Глава 4. Колымское тепло. Варвара

 

На водительском сидении надежного «Хайса» Варвара чувствовала себя как дома, музыка с любимого диска старательно уводила ее от того, что все еще просматривалось в зеркале заднего вида, там медленно исчезали последние нечеткие штрихи столицы Колымского края. Трасса в предпраздничные дни совсем опустела, единственный попутчик промчался мимо у последней заправочной станции, под крышей которой Варвара в этот момент находилась. Теперь впереди были только однообразные кадры многосерийного черно-белого кино, заснеженные сопки выписывали их редкими стайками голых лиственниц.

Этот непростой отрезок предстоящей длинной дороги Варвара осваивала прошедшим августом, из той поездки многое мелькало в памяти.
- Выстрел слышала?
- Конечно. Спасатели или браконьеры.
- О, первая встречная, - Рэд, хороший знакомый, напросившийся сопровождать ее в летнем путешествии, достал свой любимый бинокль.
- Что видно?
- Джип, кажется.
Микроавтобус,  когда они поравнялись, со стороны выглядел едва ползущей белой букашкой.
- Боятся не успеть.
- Торопятся, - Варвара тоже прибавила газу, ее взгляд приковал высокий берег реки, которая по мере подъема дороги раскрывалась во всей своей красе. -  Гонит их что-то всерьёз, и я права, дай-ка бинокль.
Внизу на песке лежал человек, его голова скрывалась в воде….

Тогда на первом перевале разговор в салоне постепенно затих, все внимание переключилось на узкую дорогу. Ландшафт быстро менялся, растительность таяла, открывая унылое и зыбкое нечто. Варвару окатила горячая волна, когда в нескольких метрах по движению обозначилась пропасть, и только через мгновение - очередной поворот, она сбавила скорость и осторожно вырулила. Теперь пропасть дышала справа, манила взгляд, ее темное нагое тело покачивалось, касаясь шероховатых сопок с тупыми вершинами. Смотреть на все это было физически больно, и ощущение усиливала мысль о том, что даже в самом широком месте этой чертовой дороги развернуться будет невозможно.
 
Воспоминания разлетелись вместе с визгом тормозных колодок. Промерзший до костей черный кот, стоял посередине дороги и мужественно таращил огромные глаза. Оказавшись рядом с теплым двигателем, он прижался к пушистому пледу, положил голову на лапы и уставил на Варвару неподвижный взгляд.
«Достал ты  кого-то, далеко отвезли, ну что ж, кошачьи дети просто так не приходят. Будем считать, что мы с тобой на верном пути, да, Чаплин? Усики такие же, только белые. Запоминай новое имя».

На этот раз сопки были иными, снежная белизна сглаживала оттенки, глаза выделяли только дорогу. Варвара оценила свой летний расчет, тогда она возвращалась ночью, темнота тоже поглощала все, кроме освещенной фарами трассы. Снега в этом году выпало много, последние декабрьские метели вынудили бедных дорожников и здесь расчистить проезжую часть. Полотно было гладким, укатанным, однако все знали, опасность смотрит сверху, оттуда в любой момент может оторваться и поползти по наклонной тяжелая снежная глыба.
      
После очередного подъема хотелось расслабиться. За поворотом показались развалины дома, там они летом ужинали, место хорошее уже тем, что для костра вокруг было все необходимое. «Отогрелся? Сейчас теплым молоком напою, потерпи немного, - кот впервые отреагировал на голос, поднял и повернул голову, - поняла, ушами шевелить больно, подморозил, ничего, лекарство у нас на такой случай имеется».
   
В костре потрескивали головешки. Варвара, примостилась на полусгнившем бревне, она допивала горячий кофе и улыбалась притихшему Чаплину, которого на время привала поместила у себя под меховой курткой. От углей веяло слабым теплом, было совсем тихо, как перед штормом. В этот момент из-под снежного навала у дальней стены пробился глухой стон…
Отступление к машине не получилось, остановила и развернула резкая боль от впившихся когтей Чаплина. Заваленный снегом мужчина лежал лицом вниз, его голова, разделяя чьи-то безжизненные ноги, упиралась в стенку ветхого деревянного дома. Переступая через собственный страх, Варвара тащила, бинтовала, вела машину - все, как в тумане. Окончательно в себя она пришла одновременно с новым пассажиром, который, открыв глаза, тут же сел и осмотрелся.
- Я что-то пропустил, где мы?
- В раю.
Наспех наложенная повязка пропиталась кровью, которая замаскировала другую рану, аккуратную, пулевую.
- Приехали, - ее растерянный взгляд остановился на серых истерзанных болью глазах.
- Кто вы?
Вопрос повис в воздухе, Варвара наполнила шприц и осторожно, как могла, ввела лекарство в мышцу не поврежденной руки, прикрепила пластырем стерильные салфетки и осмотрела одежду.
- Кажется, все. Легче?
- Спасибо.
- Лежите, лекарство ослабило боль, но двигаться не нужно. Повезло, мы с Чаплином остановились там, где вас закопали.
- С кем? - незнакомец снова осмотрелся.
- Это мой кот, тоже подбросили сегодня. В Усть-Омчуге разыщем больницу.
- Не нужно, - возражение было решительным. - Вы  до поселка или дальше?
- Дальше.
- Хорошо. Судя по вещам в салоне, направляетесь на материк, может, довезете? Груз я неприхотливый, буду лежать на дне под баулами. Вы догадались, где-то впереди опасные люди.… Если решите меня высадить, то лучше сейчас, не в поселке…
- Может, еще и вернуться, и закопать? - она отметила заинтересованный взгляд и быструю реакцию на грустную шутку.
 
Нажимая на педаль газа, Варвара погрузилась в собственные мысли, разбавленные свежими обстоятельствами: «Ну что, дорога, повторяешь свою задачу? Летом я ее решать отказалась, так ты приберегла зимний вариант? Следующее действие - вычитание, если не заверну к больнице. Городок небольшой, каждый как на ладони, значит, для него остаться там, страшнее смерти в дороге. Хорошо, что кровь из раны не сочится, пуля ключицу не задела, вошла в мышцу, а тут сразу холодный компресс в виде снега. Сколько же он пролежал? Везли, скорее, из Магадана, и, может быть, в машине, которая промчалась мимо заправки. Других не было. Материком назвал большую землю - сленг аборигенов. Золотоискатель? Под снегом остался его друг или подельник, или попутчик…».
 
