Пикник на ристалище гл9-11повесть Криминальные хро

9
     Сергей Бугаев, сосед тещи Степана Холевича по даче, человек работящий и предприимчивый, строитель по образованию, на заводе работал начальником строительного участка. Вместе с тремя сыновьями строил дом, не тратя деньги на  сторонних работников. Когда своими силами обойтись не мог, всегда платил, самогоном или казенным спиртом. Имел доступ до строительных материалов. Еще в семидесятые годы построил дом, не курятник из фанеры и старого шифера, а особняк в два этажа с мансардой из силикатного кирпича под красным эмалированным немецким штамп настилом, и огородил свою землю таким же красивым забором. Дом имел площадь под 400 квадратных метров. В нем постоянно жили Бугаевы старшие: Сергей с Марией и  старушкой тещей, и семьи двух сыновей - Алексея и Петра, с женами и внуками. Третий сын Виктор, пока холостой, обитал в городской квартире. За семейством  Бугаевых с 80-х годов закрепилась кличка  «Бары». Благополучие семьи было построено на трудолюбии всех членов, но для соседей это не имело никакого значения. Бугаевых не любили, да и они  окружающим  платили тем же. Старались жить особняком, сами по себе, за высоким забором. Это злило еще больше, чем их богатство. При совке на Бугаевых писали много доносов, но так как Сергей помногу не воровал, был систематическим несуном, но не мешал другим списывать недостающие материалы, многочисленные проверки, как правило, ничем не кончались. В худшем случае проверяющий, обнаружив недостачу пары ящиков кафельной плитки, закрывал на это глаза и просил ящик-другой организовать и ему.               
Площадь участка, законных 12 соток, увеличили в три раза.  Сергей купил по дешёвке у соседей заброшенный участок между его собственным и  участком тещи Холевича. Его оформил на свою мать. Тем самым к своим 12 соткам, прирастил 14 соседских соток. Ещё пять  соток прирезал от соседей, не захотевших затевать межевой спор с заводским начальником, и от 7 до 10 соток - от обочины дороги. Пробурил собственную скважину. На заводе списал  трансформатор,  питавший один  из  цехов. Завез его  на свой участок,  граничащий  с опорой   ЛЭП Себе лично и 2-3 соседям сумел  пробросить и организовать собственную линию электроснабжении. При этом, все шло помимо счетчика, который учитывал 2 киловатта электроэнергии на один курятник, вместо 40 реальных, потребленных в зимний период. Правда, еще 50 кВт уходило на дачу с теплицей, в которой выращивали цветы к новому году и к 8 марта старики-родители начальника энергоинспекции города. Заводской строитель помог им получить участок в их садовом товариществе в стороне от дороги, чтобы теплица и особняк, выросший при ней через пару лет, не вызывала лишних вопросов, случайно попав на глаз начальства,  проезжающего по шоссе на свои дачи с похожими особняками.               
Человек типа Бугаева не мог спокойно смотреть на все, что вытворяли соседи. Сначала он надеялся, что у них ничего не получится, Холевичи прогорят и разорятся. Но бизнес Степана пер в гору и распространился на соседние дороги. Потом он решил, что  соседей придавит государство, надо лишь немного ему помочь. Сергей купил тетрадку, карандаши и начал подавать сигналы во все инстанции, о которых только мог вспомнить. Но эпоха развитого социализма приказала долго жить. Еще пять лет назад при совке или перестройке с перестрелкой он, скорее всего, довел бы Холевича до судимости. Но при капитализме каждый чиновник, получив донос, сначала думал, «а зачем я, такой важный человек, поеду в пригород по жаре или холоду воевать с пенсионеркой? Что я буду с этого иметь? Вот, если бы торговали паленой водкой, маковой соломкой, маньчжуркой, или на их участке была бы врезка в нефтепровод, дело другое, такая суета сулила бы получение денег и карьерный рост». Писать о захвате земли дорожного фонда, незаконных врезках в водопровод или подключению к ЛЭП  Бугаев боялся. При проверке недолго погореть, так как у него самого рыло в пуху. В итоге, все кончалось тем, что проверяющие  начинали  работу с визита к автору доноса. Выясняли, сколько он готов заплатить за получение им желательного документа, но, так как Бугаев принципиально ни за что платить не собирался, и не платил всю свою жизнь, он не смог договориться с чиновниками ни об одной гадости соседям. В итоге, пришел к выводу, что коммунизм значительно лучше капитализма, и у КПСС были свои достоинства.               
На семейном совете решили, что с эпистолярным жанром надо завязывать. На собственной земле, в 10 метрах от Холевичей, надо поставить свой торговый контейнер. Только он будет торговать не хлебом с печенюшками, а водкой собственного разлива и  самогоном, который всегда гнала теща. Сергей купил двухсотлитровую бочку технического спирта, нехитрую оснастку для розлива, три бака из пластика емкостью 1000 миллилитров, пробки с этикетками. Пустую тару прикупал по мере надобности. Засадил двух невесток за работу – «хватит кобылам прохлаждаться!».               
Появление конкурента Холевичей - Бурлаковых  не обрадовало, но и паники не вызвало. Они не были конкурентами. Холевичи, как и прежде, с водкой не работали. Федор Бурлаков,  немного забыв свои пироманские приключения двухлетней давности, предложил пустить красного петуха, спалить, чего проще, контейнер и особняк соседа. Но женсовет Холевичей встал на дыбы и запретил Федору даже думать об этом. В целом, соседство было даже выгодно торговой сети «У Степана», Ведь теперь почти все, кто покупал выпивку у соседа, заглядывал к ним за закуской.               
