В морских рейсах

          Западная часть Тихого океана. Научно-исследовательское судно «Вулканолог» лежит в дрейфе в районе Марианской впадины. Полный штиль. На палубе монотонно жужжит лебёдка – сотрудники Института вулканологии производят замер глубины океана. После обеда вахтенный помощник капитана по судовой трансляции торжественно сообщил, что опускаемый прибор достиг дна, зафиксировав максимальную глубину исследуемого места – более одиннадцати тысяч метров.

          Выслушав объявление, раздеваюсь и по штормтрапу спускаюсь за борт в воду. 

          – Жарко, что ли? – поглядывая сверху, спрашивает боцман.

          – Не жарко, – отвечаю я, – но много ли есть людей, которые купались на самом глубоком месте земного шара!

          Вскоре возле судна уже весело барахтались несколько человек, включая самого боцмана.

          Сейчас «Вулканолог» работает в так называемом Море дьяволов – районе Тихого океана, находящемся между северной частью Филиппинских островов, островом Гуам и берегами Японии. Своё мрачное название район получил по причине загадочной гибели здесь множества кораблей. Несколько дней назад «Вулканолог» попал в этих местах в сильный шторм: огромные волны подбрасывали судно как скорлупку, и таких страшных волн за годы работы в море мне не доводилось видеть ни в северных широтах, ни в знаменитом Бермудском треугольнике в Атлантическом океане, где также таинственно гибли и исчезали корабли и самолёты.

          Закончив работу по замеру глубины, судно перешло в другой район, где вновь легло в дрейф. Ночь. На тёмном небе светят южные звёзды, отражаются на поверхности океана. За бортом в ярком свете спущенной с кормы люстры снуют рыбёшки, под которыми в глубине иногда проплывают крупные экземпляры.

          Рыбья мелочь привлекла внимание кальмаров, и за пределами яркого света у поверхности воды появились их веретенообразные силуэты. Медленно приближаясь к своей жертве, тот или иной кальмар резко выбрасывает тело вперёд, и в его щупальцах незамедлительно оказывается пойманная рыбка.

          Леска моей удочки оснащена тремя «кальмарницами» – разноцветными блёснами со стальными иглами вдоль корпуса. Специфика лова на такую снасть заключается в том, что кальмар, приняв сверкающую в толще воды блесну за рыбу, хватает её щупальцами, в которые тотчас впиваются острые иглы. Забрасываю снасть в воду и, поддёргивая удилищем, жду характерного «толчка». Однако кальмару или не нравятся мои заграничные блёсны, либо в силу недостаточного опыта я делаю что-то не так. Меняю глубину, провожу блёсны под самым «носом» расположившихся у поверхности воды ночных охотников – никакого результата! Закидываю удочку в стороне от света люстры и, опуская блёсны на глубину, раз за разом резко поднимаю вверх – то же самое… И вдруг – рывок! Кручу катушку, чувствуя, как кто-то, сгибая кончик удилища, тянет леску в глубину. Лишь бы не сорвался… Так и есть! Леска вдруг ослабла, и вскоре из воды вынырнули радужные блёсны, причём на одной из них, подёргиваясь, болталось щупальце кальмара.

          В желании поймать головоногого моллюска делаю очередные забросы, но они не приносят желаемого результата. «Что ж, не получается рыбалка – буду охотиться!» Спускаюсь в машинное отделение, где в это время несёт вахту мой товарищ, и мы из обрезков стальной проволоки, расплющив и заточив концы, делаем острогу!

          Возвратившись на палубу, беру длинный бамбуковый шток, используемый для покраски, закрепляю на нём зубчатое оружие. Неподалёку у поверхности воды проплывает кальмар сантиметров семьдесят в длину – самый большой из всех. Бью его острогой в верхнюю часть тела, и, выбросив чернильное облако, моллюск повис на острых зубьях. В течение непродолжительного времени добываю ещё трёх кальмаров, но, почувствовав опасность, моллюски отошли от борта. Жду, может, успокоятся. Кальмары не подходят. Не дождавшись, привязываю к штоку капроновый шнур и, выбрав момент, бросаю в одного из кальмаров. Вспенив воду, острога проходит мимо. Делаю очередной бросок, и на этот раз удачно – острога попадает в цель, и я вытягиваю её на палубу вместе с кальмаром.