Быстро темнело, северную ночь подгоняли косые пунктиры летящего снега, ветер стихал, это было заметно по кружению нарядных фигурок. Вся тундра готовилась к встрече Нового года. Покосившиеся здания заброшенного хозяйства в теплые дни послужили удобным ночлегом, и, сворачивая к знакомому месту, Варвара отметила, что здесь ничего не изменилось кроме времени года. Сугробы на непродуваемых местах поддавались зимней резине и пониженной скорости. За стенами можно было спокойно развести костер, и даже его дым замаскирует падающий снег.

- Мы в безопасности. До утра переждем, а часов в шесть завернем на заправку и - в путь. Я расчищу площадку для огня, а затем разберемся с бинтами. Как вас зовут?
- Иван.
- Значит, в больницу не надо?
- Не надо. Вы собирались ночевать в Усть-Омчуге?
- Где придется.
В котелке клокотала вода, сухие щепки потрескивали, огонь охватывал толстое промерзшее бревно, которому предстояло гореть все ночные часы. Меховой спальный мешок превратился в удобное сидение. Несколько глотков горячего бульона оживили глаза Филатова, он теперь внимательно смотрел на Варвару, устроившуюся напротив.
- А вы тяжелы на подъем, - устало улыбнулась она.
- Да, вес мой и с третьей попытки не каждый возьмет, если только сгоряча, да с помощью Чаплина…

Лицо и руки Ивана, смазанные жиром, отражали огненные блики костра. Его ножевую рану следовало бы обработать, наложить швы, но от одной мысли об этом Варвару бросало в дрожь.
- Вы когда-нибудь зашивали рану?
- Нет, но видел. Хотите заштопать меня? Можно простыми нитками. Да не волнуйтесь, я знаю, что делать и почти готов, - он повернул положенную на огонь перед тем, как устроиться у стены, обуглившуюся с одной стороны крепкую ветку, -  придержите края, если сможете.
Варваре пришлось сделать это трижды, и каждый раз ей казалось, что он теряет сознание, а может быть - она. Перед глазами долго стояла картина пенящейся черной влаги. Помощница видела, как яркая головешка, после каждого глухого рычания этого большого человека, отлетала высоко в небо, но после очередной тихой команды «начали», она вновь извлекалась из костра.
 
Через некоторое время Иван, аккуратно перевязанный, полулежал у огня и наблюдал за происходящим сквозь узкие полоски чуть приподнятых век.
- Ты смелая.
- Ты сильный. Меня зовут Варварой. Будем считать, что первое блюдо праздничного ужина позади, - она поднялась, - здесь долго не продержимся - холодно, прогрею машину.

Иван смотрел вслед уходящей, чувствуя, как с каждым ее шагом отступает боль. Затекшие мышцы оживали. Свободной рукой он подбрасывал в костер лежащие рядом щепки: «Моя самая горячая точка, в самом холодном крае, пуля достала здесь. При таком раскладе до логического завершения дотянуться не просто. Надо успевать… пока я для них - покойник». Перед глазами всплывали обрывочные картины кровавого полдня, перевернувшего старательно отлаженный ход операции. Отлаживать этот ход приходилось ежедневно. Любой из дней мог оказаться пиковым, несмотря на то, что легенду с падением вертолета шеф «невидимого» мира принял и оценил. Шеф даже попытался воплотить в жизнь безумную идею, восстановить вертолет, но вовремя опомнился. Содержимое железного запаянного со всех сторон ящика, которое Иван, якобы, спасал для попавшего в водоворот неприятных событий пограничника, сделало свое дело. Золотые самородки, слитки, песок и тщательно упакованные купюры порадовали бы любой и не такой алчный глаз. Главное, что хозяин всего этого добра, как уже было известно, закрыт далеко и надолго.

Шеф согласился, что свобода залетевшего не туда вертолетчика оплачена щедро, и он готов был вывезти его из своих любимых топей и отпустить, на словах был готов. Но Иван знал, что эта готовность может исчерпать себя, испариться. Старание свалившегося на голову гостя и желание поработать до наступления холодов, пока все уляжется и укрепится зимник, воспринималось, как страх перед шефом, и это шефа устраивало. Устраивал его и еще один немаловажный момент, наконец-то, он мог выговориться, выложить все, что накопилось в темных глубинах, и он это делал всякий раз, когда приезжал. Иван вел долгие беседы, в конце которых его постоянно ожидало четкое ощущение приговора. Такого этот человек не сказал бы и на исповеди, не доверил бы и священнику, не будь тот смертником.
   
Варвара открыла приготовленную перед отъездом специально для встречи в дороге Нового года еду, достала фляжку с красным вином.
- Чудесный праздник, - Иван впервые всматривался в ее лицо, оно, несмотря на мороз и огонь, было бледным. По тонкой прядке, выбившейся из-под вязаной шапочки и капюшона, он представил длинные светло каштановые волосы. Ее зеленоватые глаза, находились в постоянном фокусе мысли, в них хотелось смотреть долго и безотрывно. Двое у костра откровенно изучали друг друга, словно каждый случайно обнаружил перед собой любопытный рисунок.
- С Новым годом, - прервала молчание Варвара и поставила на походный столик наполненную крышку от термоса.
- Только после вас.
- Снова на вы?
- Исключительно от торжественности. Вы подарили мне эту ночь, ее по чьим-то расчетам вообще не должно было быть.
- Дело житейское, - она улыбнулась, сдержанно удивляясь происходящему.
- Мой друг давно влюблен в Варвару. Всю жизнь ходит по ее следу, и каждый раз теряет из виду. Вот такая история. Ты навсегда уезжаешь из Магадана?
- Кажется, да, но, порой дороги живут сами по себе. Ответь на мой вопрос....
- Не теперь, - Иван улыбнулся и снова поймал взгляд, ему это нравилось. - Ну что, представим, что мы с тобой в огромном праздничном зале.
- Давай, совсем не трудно.
- Какой у тебя маршрут? Куда едешь?
- К Алтайским горам.
- Куда?!
- На Алтай.
Иван прикрыл веки, и Варваре показалось, что резким движением он потревожил раны.

