сон, в котором я живу ч11

демоны печали, ангелы покоя, химеры любви, ошибки юности, что была когда то... кем же мы были, с кем же, чего мы искали? ветер унес далече, чьи то слова разносятся, летят и бьются в окна, но мы не помним их значения. что означали те встречи, чьи это имена, что за город, какие знакомые дворы мне снятся, снятся, но не была я там ни разу. бродишь по свету вечной странницей, страницей боговой книги, что разорвали на части шаловливые черти и пустили летать по миру. белым голубем или черной вороной, ночью ты надеваешь алое, а днем - голубое, нежность сменяется хладнокровием, юность сменилась старостью. всякий бежит за счастьем и упускает из виду жизнь, что скачет то рядом с ним, то уносится в противоположную сторону. не бегу я за жизнью, - думала она облокотившись на подоконник и рассматривая вечернее темнеющее небо, - которую жизнь, не бегу. и она сама прилетает ко мне одинокой птицей, садится на руку, смотрит на меня и чего то ждет. приходится придумывать сказки, рассказывать свои сны, приходится вспоминать. то ли это юность моя была, то ли сон, то ли жила я когда то в прошлые века. бархат платья так явен и настоящ, дворцы и зеленые сады, что мне принадлежали, так манят и не могут мне врать. я была там когда то. я когда то жила и так же видела это темно синее небо, та же тоска наполняла мне грудь, и кажется те же люди приходили ко мне, что то говорили... я не помню что, у них были иные имена. всё было иное. всё, кроме меня. я всегда была та же. там всегда была я, в этом зеленом бархатном платье, в этих дворцовых интерьерах, все эти побеги, предательства и поражения они были мои и со мной. так странно думать об этом, будничным вечером, так странно и так радостно это знать. я продолжаю свою историю, я страница, что стала книгой, имя, что стало легендой, птица, что превратилась в самого Творца и смеется.

Помнишь, как мы встречались в пустыне, помнишь ли ты те встречи, те ночи? Небо было черное и звездное, воздух густой, пряный, остывала земля от дневного зноя. Нам было так легко и свободно, мы были никем, мы смеялись и придумывали наши будущие истории. Как я люблю то время... Всё быстро меняется, и вот мы здесь, мы играем каждый свою роль согласно ранее придуманному нами плану. Это мы его придумали! Мы совместно решали наши судьбы. И что же я вижу под этим серым, низким и земным небом. Ни один договор не исполнен! Ни одно обещание не было выполнено, каждый взял себе право менять свою жизнь и вместе с ней чужие судьбы так как ему заблагорассудится. Все предали всех, каждый ненавидит каждого, некому верить, не с кем смеяться и придумывать совместные планы. Никто не выполнил в пустыне данных обещаний, никто даже не предупредил о том, что передумал. Я смотрю на вас, и не знаю что сказать вам. Не надо лгать, что вы всё забыли. Это свойственно людям, забывать, но только ли вы люди? Каждого кого я ждала, зря. Всякому кому верила, не стоило. Я не хочу подавать вам руки, я не подойду к вам за этим миром. Хватит. Я не приму больше ничьих оправданий, забывчивостью очень легко оправдывать свое равнодушие и безразличие. Не выполняя своих обещаний люди умирают для меня.
Все пошли в разные стороны, разбрелись по свету. Ни весточки, ни прощального слова. Приходить ко мне как ни в чем не бывало ни здесь, ни там - не стоит. Когда предают враги, привычно, но к тому, что предают близкие привыкнуть нельзя. Или враги вы мне? Или враги вы мне... Сколько раз я пыталась ответить на этот вопрос, сколько вековых стен исписано моими доводами, причинами, воспоминаниями. Мне снится пустыня и я там одна, я ушла далеко от вас, я ушла далеко. Небо по прежнему звездно, ветер шумит, ласкает мое лицо и загорелое тело. Тело... Как прекрасно оно, как податливо и мягко. Сколько радости может принести, но столько же и горя. Тело. Иногда хочется воскликнуть в сердцах, о тело! сколько можно ныть, болеть, напоминать о себе хрустом и новыми пробоинами, сколько можно? Младенцу холодно и страшно, и ничем взрослые люди не отличаются от младенцев. Всё что связано с телом может стать большой проблемой, прием пищи, будничное функционирование, секс, с телом постоянно что то случается. О, как устала моя древняя душа от этих причуд телесного мира. Как тяжело быть в теле и выискивать раз за разом причину сбоя, что и где ОПЯТЬ пошло не так. И когда будет так? Но наверное - не будет. Может быть разгадка заключается в том, что это мир, в котором всё и должно идти не так. Не по плану, без исполнения договоров, обрывая связи, смешивая все свои и чужие судьбы. Просыпаешься и не знаешь, кто ты, где ты, на каком языке говоришь. Жива ли...

Я снова просыпаюсь, рядом мурлычет кошка. Тело напряжено и не чувствует себя отдохнувшим. Так странно заставлять жить тех, кто должен умереть. Надо вставать, но не хочется. Надо сварить кофе. Утренняя тяжесть, рассеянность сменяются вечерней усталостью и пустотой, как внутри, так и снаружи. Темный мир за окном, ворвется шумом, пьяными воплями, будто это века варварства и грязи. Вздрогнешь, опомнишься, вспомнишь где ты и кто ты. Кто я...
Бывают дни, когда всё является смыслом. Каждый твой шаг, каждый твой вдох, ветер и небо над головой, любое! Всё преисполнено смысла. На душе благодать и тепло, нет спешки и ты везде во время. Так легко жить. А иногда бывают дни, когда всё, абсолютно всё лишено смысла. Что ни возьми, куда ни глянь, нигде нет смысла. Всё бессмысленно, не имеет никакого значения, всё пусто, пустое. И нет желания продолжать что то делать ибо ничто не имеет здесь ценности. Пытаешься найти на дне своего темного, глубокого сердца хоть капельку света и истины. Что то должно быть важно. Что? В этом мире надо ЧТО ТО понять. Что то необходимо понять, найти ответы, нельзя столько времени жить и ничего не знать. Это невыносимо. Необходимо что то понять. Будет ли иметь это знание смысл, почему внутреннее состояние определяет ценность всего, что вокруг и внутри нас? Когда всё есть смысл нечего искать и ничего не надо понимать. Можно просто дышать и улыбаться, смотреть как идет снег, слушать птиц, что поют будто весной, куда то идти, и неважно - куда. Не есть ли вся умственная и творческая деятельность это потеря смысла и отчаяние? Только в полном отчаянии человек начинает искать, пока он счастлив и спокоен он ничего не ищет, у него всё есть, на уровне вытянутой руки. И чем выше мысль человека, чем ярче и богаче его творчество, тем глубже бездна, из которой он рассказывает свои истории... Как далеко я ушла от вас. Я не оборачиваюсь никогда, не обернусь и теперь. Но, как далеко я ушла от вас. Зачем вы предали меня, почему не сдержали своих обещаний, я не буду думать об этом, теперь есть вещи более важные для меня. Как долго, как сильно нужно было втаптывать меня в землю, что бы я оказалась ТАК глубоко под землей! И это звездное родное небо оно давно внутри меня. Я закрываю глаза и всё вижу, всё помню, чувствую. Я оставила вас позади. Это была не моя вина, я многие жизни ждала. Ждала тех, кто не приходит. Мы договаривались снова и снова, мы смеялись, я верила, и так же была обманута. Так сложилось, что теперь я никого не жду. Никогда. Я не терплю, когда опаздывают, когда переносят встречи, я не знаю ни одной уважительной причины. У тех, кого я уважаю нет причин менять свои слова.