Спрос на палёную водку вдалеке от жилья был маленький, а цена не ниже, чем у прочих торговцев палёнкой. Напрягало другое: вокруг загородной точки продажи самогона хорошей очистки, по ценам ниже водочных, быстро сложился круг постоянных покупателей. Тещин самогон прекрасно конкурировал с продукцией невесток.                И Бурлаковы, и Холевичи не были сторонниками здорового образа жизни. Спиртные напитки в разумных пределах употребляли все. Трезвенников и прочих извращенцев среди них не встречалось. Степану было всё равно - водка или самогон. Ему на праздник хватало пары рюмок хорошего коньяка, или, под настроение, бутылки сухого шампанского на двоих с Людмилой. Но всех в семействе раздражало, что вокруг соседней торговой точки собирались маргиналы: бомжи и попрошайки   круглосуточно крутились вокруг контейнеров. Воровали всё, что плохо и хорошо лежит. Пара  пьяных  обгаженных личностей, сидящих или спящих на травке,  требующих мелочь «на хлебушек» на  подходе к хлебному магазину.  К которому  постоянно подъезжали на хороших машинах  горожане, направляющиеся за город отдохнуть. Многие ехали с детишками, которые быстро выучили, что «У Степана» продают очень вкусные, почти домашние сладости и выпечку, не являлись самой хорошее рекламой.               
Две группы бомжей облюбовали пару заброшенных домиков, в которых сомнительные личности обитали не только летом, но и весной, и осенью. Это мешало спокойно жить всем членам садового товарищества. Гонять бомжей люди боялись, те  могли в отместку не просто обнести дачу обидчика, это и так происходило постоянно, но и спалить постройки дотла. Во всем винили магазины, и это вынуждало Холевичей бороться с напастью.               
Последней каплей в терпении семейства, владевшего торговой сетью, было предложение, вернее, ультиматум Бугаева, продавать его самогон в торговых точках системы. В сотрудничестве ему отказали, переговоры окончились большим скандалом. Семья решила найти способ борьбы с соседом.               
Степан Степанович склонялся к мысли просить помощи у Тихонова, но боялся, что он не захочет связываться с самогонщиком Бугаевым и воевать с бомжами.               
Федор окончательно поправил здоровье и снова рвался в бой. Мечта прославиться и стать лидером семьи не выходила у него из головы. Он продолжал искать способ  выделиться. Федор вспомнил о друге, однокласснике Петренко. Друг после десятилетки  отслужил в Армии, два года в пограничных войсках, стал членом КПСС, получил направление на учебу в Высшее пограничное военно-политическое ордена Октябрьской Революции Краснознаменное училище КГБ имени К.Е. Ворошилова. После окончания  получил направление в родной город, в особый отдел армии. Почти год  валял  дурака на курсах повышения квалификации оперативного состава, наконец, с погонами лейтенанта  приступил к службе. Пережил все реорганизации, которые выпали на долю спецслужб России в смутные годы развала СССР, стал старшим лейтенантом  и орденоносцем после командировки в Чечню, и осел в оперативном отделе военной контрразведки армии.                Приятели иногда встречались, оба были поклонниками хоккея с шайбой, так что тема для разговора за пивом всегда находилась. Петренко о сути своей службы не распространялся, а Бурлакова она не интересовала. Старлей пограничник в пограничном городе - обычное явление, ни чем  к себе внимания не привлекал. Бывший водитель автопогрузчика на заводе, затем безработный,    через пару лет ставший подручным в торговом бизнесе дальнего родственника,  тож  был  не интересен окружающим. Они дружили с семи лет, с первого класса. Их дружба ни у кого не вызывала вопросов. Светлана, жена Федора, всегда была рада офицеру, с ним Федор пил пиво, а не водку, не шарахался по бабам, сидел дома, уставившись в телевизор, когда транслировали очередной хоккейный матч. Сплошная польза для семьи.               
Для контрразведки Бурлаков не представлял никакого оперативного интереса. Сначала Петренко просто отдыхал у друзей. Федор и Светлана знали все слухи и сплетни о том, что творилось в городе. Иногда начальство требовало от старшего лейтенанта и такую информацию, поэтому он стал составлять рапорты по контактам с добровольным  помощником-информатором  с псевдонимом «Бурлак». По совету старших товарищей, не ставя в известность Федора, оформил его в конторе официально, как внештатного сотрудника, рапорты от которого стали поступать еженедельно. Это дало лишний предлог контрразведчику при необходимости отлучаться со службы по личным мотивам, еще и получая на эти отлучки средства на оперативные нужды. Все изменилось, когда в одном из рапортов проскочило, что у родственника, на которого работает Федор, есть крыша. Крышей был знаменитый бандит, полковник в отставке Игорь Тихонов, которого, почему-то, разрабатывает их отдел. Сразу, как эти обстоятельства сложились воедино, Федор в оперативных планах полковника Волкова приобрел особую ценность и должен был сыграть значительную роль в недалеком будущем. Его начали рассматривать как очень ценного агента.               
Осенью Петренко был в гостях у Бурлаковых. Людмила за ужином рассказала   ему о проблемах с соседом, его недавнем ультиматуме торговать паленой водкой и самогоном, о бедах, доставляемых бомжами и прочими пьющими личностями. Контрразведчик выразил сочувствие, пообещал друзьям подумать, чем может помочь.
