Не стряхивайте пепел!

Однажды, лет десять тому назад меня уговорили съездить в город и закодироваться — покончить с курением раз и навсегда. Избавляли от дурной привычки в городском Доме культуры; там же и алкашей лечили, правда отдельно — в потаенном, занавешенном тяжелой бордовой портьерой алькове; нас, курильщиков — в зрительном зале у сцены. После зычного призыва «Сюды иди, товарищ в синих шортах!», я, цепко держась за спинки кресел, направился на зов — в недра полутемного зала. Достигнув первого ряда, присел. В ту же секунду словно из-под земли выпорхнул бледный человек с «чеховской бородкой» и сходу предложил мне «слетать» в табачный киоск за сигаретами. Я немало удивился и сказал: «Паренек, если ты хочешь курить, то у меня есть сигареты, — пол-пачки «Столичных», — и я запросто могу тебя угостить, тем более, что они мне скоро вовсе не понадобятся…» Бородач же ответил, что хоть он и не богач, но сигареты курит всегда свои, куда круче моих «Столичных», а мои ему всего-то и нужны для ритуала отвыкания, и не обязательно дорогие, но чтоб непременно цельной пачкой. Ладно, говорю, цельной, так цельной. «Слетал». Купил курскую «Приму». Без фильтра. Лекарь вынул две сигареты и не церемонясь сунул их мне в рот. Чиркнув зажигалкой, торжественно возгласил: «Перекур! Затянись!» Я привычно набрал в рот дыма, отклеил от сигарет губы и затянулся. Неправильно! — сказали доктора в один голос (их оказалось трое), — затягиваться надобно не вынимая… и как можно глубже. Да пожалуйста, думаю себе, чего тут особенного — с моим-то стажем! Затянулся, как просили и… Товарищи господа, вам приходилось видеть мордашку котенка, нечаянно свалившегося в ледяную воду? Вот наверное примерно так выглядел в тот момент и я. Меня стошнило, я стал остервенело кашлять, чихать и, простите, слишком звучно пукать. Доктора (двое) никак не отреагировали на мой расслабон — и, как и подобает солидным спецам, скрестив руки на груди, стояли поодаль и были спокойны и невозмутимы. Зато третий, безусый и белобрысый юнец, который давал мне прикурить, буквально катался по полу от смеха, а потом еще и допытывался, идиот: не я ли позировал Брюлову Карлу, когда он погибель Пном-Пеня писал — уж очень я был страшен после «перекура» Ответив белобрысому, что никаких Карлов я не знаю, встал и пошел прочь. Но пошел я, как оказалось, совсем не туда куда надо, а прямиком на сцену. Меня остановили только у трибуны: «Ты куды поперся, товарищ больной? А ну, воротись-ка!» Но, до того, как меня сдернули оттуда я все же успел дунуть в микрофон (какой он пыльный!) и сказать: «Раз-раз-раз. Проба-проба…» Потом с меня потребовали деньги за лечение и вытолкали на улицу с напутствием: «Ежели будет сильно тянуть — семечки щелкай. Подсолнечные. Можно тыквенные… Не, тыквенные послабляют. Всего круче кедровые орешки» Из орешков на городском рынке я видел только грецкие, кои и вепрю не всегда по зубам. Я накупил семечек. Подсолнечных.
Пятнадцать дней кряду я их щелкал. Пол-мешка изничтожил; мои язык и нёбо превратились в наждак, десны саднили… Видел бы кто с каким облегчением я вздохнул, когда семечки, наконец, закончились!
  Курить я и вправду вроде отвык — меня почти не тянуло, но на шестнадцатый день я, как на грех, затеял генеральную уборку в моей мастерской. Перебирая нужные вещи и выметая хлам, приметил в уголке нижней полки припавшую пылью сигаретку с рыжим фильтром. «Диавола проделки — не иначе...» — молнией мелькнуло в мозгу; мелькнуло и следов не оставило. Мне бы ее — под каблук да в пыль растереть. Однако вместо этого с той сигаретки я сдул пыль и понюхал… Ноздри мои расширились, затрепетали, меня затрясло, заколотило. Я поднес сигаретку к губам… Ничего, — рассудил, — одна-две затяжки не помешают процессу исцеления; пущай они станут и всамделе прощальными! Взял спички, вышел на крыльцо, сел на лавку…
  Сильно потянуло аккурат в полночь — потянуло так, что хоть на стену лезь. Что делать? Сосед Иван третий год как бросил, сосед Федор отродясь не ведал вкус табачища; дальше по улице, — хоть вправо пойди, хоть влево поверни — все молодки вдовые да бабы, бабки… Мужеский пол все больше на кладбищах — под земелькою сырою... Решил идти к Ивану — может завалялась-запылилась где, хоть окурочек махонький, до утра что б… А уже утром, когда автолавка подкатит… Иван нашёл, пачку целую! Примы! Ох уж я и наелся: допьяна, до рвоты...
  К кодировщикам у меня претензий никаких, даже к тому белобрысому шалапуту, что ржал надо мной; по-любому мужики хотели, как лучше; пусть делали они работу свою криво, халтурно, но толчок-то ведь дали! А в том, что сорвался, так сам же и виноват — нефиг было пыль сдувать с сигаретки. С прощальной.

Владимир Хотин
20.07.2015