Заснеженный северный городок просыпался неторопливо. Его единственная заправочная станция, расположенная на выезде, была точкой не обычной. Варвара поняла это еще летом, настойчивый вопрос заправщицы: «Вы прямо сейчас в Магадан?», ей и тогда не понравился. Девушка несколько раз повторила, что назад едет завтра в ночь, и поступила правильно. Она была наслышана о том, как чужих на трассе проверяют на прочность, поэтому долго тогда путала следы, прежде чем не в следующую, а в наступающую темноту отправиться в обратную дорогу.
 
Иван лежал за вторыми сидениями, замаскированный домашними вещами, сверху расположился Чаплин, он то и дело перемещался по салону. На этот раз машину заправлял разговорчивый пожилой мужчина. Его вежливое внимание ограничивалось тремя вопросами: куда, зачем и главное - с кем. «Совсем одна в такую сложную поездку, - причитал он, осматривая со всех сторон транспортное средство и особо внимательно - окна салона. - Не одна, с любимой кошечкой, ну счастливо, удачи вам. Зимник разбит не сильно, ваша пройдет. На трассе спокойно, - щурил глаза заправщик, - последние машины минут сорок, как отправились, может, догоните. Вы, наверное, из Магадана? Неделю назад приехали? У кого же гостили?».
Варвара, закрывая дверцу, ответила указательным пальцем, поднятым вверх. Трогаясь, она внимательно смотрела в зеркало заднего вида, мужчина вытащил руку из кармана тулупа, резко поднес ее к уху и не стал поднимать слетевшую с головы ушанку.
- Все время сжимал аппарат в кармане, звонит по рации, а на станции есть телефон.
- Пост номер один. Встретят нас на дороге.
- Может, задержимся?
- Не стоит, Варя. Они на своей территории, найдут везде, если захотят. Уверен, впереди мои знакомые. Им нужно убедиться, что машина безопасна и тыл чист. Почему ты не поехала по сусуманской трассе? Этот вопрос заинтересует и наших попутчиков. Она длиннее, но все-таки - местная магистраль.
- Если все будет нормально, к вечеру доберемся до Большевика, вольемся в нее. Почему еду по этой? Наверное, надо спорить у Чаплина и у тебя.
Хмурое морозное утро лениво несло тяжелое безмолвие, оно медленно заполняло пространство сероватым, но все-таки светом, от которого графика тундры приобретала резкость. Уже не чувствовалось дыхания Охотского моря, и красная черточка термометра съеживалась, становилась совсем короткой. Рокот мотора упрямо накатывался на сонные заросли ольхи и кедровника, голубики и толокнянки, а где-то высоко, в своем виртуальном пространстве другие звуки плели свои сети. За сообщением заправщика последовал вопрос магаданскому абоненту, который через несколько минут сообщал подробности: «С учета машина снята десять дней тому назад….  Владелица.… Наши люди ее знают, самостоятельная, умная. Проблемы обходит».

Варвара в очередной раз отметила надежность машины, салон хорошо обогревался. Она поежилась при мысли, что снова придется выходить. Припомнился рассказ друга - Витьки Титова, который в свои двадцать лет работал на шахте недалеко от Якутска. В такое же зимнее утро стоял он с одеревеневшими от мороза руками в уличной уборной и безрезультатно пытался натянуть спущенные за секунду до этого штаны. Совсем скоро самой придется испытать коварство зимней якутской земли. Варвара обернулась, Иван, накрытый до подбородка, смотрел, приподняв брови.
- Как самочувствие?
- Нормально, - ответил он тихо.
- Впереди поселок, остановлюсь на минуту, где Чаплин?
- Лежит сбоку под одеялом.
Вернулась она быстро, молча, вырулила и набрала скорость.
- Что там, рассказывай.
- Кто-то подстрелен, рация работает плохо, ехать на помощь некому. Прибавь к этому мат и жесты. Двое промчались мимо, чуть с ног не сбили. Мы особо не спешили, чтобы не догнать, теперь не отвертимся, - она на ходу включила дорожную кофеварку. - Будем готовиться?

Поселок остался за поворотом. Из большой дорожной сумки извлекались самые теплые вещи, среди которых было даже несколько пар, так называемых, космических носков и перчаток, еще летом приобретенных по случаю, настало время испытать их в оптимальных условиях. Иван с большим интересом следил за происходящим. Последний штрих подготовки в другой обстановке показался бы странным. Варвара обняла соседнее сидение и отстегнула несколько едва заметных кнопок его задней обшивки. В тайнике лежал пистолет.
 
Тревога овладевала настойчиво. От километра к километру тело сидевшей за рулем сжималось, каждое движение отдавало внутренней дрожью, мышцы лица цепко держали челюсти в неподвижном состоянии. Нужно было отвлечься, и Варвара заставила себя вспомнить что-нибудь далекое и приятное. Постепенно белую тишину севера вытеснил теплый влажный туман бухты Церковной на южном острове Курильской гряды. Она мысленно воспроизводила каждый шаг утренней прогулки по берегу.
У старого балка, где ночевала дружная компания любителей дальних походов, горел костер, в огромном котле варились чилимы. Рядом стояли длинные палки с треугольниками наверху - самодельные марлевые садки, ими по траве мелководья и собирали этих зеленых полосатых и прыгающих во все стороны жителей прибрежной части океана. Огромные гладкие валуны по ходу открывались не далее чем за метр, туман, белый как молоко, был густым и осязаемым. Вслед за ее очередным осторожным шагом он приоткрыл  удивительную картину: на валуне стояла огненно рыжая лиса. Она тоже  заметила Варвару и не успела спрятать свои желтые глаза.
«Привет, - прошептала Варвара, осторожно присев на соседний камень. - Не бойся меня, не надо бояться». Настойчивый тон подействовал, дикая любительница рыбы остановила пушистый веер и по-собачьи положила его сбоку. Прежде чем грациозно развернуться и уйти в сопку, лиса несколько секунд не отводила взгляда, он изменился, реагируя на улыбку, зрачки зверька играли. «Хорошая девочка, хорошая, - движения уходящей были размеренными и неторопливыми. - Приятно было поговорить, прощай, красавица».