О визите к другу Петренко доложил начальнику отдела. Волков решил, что в дальнейшем разрабатывать Федора будет Дорошенко, а Петренко, как и прежде, будет играть роль друга семьи, не имеющего отношения к военной контрразведке. Продолжит контролировать ситуацию как бы со стороны, а на сцену выступит интеллигентный  Петр Дорошенко. Он и будет напрямую работать с Федором, как сотрудник контрразведки.               
Через два дня Петренко пришел в гости к Федору с молодым человеком, сверстником Петренко и Федора, представил гостя, как своего однокурсника по училищу. Сказал, что друг работает в ФСК и может помочь с их проблемами.               
Дорошенко выслушал проблемы, которые были у хозяев и сказал:                - К сожалению, водка и её производство не попадает в круг интересов военной контрразведки. Я могу отправить рапорт в милицию, что ваш сосед Бугаев  открыл у себя крупное производство спиртного. Проконтролировать, чтобы милиция не положила дело  под сукно, а реально начала работать. Но для этого вы, Федор, должны дать подписку о сотрудничестве с контрразведкой. Без этого я не смогу обосновать появление у меня информации о Бугаеве.                - Если это так сильно надо, могу дать нужную тебе расписку!                - Подписка о сотрудничестве нужна тебе, а не мне, чтобы скрыть вашу роль в начавшемся скандале. При подписке о нашем сотрудничестве никто не узнает, ни милиция, ни суд, ни журналисты. Понимаешь?                - Понимаю, это хорошо! Согласен! А что будет дальше?                - Натравим на твоего соседа роспотребнадзор, налоговую, милицию, нам они отказать не смогут. Бугаеву,  небо покажется с овчинку. Торговать водкой перестанут, заплатят кучу штрафов. Мало не покажется. Будут год объяснительные писать. Без дешевой выпивки бомжи и алконавты сами собой исчезнут. Так годится?- спросил Дорошенко.                - Хорошо, тогда вопрос, что я буду должен сделать за это вашей конторе? - как бы между прочим поинтересовался Федор.                - Как я говорил, водка - не наш профиль, ты - друг детства моего друга, поэтому мы и поможем вам. Нас интересует торговля оружием и боеприпасами. Все, что можно продать в ваших магазинах: консервы, постельные принадлежности, строительные материалы, украденные из воинских частей.   
- Оружия нет, а к остальному надо присмотреться, -  мгновенно среагировал Федор.               
- Молодец, начинаешь думать. Еще нас интересует связь твоего родича Холевича с полковником Тихоновым, все о движении капиталов, кто получает кредиты от полковника, кто ему платит, что он собирается покупать? - продолжил инструктаж нового агента Дорошенко.               
- Я слышал, как Степан говорил, что Тихонов собрался купить старую базу отдыха дальней бомбардировочной авиации на 15 километре.                - Вот это очень ценная информация о военном имуществе. Наш профиль. Нужны подробности, - Дорошенко не скрывал  своей заинтересованности.               
                - - Будут  подробности, - заверил чекиста Федор,- Но и у меня есть пожелания.                – Слушаю.                - Я хотел бы заменить Холевича в качестве управляющего торговой сетью, работать с водкой, заводской или паленой, все равно. Степан проходит мимо денег, ему лень просто нагнуться и поднять ихю.                - Бывает.., ленивый  бестолковый  человек действительно может пройти мимо денег и не нагнуться. Федя, все будет зависеть от тебя. Для начала выведем тебе на Коваля. Он не менее крут, чем Тихонов. С ним сможешь решать все вопросы, связанные с торговлей водкой. Это для начала. Если будут какие-то непонятки, мы, наше ведомство, тебя прикроем! Защити  и от бандитов,   и от милиции.  Станешь  управляющим  торговой сетью,  прикроем  от налоговой инспекции.                Пока  Дорошенко готовил нового внештатного  сотрудника, Петренко   пил   чай с его   женой  с  тортом   который  купили  и принесли  гости.

10

       Рано утром Евгений и Андрей, ежась от утренней свежести, стояли в пригородном лесу на краю ямы глубиной в два, длиной в два с половиной, шириной в два метра. В такую могилу без труда можно было сложить несколько человеческих тел. Края у ямы были ровными, острыми, не обсыпавшимися. Рядом с ямой возвышались две большие кучи выброшенного грунта. Работу по отрыванию ям землекопы проделали большую. Трудились два дня. Метрах в десяти от первой ямы была заложена еще одна. Дерн был срезан и аккуратно уложен в изголовье будущей могилы, чтобы после закапывания можно было, не нарушая целостность пластов, использовать его повторно. В яме на дне, скрючившись в противоположных углах, сидели два человека. Даже издали было видно, как они дрожат от холода. Если учесть, что мужчины - землекопы были родственниками, то в их положении разумно было сбиться вместе и греться друг от друга. Из микроавтобуса вылез Молчун, отвечавший за копку могил и охрану землекопов.

  - Привет, мужики!- приветствовал Молчун гостей,- чего вам не спится? В такую рань приехали.
  - Да вот человеку надо поговорить с этими козлами.- кивнув на Евгения, сказал Дым. Спросил,- Как у них дела?
  - Могилку вырыли, человек шесть зарыть можно. Начали рыть вторую про запас, пусть стоит готовая. Совсем оба с ума сошли, вчера поругались и подрались. Настоящие гладиаторские бои устроили. Лопатами бились насмерть. Все никак успокоиться не могли. Пообещал ноги прострелить, - пояснил Молчун.
  - Ладно, доставай их. Надень на обоих наручники. По морде дай для освежения памяти, и по одному на допрос. Того, что в джинсовой куртке, первым. Второго к дереву прикуй. Как с первым разберемся, подашь на разговор второго,- после короткого размышления скомандовал Евгений.
