Как нас хотели разделить

У каждого человека, рожденного в СССР, свои воспоминания о времени, когда Советский Союз распался. Мне тогда было двенадцать лет и политика меня, как и любого подростка, не интересовала. Но ощущение тревоги и какой-то неустроенности было. Возможно, это было связано вовсе не с политической и экономической ситуацией в стране, а с личными обстоятельствами. Незадолго до развала союза наша семья получила квартиру от маминого предприятия, и мы переехали из центра города в загородный поселок. Новая школа, новые одноклассники, с которыми нужно еще уметь наладить отношения - именно эти обстоятельства меня тревожили и беспокоили.
И все-таки мне хорошо запомнился один момент, который очень наглядно показывал, что «работу с населением» тогда вели во всех регионах, баламутили массы, пытались разобщить и рассорить.
Прихожу я как-то в школу, а моя одноклассница, мордовка по национальности, заявляет:
- Русские – в Рязань, татары – в Казань, а Мордовия – мордве!
Понятно, что эти слова она услышала от взрослых, возможно, дома это обсуждали. А меня так поразила нелепость этого выражения, что я даже не стала объяснять однокласснице всю абсурдность её слов. И все-таки что-то неприятно царапнуло. Придя из школы, я поделилась произошедшим со старшей сестрой и она меня успокоила:
- Не слушай всяких дураков, твоя одноклассница даже не понимает, что говорит. Русских в Мордовии больше, чем мордвы, одной Рязани не хватит.
На этом можно было бы считать, что в Мордовии попытка разобщить народ провалилась. Но все-таки в «верхах» что-то еще бурлило, что пытались выдать за сохранение национальной идентичности и самоопределение малых народов. В Саранске на некоторых хлебных магазинах сменили вывески. И вместо привычного «Хлеб», на них красовалась двойная надпись: «Хлеб» и «Кши». Кши – на мордовском хлеб. Но наш народ это новшество воспринял с юмором. Как только это «кши» не обыгрывали. Тем более что, мордовское «кши» и русское «кыш» чем-то похожи.
Сейчас таких вывесок уже и не осталось, наверное. Зато в центре города названия улиц на домах прописаны в трех вариантах: на русском, эрзянском и мокшанском. Возможно, для кого-то это важно.
А еще память из событий тех лет выхватывает отдельные эпизоды, которые тоже дополняют картину происходящего. Наш школьный учитель истории был ярым коммунистом. Состоял в партии, был депутатом. Прекрасно помню, с каким негодованием он воспринимал газетные статьи, развенчивающие миф о «великом» Ленине. Собирал подписи за сохранение Мавзолея. Тогда шли разговоры, что надо Мавзолей закрыть, а тело Ленина похоронить.
Много чего вспоминается о том времени: ваучеры, челноки, новые русские и всё это под хит «Амэрикан бой». Хорошо же нам тогда мозги промывали.