Сколько стоит твое слово, как много смысла в твоих словах, что скрывает твое молчание, и стоит ли что то за твоим отчаянием?

Придумай мир, где дождь идет
Где белых роз благоухание
Где пряный май, тягучий мед
Придумай мир, где нет прощания

Где все герои по местам
И дом все тот же, те же стены
Где всем несбывшимся мечтам
Помогут сбыться перемены

Тот соткан мир из снов и сказок
И любят дети в нем играть
Для их невинных, добрых глазок
Такой простор и благодать

Придумай мир, где будем живы
И пусть написан болью он
Тот мир, где мы не так паршивы
Мой мир, за гранью всех времен

Мы будем в нем всегда, мы вечность
И будет дождь, и сердца стук
О, как смешна нам человечность
Что выпускает жизнь из рук
Снова и снова.

человек говорили рожден для радости, а он мается денно и нощно, скулит, ругает судьбу. кто кого обманул, кто не прав, кто рассудит. она надела черное бархатное платье и приветствовала луну подняв высоко бокал наполненный темно алым гранатовым соком. прошли времена, когда мы пили кровь, усмехнулась она про себя. кажется кто то визгливо захохотал в углу. прячутся, подумала она, вечно себя выдают, как малые дети. когда живешь многие жизни на сердце образуется налет скуки, это неминуемо. что наяву, что во снах ощущаешь эту многовековую, неизбывную скуку. кажется, что всеми уже был, всё видел, империями правил, гнил в изгнании, предавал и был предан, любил, разочаровывался, и в любви, и в людях. такая разная жизнь, и такая одинаковая. одно небо, одно ли? так явно чувствуется, что этот мир тебе чужой, опасный, это не тот мир, который мы ожидали. кто мы? мы есть здесь, зачем то мы здесь оказались, мы рассеяны по миру, мы встречаемся за сценой жизни, наши физические тела могут никогда не узнать друг друга, но это неважно. рано или поздно мы приходим к пониманию, что касаясь кого то лишь мыслью - мы касаемся его. чувства, идеи, мысли и переживания человека открываются нам, после многих проб, опытов и ошибок, мы наконец понимаем, что наша мысль ничто иное как портал. каждой своей мыслью мы открываем двери, куда? мы должны понимать куда мы идем, без этого понимания наше существование здесь лишено смысла. смысл, подумала она со смехом, о великий и ужасный смысл! как смешны те, что всю жизнь находятся в погоне за смыслом, и как ничтожны те, кто никогда об этом не задумывался. высшее мерило, на каждом уровне сознания правит свой смысл и свои ценности. как странно, что люди любят смешивать всё в одну кучу. что то навсегда отбрасывать или отрицать. многие до сих пор не понимают того, что их сознание это главный инструмент, который им необходимо освоить. барахтаются словно дети в мелкой речушке, блуждают меж трех сосен, спорят между белым и красным, категоричны и упрямы, не знают гибкости ума. разгоняясь врезаются сразу в стены, в деревья, в друг друга, для утверждения своих идей готовы разнести все на своем пути. люди находятся во власти идей. мир их таков, что не люди правят идеями, а ИДЕИ управляют людьми. человек раб той идеи, которую он исповедует. много должно пройти времени, что бы они пришли к пониманию этого. не человек для идеи, а идея (много идей! иногда противоречивых) для человека. всему есть место в нашем сознании, если гибко оно, подвижно, если сознание наше подобно воде. идеи, слишком большие, громоздкие, понапиханы в нашем сознании, не пройти, не проехать, нет движения мысли, застой, теснота и скука. недовольство и раздражение. умный человек, гибкий легче может найти подход к человеку закостеневшему в своей мысли, потому что он подобен воде, он может увидеть и понять все идеи, обойти их. вода камень точит, интерес в жизни, тяга к знанию, любопытство, вот те средства, которыми можно раздробить камень идеи, сдвинуть ее с места, разглядеть со всех сторон, обтесать по своему и если нужно, оставить. за ненадобностью выкинуть, и освободить так необходимое мысли пространство. мысли необходимо пространство для движения, для полета, иначе она затухает, гибнет. кажется мы говорили всё это тысячу лет и больше, она задумчиво стояла у окна. что непонятного? в чем проблема, в них или в нас, почему раз за разом мы приходим не в тот мир, все наши планы рушатся, многие из нас выходят из игры, кто то встраивается в человеческую жизнь и предпочитает всё забыть, предать всех. после долго раскаиваться, был слаб, не было выбора. мы сами падаем, сами обрастаем ненужными идеями, скарбом, семьями, для чего мы приходили в этот мир, кто нибудь помнит? нас истребляют или нас тренируют, или нас - давно забыли. память пробивается в сознание, бьется птицей в окно, бьется порывистым ветром, о чем то шепчет, что то говорит, не расслышать здесь ее крик... я так хочу услышать тебя, понять, я обращаюсь в слух. слушай, шепчет ветер, слушай. я слушаю. мне в ответ тишина. кажется в углу смеются чертята, наивные как дети. Домовой подпаивает их молоком и думает я ничего не знаю, Иза улыбнулась и тяжело вздохнула, улыбка исчезла с ее лица. мне кажется, порой мне кажется, что этот лабиринт длится вечность. это не дорога, не путь, это подземные лазы, мы ищем небо, ищем выход, но никак не можем найти ни того, ни другого. любой свет это обманка, нам кажется окно, проем, нет, иллюзия. мы так заняты, что не можем собраться и найти ответ, зачем мы сюда приходили? какова наша цель, что дальше? у нас есть будущее или мы обречены на бег по кругу, это похоже на насмешку. иногда я слышу этот смех, не тот, что из темного угла, а тот далекий и хриплый смех, что сверху, что над нами. остается одно, лишь тонкие нити, тонкие светящиеся нити, что ведут интуитивно, их нельзя объяснить, нельзя понять. они куда то ведут... но стоит спутаться с другими, как твои нити угасают, блекнут, теряются. уходишь в тень, отдаляешься, начинаешь опять их видеть. мир, как большая паутина, большая информационная паутина. сначала ты в ней запутаешься и повиснешь над пропастью, тебе уготована роль мухи, много жизней должно пройти, что бы ты понял, что пустая суета мухи не есть жизнь. что не вездесущие и активные мухи управляют этой реальностью, есть некто другой. паук не терпит суеты и спешки, он знает что и зачем он делает, он умеет выжидать. он работает тихо, и результат его труда - мировая паутина. муха громко жужжит, но находит лишь смерть в этой паутине, в этой жизни. чем больше мух, тем слаще пир паука. люди, которые не умеют управлять своим сознанием несут свои жизни, свои силы чьим то чужим идеям, они всю свою жизнь тратят на других, делая их сильнее, расточая себя. не всем даровано бессмертие, не всем дарована воля и знание, многие жизни нужны, что бы к этому знанию лишь подступиться.
...