          Тогда я вёл путевые дневники, поэтому, спустившись в каюту, описал рыбалку на головоногих моллюсков. Сейчас, перечитывая свои записи, вспоминаю и эта необычную рыбалку, и всё другое, что удалось увидеть во время морских рейсов.

          Исследуя подводные вулканы, учёные в своей работе, наряду с другими приборами и оборудованием, использовали стальную драгу, при помощи которой поднимали на борт образцы донного грунта. При этом среди вулканического шлака, смешанного с обломками кораллов, находились различные морские организмы: губки, актинии, звёзды, ежи, коньки… На большой глубине в драгу попадали и глубоководные рыбы, поражающие своими причудливыми формами, особенно величиною пасти и обилием острых зубов на широко раздвигаемых челюстях. Увидеть таких рыб вживую редко кому удавалось, так как они являются одними из самых неуловимых и неизученных существ на планете. Нам повезло, и мы видели этих необычных рыб, похожих на чудовищ из фантастических фильмов.

          Нередко в тропической части океана из-под носовой части судна вылетали летучие рыбы. Расставив прозрачные крылья-плавники, они планировали над водной поверхностью десятки метров, а если дул лёгкий ветер, гораздо дальше – на расстояние нескольких сотен метров. Летучие рыбы поднимались на приличную высоту, о чём свидетельствовал их «залёт» на палубу «Вулканолога», а также других судов с более высокими бортами, на которых я ходил в южных широтах.

          Однажды в Филиппинском море «Вулканолог» подошёл к коралловым рифам с белоснежными песчаными островами. Матросы спустили мотобот, и через несколько минут мы высадились на одном из островов. Вокруг безбрежная лазурная даль, сверкающая под лучами яркого солнца. Необитаемая земля. Вряд ли кто-нибудь из людей, кроме нас, высаживался на её берега. Во всяком случае, чувствуя себя первопроходцем, хочется в это верить.

          Берём маски для плавания, в основном самодельные из автомобильных камер, и прямо в обуви, чтобы не поранить об острые кораллы ноги, заходим в воду. Кто-то обследует дно в поисках раковин, надеясь непременно обнаружить каури – небольшие раковины с разнообразными вариантами рисунков и оттенков, кто-то подыскивает красивый куст коралла, чтобы забрать на судно в качестве сувенира, а кто-то просто, выставив наружу дыхательную трубку, любуется великолепием подводного мира.
          Неподалёку плещется Иван Григорьев, что помог мне соорудить острогу. По-видимому, он нашёл что-то интересное и раз за разом погружается в воду. Подплываю ближе и, нырнув, вижу, как Иван пытается вытянуть из расщелины лангуста. Членистоногое существо не желает покидать своё убежище и каждый раз дёргает длинными усами-антеннами, когда он пытается взяться за них рукой. Товарищ откровенно трусит и, энергично бултыхая кирзовыми сапогами, отплывает в сторону. Я тоже осторожничаю – мало ли кто там в расщелине! Вдруг какой гад ядовитый! Тогда мы не знали, что это всего-навсего безобидный лангуст, а поэтому наши опасения были объяснимы. Пытаюсь помочь товарищу, но ракообразный только дальше забился в расщелину, оставив на виду свои усы-антенны. В конце концов, потеряв надежду добыть лангуста, мы оставили его в покое и с миром удалились.

          Плыву на мелководье, где среди кораллов нахожу несколько раковин каури. Небольшие моллюски длиной два-три сантиметра с глянцевой блестящей поверхностью похожи на изящные изделия из дорогого фарфора, недаром их ещё называют фарфоровыми улитками. В прошлые времена раковины каури использовались в качестве денежных средств, но с развитием цивилизации их денежная функция утратилась. Тем не менее изображение раковин каури перешло на монеты некоторых современных государств, и до настоящего времени они используются у прибрежных народов в качестве украшений и талисманов. По поверьям, каури защищают человека от дурного глаза и символизируют денежную прибыль. Напоминая по своей форме полуоткрытые женские губы или определённую часть женского тела, раковина также является символом сексуальной страсти и олицетворяет собой плотскую любовь.