  -Знаешь, Директор, может мы их зря разнимали? Не вмешайся я, прикончили бы они друг дружку и сами. Грех на душу брать бы не пришлось.
       - Нет. Игоря лишать кайфа нельзя! Ведь они его публично кинули, - ответил Вишневецкий.

      Братки Молчуна, заспанные и помятые, так же вылезли из автобуса. Пленников достали из ямы, слегка поколотили, не от злобы, а от скуки, и что бы согреться. Степана отдали гостям, а Федора заставили обхватить дерево, сковав руки наручниками. Он стоял, обняв кедр, метрах в пятидесяти от места, где Вишневецкий и Дым допрашивали Холевича.

  Степан, человек пятидесяти лет, среднего роста, с наметившимся небольшим животом, явно никогда целенаправленно не занимался спортом. Седая шевелюра украшала голову. Чисто славянская внешность обычного, внешне ничем не примечательного человека. Выглядел он не хорошо. Лицо в ссадинах и синяках, уже начавших заживать, сменивших цвет на лиловый. На правую ногу сильно хромал, был не брит четыре дня, одежда превратилась в лохмотья.
  - Здравствуй, Степан. Помнишь меня? - спросил Евгений, дождавшись кивка головой, продолжал:- Вот и хорошо, что помнишь. Представляться не придется. Расскажи, как ты дошел до жизни такой? И что дальше делать собираешься?
  - Гнить в земле, больше вариантов не вижу…- проговорил сквозь зубы Степан. В голосе слышалась какая-то дерзость, хотя может быть смелость обреченного.
  - Насчет гниения в земле, согласен, путь понятен и неизбежен. Главное, ты его, Степа, заслужил, как и ваши бабы. Без их науськивания и поддержки сам бы ты на эту глупость не пошел. Кинуть на десять лимонов только на водке, не считая прочих долгов и кредитов, как я знаю, самого крутого бригадира города. Чтоб такое сделать, надо быть совсем без мозгов. Расскажи все по порядку, что у вас произошло. Не спеша, с толком и расстановкой, в деталях.

      Степан Степанович, заговорил. Излагал все обстоятельно, с цифрами. Говорил спокойно, без эмоций, при этом не пытался установить психологический контакт, заслужить симпатию тех, кто его допрашивает. Когда и что получил, как завозили, кто грузил, назвал оптовых покупателей. Вишневецкий за свою жизнь не раз и не два побывал на допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого. Очень хорошо понимал, что должен чувствовать и что хотеть Степан. Он знал, отвечать на заданные вопросы необходимо, иначе будут бить, пока не заговорит. Но его совершенно не интересовала реакция задавшего вопрос, он не врал, не пытался себя выгородить. При этом не мог не понимать, что сейчас решается судьба его и его близких людей. И никаких эмоций, чистая констатация фактов. Евгений прервал его вопросом:
  - Ты все очень подробно рассказываешь, но почему-то скрыл, что часть водки, которую ты украл, принадлежала Смотрящему, вору в законе Алексу.
     -Мне не сказали, что в это замешан Алекс. Меня подставили,- в голосе Холевича появились просящие и извиняющиеся нотки, которых ранее не было. Складывалось впечатление, что только теперь торговец понял, что он попал, и за свои действия ему придется отвечать по полной программе. До этого он надеялся на чудо и удачу. Надеялся, что в могиле придется лежать не ему.
  - Степа, ты что, совсем мозги потерял или просто такой от рождения!? Какая разница, чья водка, только Тихонова или Игоря и Алекса? Они оба люди авторитетные, и за такую глупость, что ты совершил, отвечать придется, что перед одним, что перед двумя.
      - Разница большая! Очень большая! Если Тихонов организовал сам торговлю водкой, через мои магазины, то Коваль и Юс могут ему предъявить гадский поступок, при таком объеме поставок это значит, что Тихонов организовал свой завод и нарушил решение сходняка, что торгует в городе паленой водкой только Коваль. Это должно вызвать протесты у Юсов и Коваля, за это оправдаться будет тяжело. Я должен был все это подтвердить. Со мной должны были рассчитаться водкой Игоря. Что я уже продал, должно было остаться у меня. Коваль с Юсами в будущем через меня стали бы продавать свою водку. Они считали, что Игорь потребует от меня деньги месяц назад, и приглядывали за мной. Как только Игорь меня захватит, пацаны  Коваля и охранники Юса должны были приехать и меня освободить. Потому я и был спокоен и не боялся  Тихонова.
      - Это все замечательно, но где же твои спасители? Ты уже третий день могилку роешь.
      - Не знаю, что-то пошло не так!
       - Задумка дерзкая! Красиво придумано. Могло даже все получиться. Конец паршивый проглядывает. Неужели, Степан Степанович, тебе с самого начала не понятно было, что это все окончится войной банд. При любом раскладе ты был бы крайним, деньги у тебя отобрали бы в любом случае и твои магазины забрали. Кто именно из этой компании победил бы в этой драке, не скажу. Но, что тебя отпустили бы гулять по дну великой реки в бетонных сапогах, это бесспорно. Кто именно сапожки тебе организует, значения не имеет. Кто это все изобрел? Ты сам со своим бабьем или кто подсказал?
        - Сам все придумал! Пять лет изучал художества Тихонова. Когда представился шанс забрать деньги, не по понятиям заработанные Тихоновым, и все мои долги списать разом, не смог упустить такой случай.