Внутренняя сила, возвращать которую в экстремальных моментах Варвара давно старалась научиться, накатывала и заполняла, она пробивала сковавший мышцы страх. Узкая, едва отличающаяся по цвету от общего полотна пейзажа дорожная полоса вверху упиралась в затянутое темно-серыми тучами небо, продолжения не было, значит, на этой высоте машину ждал крутой поворот. Хотелось скорее заглянуть за него, подгоняла неизбежность и мысли о том, что назад здесь пути не будет. Минуты ожидания растворялись вместе с отстающими от задних колес метрами колеи.
- Сейчас повернем, закопайся, пожалуйста, Чаплина брось на сиденье. Пока есть возможность, буду рассказывать.
 
Сразу за поворотом, на необычной для этой трассы широкой площадке стояли две машины: грузовая, с натянутым тентом, и джип, у которого был покорежен бок и из-под открытого капота валил дым или пар. Рядом, вокруг лежащего на снегу человека, суетились люди. Заметив микроавтобус, один из них резко взмахнул рукой, и все кроме него и, по всей видимости, раненого быстро расположились в кабине КамАЗа: «Пошли-пошли, я догоню, - кричал он вслед и, обращаясь к оставшемуся, своими красными растопыренными пальцами указывал в противоположную сторону. - Держись, все в порядке, сейчас отправим тебя в больницу, вон карета подошла».
Варвара остановилась на свободной после отъезда грузовика встречной полосе. Далеко внизу, на откосе, горел легковой автомобиль, а чуть выше, у торчащих из-под плотного снега верхушек кустов, было видно несколько распластанных тел. От зарослей стланика один за другим волки торопились на запах крови.
- Извини, сестренка, разговоры вести некогда, - подбежавший резко дернул дверную ручку салона и поднял на Варвару злые замерзшие глаза. - Замок открой.
Варвара слегка опустила стекло и показала на переднюю дверь.
- Осторожно, кота не напугайте, садитесь здесь, рядом.
- Нет времени сидеть. Там человек покалечился, его нужно довезти до больницы, это в ближайшем поселке, моя тачка до отказа забита, - говорил он, доставая из кармана  скрипящую трубку с запутавшимися проводами. - Да, слышу… есть, говоришь … хирург? Не связывались, так свяжись, а после забери. Машина на ходу, догоню. Те же шакалы, летом упустили, видно. Ладно, все, конец связи. Открой салон и подъезжай ближе.
Последние слова были обращены к Варваре. Она подумала, Бог и в таких случаях любит троицу, ведь очередной, третий по счету пассажир занял место рядом с наглухо замаскированным Иваном и распушившим от шумной суеты хвост Чаплином.
- Хорошего хода здесь часа два не больше, просто передашь его врачу, без комментариев, врач там один. Никаких разговоров ни с кем.
Тяжелый отгороженный от всего живого взгляд хозяина дороги оторвался от ее глаз и устремился вниз, к рычащей своре, раздирающей щедрый подарок. Варваре показалось, что единственному его желанию - плюнуть в сторону черного дыма и багровых пятен на снегу - мешает мороз.
 
Очень хотелось думать о том, что маячившая последние двенадцать часов опасность осталась позади, скоро можно будет отдохнуть, задержаться в поселке, и никто этому не помешает. Возможно, медицинскую помощь получит не только тот, кто сейчас истекает кровью и громко стонет от боли. Варвара непроизвольно покачивала головой, тело настойчиво удивлялось, отдельно от мыслей, которые забегали вперед, с трудом волоча за собой искореженный холст с серыми рычащими фигурами на белом снегу и уткнувшимися в невидимую преграду глазами человека, похожего на зверя.
 
Через некоторое время на спуске она увидела идущую следом машину. Джип, просигналив трижды, обошел микроавтобус и резво покатился вниз по снежной дороге, ведущей строго на запад, он гнался за уходящим в том же направлении светом. Наступающая ночь, сбивая вечер, занимала пространство, делая эту погоню совершенно бессмысленной.

У Колымы неповторимое дыхание, свое тяжелое небо, она отстраненная и строгая  ко всему, что попадает под ее гладкие холодные крылья. Она неприступна. Варваре казалось, что душа этого края, которая годами впитывала в себя боль и отчаяние насильно оторванных от родных домов, обезображенных несчастьем людей, старалась быть терпеливой. «Территория» - таким точным по духу словом называлось одно из магаданских изданий. И сейчас за лобовым стеклом белого микроавтобуса открывался небольшой кусочек, одна из страниц северо-западной части этой территории, этой  смертельно задумчивой земли. 
В местной больнице, расположившейся в небольшой деревянной избе, светилось окно. Машину ждали, было ясно, звонки с трассы сделали свое дело. Доктор и помощница, которая больше смотрела на Варвару, чем на привезенного пациента, сами уложили его на носилки и быстро занесли в помещение. После этого можно было отодвинуть все, что укрывало тайного спутника.
- Попробую поговорить с врачом, он человек посторонний. Впереди у нас длинная дорога, ее надо выдержать, а здешним людям объяснения не требуются, они привыкли, нос в чужие проблемы не суют.
 