          На коралловом дне полуметровая волнообразная трещина синего цвета. Это – двустворчатая раковина тридакна. Сама раковина полностью спрятана в морском дне, сверху находится лишь её наружная часть, что создаёт впечатление образовавшейся на кораллах трещины. Тридакна – самый крупный моллюск на планете, достигающий, по научным данным, двух метров длины и веса более трёхсот килограммов. Мантии тридакны отличаются разнообразием цветов и оттенков: синего, жёлтого, фиолетового, зелёного, коричневого, голубого… Створки раковины внутри гладкие, белого цвета, снаружи представляют волнообразную шероховатую поверхность. Говорят, если ныряльщик попадёт ногой в эти створки, они моментально сомкнутся и человек погибнет. Существует легенда, что в давние времена какой-то принц, купаясь в море, наступил на тридакну и, не сумев освободиться, утонул. Когда принца достали со дна моря, в погубившей его раковине обнаружили жемчужину изумительной красоты, которую назвали именем погибшего, и сейчас она якобы хранится в каком-то музее.

          Отплываю подальше на глубину, ныряю. Вокруг – причудливые заросли кораллов со стайками разноцветных рыб. Мне доводилось ловить таких рыб, и я знаю – стоит их только вынуть из воды, как они начинают терять свою яркую окраску и вскоре их тело становится бледно-серого цвета. Не обеспокоившись присутствием человека, в нескольких метрах от меня проплывает стая больших рыб. Эх, подводное ружьё бы сейчас! 

          Течение относит меня в сторону небольшого острова, куда никто из наших моряков ещё не добрался. Хочу побывать там, несколько минут – и я на месте. Прохожу по острову, ложусь спиной на горячий песок. Хорошо! Вверху голубое небо, моя правая рука в воде, и я чувствую тепло южного моря. Огромный земной шар! Вокруг затерянного островка безбрежный океанский простор – романтика! Вот ради таких незабываемых минут и решил я когда-то пойти работать на суда торгового флота и никогда об этом не пожалел!

          Мой восторг заметно поубавился, когда, поднявшись, я увидел неподалёку акул. Уткнувшись носом в берег и тесно прижавшись друг к другу, в воде лежало несколько акул. Несмотря на небольшие размеры – чуть больше метра, морские хищницы вполне могли откусить мне пальцы на руке, которой я бултыхал перед их мордами. Что побудило акул собраться вместе, мне неизвестно. Возможно, они облюбовали это место для отдыха, а может быть, у них происходили какие-то брачные игры?

          Отхожу в сторону, надеваю маску и чуть сползаю в море. Акулы лежат неподвижно, лишь слегка покачивают хвостами и пошевеливают жаберными пластинами. Какой у них жуткий взгляд! Вдали мелькают ещё акульи силуэты, и, если не ошибаюсь, гораздо больше тех, что лежат под берегом.

          Нужно возвращаться обратно, но заходить в воду, где находится стая хищников, не хочется. Ждать, что тебя заберёт мотобот, тоже нет желания: скажут, что струсил. Принимаю решение всё же добираться самостоятельно, но в это время замечаю плывущего в мою сторону судового электрика. Выставив из воды дыхательную трубку и лишь изредка поднимая голову, он со стальной свайкой в руке для отламывания кораллов подплывет к острову.

          Выслушав меня, электрик пошёл к акулам и, к большой моей досаде, метнул в них свайку. Оставляя на поверхности воды буруны волн, акулья стая разбежалась в разные стороны. Покинуть остров, по моим убеждениям, теперь стало совершенно невозможным – санитары моря, как ещё называют акул, шныряли у берега. Однако, не ведая страха, электрик зашёл в воду и спокойно поплыл от берега. Пришлось за ним плыть и мне. Вскоре мы благополучно добрались до основного острова, где находились все участники экспедиции, и я с живостью рассказал им о необычном скоплении акул, слегка преувеличив их размеры.