         - Ты же всегда от черных дел держался в стороне, кто-то должен был подсказать тебе весь расклад, - Продолжил опрос Вишневецкий. Неожиданно вмешался в беседу Дым, молчавший всё время.
      - Директор, я все слышал. Думаю, это большая интрига. Замутили её черные. Этому торгашу сотворить такое не по мозгам, у него нет всей информации. Главное, в конце он не вывезет на разборе. Его как мешок держат, для списания в расход. Потому никто и не приехал его выручать, он и его бабы никому не нужны живыми. А если его грохнем мы, еще лучше.
  Евгений молчал пару минут, обдумывая ситуацию. Наконец, сказал:
       - Ты, Андрей, наверное прав. Давай этого в яму. Живым. Второго на допрос. Пригласи сюда Серегу Молчуна, пусть послушает первоисточник. А то, если накроются козлы медным тазом, доказывай всем, кто все это придумал. Будет Серега лишним свидетелем.

      Второй землекоп, рыжий, так же был сильно избит. Вся его одежда превратилась в лохмотья, покрытые засохшей кровью. Он был высокого роста, на голову выше родственника. Широк в груди, с хорошо развитой мускулатурой. Шевелюра, слегка волнистая, с рыжим оттенком, вся в струпьях засохшей крови. Лицо покрывала густая рыжая щетина. Рубашка держалась на воротнике, закрывала только грудь и полностью отсутствовала на спине, покрытой клочьями рыжей шерсти.
       - Федор, как соврешь, так тебе будут всекать с ноги. После третьего вранья порвем тебе задницу на фашистский крест, рукояткой от кирки. Не будешь врать, бить не будем. Дадим жрать и выпить. Усек?- спросил Дым.
       Евгений был очень зол на самого себя. Какого черта я полез в Игоревы разборки? Хочет друг грохнуть Холевича, его полное право. Что мне до этого? У меня есть очень перспективное дело на много лет, с прекрасным доходом, минимальным риском. Тема не связанна с черным сообществом и общаком. Как раз то, что я давно искал. Снова общение с Алексом, братьями Юсами, Ковалем, Сахалинским, Совой, Стволом мне не нужно.    
       Двадцать лет он очень гордился своей независимостью, но последние пару лет, чем дальше, тем больше оказывался втянутым в дела черного сообщества. Разбор понятий, анализ интриг, сходки - ему все это неинтересно. В глазах черных он признанный, авторитетный, очень надежный и полезный сообществу человек, слово которого немало значит. Зачем ему все это? Уклониться от разбора склоки вокруг красного полковника он может в любую секунду. Но тогда Игоря и его зама Валеру закроет милиция. Лично он потеряет договоры, согласованные с военными. Это огромные убытки. Закачается Алекс, на его место рвется Коваль. Тут же придется отбиваться от наездов, опять завоевывать статус стороннего наблюдателя. Если это так, уклоняться нельзя, надо продолжать поддерживать Тихонова. Продолжать ковыряться в этой интриге.
    - Ну, что решил, Федя, говори. Кто все это придумал? Ты или Коваль? Ты уже понял, что ни Юс, ни Коваль в это дело сами вязаться не будут. У них нет сил воевать с Тихоновым.
      - Я сам пришел к Ковалю еще год назад. Я хотел, чтобы Коваль убрал Степана и все магазины забрал себе, а меня сделал управляющим. Коваль ничего не сказал, ни за, ни против. Но проявил к этой идее живой интерес. Я виделся с ним каждый месяц, давал отчет по финансам, передавал списки оптовиков, сообщал, какие кредиты Степан получает от Тихонова. Мы обсуждали, как дела у Степана, мои предложения как улучшить работу, как часто к нам приезжает Игорь, о чем они со Степаном говорят. Три месяца назад Коваль вызвал меня к себе. На встрече был Юс младший. Мы еще раз обговорили все вопросы. Мне пообещали должность управляющим всех магазинов. Степана обещали убрать, как и Тихонова, полностью списать мне долги перед Игорем по кредитам на развитие. Выручку от продажи водки в этот раз мне оставить, потом продавать водку Юса. Магазины переписать на Коваля. Юс объяснил, что Игорь полез в водочную тему и всех собирается из неё выдавить. Он  сказал, что продавать будут через Холевича. Тогда же решили, как конкретно будем действовать. Я должен склонить женщин семьи к нашему плану уговорить Степана открыто выступить против Полковника. Пообещали, что все деньги останутся у нас, - Федор замолчал.
        Вишневецкий  обдмал  услышаое,  помолчал.  Спросил:
  - Что решили делать с Холевичем и бабами?
  - Ничего, все должен сделать сам Тихонов. Человек Юса снял на телефон рытьё могил и, когда Игорь убьет Степана, запись передаст полиции. Все очень просто.
     - Молчун, обоим гадам выдай по банке тушенки и по бутылке воды. Обоих в новую яму, и пусть роют, без фанатизма. Просто работа должна продолжаться. А мы пока съездим к Игорю и подумаем, что делать дальше.
       - Андрей! Я так понял, что у нас шпионы завелись?- Молчуна сложившаяся ситуация встревожила не на шутку. Он проявил к идее ловли шпионов живой интерес: - Может, мы пока в лесу глянем, может, кого постороннего поймаем?
