господь не дал им этого. Он дал силу нашему народу, и мы победили.
       Она слушала и рассматривала их снаряжение, прибор:
       - А какое сегодня число? Год?
       Оказалось, что она за два с половиной часа под землёй прожила больше 25-ти лет наверху и поняла, что тот пожиратель душ не лгал.
       - Откуда ты? – спросили парни.
       - Из Ленинграда, - ответила она.
       - Такого города больше нет, уже лет 20 почти, теперь он называется – Санкт-Петербург.
       Она смотрела на них, и глаза наливались слезами. Два с половиной часа под землёй и четверть века прошло наверху. Аномалия.
       - Я попала в аномальную зону.
       - Ты вышла, наверное, с этим зеленоватым туманом из-под земли.
       - Это Господь меня освободил от того пожирателя душ. Не ходите туда, он хитрый и бездушный враг.
       Они ещё долго беседовали. Парни рассказали о современной жизни. Советского Союза больше нет. Союзные республики стали «независимыми» государствами. Прошли кое-где войны. Российская Федерация отразила сильную атаку сатаны и теперь набирает силу.
       Пока они так мирно беседовали, за ними наблюдал один пожилой человек. Он довольно сильно изменился за 25 лет. И он не пошёл к ним.
       Парни-спелеологи помогли ей добраться домой. Вот и её родной дом. Подъезд. Квартира. У брата семья, жена Кристина, дочь Татьяна, ровесница Татьяны. Взрослая совсем. В большой квартире просторно и уютно. Очень трогательной была встреча. Кристина молча утирала слёзы. Алексей рыдал от счастья, обнимая сестричку. Их родители ушли из жизни ещё когда они были маленькие. Их вырастила и воспитала бабушка.
       Татьяна спросила у брата, знает ли он что-нибудь о нём. Алексей ответил, что буквально вчера был звонок из Приэльбрусья. Записку с его номером телефона оставил в приюте «Одиннадцати» один странный пожилой человек, который самовольно без разрешения спасслужбы пошёл на Эльбрус и не вернулся. Его искали, но не нашли.
       Алексей целую неделю ни на шаг не отходил от сестрички. Что с ней творилось, невозможно описать. Почти полгода ей вводили мощные успокаивающие и ещё + что-то. Она стала тихой, тихой, страшно тихой. Бродила по паркам, бульварам, ездила на той электричке. Его нигде не было. Однажды она зашла в церковь и начала молиться. Молитва помогла.
       Алексей несколько раз звонил в Приэльбрусье. Его не нашли и объявили пропавшим без вести.
       Татьяна почти каждый день ходила в церковь. Немного ожила, повеселела. Прошло ещё полгода. Устроилась на работу в архитектурное бюро. Работа отвлекала, работала много. Каждое воскресенье ходила в церковь. В храме всегда располагалась на одном и том же месте. Это заметили прихожане и не занимали его. Рядом с ней часто стоял и молился один парень. Она обратила внимание на него не сразу, и когда он примелькался, она увидела, что всегда на глазах у него были слёзы. Она спросила у бабушек-прихожан, которые были в храме каждый день и знали обо всех почти всё, почему у парня каждый раз слёзы на глазах. Старушки рассказали, что у него большое горе, он потерял жену и маленького сынишку, и что почти год каждое воскресенье молится в церкви. Иногда он приходит с маленькой девочкой, наверное, дочкой. А иногда ему становится плохо, чуть ли не теряет сознание. Татьяна всё чаще и чаще обращала на него внимание, на его состояние. Сопереживание довело её тоже однажды до потери равновесия и частично – сознания, и она упала в обморок. Буквально перед ним. Он вынес её на свежий воздух т отвёз домой. После этого случая он уже не терял самообладания и постоянно контролировал её состояние. Они начали приветствовать друг друга, а потом и улыбаться друг другу. От него шло какое-то тепло, и она чувствовала это. И он тоже почувствовал её нежность и терпение в разговоре, в интонации голоса, даже в движениях. Так продолжалось почти полгода. Вскоре они уже не могли прожить и неделю, чтобы не встретиться и улыбнуться друг другу. А когда она увидела маленькую дочку рядом с ним, держащуюся за его ногу, выглядывающую, как зверёк из норки, в её сердце что-то оборвалось. Как так? Такая маленькая и без мамы? Она чуть ли не заплакала, присела напротив, улыбнулась ей. «Зверёк» спрятался ещё больше. Выглянул один глазок, моргнул пару раз, выглянул второй глазок, и девочка прошептала:
       - Ты моя мама?
       Татьяна не могла это вытерпеть, глаза налились слезами, она ответила:
       - Да.
       Девочка медленно вышла из-за своего укрытия, протянула ручки к ней, и… и они обнялись.
       - Мама! – девочка снова повторила это волшебное слово. Слёзы потекли по щекам у «мамы». Девочка снова спросила:
       - А чего ты плачешь?
       - Я долго тебя искала, и вот теперь мы встретились и больше никогда не расстанемся.
       - Папа говорил, что ты потерялась, заблудилась далеко в лесу.
       - Да, я потерялась и вот теперь нашлась.
       Они снова обнялись. Татьяна нежно поцеловала её в щёчку, в лобик, почувствовала тепло маленького человечка так близко, так рядом, и этот человечек стал таким родным, самым родным в этом мире.