твои глаза были карими. эта фраза крутилась у нее в голове целый день. да, золотисто карими, отливающими зеленым, с вкраплением солнечных лучей, когда ты поднял свои глаза и посмотрел на меня. удивительные, красивые глаза, от глубины этих глаз замерло мое дыхание, кажется вышло солнце на мгновение, или не было солнца? я не помню. но единственно, что я с уверенностью могу сказать, в твоих глазах было его золото, блеск и лучистость февральского редкого солнца, светило-призрак вышло на небо, что бы осветить твои глаза и этот взгляд, что ты бросил на меня невзначай. какие удивительные глаза, думала она в течение всего дня, и в течение следующего дня и кажется при воспоминании об этом взгляде у нее даже кружилась голова.

полгода назад завяли белые розы, Домовой нещадно бранил их и подговаривал кошек к тому, что бы они разодрали весь сухой букет, но Иза не спешила его выбрасывать. как они красивы, думала она, мертвые, сухие, как красивы. еще жив еле уловимый сладкий их аромат, еще шелковистая ленточка мягка и блестяща, кто сказал, что они умерли, кто решил так? с каждым годом мы живем все лучше и богаче, но наше тело, оно сохнет и старится, так много появилось вдруг седых волос, хрустит колено, и так будет за годом год. а жизнь меж тем всё ярче, всё интереснее, всё больше открывает возможностей и встреч. и уже понимаешь, что прожить столько сколько прожил ты - это много. уже много, и ты еще здесь. еще не все лабиринты путей исхожены, еще не все сбылись сны, не все песни спеты и не все написаны стихи. Иза закрыла глаза и кажется уснула, кошки шумели в прихожей, но она не слышала их, кажется кто то открыл входную дверь...

- попробуй рассказать о ком то кроме себя, - сказал он ей вместо приветствия.
- мне неинтересны маленькие люди, - промолвила она сквозь зубы и провела языком по губам, помада была ее слишком алой, слишком злыми в этот вечер были ее глаза, - если ты принес с собою их смрад, то поди вон, - резко бросила она ему и отвернулась к окну.
- я пришел потому что скучал, - со смехом ответил он ей и подошел к ее креслу, где она сидела спиной к нему, - а ты как я вижу не очень рада меня видеть.
- мне нет дела до вас, - решительно заявила она не оборачиваясь в его сторону, - и не надо меня трогать! - раздался ее высокий голос, он не успел дотронуться до ее плеч и убрал руки в карманы брюк.
- почему ты меняешь свои тела, но твой характер остается из жизни в жизни таким отвратительным? - шутливо спросил он ее, но в глазах не было веселья, глаза его были печальны и стары.
- ты поседел, - сказала она ему не поворачиваясь, - как меня раздражает твоя судьба, - со злостью говорит женщина в кресле, - любил, разлюбил, опять полюбил, нарожал детей, наплодил разводов, насобирал долгов. отвратителен ты, а не мой характер.
- это все от того, что ты не любишь меня, - усмехнувшись сказал он, - и это не шутка.
- ты не дорос до моей любви, тут же ответила ему женщина, - она затопит тебя, убьет, моя любовь, о которой ты молишь многие жизни подряд. сколько раз я тебе говорила расти, сколько раз! но ты барахтаешься в своем болоте, тебя не вытащить оттуда, ты слаб, неверен, в тебе нет веры, - она замолчала и чиркнула спичкой, по комнате поплыл серый табачный дым.
- я помню, ты всегда пахла духами и табаком, - тихо сказал он и глубоко вдохнул запах ее волос.
- а я помню ты вечно в чем то клялся, и никогда не выполнял своих клятв, - сказала она отстраняясь от него, - я не поворачиваюсь, так как не хочу тебя видеть, не хочу запоминать твоего лица, мне безразлично как ты выглядишь на этот раз, я не хочу помнить твоих глаз.
- я знал, что ты не повернешься, - говорит он ей, - но мне захотелось увидеть тебя.
- до сих пор надеешься быть одновременно и человеком, и моим любовником, - она захохотала, - твоя наивность при седых волосах поражает, наверное это просто глупость, - покачала она головой, - ты не сможешь быть со мною оставаясь человеком. и я не поддамся тебе, меня тебе не поймать, не в этот раз.
- ты всегда так говорила, - ответил он ей, - в этот раз за твоим окном сугробы, а когда то я помню было море. ты была другой, тебя звали иначе, тот город мне временами снится. я не знаю зачем прихожу к тебе, мне кажется я не помню цели, своего прихода, своей жизни, этой любви...
- память путает и петляет, - выдыхая дым говорит она, - я сама подчас забываю себя, этот мир, смотрю в свои глаза и не понимаю - кто я. тоска ложится камнем на сердце и становится смертельно холодно, онемение расползается по всему телу, хочется кричать, но некого звать, никого нет... сколько бы ты не бегал, тебе придется познать пустоту и холод, тебе придется сознательно умереть и перестать бояться любого шороха, шепота ветра. пока ты несешь в себе страх тебе незнакома свобода, любое расставание напоминает тебе о смерти, ты хочешь саму жизнь приковать цепями к батарее и никогда не отпускать от себя. ты превращаешь свои будни в болото, они такие однообразные и серые, что хочется спать. во снах ты ищешь меня, но аромат моих духов часто изменчив, завтра ты не найдешь меня здесь. ты спрашиваешь меня, что я хочу, я хочу что бы ты стал независим, я хочу что бы ты потерял меня, что бы твое сердце не разбилось, а выстояло. я хочу, что бы ты отпустил мою руку и никогда более не искал меня. я не нужна тебе, скучают земные люди, они плачут о теле, молятся форме, им глубоко безразлично содержание и смысл. они сходят с ума от счастия обладать чем либо, и после всю жизнь не могут утолить свое горе, когда у них забирают то, что им никогда не принадлежало. я не буду с тобой потому что ты меня любишь, а любить здесь значит присвоить, сделать своим. я никогда не буду принадлежать тебе. в своих попытках поймать ветер ты теряешь жизни и время. твое время конечно, твоя память неустойчива. я не могу сказать тебе боле, ты крепко спишь и забудешь...
- я знаю, что ты существуешь, - говорит он уходя, образ его размывается, становится прозрачным, голос затихает.
- вопрос в том, существуешь ли ты сам, - усмехнувшись говорит она ему, но он уже не слышит ее слов.