       - Нет, Серега, так нельзя. Если за нами постоянно подглядывают, то всех твоих людей знают в лицо, и, если они начнут трясти лес, это заметят, запаникуют и тут же сразу уедут. Не взяв их с поличным, записи мы не уничтожим, и ничего точно знать не будем. Но мыслишь ты в правильном направлении. Вы работайте как всегда, подозрения не вызывайте. Я после обеда пошлю две пары моих парней. Пять километров к северу и пять к югу от вашего лагеря - прочешем лес как положено. Будем искать чужие машины, лагерь. Ведь им надо где-то спать, кормить народ, а от этого образуется большая помойка. Следов будет много. По номерам выясним, чьи машины, может люди просто на природе отдыхают. До нас им и дела нет. А вот когда соберем всю информацию и будем их брать, то заставим по сухой, без воды жрать собственные смартфоны,- проговорил Дым.
У Вишневецкого мелькнула любопытная мысль.
- Сергей, покорми эту сладкую парочку хорошо, чтобы силы появились. Задача на сегодня углубить яму, как минимум, на метр. Я ближе к вечеру отгружу сюда переносной тир. Он у меня третий год без толка на складе валяется. Расставите его вокруг ямы, а на другом конце поставите скамейки, табуретки и стулья для ВИП зрителей. Стойку бара поставите с другой стороны. Пусть думают, что мы совсем свихнулись, собрались устроить коммерсантам публичную казнь. За этим они постараются наблюдать до последней возможности.
         - Зачем яму глубже делать?- спросил Молчун.
          -А где ты шпионов содержать будешь, когда мы решим, что их пора брать?- усмехнулся Дым.

11.

        Игорь, с трудом сдерживая бешенство, дослушал доклад о поездке Евгения и Дыма, стоял молча уставившись в окно, смотрел, как падал тополиный пух, а дворник пытался с ним бороться, сгребал в кучи, которые ветер тут же разносил по уже убранной территории. Получалось, что враги подготовили ему ловушку, из которой он не смог бы выбраться. Он практически в неё попал. Если бы не настойчивость и любопытство Вишневецкого и Андрея, его через два - три дня приняла бы полиция. При такой доказательной базе, которую обеспечил он сам, еще через месяц его дело передали бы в суд, который дал бы ему от пятнадцати до двадцати лет, в зависимости от усердия адвоката Бернштейна. Он знал своих врагов, но он не оценил их коварство. Сейчас ясно одно. Крысу Холевича и его брата трогать категорически нельзя, не говоря о его бабах. Вечером Андрей установит тех, кто за ними следит. Можно их всех переловить и посадить в яму. Можно убить, можно вообще плюнуть и не захватывать. Вот что делать с Юсом и Ковалем, ума не приложу. Женька и Андрей правы! Главное  время. Надо сначала выиграть время. Их задумка о показательном расстреле, при учете, что Холевич будет жив, даст пару дней форы. Просто пустить в расход Коваля и братьев Юсов технически исполнимо, даже легко. Оправдаться сегодня перед ворами нет проблем, за такую интригу, что они замутили. Но все-таки, кто здесь главный. Интрига на годы -это не стиль Коваля. Проще взорвать машину, офис или квартиру, вот уровень этого бандита. Проще и дешевле, а итог такой же. Значит, это затеяли не для того, чтобы я просто исчез, например, в тюрьме. Нужно перехватить финансовые потоки, которые контролирую я. Это недвижимость, водка, которую мне должен Юс, торговая сеть «У Степана», строители и автоколонна длинномеров седельных тягачей. Хотят забрать не просто деньги. Задача - не угробить, это слишком просто и быстро. Задача - посадить, чтобы иметь возможность медленно, со вкусом переварить все накопленное. Чтобы никто, вроде Алекса, не стал рвать свою долю, пока хозяин временно отсутствует. Сейчас на кону водка на 15 миллионов рублей. Водка не паленая, заводская. С чистыми документами от производителя, настоящими акцизными марками, не ворованная, получена по бартеру. Просто куча жидких денег. Коваль с Юсом и дурак Холевич с его женсоветом и Федором в придачу, все они не та публика, чтоб это осуществить. Они исполнители, статисты, пушечное мясо. Должен быть кто-то главный. Человек масштаба Вишневецкого или Бернштейна, вернее, они в паре. Еще может с этим справиться Алекс, с близкими к нему людьми. Они вполне смогут запустить такую интригу. Но это не они. Женька свою тему продавливает, я нужен ему на свободе и в деле. Черные все при деле. Алексу сегодня проблемы не нужны. Кто это затеял, должен быть голодным, ведь существует очень большой риск, что акция сорвется в последний момент. Неужели, опять ко мне лезет полковник Волков со своим въедливым капитаном. Это плохо, очень плохо. Эта парочка ищеек - невероятно алчные люди, а их профессионализму и мозгам можно только позавидовать. Им всегда мало. Сколько не дай, плати еще. Главное убирать их нельзя. Убийство двух старших офицеров военной контрразведки вызовет грандиозный скандал и спровоцирует приезд мощной комиссии из Москвы, которая, при желании, сможет расковырять все, что было и чего не было. Придется идти к Алексу, разбираться с интригой. Отложить месть Юсам и Ковалю. Простить Холевичей. Вечерком проскочить к Семе, Женька там тоже будет, рассчитать, как подставить Коваля и Юса. Сразу ничего даже не приходит в голову. Вишневецкий очень тесно связан с военными строителями, финансистами, снабженцами. Начав с меня, могут перекинуться на него, с него на строителей, и полетят головы со всех, кто вокруг нас. Такой шторм разыграется, что сметет всех. На срок от пяти до десяти с конфискацией. Тогда надо уезжать отсюда. Лучший вариант - к Марине на родину, в Украину, денег хватит. Не спеша сворачиваю дела, перевожу все в Киев. У меня есть еще год, а повезет, так и два.