       Через год они поженились. Парень был счастлив, видя, как она относится к его дочке. Дочка называла её мамой и всегда при встрече бросалась ей на шею. У неё же появлялись слёзы на глазах. Счастье было в детях. Жизнь её обрела новый смысл.



       Крокус собрался на Эльбрус. Прошло ровно 25 лет с того самого страшного события для него с той лавиной. Одиночное восхождение на самую высшую точку Европы. Спасслужба не разрешила пожилому человеку идти на вершину. Он обхитрил их, обманул. Ночью, когда все спали, он втихаря вышел среди ночи и ушёл вверх.
       Утром, когда рассвело, и солнце осветило склоны, спасатели увидели его уже почти под вершиной. Они не стали торопить события и приготовились на всякий случай. Прошло какое-то время, но на спуске его не было. Спасатели вышли на поиски. Они быстро поднялись на седловину, на вершину, но его нигде не было. Через день они объявили его без вести пропавшим.
       Крокус, постояв немного на том самом месте, где они последний раз обнялись, начал спуск на север, где никто почти никогда не ходил. Его тянуло именно в эту сторону. Почти кончился спуск его по леднику, как вдруг задрожала земля, небольшое землетрясение сорвало камни на склоне, и они покатились вниз, догоняя его. Ему было всё равно, он ждал смерти, но ни один камень его не зацепил, не тронул. Ледник кончился, камни перестали катиться, он оглянулся и посмотрел вверх, увидел, как с седловины горы вырвался чёрный дым и рассеялся, уносясь ветром на Запад. Спускаясь по осыпи, потом по гладким скалам «бараньи лбы» - это монолитные выходы скал, отшлифованные льдами, увидел зеленоватый туман, вырвавшийся из расщелины, чуть ниже по ходу. Туман рассеялся, став невидимым. Остановился, присел, наблюдая за чудом природы. Он знал, что здесь сильно аномальная зона, и он надеялся, что эта аномалия его куда-нибудь заберёт, унесёт куда-нибудь из этой жизни.
       Услышал какие-то голоса, встал, подошёл ближе со стороны солнца, увидел молодых парней и девушку.
       - Что это? - Кто это?
       Девушка была сильно похожа на Неё, на его «Половинку». Она совершенно не изменилась.
       - Это Она?! Она? Этого не может быть, это галлюцинация, я схожу с ума, она мне всё время мерещится везде.
       Закрыв глаза на некоторое время, присел, успокоился, снова смотрел на неё.
       - Это не сон. Это она. Такая молодая, а я такой старый. Господи! Зачем нужна эта встреча, зачем ты привёл меня сюда! Это так больно, ужасно больно. Мы не можем быть вместе. – Нельзя! Сколько мне осталось? А ей только жить да жить. Боже! Забери мою душу и… и всели в сердце её сынишки.
       Снова закрыл глаза, увидел совсем маленького мальчишку, светловолосого, голубоглазого, шустрого, пытающегося за что-нибудь схватиться повисеть. Хватается за что-то, зависает, болтается, как обезьянка. «Скалолазом будет», - подумал он и отключился полностью.
       Сколько прошло времени, не помнит. Пастух кабардинец разбудил его, помог добраться до цивилизации. Он всю дорогу находился в каком-то трансе. Вот он и дома. Что это было? Если это она, она должна быть уже дома. Дежурил возле подъезда в тени деревьев, не хотел, чтобы его узнали. И однажды увидел. С ней было всё нормально… Уехал, исчез на два года. У неё будет своя жизнь, не надо травмировать душу, и так сильно ей пришлось пережить.
       Грусть, тоска, депрессия доводили его до бессмысленного существования. Тянуло увидеть её. Увидел. Увидел их.
       Крокус наблюдал за ними и был счастлив, видя, как она нежна и ласкова с дочкой. Ему было очень грустно – очень, но он говорил себе:
       - Всё правильно, так должно быть. Скоро у них появится ещё один человечек. Он хотел, чтобы был мальчик.
       Последний раз он посмотрел на них, сказал:
       - Они будут счастливы, счастье не только в Любви настоящей, счастье также в детях, в продолжении жизни.
       - Всё, мне пора. Господь прав, я, наверное, много нагрешил в этой жизни, хоть он меня и простил, но я не позволю себе приносить боль другому, самому чистому и светлому.
       Снова Приэльбрусье. Эльбрус. По накатанной дороге поднялся к «Приюту Одиннадцати». Подошёл к скалам, прислонился к камню, присел, ловя последние тёплые лучи солнца. Улыбнулся и застыл. Улыбка на лице застыла навсегда. Душа медленно вышла из тела, оглянулась, увидела его улыбку, тоже улыбнулась и улетела ввысь. Боженька поспешил и быстренько направил её в сердце только что родившегося человечка, малыша – мальчика.
 
P.S.
       Есть в Приэльбрусье кладбище погибших альпинистов. Его похоронили там. Надпись о без вести пропавшем убрали.
       Родился новый человечек. Ему уже два года. Зовут его «Крокусом» - условно, в быту. Алексей как-то позвонил в Приэльбрусье, и ему ответили, что нашёлся пропавший без вести, его похоронили два года назад, точно в день рождения новой жизни.
       Они часто приезжают на его могилу. Память притупляется, но любовь остаётся.
       Жизнь продолжается.