Восресенье

                С детства, которое я провёл в Сокирянах, из всех дней недели мне больше всего нравились воскресенья. У родителей был единственный выходной. А мне не надо было ходить в садик. Ровно в двенадцать дня , в нашем кинотеатре, в котором моя баба Рива была билетером, ее брат Янкель киномехаником, а его жена тетя Ита буфетчицей, шел любимый дневной киносеанс. Всем зрителям он обходился в десять копеек. А для меня все было бесплатным. Смотри-смотри. Хоть сто раз!

                Чаще всего , в полдень , была экранизация какой-нибудь волшебной сказки. И совсем неважно какой. Будь то « Золотая антилопа», «Старик Хоттабыч» или « Сказка о потерянном времени». Ведь « Мальчик с пасльчик» радовал никак не меньше « Приключений Буратино», а « Доктор Айболит» , «Сеньор Помидор»  и « Винтик и Шпунтик» заряжали неподдельными радостью и весельем аж на всю неделю.

                В два часа дня фильм-сказка снова повторялся, но первое впечатление от просмотра в двенадцать часов , было гораздо-гораздо сильнее. Правда второй киносеанс подряд позволял предвкушать не только самые интересные , но и опасные моменты. К появлению , например, страшного людоеда из « Мальчика с пальчика» , я успевал благополучно спрятаться за второй ряд и подглядывать за фильмом через небольшой узкий просвет между сиденьями, а выход Карабаса-Барабаса с огромной бородой я компенсировал тем, что смотрел на него сквозь пальцы ладошек, прикрывавших глаза от пугавшего киногероя.

                К просмотру художественных фильмов на 16-30, которые были обычно бывали  патриотически посвящены войнам гражданской или Отечественной, баба заставляла сбегать до дома, где под строгим наблюдением Розы , ее родной сестрички, надо было полностью съесть на кухне юх ( куриный суп, идиш) с лапшой . Затем я снова прибегал в кинотеатр. Бабушка заставляла дыхнуть в качестве доказательства полноценной еды . Она бывала очень довольна, когда я докладывал подробности о том, что Роза , в завершении обеда, кусочком горбушки подбирала и промакивала на тарелке все остатки « цыбалы мит  боймл» ( лука с подсолнечным маслом , идиш).

                Моменты, когда наша конница громила белогвардейцев или фашистов после смерти Чапаева или другого дорогого стране героя , отличались свистом, нашими криками « Ура» и топаньем по полу.

                Кинотеатр был большим. После каждого фильма , все проходы из двадцати двух рядов  по двадцать деревянных кресел с откидными сиденьями были завалены кучами скорлупы от семечек. Сразу после окончания просмотра, я сломя голову бежал к одной из двух огромных дверей кинотеатра, помогал бабушке вытащить и отбросить хотя бы один из длинных запорных крюков. Когда я широко открывал двери, возбужденная фильмом толпа , оживленно переговариваясь, вырывалась на свободу. Я чувствовал всеми фибрами ту особую значимость своих действий, которые вписывались в работу сложного механизма кино.

                Уборщица Фейга сразу кидалась между сеансами на шелуху и убирала ее как самый настоящий трактор. Несмотря на ворчание бабушки Ривы, мне нравилось помогать, перетаскивая переполненные шелухой совки и сбрасывать их в мусорные ведра. Шелуха пахла вкуснейшими семечками. Так их умели прожаривать только в Сокирянах.

                Наступал черёд главных фильмов на 19-30 и в 22-00. Иногда шли двухсерийные индийские ленты. Тогда зрителям приходилось покупать по два билета, каждый из которых стоил по двадцать копеек. Все женщины и часть пожилых мужчин плакали навздрыд. Скупая мужская слеза скатывалась порой и у меня.

                Зачастую , вечером , приходили на сеанс и мои папа с мамой. Правда, добрую половину индийского фильма я, как правило, уже спал. Летом, бабушка Рива , спасая людей от духоты зала, открывала настежь две выходные двери и засыпала, сидя на каменных ступеньках. За длинный воскресный день она уставала так, что часто всхрапывала и виновато вскидывалась, переспрашивая меня ,- Неужели слышно, как я храплю ?
- Ничего не было слышно,- успокаивал я ее,- в индийском фильме много громких песен и танцев…

                Наконец, все двери кинотеатра  закрывались. И я, бабушка, папа с мамой шли домой. Шли опьяненные сладким запахом цветущих лип. У входа на асфальтированную площадку парка Шевченка нас встречал волшебный запах матиолы  и музыка местного аккордеониста. Под неё несколько парочек ещё выписывали пируэты вальса или танго.

                Звуки музыки слышались еще долго, пока совсем не выходили из парка. У буфета Яши - инвалида мы попадали в узкий переулок от дома Лойфманов , который вел прямо-прямо к нашему дорогому дому.

                Там, в палисаднике  царствовал изысканный аромат от огромного куста семейной розы, из лепестков которой потом готовилось ароматное варенье. Под аккомпанемент этого чудного запаха мы заходили в дом и быстро укладывались спать. До самого утра мне снились волшебные сны , состоявшие из сказок и бесконечных подвигов , наполненные тем особым ощущением радости и полета, которые свойственны только раннему счастливому- пресчастливому детству…