Ждать пришлось долго, наконец, из маленькой, ярко освещенной комнаты, вышла женщина, следом за ней - доктор. Они, молча, сели рядом на длинную скамью больничной приемной. Медсестра окинула ожидающую их Варвару участливым вопросительным взглядом.
- Как прошло, все нормально? - с чего-то Варваре нужно было начинать важный разговор. На вопрос ответил мужчина:
- Шансов у вашего знакомого мало, точнее, их нет.
В этот момент скрипнула входная дверь, Иван, не обращая внимания на женщин,  подошел к доктору, который, увидев его бледное лицо, сразу встал и профессиональным жестом принял протянутую для приветствия руку, со стороны было заметно, он и здоровается, и прощупывает пульс.
- Вы ко мне, - и это был не столько вопрос, сколько утверждение. - Снимите верхнюю одежду здесь. В такой мороз и в таком состоянии ходить одному неразумно, надо было взять сопровождающего, - доктор указывал на дверь своего универсального кабинета, которая через мгновение приоткрылась.
- Лидочка, приготовьте инструмент, поторопитесь.
Ситуация расслабила и немного удивила Варвару. Иван легко вывел ее из игры, завернув интригу исключительно вокруг себя.

- Меня ждали? - спросила Лидочка, обнаружив ее на прежнем месте. - А я вас сразу узнала, мы ведь нашли тогда нашу дочку, их группа пережидала ливень в тайге, рыбаки вывели ребят к Клепке. Не вспомнили? К вертолетчикам подвозили меня от Олы.
- И правда, то-то лицо мне ваше показалось знакомым, - Варвара только теперь поняла прежнее внимание женщины. - Я ждала, чтобы спросить, где в вашем поселке можно переночевать?
- Что-нибудь придумаем, сейчас мы с Дмитрием Васильевичем закончим и поговорим, не уходите. 
Небольшой дом с единственной комнатой, значительную часть которой занимала печь, пустовал как нельзя кстати. Медсестра Лидочка поддерживала здесь тепло, протапливала, по просьбе хозяина, тот был ее родственником и часто уезжал на своем КамАЗе в длительные командировки. Жилище по размерам проигрывало соседнему строению, вдвое превосходившему его - гаражу, в нем теперь Варварин автомобиль чувствовал себя также уютно, как и его хозяйка.
 
Иван вошел сразу после того, как скрипнула калитка за Лидочкой. Бросив меховой спальник на пол, обессиленный лекарствами и испытанной болью, он, молча, лег на него и ушел в сон. Варвара засыпала разгоревшиеся поленья сухих березовых дров мелким блестящим углем и засмотрелась на краснеющую плиту. Впереди был отдых, и начать его хотелось немедленно. Приятно было сесть на тахту и неспеша снять с себя все лишнее.
«Два дня и одна ночь, - подводила  она черту, погружаясь в бездну, - или я что-то путаю… Боже, как жарко, что я наделала, на такую маленькую комнатку - целое ведро кокса…».
Белые крылья опускались в сырую духоту трюма судна, попавшего в девятибалльный шторм. Варвара вместе с другими отбывала с островов, где готовила фоторепортаж для областной газеты. Длительная непогода сбила обычное судоходное расписание, и отпускники, уставшие от ожидания, пытались хоть как-то сохранить драгоценные дни своего летнего отдыха, торопились на материк. Первое транспортное средство поместило всех. В самом низу грузового отсека, на раскиданных матрасах, к четвертому дню не прекращающейся болтанки, лежало без малого три десятка полураздетых измученных людей. Многих здесь же время от времени трясло от рвоты, с металлических боков корабля сбегали ручейки конденсата. Варвара знала - это капризный навязчивый сон, и можно перебраться в конец прошлой реальной истории, выйти на берег долгожданного порта Корсаков, или проснуться, надо проснуться. Она с трудом подняла веки, и взгляд ощутил стальную влажную преграду.
 
- Ты стонала и, кажется, плакала, что-то приснилось? - Иван осторожно осушал ее лицо марлевой салфеткой. - Здесь настоящая парилка, может лучше на полу? Предлагаю, поменяться местами. Как ты? Давай дверь приоткроем, проветрим, твою футболку можно выжимать, - он говорил почти шепотом, и Варвара ощущала на своем лице теплое дыхание, видела движение губ, отражавших утренний свет.
- Пора ставить уколы, я слышала, доктор сказал - каждые четыре часа, - она  села на тахте, и слегка съежилась, поняв, что спала ничем не прикрытая. По ее шее и животу медленно ползли струйки влаги.
- Надо же, простынь мокрая, от такой жары застонешь.
- Не включай, света достаточно, - Варвара немного освежилась теплой водой старого самодельного умывальника, и достала ампулы, которые вручил поспешно уходящему посетителю доктор.
 
 Легкое напряжение снова, как там, на опасной дороге, держало мышцы, Варвара старалась расправить плечи, но что-то мешало. Причину можно было рассмотреть. Низкий и мягкий голос, волевое лицо, высокий лоб, живой внимательный взгляд, серые глаза. Руки Ивана, лицо и плечи напоминали ей собственные графические наброски, это был идеальный вариант, построенный по особенному, индивидуальному правилу. В своем пассажире теперь Варвара видела уверенного, сильного молодого мужчину. И это смущало. Надо было настроиться на обычный лад, отвлечься. Итак, оставшихся ампул хватит дня на четыре, нет, на четыре с половиной, это точно. Их нужно аккуратно уложить в подаренную доктором картонную коробочку, вот так.

Прикрыв дверь, Иван облокотился на косяк и, молча, наблюдал за движением ее  гибких пальцев. Сожаление о том, что потревожил сон своей отважной спутницы и немного смутил, промелькнуло и утонуло в другом ощущении.
- Как ты решилась на поездку? Одна в лютый мороз, не каждый позволит себе такое путешествие. Что-то заставило?
- Не могу объяснить, но, наверное, были причины, - вопрос вывел Варвару из напряжения, она освободила стол и занялась приготовлением бутербродов и кофе. Легкая беседа малознакомых людей быстро переросла в разговор с подробностями и анализом. Варвара заметила это и остановилась на полуслове.
- А ты умеешь задавать вопросы, и слушать умеешь, но из всего сказанного я ничего не узнала о тебе. Так задумано?
- Мне кажется, у нас будет время, расскажу, - он подал ей руку. - Полюбуйся, солнце вот-вот появится, надо же, какое чистое небо на востоке, такую зарю наблюдать -  большое удовольствие.