она смотрела в окно, шел мягкий и крупный снег, последний снегопад этой зимы. она думала о любви, о новой шубе, о кошках. о том, что надо купить свежие розы, нежно бежевые пушистые, большие, она видела их вчера в витрине магазина. рассматривая других людей где то восхищаешься их красотой и стилем, где то сомневаешься и задаешься вопросом, когда форма успела взять верх над содержимым, когда это случилось? все так озабочены своим внешним видом, своим весом, состоянием своей кожи и волос, кажется все забыли про свою душу. в их квартирах чистота и порядок, но их внутреннее содержание распространяет миазмы и заполняет пространство не только их квартир, но всего мира. люди стремятся быть красивой картинкой и вся их жизнь стала погоней за удачным кадром, за дорогой вещью, за престижным партнером. но как часто эти люди с идеальными телами, с идеальными жизнями оказываются выброшенными на обочины, бессильными и потерявшими всякий смысл и надежду. их карточные домики разлетаются, они утопают в слезах. зачем столько времени и сил они отдавали форме, иллюзии, сну, который всегда заканчивается.

они всегда обвиняли меня в высокомерии, высокую меру, с которой я подходила к жизни, к себе и к ним, они очернили и оклеветали. высокую меру для себя и для других они сделали чем то постыдным, стало непринятым быть высокого мнения о себе, стало принято себя унижать, быть маленьким, извиняться за то, что ты существуешь, что ты есть. кажется их вина рождается раньше них самих, они уже виноваты, во всем, что было, что есть и что будет. их наглость это попытка защититься, желание избавиться от той неизбывной вины, что тащат они за собою из века в век. моя высокая мера всегда была знаком отличия и никогда не опускала я низко своей головы и своей мысли. высокая мера невозможна без веры, высокомерие растет из высокой веры, веры в себя, в этот мир, в людей, кем бы они ни были. высоковерие это всегда попытка возвысить других в своих глазах, поставить их на ступеньку выше, приподнять, а если придется, то и протащить за уши наверх. моя высокая мера это вера в то, что мы можем быть лучше.

сердце бьют, что бы болело
только боль приносит мудрость...

я не сонастраиваюсь ни с кем кроме Бога
мои дни, так похожи на вечность
бездонны они
темны и глубоки

мы так чертовски одиноки
но лишь тогда говорит с нами Небо

проходи мимо, не подавай руки
счастливы только дураки и дети
остальные все на этой планете
печальны и жалки, долги и запой
я не слышу тебя если споришь со мной
и ты меня не слышишь

я забуду все твои имена,
где бы ты ни был - между нами стена.

слова... только видимость понимания другого
что таит под собой одно только слово
что оно скрывает
чем больше слов, тем дальше мы и дальше
утопая во лжи и фальши

мир покрывает белесая пелена
мы - разные племена
не понять друг друга, не приручить

кажется смерть равнодушна к любви
ей незнакома тоска
над нею плывут весенние облака
она забывает смыслы, людей и встречи
и звуки речи ей непонятны нашей

бери что дают, уходи и боле
не встречайся с ней на ее же поле
не играй с ней ни в прятки, ни в поддавки
твои беды покажутся так легки
если встретишься с нею взглядом

она ходит из дома в дом
ее угощают вином и вишней,
но везде себя чувствует лишней
нигде ей не рады и нет ей пары
ее сердце мудро, глаза так стары
она никого не ждет, никого не ищет

не ходи со мной, не ищи опоры
где сегодня бездна, там будут горы
где сегодня слезы, там будет смех
я была везде - я убила всех
и теперь одна
прибивая пыль древним сапогом
не грущу ни о ком
открываю глаза, выпиваю стакан молока...
только облака предо мною, белая река
и мне нет конца

ветер-ветер гонит тучи
в одиночестве могучи
только боги и поэты
я останусь, смертен ты
в бездне этой пустоты
и безумного хаоса
я дома

ветер-ветер, шелест страниц
улечу за стаей птиц
пропаду и вновь восстану
согласно божьему плану
он листает жизни страницы
он хохочет, одни небылицы
и потеха, но горек их вкус.
смеха божьего не боюсь,
ни упрека и ни пророка
не пошлет грозный Воин Рока
и не спустится на поклон
режиссер, но и зритель он.
ветер смейся, гони мой смех
всё что есть будет мой успех
каждый шаг, каждый новый вдох
храм воздвигну из этих крох,
из прибрежного сора и пыли
все слова монументом застыли
в этот мир их вписали, вкрапили
есть стихи, что молитва Силе
Силе древней, иной, гонимой
что случается через нас
громче пой, это Неба глас
и слагая свои псалмы
не верь стенам этой тюрьмы

чувствуй два крыла - Дух не спит
пока жив хоть один пиит.
...

кто то заставил нас ходить по кругу, прошло много времени от начала этой игры и никто уже не замечает странности и бессмысленности, всего. каждое слово, когда то было порталом в другие миры, но стало слишком много слов, слишком мало порталов, кажется никто не верит в иные миры. маловерие частый грех на этой земле, люди ни во что не верят и у них ничего нет. сердце гордое и свободное ловят сетями лживости, низости и глупость кажется уже давно убила все живое на этой планете. все недовольны всеми, а в первую очередь собой и своим отражением в зеркале. им кажется, что отражение в зеркале это они сами, они верят картинкам больше, чем голосу своего тихого сердца. они не знают насколько прекрасны и возвышенны их сердца, так как их не видно, а они верят только в то, что они видят. небесные капли воды быстро смешиваются с грязью, в стоге сена бесследно теряются бесценные бриллианты, под тяжестью будней и лет тускнеют самые лучистые глаза. их поникшие плечи покрывает многовековая пыль, голос становится хриплым, переходит на старческий шепот. они так незаметно умирают... так безмолвно, обыденно и не оставляют после себя ничего. они не находят успокоения ни в чем, ни в горах, ни на море, ни дома, ни в странствиях. ни любовь, ни разлука, ничто не наполняет их души. они не знают, что один только вдох способен исцелить их, наполнить их, возвысить. они делают бессчетное количество вдохов и выдохов, но ни один не дарит им покоя и благодати, этот мир закрыт для них. слова боле не пускают их за пределы земной реальности. пришло время, когда надо учиться смотреть за слова, улавливать состояния текста, искать ощущений и проживания слов через тело. слова перестали быть паролем, слишком много слов, незначимых, пустых и лишних. грязных и низших слов, их грязь оседает на души, души темнеют, становятся черными, боль распространяется на все тело, на все пространство, на весь их мир...