      Приятели собрались в офисе адвоката за бутылкой особого кремлевского коньяка для обсуждения сложившейся у Тихонова ситуации.
  - Игорь, ты не прав! Я всегда был против убийств, как и данном случае. Два дня назад я был против убийства Холевича, но не спорил с тобой, так как понимал, что этот осёл кровью и потом заработал могилку себе и своим родичам. Существуют определенные правила игры и ты вынужден их выполнять. Сегодня, когда все изменилось, продолжать действовать по традиционным понятиям, зная, что на тебя открыт сезон охоты, просто изощренный способ самоубийства с элементами извращений,- Евгений замолчал, не зная, что можно ещё сказать партнеру. Игорь был во многом согласен с ним, но не видел разумных вариантов действий. Помолчав, он спросил:
  - Ну, и каковы твои положительные решения?
  - Не совершать необратимые поступки, к которым тебя все время подталкивают. - ответил Вишневецкий.- Посмотри на происшествие с другой точки зрения. Давай рассмотрим ситуацию, упростив комбинацию. Есть ты, Игорь Тихонов, бизнесмен, который вложил кучу денег в бизнес соседа, другого бизнесмена Холевича, с которым ты работал много лет. Ты дал ему кучу товара на реализацию и уже не первый раз. Прошлые разы все было нормально. После этого он взял и кинул тебя. В лучших традициях страны. Все остальное к Холевичу и водке отношения не имеет. Остальное касается тебя лично и прочих твоих партнеров. Давай все прочее выкинем. Согласен с такой постановкой вопроса?
  - Согласен, но что это дает?
  - Очень многое. Почти все! Вы оба коммерсанты и один другого просто кинул. Посмотри, вокруг кидают и воруют все и всех. Государство граждан, граждане друг дружку. А мы все хором страну грабим. На этом фоне ваш конфликт совершенно зауряден и даже мелковат. Холевич создал прекрасно работающую торговую сеть, которая нам нужна. Создавать что-то другое дорого и долго. Времени у нас нет, деньги найдутся. Приватизировать в твою собственность его сеть мы не сможем юридически, поддержать её работоспособность не способны технически. Так как при захвате сети ты под корень физически вырежешь всех владельцев и наследников. Надо учитывать, что половина персонала и все управление сосредоточено в руках и мозгах Холевича и его родни. Теоретически их всех можно перебить, но покойники - плохие работники. То есть, резать этих гадов не выгодно. Остается еще один аспект проблемы - потеря твоего лица. Она имеет место, но об этом позже. Во-первых, на фоне того, что творится вокруг, нормальный, толковый, работящий мужик Степан Холевич просто не мог не попытаться тебя кинуть. Он обязан был это сделать. Зная кто ты, он подстраховался и получил гарантию свой безопасности у твоих врагов. Надо не искать способы без последствий и убытков перебить два десятка стариков, женщин и детей. Надо отжать сеть без кровавых сценариев. Оставить систему управления без изменений. Прежде всего, надо оставить  финансы под  твоим  контролем.
  - Тебя послушать, я должен гордиться тем, что меня кинул такой замечательный человек. Может премию ему выписать?
  - Ну, скажем, премия - это перебор. На мой взгляд, премию заслужил Молчун и его парни, ну, и само собой, Дым. Самое главное, не что они сделали. Важнее, чтоб молчали о том, что слышали даже случайно,- усмехнулся Евгений, – Про Степана, тут все сложнее. Надо его еще раз допросить без битья. У меня появилось еще несколько вопросов, мне очень не нравится твоя идея, что в этой истории замешана контрразведка.
  - Думаешь, я ошибся? Что у меня мания преследования? Глюки ловлю!?               

          Хозяин  офиса ,где  шли  переговоры, Сема Бернштейн, молчавший  до  сих  пор,  ходом  дискуссии  друзей  был  не  доволен.   Дополнил  опустевшие  рюмки коньяком.  Он  зная  все что  творится  в  воровской  среде  и   начинающейся  войне  банд  знал  отлично. Она сулила не малые  доходы.  Война  это убийства. Убийства   это работа  милиции.  Работа  милиции  это  задержания, аресты,  допросы  и прочая  суета. А  эта суета  означает его  личный  доход, оплату  услуг  его лично  кучи   девчонок   помощниц   паразитировавших  при  нем. Игорь  шел  верной  дорогой,  а  вот Евгений как  всегда  шагал  не в  ногу.  Пытался   разрядить обстановку   и  не  допустить   кровопролития.  Он  же  надеялся , что  Тихонов  пришел  договариваться, как ему  и его людям  их  коллегия  будет  создавать  алиби   и  порядок оплаты  и  обслуживания.

  - Боюсь, что ты совершенно прав! И это все на фоне наших наметившихся тесных деловых контактов с военными строителями. Если брать только материалы, а продукты выбросить, то это миллионы, а если сохранить систему Холевича, к чему ты склоняешься, как я понял, то нам надо подписаться на продукты питания. Вчера я пообщался с Пропеллером. Он высказал интересную мысль. Через Холевича, ведь все его точки расположены в пригороде, можно продавать строительные материалы в огромном количестве. Все дачники строятся. Продавать надо в кредит, заявки комплектовать не по предоплате, а под запись. Сдал человек заявку, мы и везем. Залог- его курятник. Так можно спрятать любой объём товара. На складах ничего не накапливаем, если товар ворованный, для его хранения нужно очень много места и стационарной грузоподъемной техники. Все такие места легко выявить и поставить под контроль. После второй, максимум, третьей акции, украденные строительные материалы можно оперативно найти. Кстати, меня осаждает Епифанов, какое наше окончательное решение по всему комплексу. Нам надо решить, как далеко мы готовы идти.- Спросил  Тихонова  Евгений.