Варвара долго смотрела туда, где ее вчерашняя дорога оживала под пробивающимися лучами, когда она обернулась, Иван стоял так близко, что ей нужно было запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо. Он что-то говорил тихо, едва уловимым шепотом, а Варваре казалось, что она слышала собственные слова, обращенные к рыжей курильской лисе, сидящей на камне: «Не бойся меня, не надо бояться…».
Кот сидел на стуле у вешалки и, кроме всего прочего, мог оценить декорации. Печь уже не играла огоньками щелей своей дверцы, зато окно стало совсем светлым. Чаплин задремал, когда его взбодрила прозвучавшая фраза любимой героини, его новой и, судя по всему, заботливой хозяйки.
- Боже, что я наделала, твои повязки пропитались кровью, - Варвара вскочила с разбросанного на полу одеяла и стала быстро натягивать на себя попадавшуюся под руки одежду. - Где лекарства….

Иван улыбался. Он думал о том, что природа одарила девушку приличной дозой гармонии. В ней всего в меру, за прошедшие часы - ни одной лишней фразы, ни одного неоправданного взгляда. Остатки воздушных пузырьков покидали наполненный шприц, Чаплин следил за процедурой до тех пор, пока вошедшая в мышцу игла ее не покинула.
- Прости. Очень болит?
- Не волнуйся, а то усатый наблюдатель совсем расстроится…

Звонок телефона раздался вовремя. Лидочка спросила, как отдыхалось на новом месте, не надо ли чего и сообщила о существовании бани во дворе за гаражом.
- Спасибо, я с удовольствием воспользуюсь, ключи завезу вечером, да-да, как договорились, в шесть часов.
- Прекрасный шалаш, - Иван подхватил Варвару и закружил по комнате. Они порхали по маленькому пространству под звуки смеха, а кот, стараясь не попасть под ноги, взлетел на тахту и, свернувшись калачиком, уткнулся в пушистый хвост, окончательно давая понять, что если и обиделся, то не сильно.
- Ты заметил, в этой финской бане стало совсем не жарко?
- Конечно, сейчас исправим, по утрам в поселке должны дымиться все трубы, - Иван одевался, не сводя глаз с Варвары, выражение лица которой, подобно погоде, быстро менялось.
- У нас несколько часов в запасе, пойду, прогрею машину и приготовлю баню, а на тебе вот это чудовище по имени Печка и сумка с продуктами.
- Обижаете, сударыня, - Иван обнял ее и осторожно поцеловал в губы. - Вы откопали не какого-то там мальчика, а вполне даже приличного мужчину, и выполнять мужскую работу я привык сам. Притом, - он снова поцеловал Варвару, напрасно пытаясь сделать это также легко, - видишь, какой снег валит за окном, меня и в двух шагах никто не узнает. Твое распределение так называемых работ мы поменяем местами. И печь растоплю я.
Варвара уже не слышала его слов, она смотрела на потемневшие стекла окна, быстро покрывающиеся снежной колючей массой, ее взгляд наполнялся недоумением. В трубе с открытой задвижкой усиливался шум.
- Метель начинается, - она подняла лицо к Ивану, который тоже, опомнившись, включился в реальность. - Должен же здесь быть приемник или радио, мы сутки без прогноза.
Однако в доме не было ничего, что напоминало бы о связи с внешним миром. Предусмотрительный хозяин перед поездкой отвозил ценные вещи на хранение к родственникам. Об этом и сообщила Лидочка, отвечая на Варварин телефонный вопрос. Она и сама уже собиралась звонить, так как все средства информации населения предупредили о надвигающейся непогоде, о том, что в Якутске закрыт аэропорт, там сильная метель и снегопад.
- Дороги чистить начнут, когда все это закончится. Значит, движения на трассе нет. Стоят все. Наши с тобой друзья ушли далеко, если им и придется возвращаться, то в другой поселок, не в этот, - Иван говорил медленно, и было понятно, что мысли его заняты иными проблемами, далекими от дорожных. - Ну что ж, все остальное подождет, в такой мороз застрять в снегу - гиблое дело, кстати, я буду прогревать машину, включу приемник. О, мы же с тобой забыли, что в машине отличный аппарат, - уже в дверях, посмотрев на Варвару, притихшую и растерянную, он загадочно улыбнулся. – И у кого же из нас такой влиятельный ангел….
После бани Варвара с удовольствием пила чай, настоянный на душистых травах, которые хозяин в свое время развесил по стенам. Она не стала, как это делала обычно, разбавлять свой чудесный напиток молоком, хотелось надышаться ароматом случайно появившегося здесь лета. Было уютно и почти солнечно, тепло тянулось от печки, в которую Иван досыпал очередную порцию топлива. 
- Слушал местные новости, погоду обещают не раньше завтрашнего вечера, - на важную фразу Варвара отреагировала обычным вопросительным взглядом. - Понятно, какой ты бываешь, когда хочешь спать, ложись, впереди у нас праздничный ужин, а я пошел в баню.
 
Варвара проснулась легко и мгновенно, ее безмятежный сон был настолько глубок, что ни одно видение не осмелилось в него опуститься. Ощутив рядом Ивана, она представила, как он вот-вот так же откроет глаза и приятно обожжет взглядом. По телу пробежала острая молния и, поселилась в удобном для себя месте.
Осторожно повернув голову так, чтобы хорошо видеть спящего, Варвара наблюдала за тем, как мышцы на выбритом и посвежевшем лице подрагивают в напряжении. «Воин. Что же могло помешать такому сильному умному человеку, обладающему чутьем и чувством, вовремя занять оборону и выстоять?».