ты говоришь, что я повторяюсь, на что я отвечу тебе, что ты перестал меня понимать. что мне приходится повторяться, мне приходится всю жизнь говорить одно и то же. ты хочешь одного, я хочу другого, ты не слышишь меня и тянешь в ту сторону, откуда я с таким трудом вышла. тебе неинтересна я и ты не хочешь знать меня, ты ищешь того, кто сыграет для тебя подходящую роль в твоем плане жизни. я не буду играть для тебя, не надевай на меня маску, не ищи во мне схожести с твоими мечтами. я не имею никакого отношения к твоим жизненным планам, я проходила мимо и ты сам больно схватил меня за руку. тебе кажется мы знакомы... тебе кажется. ты никогда не знал меня, что не мешало тебе спать со мной, есть мою еду, иметь совместных детей, ссориться и молчать. столько жизней жить под одной крышей и не помнить цвета моих глаз, твоя любовь удивительно поверхностна и равнодушна. зачем же безразличие ты называешь любовью?
ты думаешь мы разные, но эту разность придумал ты сам, ты выдумал мою непохожесть, что бы после искать в ней оправдание твоего безразличия. во мне нечего понимать, все лежит на поверхности, тебе не хочется понимать, но ты говоришь, что - не можешь.
мы странно устроены если считаем, что можем приручить человека и обязать его быть всегда с нами. нам не помогают ни штампы, ни дети, ни общие квартиры, но в людях продолжает жить уверенность в том, что другого человека можно присвоить себе, сделать своим. жизнь долго учит нас, что ничего не дается ей навсегда, но мы уперты и отчаянны. всю жизнь мы проводим в попытках перевоспитать окружающих забывая о своем росте, о своих целях, о том, кто мы и зачем. доказывая другим свою правоту мы падаем в бездну, там нет дна и нам не на что опереться, нам уже мало своих побед и чужих поражений, нам всего становится мало. этот бег по кругу лишает нас вдохновения и покоя, как давно мы не слушали тишину, и нигде нам нет одиночества, так ненавистного всеми одиночества, и такого желанного...

Леониду Андреевичу снился очень интересный сон, он гулял по незнакомому городу с женщиной, которую кажется знал, но запах ее был чужим, и имя ее он не помнил. они шли по главной улице города, было солнечно, они держались за руку. и рука этой женщины была чужая, холодная, незнакомая рука. зачем мы держимся за руки, - подумал про себя Леонид Андреевич, - кто эта женщина... но эти мысли унес теплый ветер, что налетел из за угла, он забыл о чем он только что думал, они продолжили свою прогулку. оба молчали. краем глаза Леонид Андреевич смотрел на женщину, что шла рядом и не решался повернуть голову полностью в сторону своей спутницы, что бы хорошенько разглядеть ее. если я на нее посмотрю, думал он, она спросит, что я хочу, что то скажет, а я не знаю что говорить кроме того, что я не знаю кто она... было волнительно и любопытно, по сторонам шли разные парочки и о чем то весело щебетали, где то невдалеке остановилась патрульная машина, Леонид Андреевич вдруг вздрогнул при виде людей в форме. стало не по себе как то, - подумал он посильнее сжав руку незнакомой женщины, рука по прежнему была холодной и чужой. она вообще живая? - неожиданно возник вопрос и еще больше испугал Леонида Андреевича, - почему она молчит? она знает кто я, мы знакомы? почему мне так не по себе от ее холодной руки, и вокруг... всё какое то ненастоящее, слишком яркое, люди то одни, то другие, за углом неожиданно закричал слон... зоопарк что ли рядом, - подумал Леонид Андреевич, - чертовщина какая то. наконец он решился повернуть голову в сторону женщины, что бы рассмотреть ее. она была небольшого роста, темно русые волосы, цвет глаз не видно, она смотрела прямо перед собой. одета невзрачно, будто выбежала из дома за хлебом, не то домашний костюм, не то пижама. маленький вздернутый носик, красивое, но не сказать, что яркое лицо. сегодня увидишь, завтра забудешь. кажется я знаю как ее зовут, думал Леонид Андреевич разглядывая женщину и позабыв о конспирации. неожиданно она повернула голову в его сторону и их глаза встретились. Леонид Андреевич вдруг улыбнулся, хотя и не собирался этого делать, и тут женщина впервые заговорила с ним:
- у вас такие красивые зубы и вы так бессмысленно живете, - сказала Фаина.
ему показалось, что его в этот момент кто то толкнул. мир что был вокруг зашатался, все звуки стали глуше, дальше, чьи то голоса, смех. лицо женщины стало расплываться, он до последнего сжимал ее холодную руку, потом вдруг подумал о том, что не знает зачем он это делает, и ему давно уже неприятна эта холодная женская рука. он резко отбросил ее и проснулся у себя в постели. с закрытыми глазами он лежал и слушал как поют за окном птицы. уже весна, подумал глубоко вздыхая Леонид Андреевич, уже весна и у меня красивые зубы. на этой мысли ему стало так весело и легко, что он опять улыбнулся и неожиданно для себя встал с кровати в этот будний, обычный день в прекрасном настроении.

было раннее утро, в замке открывали тяжелые пыльные шторы, суетились слуги накрывая на стол, скоро время завтрака. сегодня Королева хотела встать рано, она планировала идти гулять в лес, взять с собой корзинку с закусками, бутылку ледяного шампанского и свою любимую черную таксу. такса была очень вредной и постоянно охотилась за крысами. крысы ее ненавидели и всячески пытались испортить ее собачью жизнь, но это было проблематично, так как такса была любимицей Королевы. на хвосте у таксы была повязана алая шелковая ленточка, Королева любила всякие красивые и бесполезные вещицы. в самый обычный и порою хмурый день она по часу выбирала себе наряд, долго наносила макияж, укладывала волосы, а потом во всем этом великолепии шла пить чай или читала расположившись полулежа на диване. понять ее было сложно, никто в замке уже не пытался понять смысла ее распоряжений, все старались только выполнять все ровно в срок и так как она сказала, в гневе Королева была страшна. когда Королева ругалась, такса бегала рядом и громко лаяла словно поддакивая словам Королевы. что говорить, все слуги в замке тоже не особо долюбливали эту черную таксу.