          Надо сказать, за время работы в море мне не раз доводилось видеть и даже ловить акул. Особенно много их было в Красном море, где нам удалось поймать акулу около трёх метров длины. Довольно большую акулу мы вытащили на борт у кубинских берегов в Карибском море. Судовые повара пытались приготовить из акульего мяса какие-то блюда, но, честно, я так и не посмел их отведать. Некоторые акулы, безусловно, представляли реальную опасность для человека. На «Вулканологе» об этом знали, и во время купания в море на верхней палубе всегда находился моряк, в обязанности которого входило наблюдать за окружающей обстановкой и в случае появления акул предупреждать об опасности. Кстати, у берегов Камчатки тоже водятся акулы, и я был свидетелем, как неподалёку от города в бухте Малолагерной рыбаки вытащили на берег зубастую хищницу полутораметровой длины. 

          За время рейсов на «Вулканологе» мы видели и других опасных животных, например морских змей, яд которых чрезвычайно опасен для человека. Ловить их мы не ловили, хотя, известно, японцы отлавливают этих пресмыкающихся из-за разноцветной окраски на красивые сувениры и даже употребляют мясо в пищу.

           Не отношу косаток к опасным животным, так как знаю, что они совершенно безобидны для человека, но две встречи с ними, мягко говоря, меня впечатлили. Одна встреча произошла у восточного побережья Камчатки, когда я и ещё один матрос со спущенного с «Вулканолога» на воду плота подкрашивали носовую часть судна. Услышав сверху крик боцмана, мы увидели на море стаю косаток. Киты-убийцы, как называют этих животных, плыли прямо на нас. Секунды, и, подняв волны, косатки прошли метрах в пяти от носа судна. Лёгкий плот из пустых бочек подбросило вверх, и нам понадобилось немало усилий, чтобы не оказаться в воде. Другая встреча произошла гораздо раньше, и тоже у восточного побережья полуострова. Побывав на берегу, мы на мотоботе возвращались на теплоход. На гладкой поверхности холодного моря лежал густой туман. Видимость, как говорится, была нулевая. Поначалу мы услышали в отдалении звуки плывущих животных, а вскоре на поверхности воды увидели высокие плавники – это были косатки. Приблизившись, морские млекопитающие некоторое время плыли рядом, поднимая волны, которые раскачивали бот, и мы, притихшие и настороженные, молча сидели в мотоботе. Хоть и миролюбивы косатки по отношению к человеку, но, когда огромные их туши проплывают в нескольких метрах от тебя, становится не по себе.
 
          Рассказывая о южных морях, я в своих воспоминаниях оказался гораздо севернее – в дальневосточных широтах, которые не в меньшей степени интересны, а по богатству животного мира не уступают южным. Славятся дальневосточные моря своими крабами и рыбой; из морских млекопитающих это киты, косатки, моржи, каланы, кашалоты, а также различные тюлени: лахтаки, котики, сивучи и более мелкие, которых мы называем нерпами: акибы, или кольчатые нерпы, крылатки, ларги… Хотелось бы к этим животным добавить и морскую корову, обитавшую когда-то на Командорских островах, но, увы, после открытия островов в 1741 году этот вид животных спустя двадцать семь лет был полностью истреблён человеком.

          В морских рейсах нам иногда удавалось порыбачить. Так, у восточного побережья Камчатки на одном из теплоходов мы на удочки ловили огромных палтусов. Повезло в тот раз и мне: я вытащил на борт метрового палтуса. Удовольствие от такой рыбалки – незабываемое! Памятна мне рыбалка с вулканологами и на курильском острове Онекотан, где у подножья вулкана Немо приютилось озеро Чёрное. Посещение этого труднодоступного острова само по себе знаменательное событие, а кроме того, нам довелось половить на озере редкостный вид форели – чёрную императорскую форель. Озеро, как я понял, не имеет выхода в море, а поэтому здешняя форель относится к разряду эндемиков – отличительному виду в силу своей изолированности на малой ограниченной территории. Согласно легенде, форель специально выращивали для императора Японии, поэтому она и получила такое название. В тот раз мы не взяли с собой рыболовных принадлежностей, но всё же у кого-то оказалась леска и несколько крючков, из которых, намотав на верхнюю часть обрывки красной материи, соорудили что-то наподобие блёсен. Заброс – и первая форель стала нашей добычей! За время нахождения на озере мы выловили несколько приличных рыбин. 

