Мрачный комплекс домов

    Высокого роста, подтянутый, в дорогом костюме Пётр шёл, не разбирая дороги, оказываясь на проезжей части, резко останавливался от громких звуков клаксонов, сопровождавшихся «крепкими» выражениями водителей. Он ничего не видел перед собой. Думал о жене. Она, не сказав ни слова, ушла от него, забрав детей! Почему? Всё было так хорошо! В деньгах уж точно она не нуждалась: он следил за этим. Петру хотелось побыть одному. Именно сейчас! Но нет! Люди шли мимо него, навстречу ему, постоянно налетали, толкая его.
    Осознал себя перед единственной дверью огромного мрачного комплекса многоэтажных домов, вплотную прижавшихся друг к другу. Пётр видел, как плачущая женщина попыталась открыть дверь. Она не открылась. Женщина постояла перед ней и медленно куда-то побрела.
    Петр почувствовал, как ему необходимо попасть внутрь комплекса. Он не успел дотронуться до ручки двери, как она открылась, словно именно его тут ждали. Оказался в комнате с зеркалами вместо стен. Захотел уйти. Двери нигде не было. Поражало то, что ни в одном зеркале он не отразился. Пётр крикнул: «Есть кто живой?» Ни что не нарушило тишину. Он подошёл к одной из зеркальных стен. Появился проход и тут же закрылся, как только Пётр вошёл в другую комнату. Она была идентична предыдущей. В зеркале напротив появилось его Отражение. 
      – Поговорим? – Предложило оно.
    Пётр от неожиданности попятился.
      – Куда ты? Разве не хочешь понять, почему жена ушла? Она не права! Верно? – Отражение, существующее самостоятельно, старалось вызвать его на разговор. – Ты перед ней абсолютно чист?
      – Я не хочу это обсуждать!
    Пётр стукнул кулаком по стене. Она раздвинулась, и он влетел в другую комнату.
В одном из зеркал сидело на стуле всё то же Отражение. На его коленях примостился образ Марины, посылающей Петру воздушный поцелуй.
      – Ты прав. Интрижка с женой друга не в счёт.
После этих слов Отражения по зеркалу побежали полосы, замазавшие вид женщины.
– А как насчёт Ирины?
      – Согласен. Ты знаешь, как она хороша! Пётр нервно заходил по комнате, попросив сигарету.
      – Свои забыл дома! – пояснил он.
    В центре комнаты возникла пачка сигарет и новенькая зажигалка. Пётр лихорадочно закурил, почувствовав, как куда-то проваливается.
      –– Постой! – закричал он. – Я много делал для семьи!
      – Что же?
      – Работал – дети были сыты, одеты, учили иностранные языки, отдыхали у моря. Ты забыл, сколько шмоток покупала Алла?
      – Верно, но это же естественно: мужчина, решив обзавестись семьёй, должен обеспечивать необходимым жизнь жены и детей, конечно, в силу своих возможностей.
      – Что ты от меня хочешь? Разве этого мало?
      – Нет, но им нужно понимание, ласка и… ЛЮБОВЬ! – Послушай…
      – Я не хочу ничего слушать! – Выкрикнул Пётр и побежал.
    Зеркала раздвигались, пропуская его. Он бежал по многочисленным комнатам, стеклянным лестницам на другие этажи. Вбегал в соседние здания, метался по тем комнатам, падал, поднимался, опять бежал, стремясь найти выход. Однако везде видел  Отражение и слышал одну и ту же хлёсткую фразу: «От себя не убежишь!» Он сел на пол.
      – Не хочешь слушать, тогда смотри! Я покажу тебе, от чего ты скрывался, отделываясь деньгами, в чём не хотел принимать участие, чтобы не усложнять себе жизнь! Заметь, себе!
    Перед Петром в одном из зеркал  стало транслироваться его бытие с момента свадьбы.
    Поездки с друзьями на отдых к морю, шумные праздники. Рядом с ним в кадре всегда была Алла, восхищая  «точёной» фигурой, волнистыми рыжими волосами и необыкновенными зелёными глазами. Она меняла наряды, возбуждая его своим видом и  кокетством. Родилась дочь, потом сын. Пётр был счастлив, кружа жену на руках. Постепенно его стали тяготить капризы малышей, постоянный бедлам в доме. Он всё чаще и чаще «задерживался» на работе. С этого момента появляясь в кадре лишь тогда, когда нужно было заплатить за детский сад, школу, кружки, обеспечить дни рождения детей, жены.
    Далее зеркало показывало только жену и детей. Пётр «выпал» из семейной жизни. Алла не спала, когда они болели, Выслушивала их детские чаяния. В  школьные годы, помогала учить уроки. Разбиралась в драках сына, мирила дочку с подружками. Просила не шуметь, когда отец отдыхал. Готовка обедов, ужинов, стирка, глажка рубашек, брюк мужа…
    Всё сказалось на её внешности: глаза потеряли смешинки,  выглядела уставшей, одевалась однообразно, не балуя себя новыми нарядами.
      – Хочу отдельно показать эпизод из её жизни, – проговорило Отражение.
Зеркало затуманилось, потом высветило зал. Алла поставила кастрюлю рядом с диваном, в неё будильник, попросив детей тихонечко играть, легла на диван и мгновенно заснула. Громко затрезвонил будильник, Алла машинально встала, накормила пятилетнюю дочь, сына двух лет и, упав на диван, опять уснула. В обед и ужин всё повторилось. Дочь осторожно, чтобы не разбудить маму, прижалась к её щеке губами. Малыш собрался плакать. Девочка обняла его и погладила по головке, прошептав: «Тише, Славик, мамочка очень устала».
      – Алла могла позвонить мне.
      – Звонила. Ты не брал трубку, был в «командировке» (в гостинице с Ириной). В другой «командировке», когда сына отвезли на скорой, ты...
      – Заткнись! Мне и так паршиво! Почему, она ни разу не упрекнув, молча ушла?
      – Пробовала и не раз, остановить твой бег для выяснения отношений. Ты с раздражением говорил о срочной работе, об усталости и просил разговор перенести на другой день, крича, что такие деньги тебе не дают просто так.
Вообще-то, ты не хотел ничего выяснять! Тебя всё устраивало! Разве не так?
      – Хочешь сказать, что я…
      – Дверь открыта. Можешь идти. Да. Я не просто твоё отражение, я – твоя Совесть.
Пётр вышел на улицу, на душе было гнусно! Оглянулся. За ним шумел листвой огромный парк. Он сунул руку в карман пиджака. Там лежала начатая пачка сигарет и новенькая зажигалка.

Л.