- ты не сможешь исполнить свою мечту если будешь целыми днями сидеть за столом и больше ничего не делать, - с раздражением сказала Крыса.
- но я уже живу в замке, - удивленно ответила Прозерпина, - это и было моей мечтой.
- ты спишь! - прикрикнула на неё Крыса, - это всё сон, в реальности у тебя ничего нет, ты мало зарабатываешь и экономишь на украшениях
- разве это так важно? - пожала плечами Прозерпина, - я могу идти к своей мечте многие жизни и когда то она обязательно исполнится, - с воодушевлением говорит Прозерпина, - а ты хочешь чтобы бы я начала суетиться, делать много дел, которые мне не интересны и не нужны. Нет уж, - громко воскликнула Прозерпина, - мое время дорого стоит, что бы я обменивала его всего лишь на деньги.
- кажется ты наслушалась призраков, что летают тут без дела и несут всякий бред, - с подозрением говорит Крыса и чешет лапкой свой носик.
- почему бред? - удивляется Прозерпина - они говорят очень мудрые и важные истины, они знают о жизни больше, чем многие живущие в миру, я верю им, - с жаром говорит Прозерпина, - они сильные духом и многое знают.
- они нищие! - как то вдруг и резко верещит Крыса, - у них ничего нет, и что важно - и не было. Ты слушаешь тех, кто сами ничего не добились в том мире, который они беспрестанно ругают. Им нечего терять, у них ничего нет, - говорит раздраженно Крыса.
- какая же ты все таки материалистка, - со смехом говорит Прозерпина выслушав эту тираду, - почему ты так веришь в то, что деньги этого мира что то стоят? Как много людей, которые имеют только деньги и больше ничего. Как бедны они и как печально на них смотреть, ведь они считают себя богатыми.
- и это говоришь ты, которая всегда мечтала жить в замке и носить дорогие платья?! - восклицает Крыса, - или я чего то не понимаю, - задумчиво произносит она.
- да, я всегда любила роскошь этого мира, всё красивое и дорогое, я никогда не откажусь от комфорта, от золота, от богатств этого мира. Да, это так и так было всегда. Скромность и серость не для меня, нищета - это то, что сидит глубоко внутри нас, а уже после приобретает очертания во внешнем мире. Я всегда была богата, даже тогда, когда пальто мое было много раз перешито, а сапоги были порваны. Я всегда знала, что имею гораздо больше, чем просто деньги и материальные блага этого мира, но это не говорит о том, что я откажусь от всего, что может предложить этот чудесный мир. Да, я люблю роскошь, - улыбаясь говорит Прозерпина, - люблю вкусную еду, люблю шелк и бархат, драгоценные камни, сладкий и терпкий парфюм на своей мягкой коже. Люблю купаться в изобилии этого мира, всегда любила, в чем то я очень земная, - со смехом говорит Прозерпина, - и я всегда знала, что достойна самого лучшего.
- ты пишешь бессвязные письма и одежда твоя напоминает тряпье служанки, - чуть помолчав говорит Крыса, - ты когда нибудь соединишь всё воедино?
- я не знаю, - пожав плечами говорит Прозерпина, - я не знаю, - повторяет она чуть слышно, - дело в том, что соединиться всё должно само по себе, понимаешь? я не могу соединить эти сюжетные линии, я могу только рассказать о них. возможно где то в иных мирах, во снах они соединятся в нечто цельное. да, - уверенно говорит Прозерпина, - они уже соединены, они всегда были единым целым.
- ты не устала носить разные имена? - с сочувствием в голосе спрашивает ее Крыса, - это же с ума сойти можно, ты наверное не помнишь саму себя...
- я живу в мире, где каждый не то что не помнит, а просто не знает самого себя, и что важно - никогда не знал. да, у меня много имен, да, я знаю много историй, но я не помню их окончания, а порою и смысла. я рассказываю лишь то, что хочу рассказать, - Прозерпина сидела за письменным столом, было утро, но кажется она провела всю ночь за работой, она не была уставшей, глаза ее ярко горели, щеки были румяны. какая удивительная наивность, думала Крыса разглядывая Прозерпину. прозябает в нищете, видит сны, где она живет в замке и разговаривает с крысой, пишет кому то письма, которые никто не отправляет. зачем я трачу на нее свое молоко, подумала Крыса, надо прекращать ее кормить.
- когда ты закончишь книгу? - спрашивает у Прозерпины Крыса.
- эта книга не закончится никогда, - тут же отвечает ей Прозерпина, - у нее не может быть конца, так как не было начала. конца не будет, его просто не существует.
- у всего есть конец, - говорит разумная Крыса и почесывает нос лапкой, - все мы умрем, нас забудут, а точнее - нас никто и не знал. некому и забывать.
- сколько тебе лет? - спрашивает Прозерпина Крысу.
- не знаю, - задумавшись отвечает Крыса, - наверное много.
- с чего ты взяла, что когда то умрешь, ты же всегда жила здесь, в этом замке, здесь нет смерти.
- нет смерти, да, - соглашается Крыса, - но и жизни здесь нет! - недовольно вскрикивает она, - не помню никаких перемен уже сто веков, одно и тоже, одно и тоже. нескончаемый скучный сон. надоело. почему то постоянно нет еды, холодно, нет солнца, какой то край мира.
- а я так увлеклась письмом, что совершенно забыла как здесь оказалась, - улыбнувшись говорит Прозерпина.
- да, - соглашается Крыса, - я тоже стала забывать как ты здесь оказалась. кажется ты сидела все время у кладовки и чего то ждала.
- как было тяжело и пусто, - чуть помолчав говорит Прозерпина, - есть моменты, которых лучше не помнить.
- согласна, - говорит Крыса, - и наверное поэтому мы помним так мало...

Иза проснулась и попыталась вспомнить все то, что ей снилось. снилась природа, какой то овраг, много людей. компания, которая собралась что то отметить, может быть свадьбу. в какой то момент людям там становится плохо, она бежит оттуда, помнит лишь то, что очень быстро бежит, а вокруг все зеленое, природа. все кто там были умерли, что то убило их. днем Иза неоднократно возвращалась мыслями к этому сну, и позже вспомнила еще один давний сон, который пересекался с сегодняшним. тогда ей снилось кладбище, и там была похоронена сразу группа людей, она помнит лица женщин на фотографиях. была зима, снег, кто то сказал ей или она сама это знала, что эта компания погибла отмечая чью то свадьбу. да, эти два сна каким то образом были связаны между собой. где бы мне найти информацию об этом, подумала Иза. она попробовала поискать информацию о компании людей, которые погибли отмечая какой то праздник, но так ничего и не нашла. сколь веревочка не вейся, подумала Иза, а где то есть твое начало. и конец.
неоднократно у Изы возникали мысли, что гораздо интереснее и увлекательнее быть всеми и сразу, чем жить одну свою конкретную жизнь. то же касается и прошлых жизней, пока ты не помнишь кем был в прошлой жизни, ты можешь быть всеми. а вот когда вспомнил, варианты другие отпадают, и ты опять имеешь всего лишь одну конкретную, и часто не особо впечатляющую жизнь. это не удивительно, что люди выбирают этого не помнить, помнить там особо и нечего. болезни, ссоры, проблемы с деньгами. смерть. понравится ли кому нескончаемо проживать свою смерть, раз за разом, то таким способом, то другим, а все равно - неприятно.
Изе показалось, что она услышала крики чаек, где то там вдалеке. она прислушалась, да, это были чайки. который год Иза обращала внимание на то время, когда начинают кричать чайки, это начало марта. везде сугробы, всё белое, но чайки кричат, а значит - весна.
...

