Весёлый орнамент

Под нами живет тетя Ляля. Если, конечно, можно такое сказать о тете Ляле. Не знаю, какой она человек, но соседка она надоедливая и ворчливая. Как только вижу в глазке седой качан капусты вместо головы, тут же вздыхаю — будет жаловаться маме на наш с братом топот и хохот, а потом обязательно что-нибудь попросит. Мне даже иногда кажется, что она специально сидит и выжидает, когда же мы с братом начнем играть, чтобы под предлогом жалобы как бы заодно выпросить у мамы очередную вещицу. Так просто она попросить не может — гордая.

Раньше у тети Ляли часто менялись хобби. Когда увлекалась вязанием, приходила к маме за спицами, когда начала выпекать, несколько дней подряд таскала у нас муку, а самыми невыносимыми были дни, когда тётя Ляля взялась за поэзию. Она приходила к маме за рифмами к сложным словам, и мама иногда целыми часами стояла в проеме двери и ломала голову. А отказать тете Ляле она не могла, мама у меня очень добрая.

— Как-то неудобно, вы носитесь, мешаете человеку спать, надо чем-то отблагодарить.

А однажды тетя Ляля заявила, что теперь шьет квилты из лоскутков старой одежды. Мама отдала ей мой розовый свитер с красным сердцем. Я впервые тогда обиделась на маму, потому что это был подарок на день рождения. Мама вложила в него много любви: иных способов выражения любви у нее не было. Я даже перестала разговаривать с ней на целых два часа, но мама сказала, что у человека новое хобби, надо поддержать. На следующий день тетю Лялю насмерть сбил автобус.
С тех пор она не меняет хобби, все шьет и шьет свои квилты. Маме даже полегчало немного, меньше сюрпризов. Она уже заранее готовит что-нибудь из моей одежды и кладет ее на тубмочку в прихожей. А тетя Ляля шьет квилт из кусочков маминой любви. Одежда брата не подходит, тетя Ляля подчеркнула, что вещи должны быть яркие и желательно девчачьих цветов, она задумала веселый орнамент. С тех пор я все чаще ссорюсь с мамой. 

— Я и года эту майку еще не носила!
— Нехорошо как-то отказывать, человек умер все-таки, — справедливо замечает мама и я сдаюсь, аргумент все-таки сильный.

Но не основной.

После случая с автобусом приезжала тети Лялина дочка из Москвы, высокая такая женщина почти без волос и с отсутствием пигментации на лице: призрак. Дочка из Москвы ходила по соседям и раздавала всякую ненужную мелочь. Нам достался фарфоровый чайный сервиз. В тот же вечер мы пили чай из пузатых чашек. Даже блюдца использовали, не то, что раньше. А наутро к нам постучалась тетя Ляля. Мы даже удивились, ведь мы с братом лежали еще в постели и не успели нашуметь, а мама даже не приготовила что-нибудь из моей старой одежды. Оказывается, тетя Ляля пришла за своим сервизом. При этом маму она не упрекала, а только ругала свою неблагодарную дочь.

— Вот так жизнь свою на них положишь, растишь в поте лица, стараешься, убиваешься, а они не то, чтобы стакан воды, а даже чаю на старости лет попить не дадут!

Мама поспешно вернула сервиз и с тех пор еще больше старалась угождать тете Ляле, а я стала по вечерам наливать маме чай.

— Мы не должны были в тот же вечер чай из них пить... нужно было дождаться... хотя бы дней сорок что ли...

Мама очень переживает с тех пор. И отдает ей все больше и больше моей одежды. У меня осталось только несколько летних платьев, а скоро зима и я не знаю, что буду носить. Каждый вечер я завариваю для мамы чай, но не знаю, поможет ли это.

А сегодня опять пришла тетя Ляля и мама расплакалась. Я сидела на диване в одних трусах и куталась в старый плед. У меня не осталось ничего из одежды.

— Напрасно переживаешь, я тебе пришла рассказать, что квилт-то наконец готов! Приходи посмотреть!

Сказала и стоит в дверном приеме, смотрит. А мама оборачивается на меня, как бы спрашивая разрешения. Мне все холоднее и я зарываюсь в плед головой, а оттуда едва слышно говорю ей:
— Не ходи, не надо, кто она тебе, мы же чай пить собирались, ты пока уйдешь он остынет, а придешь уже остывший, и все наше чаепитие накроется из-за этой проклятой соседки!
— А вот сыну твоему понравилось! Говорит: какое веселенькое одеяльце! Сел на него и уходить отказывается, — тетя Ляля неприятно хихикнула.
Мама вздрогнула. Качнулась люстра.

Тут мама подбегает ко мне и обнимает трясущийся плед.
— Доченька, ну что ты, человек старался, шил, неудобно отказывать! Я быстренько посмотрю и вернусь.
Мне хочется ответить, но я не могу без одежды, в одних трусах я как бы не до конца человек. Мне холодно, неуютно и даже кажется, что это уже не совсем я. Мама какое-то время стоит так, обнимая меня в пледе. Кажется, она обнимает меня впервые. Мне становится сложнее дышать, но я не решаюсь оттолкнуть ее. Потом она разжимает объятия и уходит. Мне на хватает воздуха. Начинаю задыхаться. Но все равно я никогда не решусь вынырнуть из этого пледа.

Мне кажется, чай уже остыл. Мне кажется, что она больше не вернется. Если, конечно, можно такое сказать о маме.