А Иван в своем сне снова и снова оборачивался на выстрел стоявшего в десяти шагах от него человека, боковым зрением он заметил, что рука вышедшего из машины вслед за остальными «размять ноги», поднимается ровно и медленно. Тот целился в грудь. Удар доставшей пули не свалил, но откинул назад, и дал возможность схватить за запястье помощника стрелявшего, который готовился вонзить в раненого нож. Дернув на себя, он развернул и подставил под вторую пулю известного в бригаде отшельников любителя крови.
Сраженный насмерть помощник падал навзничь с широко раскинутыми руками, своим массивным телом он окончательно сбил Ивана с ног, и тот, приземляясь, слышал голос стрелка, который  раздраженно кричал долговязому Игнату: «Прикончи, твоя очередь. Ножом, да быстрей, встанет - тебе не жить». Выбираясь из-под убитого, раненый видел захлопнувшуюся дверцу машины и слышал слова Игната: «Где-то я уже такое проделывал, не волнуйся, это мне пора готовиться к походу в преисподнюю», - он полоснул острым лезвием, скорее, просто для вида, мог бы и в сердце.

- Ты стонал, что-то приснилось? - Варвара сидела рядом, ее стройные ноги занимали совсем небольшую часть знакомых широких валенок. - Это сон, - она мягко касалась обветренного подбородка.
- Интересно, сколько блюд мы приготовим с тобой на этот праздничный ужин? - улыбнулся Иван в ответ на напоминание Варвары о том, что пора накрывать на стол.
- Ну, если не считать первого, - с серьезным видом произнесла она и рассмеялась,  убедившись, что оба вспомнили их разговор у костра.
Чаплин, сидящий на выступе печи рядом с валенками, к концу застолья рассмеялся, было, от счастья, но, вовремя опомнился и стал бить себя лапой по уху, делая вид, что оно заживает и чешется. 
- Господи, как хорошо, - Иван устроил голову на коленях Варвары, а она гладила его волосы и смотрела на огонь. - Провожаем гостей и гасим свечи...?

Ранним утром Чаплин просыпался в одиночестве. Он потянулся, высоко выгнул спину, и недовольно опустил и сдвинул усы: не понравилось поведение снежинок, которые, отталкивая друг друга, прилипали к стеклам окошка. «Ветра на вас нет», - подумал кот и отвернулся. Ветер и впрямь утих, и снегопад неторопливо со знанием дела укутывал и убаюкивал утомленную циклоном землю.

Ближе к обеду труба дома на окраине закурилась, дым, который старался пробить дружный белый хоровод, упорно устремлялся вверх, предвещая понижение температуры. Следом ожила и труба бани, в гараже увеличивал обороты двигатель. Иван, орудуя лопатой, которую держал одной рукой, возвращал коридорам дорожек и выезда их прежний вид. Притихший поселок ждал окончания снегопада, его жители выйдут из домов только после того, как услышат гулкий скрежет гусениц бульдозера, пробивающего единственную здесь магистраль с привычным названием - трасса. Иван торопился, ему хотелось видеть пробуждение Варвары, ощутить ее дыхание. Да все вокруг торопилось, всем нужно было, наконец, войти в обычный график, ухватить очередные черты реальности, только тормоз заклинило.
 
Вошедший с мороза Филатов отодвинул желание разбудить Варвару. Он жадно всматривался в светлое слегка осунувшееся лицо, и страсть накатывала сама, без разрешения. «Спокойно, оставшиеся до отъезда часы посвятим приятным беседам, вернемся к дисциплинам, которые так резво перескочили», - внезапный кашель спутал какую-то важную мысль, и приготовленная чашка кофе осталась остывать на столе - глаза Варвары помогли тут же забыть обо всем. 
Близился вечер,  бульдозер, оглушительный рокот которого заполнял тундру, медленно подтягивался к краю поселка. Самые дальние сопки вместе со своими обитателями притихли, ожидая других, привычных для себя звуков. Широкая спина Ивана прикрывала горячие кирпичи печки, рядом на полу сидел Чаплин, который, наконец, перестал умываться и прихорашиваться. Они позировали. Варвара, устроившись на тахте, делала карандашные наброски на листе белого ватмана, прикрепленного канцелярскими кнопками к такой же по размерам фанерке. Приятный момент, в нем укладывалась фантастическая связь спокойствия и порыва. 
- Как бы мне рассмотреть твои работы, те, что в салоне, все так старательно упаковано, не добраться, - Иван с большим интересом наблюдал за Варварой, он отметил для себя еще один ее взгляд. Она всматривалась, отделившись от всего, полностью переместив зрение в кисть левой руки, которая наносила линии, штриховала, растирала и снова уводила карандаш в ведомое только ей направление. Он любовался тем,  как Варвара отдается вниманию, какая она непосредственная, глубоко и всегда. В чистом виде в людях это качество ему встречалось нечасто.

- Предлагаю поболтать на свободную тему, поиграем? Как только кто-то обрывает свой рассказ - другой должен начать свой. Идет?
- Начнем с тебя? Расскажи что-нибудь из школьной жизни.
- Хорошо, без выбора, что пришло на ум…. Я участвую в общешкольных лыжных соревнованиях. Происходит это под Питером в Павловске, зимой там любимое занятие - лыжные прогулки по парку… Снега выпало много, везде сугробы, вдоль них и проходит маршрут. Итак… стартовал одним из последних, шел, не напрягаясь, но постоянно кто-то мешал, то и дело приходилось обходить. После поворотной петли, впереди еще маячило несколько фигур, но и они постепенно отстали. Не могу забыть обращение учителя физкультуры: «Ты с лыжни не сходил?».…  До сих пор подспудно в разных ситуациях вопрос этот возникает сам по себе, учитель был непростым, недавно показалось, что встретил его снова, жаль, внешность физрука стерлась из памяти. - Иван задумался, а когда вернулся, вновь с удовольствием погрузил в свои глаза внимательный взгляд Варвары.
- Моя привычная лыжня, кажется, затерялась.
- Ты идешь по моей, след в след, я с тобой, - он улыбался, пряча ее пальцы в своих ладонях.
- Иду легко…
- Стремишься разобраться? Мы просто похожи с тобой, очень похожи, - Иван взял рисунок и долго рассматривал его, приблизившись к темнеющему окну. - Вот, оказывается, какие глаза бывают у мужчины, который..., - оборвав фразу, он опустился на тахту.
 