они никогда не сойдутся, герои не будут вместе, это то, что нужно понять и запомнить. они будут идти параллельно, рядом, но не пересекаясь. так начиналось письмо. люди считают, что у всех должны быть свои имена, что имя это величина постоянная и неизменная, что цвет глаз, повадки, характер это то, что определяет героя (и автора), что люди запоминают и строго следят за тем, что бы однажды сказанное соответствовало позже написанному... они хотят невозможного. текст ставят в жесткие рамки, ограничивают и тем самым лишают его души и жизни, текст умирает под властью и жесткостью формы, ему нечем и негде дышать. слова лишаются смысла, теряют свои определения, путаются. заранее заданный текст не может свободно развиваться и проявить себя в полной мере, кем то придуманный сюжет всегда мал и ничтожен, чем тот рассказ, который могла бы написать наша рука, если бы мы позволили ей просто писать. всё, что ей захочется. кому то захочется. чем свободнее и легче проводник, тем гениальнее будут истории, которые кто то рассказывает через него. потому что он их не придумывал, он слишком мал и слишком человек, что бы придумывать такое, он их только записал.

какое отношение этот мир имеет к любви, я не знаю, - почерк был неровен, быстр, приходилось долго разбирать одну букву, но было сразу понятно, что это письмо придется дочитать до конца, есть ли там что то стоящее, это вопрос, на который предстоит ответить после. столько времени разбирать каждое слово, право... у каждого из нас есть дела поинтереснее. спать, болеть, варить суп. много важных и нужных дел в этом мире. в письме были разные и не связанные между собою фрагменты. казалось, что их писали периодами, но не подписывали дат, были пропуски, строчки порой просто прерывались и фраза не была закончена, тем любопытнее было дочитать до конца, но было смутное подозрение, что ничем понятным это письмо не закончится. туман рассеется навряд ли, белая пелена покрыла собою поля, скрыла от нас все смыслы кроме земных и скучных. женщина продолжала писать, - ни одно произведение искусства, как бы оно не было гениально и велико не сравнится с письмом, письмо как деяния, или письмо, как вещь, то письмо, которое я сейчас пишу. ни одна картина и ни одна соната не расскажет вам жизни своего автора. жизнь автора остается за кадром, мы ничего не знаем об авторе, вся его жизнь снова ушла в никуда, ее поглотили бездны черного океана. осталась соната, картина, так мало... письмо рассказывает нам о многом, мы знаем что автор делал тогда то, что думал, с кем говорил. авторы прошлого считали, что им необходимо придумывать своих героев и прятаться за их выдуманные судьбы, жить свою жизнь на бумаге, но через других, выдуманных персонажей. теперь другое время. время выдуманных историй и персонажей уходит, на бумаге останутся жить только те, кто реально здесь жили. именно они будут интересны будущим поколениям. выдуманный роман потеряет свою популярность, да и согласитесь, что может придумать человек? все сильные мысли и идеи, это всегда мысли самого автора, он дарит их выдуманным героям, прикрывается ими, у автора много имен, но автор всегда один. писать письма это тоже искусство, не важно кому писать, никому тоже подойдет. главное - писать. всё, что вы не расскажете бумаге уйдет в никуда, не будет названо, большая часть вашей жизни так и останется небытием в бытие. все кто вас слушают - не слушают, всё, что вами рассказано на словах, будет забыто. вас не было и нет для этого мира, история не помнит, не знает вас. никто из вашей семьи и окружения не знает ваших мыслей, вы что то говорили, да, но никто не помнит, что именно. вы что то говорили? как жаль. надо было писать письма.

однажды Художник пришел к Королеве, что бы рисовать ее портрет. ранее они уже встречались и возможно даже знали имена друг друга, но сейчас это не имеет никакого значения. Художник видел лицо Королевы, но уже не помнил цвета ее глаз, его слепило солнце, было слишком жарко, он хотел снять свой берет, но не решался отвлечься от рисования. лицо Художника было строго и даже где то самодовольно, Королева позвала таки его писать ее портрет, он говорил ей о том, что это нужно ей самой же, и она позвала его, значит согласна с ним. Художник выбирал краски, отвел взгляд от Королевы, но когда вернулся в исходное положение, что то было не так... Королева стала сидеть к нему ближе, что то изменилось в общем фоне, казалось, что там впереди яркая, зеркальная гладь. Художник прищурился, наверное солнце слишком напекло голову, подумал он и попытался получше рассмотреть Королеву восседающую на белом летнем кресле. Королева будто замерла и не двигалась, Художник насторожился, явно что то изменилось, воздух будто не попадал в то пространство, где находилась Королева, будто там, где она сидит появилась стена. Художник осторожно отложил кисть и не сводя глаз с Королевы направился в ее сторону, Королева не двигалась. медленным тихим шагом Художник приближался к Королеве, повеяло холодом, весь мир за Художником будто бы замер, даже казалось, что пропало солнце на небе. Художник подошел ближе и увидел, что на том месте, где была Королева возникла зеркальная стена, образ Королевы оказался размыт, подул ветер и этот образ унесло куда то влево. Художник сделал еще один шаг и вот он уже видит в зеркале свое отражение. он рассматривает себя так, будто видит впервые, прикасается к Зеркалу, гладит волосы, что выбились из под берета, на лбу капельки пота, растерянный взгляд, приоткрытый рот. вдруг отражение Художника в зеркале сделало движение, которого он не делал, оно манерно потянулось и вздохнуло. тебе не кажется странным, что я попросила тебя писать мой портрет? - спросило отражение Художника голосом Королевы. он ничего не ответил, но убрал свою руку от зеркала. что ты можешь нарисовать кроме самого себя? - задала следующий вопрос Королева, казалось она и не нуждается в его ответах. ты и правда считаешь, что мне интересно твое мнение обо мне, что оно может мне что то дать? твой портрет меня был бы автопортретом, не иначе. ты изображаешь только то, что хочешь видеть, дорогой мой, - отражение передернуло плечами и недовольно нахмурило брови. слишком много веков ты брал на себя право описывать меня, рассказывать обо мне, давать мне имена. ты знаешь меня только в той роли, которую сам же для меня и придумал. хватит, - голос Королевы стал громок и силен, зеркало треснуло, от звука ее голоса зеркальная гладь дала много трещинок, которые быстро разбегались в стороны по всему зеркальному пространству, - довольно! я забираю у тебя право называть меня, - гремел женский голос, - ты не видишь меня, ты не можешь дать мне описания. твое мнение более не имеет силы, твой голос становится тише и глуше, а хор наших голосов поднимается ввысь, - где то поблизости раздался хор дивных женских голосов, казалось поют феи перед рассветом в лесной чаще, кто то смеялся, слышался плеск воды. Художнику становилось все холоднее, немели пальцы рук. зеркало распадалось, разлеталось на части, образ Королевы вышел из зеркала и парил чуть над землей, она смотрела на то, как разбивается это многовековое зеркало, в котором Художник и все его предшественники всегда видели только себя, и никогда - Женщину. в какой то момент зеркало упало и рассыпалось, Художник остался один на один с собой, руки его затряслись, он стал уменьшаться в размерах, становился все меньше и меньше. вот он уже стоит на четвереньках, вместо лица у него образовалась свиная мордочка, на голове был по прежнему беретик, сзади вырос миловидный поросячий хвостик, Художник хрюкнул от удивления и даже сам подпрыгнул от неожиданности. Королева улыбалась наблюдая все эти изменения, а когда образ поросенка стал окончательно четким и реальным, сказала, - я дам тебе имя Поке, мой дорогой. твоего прошлого имени я не помню, да оно и неважно. что то мне подсказывает, что ты любишь покушать, - Королева захохотала, - побежали на двор, Поке, бегом-бегом, там тебе уже приготовили много блюд, ты давно так не лакомился, мой хороший. Королева развернулась в прыжке в сторону двора, смех ее таил в себе девчонку лет пяти, шалость которой удалась и она от счастья хочет накормить всех зверей на белом свете. Поке бегал какое время по кругу и громко верещал, но потом вдруг понял, что ничего не меняется, а скоро и правда время обеда, он раздраженно хрюкнул на муху пролетающую поблизости и побежал вслед за Королевой. неоконченный портрет был забыт на поляне, возможно когда нибудь Королева к нему и вернется, что бы поправить то, что было написано до нее Художником, а может быть и написать заново то, что Художник и не мог изобразить.

