Памяти Хэммета и Чендлера посвящается

     Их прозвали Гусарами смерти. Много позже сонмы недобросовестных исследователей сущего навертели фит и еров вокруг этого казавшегося им ужасающим правосознание наименования, беря в основание черепушечную эмблему, появившуюся ровно на десятый год после исчезновения Гусар смерти, или смутные слова в Уставе Гусар смерти, гласившие о всяк да опасно ходит, принеся дары, короче сказать, повторилась все та же история с делами минувших дней, когда массам было насрать на прошедшее, ибо внедренные в подкорку масс мифы куда как удобнее располагались меж синопсов и извилин рассудка, нежели труднодоступные пониманию истины и сила правды, так же обосранная подонками балабановщины, какой - то омерзительной балагановщиной стырившей по кадру чужие фильмы, по слову - чужие книги и по рейтингу чужие телеперьдачи, выдав итогом на гора абсолютно неприемлемый продукт, хорошо характеризуемый приятно звучащим для славянского уха словом  " мразь ". Редкие, как зубы шахтера, любомудры прекрасно знали, что наименование получилось случайно, так как гусарами они были по воинскому ранжиру и статусу, как до них уланы или казаки, туркополы или драгуны, можно по - разному обзывать конные орды лихих наездников, утяжеляя или облегчая их вооружение, суть рода воинств от того не изменится нисколько, второе же слово, и приводившее к смущению, организовалось симбиотически, соединив воедино смердов и омерту, сиречь двуногих рабов и кодекс молчания, более присущий сицилийским нагорьям или высокогорным убежищам Эйре, но объяснять столь тривиальные истины бездумным обитателям рунета - увольте. Мразь счастлива ежедневным долнотеньем и переливанием протухлой водицы из порожнего в пустое, веками гоняя порожняка, лишь сменив место дислокации с сельских завалинок и ярмарочных трактиров на телестудии и бложики, оставаясь все той же поганой мразью.
    - Как ты думаешь, Степан, - натужно щупая сукнишко с зипунишки проходящей мимо краснорожей сбитенщицы, интересовался краями Гаврила, шатаясь с устатку возле знатной навозной кучи, что со времен Рерига Ютландского произлежала около Миргородской лужи, - а доедет вон то колесо, скажем, до Казани ?
     Он казал сурово сжатым кулачком патриота на колесо обозрения, с самой верхотуры коего обозревал подведомственные ему окрестности очередной гениальностью и стратегией дядя Борзый, только у презренных гонконговских кинематографистов подвизавшийся в андеграунде китайских триад, тута же, согласно традиции иудо - большевизма, был он губернатором и первым секретарем, президентом и прокурором, в общем, власть имеющим, а уж как его наименовать - дело даже не десятое, а мильонное.
    - Ежели, например, - мыслил вслух приятель Гаврилы Степан, соответственно, быстренько пролистывая крайне озадаченную заботами парадигмы ленту новостишек на экране модного смартфона, даже не глядя на колесо обозрения, - подложить под его базис диомиду, то вполне, но возможен и иной вариант развития ситуации. Встренется овраг какой на траектории и покатится колесо не в Казань, а к Лукоморью или вообще на Урал.
     Дядя Борзый, слыша научными методами направленных микрофонов такие вот дискуссии лет уже с пятьсот, довольно щерился, запрещая, конечно, саму возможность обсуждения, но в то же время хитро закрывая глаза и уши на частично сотрясающие полутора землекопов, кем и были Степан с Гаврилой, разглагольствования, ибо ведал дядя Борзый, что никогда эти подонки не сыщут диомиду, никогда не подложат его под базис колеса, потому ежели б могли сотворить таковское, то давно бы и сделали.
     Прошло семьсот лет и три года. Те же и там же.
     - А как тебе мыслится, Гаврила, - в свою очередь вопрошал Степан, во избежание головокружения перестав коситься, задрав вздорную и пустопорожнюю, как у всякого восточного славянина с мордвинушкой и татарвой башку, на дядю Борзого, сменившего шмутье и личину, но остающегося все тем же дядей Борзым иудо - большевизма, - если вот, к примеру, построить бы нам возле колеса еще и небоскреб в виде яйца, то станем мы Лондоном тогда ?
    Гаврила щербато реготал. И шли они всей толпой, вкупе, ин масс на х...й. В жопу Изабеллы Кларк они бежали. А дядя Борзый, с моей точки зрения крайне асоциальной и криминально - мыслящей личности, просто ушлый, за что честь и хвала сумевшему впервые в истории человеческой цивилизации представителю организованной преступности взять власть в свои руки. Так выпьем, граждане бандиты, молока или водки, чаю или кофе, кому как хочется и можется, за первого из Ильичей иудо - большевизма, и названного в этой прискорбно историцкой сказочке дядей Борзым. Нехай валяется в Мавзолее, ведь делюга его живет и пухнет. Слава хероям, короче, что тута, что тама, тысячи раз было сказано, что от границ Ржечи и до пределов Китая никогда не было, нет и не будет тута ничего толкового и достойного.