Варвара заняла прежнее место Ивана у теплых кирпичей печки, и вскоре он отвлекся от всего, слушая рассказ.
- Двадцать пятого июля, магаданцы по традиции выезжают за жимолостью…. Вот и мы - я и мои знакомые - Рэд и Галина отправились на известное всем место, за Армань. Машин там было море, и людей тоже. Ставили палатки, разводили костры. Время шло к вечеру, и пока Рэд готовил шашлык, мы вдвоем решили немного  походить рядом, полакомиться ягодой. Бродили совсем недолго, и, как-то вдруг, поняли, что голоса у костров сменились монотонным шумом дождя. Ничего, только дождливая тишина.
 
Мы повернули назад, и тут Галина наступила на что-то скользкое. Говорит, Варь, смотри, ягодники куртку оставили, повешу на лиственницу, может, кому пригодится. Шли долго, пока не обнаружили то же дерево с той же синей курткой. И так без конца: в какую сторону от куртки не направлялись, через некоторое время она снова была перед глазами. Стало совсем темно, одежда промокла, по спине сбегали холодные струйки, в кроссовках хлюпала вода. Галина уже откровенно рыдала, все, говорит, я больше не могу, останусь здесь под деревом, нам все равно не выбраться, а сидя под ледяной водой, до рассвета недотянем.

Она легла под лиственницей, укутала голову своим коротеньким плащиком и затихла. Оголенная спина белела в темноте, на ногах не было даже носков, обувь потерялась в топкой почве. Не помогла мне и куртка, которую я сдернула с дерева в надежде извлечь из неё  не промокший поролон, сухого не было ничего, коробок со спичками тоже можно было выжимать.
 
Долго я нарезала вокруг Галины круги, потом, где-то уже ближе к полуночи, заставила ее натянуть на ноги оторванные от злосчастной куртки рукава, заглянула в ее глаза и обомлела от ужаса. Они странно светились, были другими, темными и удлиненными, как у японских красавиц. Всего один взгляд, короткий, но пронзительный, до сих пор его чувствую...  Вскоре  мы услышали выстрел, затем второй.
 
Иван слушал и снова восхищался нелогичным мироощущением обладательницы хрупкого тела. Она была неотделима от общей большой природы, но деликатно отстранена от людей. Представлялось, как этот одухотворенный комочек постоянно передвигается по бескрайнему пространству, и оно относится к нему благосклонно, а в чем-то - как к равному. Неведомая сила любовно управляет этим движением.

Варвара уступила место в разговоре, и Иван принял эстафету.
- Заметил, по большому счету, тебе интереснее наблюдать, чем участвовать. Согласна? Ты воспринимаешь жизнь глазами, тянешься к масштабным полотнам. В дорогу никого с собой не взяла по этой причине. Всматриваешься в детали, и все, к чему прикасаешься взглядом, приобретает вес и значение. Масштабность эта - особенная, она очень личная, твоя. Ты ее не навязываешь, не предлагаешь, не делишься, но она не может не притягивать. Как удается отгораживаться, ведь ты самый настоящий магнит? Не могу понять, все нелогично. Какой внутренней силой нужно обладать, чтобы при таком притяжении, удерживать барьеры, хранить состояние души, созерцать, быть в стороне?
- Странно, что именно ты, и именно сейчас говоришь мне об этом, но я рада…

Конечно, не в словах дело. Все, что звучало в маленькой комнатке, говорило о главном, и перевода не требовало.
-... Много раз приходилось оформлять листки, стенгазеты и прочие штуки, почему-то в этом я оказывался крайним. Плакатным пером не владею, и мои буквы, если смотреть на них по отдельности, всегда выглядят странно, они угловатые, где-то вогнутые, где-то выпуклые, разные. Но, когда текст полностью вырисовывается, становится интересным. Знаешь, ты напомнила мне об этом, тебя по частям не рассмотришь, таковых нет по определению.
- Возьми карандаш и напиши, какое-нибудь слово, - Варвара протянула листок. – Не показывай, теперь я, - она также на другом листочке написала свое, и они положили рядом то, что вышло.
Тишина окутала комнату. «Зашкалило», - понял Чаплин, он облюбовал мягкий спальник, вытянулся на нем во всю длину и, закатив глаза, водил ими вслед за маятником старинных деревянных ходиков, послушно шагающим взад-вперед. Он слушал, часы четко по слогам повторяли совершенно одинаково написанное на двух листочках слово: ва-ва, ва-ва, ва-ва....

Короткий день завершался. К утру трассу должны были полностью освободить от снега. Дорога ожидала там, за последней в этом пристанище ночью,  которая теперь плавно и приятно переходила в волшебную глубину.
- Доктор хорошо сделал свою работу, раны затягиваются без осложнений, и температура в нормальных пределах, ты молодец, через неделю снимем швы и забудем, - Варвара прижимала к ранам свежие стерильные салфетки и любовалась Иваном, он расслабился и лежал неподвижно, наслаждаясь происходящим.

Сквозь щели в дверце печи вылетали оттенки яркого пламени, которые до утра освещали комнату, и было в комнате что-то еще, необычное, незримое. Это что-то выдавало себя тихим ритмом порхающих крыльев бабочки.

На границе с якутской землей, резво бегущую машину настигло вновь  освободившееся от тяжелых туч солнце, оно взбудоражило Колыму, и та заставила себя отправить в след Варвары и ее спутника свой прохладный печальный взгляд.
В это же время от поселковой больницы в противоположную сторону двигался другой микроавтобус, водитель притормозил на выезде и включил рацию: «Врач сделал все возможное, нет, не удалось. Дорогу подчистил, но второго не нашел… не знаю, осмотрел все вокруг. В поселок заходила одна машина, да-да именно она, после циклона ушла дальше.… Говорит, незнакомых больных у него не было.… Задавал прямой вопрос. Только наш. Может, где-нибудь раньше высадила? Разберетесь? Понял».

 
Следующая глава - "Кривая поступи. Илья"