     - Со строителями решим после твоей проверки, насколько в это замешана военная контрразведка. Попроси еще неделю на принятие решения. Пообещай, что мы ищем выход на оптовый рынок строительных материалов.- Сказал  Игорь.
     - Ладно, давай отложим на неделю. -Согласился Вишневецкий отпивая коньяк  спросил  приятеля:                -Сема  твое  мнение?                -Ситуация  плохая,  я  не  люблю  когда  моих  друзей  приходится хоронить.  Но я  не  понимаю  как  ты Игорь  иначе  можешь не ответить на  публичное  оскорбление.  Давай еще  по дной  за  удачу и   долгую  жизнь!  Я  всегда  с  тобой.
                На следующий день Вишневецкий и Дым с утра опять приехали в лесной массив. По дороге Андрей задал вопрос, который заинтересовал его при прошлой поездке:
       - Евгений, будь добр, поясни, что означает «на фене» характеристика человека: «дерзок, как все педерасты».
         - Ты от кого это слышал?- спросил Вишневецкий.
         - Слышал от вас как-то. Спросил у стариков Валеры. Они ничего вразумительного не сказали.
         - Да, я иногда использую это выражения. Это очень старая феня, она была в ходу лет 40 назад. Я её выучил у матери в отделе милиции, в основном, у карманников. Понимаешь, любой человек может попасть в тюрьму, это особый мир со своими законами. Новый сиделец может нарушить многие правила, простому незнанию. Главное наказание за камерные косяки - через задницу. Человека опускают. Для любого нормального человека самое страшное наказание - изнасилование. Но если этот человек уже гомосексуалист, то ему половой акт с мужчинами «не в падлу», а, скорее, в радость. Все сказанное мной - трактовка тюремных понятий и легенд. Отсюда  следующая аксиома: если гомосексуалиста нельзя наказать, и угроза наказания ему не страшна, он становится излишне смелым, плюет на камерные правила. Отсюда и растут ноги у этой поговорки. Примерно вот так. Понял?
  - То есть, когда вы это сказали относительно землекопов, вы имели в виду, что они ведут себя в этой ситуации неправильно, дерзко, недостаточно сильно боятся за свою жизнь.
  - Не помню точно, когда я это говорил, но имел в  виду, именно это.
Рядом с микроавтобусом Молчуна уже стояли две палатки, вокруг могильной ямы выстроились элементы передвижного тира, на которые навешали разноцветные воздушные шарики. Для зрителей расставили стулья и скамейки. В дальнем углу поляны стояли две голубые кабинки биотуалетов.
  - Если за нами подглядывают, то интересно, что они думают? - сам себя спросил Вишневецкий, – Андрей, давай еще раз, проверим лес. Может быть, что твои разведчики - то новое найдут.
  - Во-первых, место очень популярное. Парочки на машинах тут не переводятся. Их сразу видно. Что делают другие, их не интересуют совершенно, только бы им не мешали. Во-вторых, рыбаки. Засекли десяток очень любопытных персонажей. Эти к нам не лезут. Шесть бомжей держатся порознь двумя группами. Воруют все, что могут, у отдыхающих. Парни Молчуна поймали двоих, избили, пообещали заставить работать, показали наших землекопов. Теперь обе шайки обходят нас на километр. Что самое интересное: некая парочка уже четвертые сутки занята сексом на уютной полянке в километре от лагеря Молчуна. Не интересуется рекой и купанием. Очень много гуляет по лесу и все больше вокруг нашего лагеря, увлекается сэлфи, снимает друг друга, часто в пикантных позах. Все совершенно открыто. Через лагерь Молчуна прошли раз пять за эти дни. Никуда не лезут специально. Они приехали на стареньком джипе. Хозяйка машины – женщина лет тридцати, сотрудница отдела безопасности Дальневосточного Банка, работает там три года. Детей нет, разведена. Живет с матерью старушкой. Её партнер - Михаил Антонович Мухин. Родом из львовской области УССР. Бывший военнослужащий, майор, служил в радио-технический службе, хороший компьютерщик. Он в разводе. Платит алименты на двоих детей. Живет, где придется. У друзей, у женщин, в общежитиях. Своего жилья нет. Так что их визит в лес, на первый взгляд, вполне логичен и объясним. Мужик работает  сисадминном в  Дальневосточном банке. Уже неделю оба находятся в отпуске. Вчера, пока они гуляли по лесу и устраивали стриптиз для Молчуна и его парней, вскрыли и обыскали их машину. Выяснили, кто они. Сегодня с утра все проверили и собрали по ним данные. В машине нашли интересное. У них в тачке лежит великолепный набор оптических приборов, профессиональная звуковая пушка для работы в лесу, шесть камер видео-ловушек, три штуки мы засекли вокруг лагеря, одна настроена на нашу яму. Самое любопытное я нашел в бумажнике Мухина, там лежит визитка капитана Петренко из военной контрразведки. Но как выяснилось, они однополчане, много лет знакомы по службе, скорее всего, старые друзья.
- Отличная работа, Андрей. Стало ясно только одно: они за нами следят, но кто заказал слежку, понятней не стало. Боюсь, и допрос землекопов мало что даст. Ну что, пошли допрашивать уродов.