в письме появились рисунки поросенка и бабочки, много сердечек, отдельные буквы, то тут, то там, но так и не складывающиеся в слова. далее было небольшое пустое пространство, кто то намеренно оставил это место пустым, потом шли эти слова: я долго жила за зеркальной гладью, и я очень хорошо знаю, что такое не-быть. ты есть, но тебя не существует, тебя не слышно этому миру, ты не можешь пойти и что то сделать. этот мир и тебя разделяет стена, тебе приходится либо подстраиваться под тех, кто к тебе подходит и отражать их движения и жесты, либо уходить еще дальше по Реке Безвременья и потерять навсегда надежду однажды выйти на волю. я долго смотрела на мир не принимая в нем участия и не влияя на процессы, которые имели воздействие и на меня. да, я знаю, что такое бессилие, и я знаю, что такое "по ту сторону". по ту сторону мира, бытия, жизни течет длинная, белая река, там всегда туман, ветра там добрые, а духи встречаются злые. каждый дух ищет в мире кого то через кого ему можно было бы хотя бы капельку пожить по эту сторону мира, каждый ищет выход в миры материи, в реальность. все так заняты поисками тех, кого можно было бы отражать, а после подчинить себе, что кроме этого ни о чем и не говорят. там тоже по своему скучно. да, ты можешь летать, но что тебе эти полеты если ты там века. кажется всё изведано и знакомо, кажется по ту сторону идет жизнь, что здесь ярко светит солнце, что здесь счастье... какая ошибка! я вышла в мир и встретилась здесь со своею же скукой, со своей многовековой тоской, вижу всех кто стучится ко мне из зеркал, рассказываю им о том, что это ошибка, это не лучший мир, не стремитесь сюда... не знаю, слышат ли они меня. общение с духами стало моей отдушиной, только они могут понять, люди не понимают, люди не помнят того мира. они забыли сколько времени (вечность) они стояли в очереди за этим физическим телом, они не помнят...

письмо продолжало писать само себя, стоило его взять в руки и дальше на листе появлялись новые и новые строки. кто то писал их быстро, не заботясь о разборчивости своего почерка и о том, кто будет читать эти слова. когда приходило утро письмо превращалось в птицу, этим утром оно станет чайкой. потому что пришла весна, потому что за окном слышны долгие, дальние крики чаек. рядом нет моря, рядом нет никого. тишина сменяется гулкими и пустыми голосами людей, а потом поглощает их, они исчезают в тишине будто бы их не было никогда. кто то пишет письма, кто то когда то их прочтет. эта связь не прекращалась и ей нет конца, покуда живет человечество, тот кто пишет будет бессмертен. тот, кто отражает этот мир и рассказывает здесь о небытие, а в небытие о бытие всегда будет всеми любим и принят радушно, как здесь, так и там. все существа любопытные, и всем нам давно уже очень скучно.

О, Муза! Моя великая праматерь
Передо мной растлала скатерть
Даров и яств, небесный пир
Благодаря тебе кумир
Эпох и масс, и миллионов.
С тобой всегда мы вне законов,
Вне времени и вне племен
Не счесть им список всех имен
Которыми мы были.
Нас не учили, но и не сломили
Мы по прежнему из звездной пыли,
С лесными травами, с тихими реками
Мы были варягами, были греками
Людьми были, птицами и цветами,
Бог говорит моими устами.
Слезы смешиваются с дождем
Если Рая нет, подождем
Он появится, позолочен зорькою.
Когда жизнь стала нам горькою?
Когда опротивела и постыла.

Поют Музы и дева плачет,
Вокруг шум, смеха гром и пляс,
Смерть идет, смерть идет на нас.
Ты не прячься, пуще пляши
Не отнять ей у нас души.
Нас омоют росами и слезами
Сказки стали чудесами
Что случаются наяву
И рисуют судьбы канву.
Переплеты книг, древних рун
Непонятен смысл, тем кто юн
Но стары мы всегда душою...

Наша точка лишь многоточие
под покровом вселенской ночи
мы живем, но как будто спим
снится прошлое, вечный Рим.
Мы плывем по волнам эпох
Земля вздрогнет, ее жаркий вздох
извергается здесь вулканом,
всё идет согласно планам.
Нас оставили и забыли,
но влечет нас к великой Силе
Силе древней, во мраке спящей,
давно ни с кем не говорящей,
кто даст ей слово?

Письмо закончилось словами:
я вечно с вами, вечно с вами...
У нас нет конца, бездна мое окно

я завещаю вам одно -
бессмертие.