           Каждый день работы на «Вулканологе» приносил что-то новое и интересное. Извергается в глубине Тихого океана подводный вулкан, выбрасывает из своего нутра раскалённую лаву, и струи серного газа, поднимаясь вверх, образуют на голубой поверхности моря зелёные разводы, которые морское течение вытягивает в одном направлении, делая похожими на реку, и уносит в сторону горизонта. Восхитительное зрелище! Незабываемые рассветы в море Минданао. Тишина и покой… Море окрашено только двумя цветами: розовым и фиолетовым. Стайка дельфинов у горизонта. Над водной поверхностью – багрово-красное небо с лазурными просветами. Красота такая, что дух захватывает! Новогвинейское море с дымящимися конусами островов-вулканов Бам, Каркар, Манам… Зелёные берега Папуа – Новая Гвинея… Устье реки Сепик, в верховьях которой недавно обнаружили дикое племя людей, находящихся в своём развитии в каменном веке… Поразительно! Люди из далёкого прошлого!

           Одна из красивейших мест на земле – бухта Симпсона Папуа – Новой Гвинеи. Поросшие тропическим лесом склоны вулканов. Город Рабаул. Местные жители. В основном среднего роста с коричневой кожей и пышными мелко вьющимися волосами, в которые воткнуты цветы или перья. Многие имеют на теле татуировки, на груди – разнообразные талисманы, зачастую по несколько штук. В носу мужчин проделаны отверстия со вставленными в них украшениями, а мочки ушей надрезаны и свешиваются книзу наподобие тонких кишок. Некоторые женщины до пояса обнажены, позволяя видеть голые груди с татуированными символами. На площади у католического собора группа молодых девушек, они с любопытством посматривают на нас. Надо сказать, у папуасов очень уважительное отношение к приезжим. Как бы не замечая местных красавиц, подхожу ближе и, поравнявшись, резко выбрасываю руку, делая вид, что собираюсь схватить одну из них. Девчонки взвизгивают, смеются. Спустя некоторое время с противоположной стороны площади мне видно, как одна из них со смехом изображает подругам мою невинную выходку. 

          В Рабауле я подружился с девушкой по имени Джейн. Вместе с ней и Иваном Григорьевым мы побывали в её деревне, расположенной высоко в горах, где она познакомила нас со своими многочисленными родственниками – настоящими папуасами, такими, как я и представлял их себе по прочитанным книгам и просмотренным фильмам. Особо впечатлил брат Джейн: высокий мускулистый мужчина с большими полными губами и ослепительно белыми зубами, окрашенными ярким красным соком листа бетеля – растения, используемого местными жителями в качестве жвачки. Поглядывая на могучего родственника Джейн, Иван шёпотом поинтересовался, не сохранился ли у папуасов обычай употреблять в пищу белого человека, то есть проявления каннибализма. Запоздалые опасения моего товарища были небеспочвенными, поскольку в прошлом племена Папуа – Новой Гвинеи отличались особой жестокостью, поедая как своих врагов, так и зачастую забредших к ним путешественников. И всё же наша поездка закончилась благополучно: живые и невредимые мы в тот раз вернулись на своё судно.

          Интересная и загадочная страна Папуа – Новая Гвинея! Небольшой уютный город Рабаул со своей драматической судьбой: в результате сильного извержения вулкана Тавурвур 19 сентября 1994 года он был полностью разрушен и многие его жители погибли. Сейчас в бывшем городе проживают всего несколько семей, и, как сложилась судьба Джейн, мне, к сожалению, не известно…

          Обо всём, что довелось увидеть в научно-исследовательских рейсах, в одном рассказе трудно описать. Суровые шторма, проливные ливни, после которых над водной поверхностью вспыхивала красавица-радуга; зелёный лучик – редкое явление природы, когда в последний момент уходящее за горизонт тропическое солнце выстреливает в небо луч зелёного цвета, приносящий, по поверью, увидевшим его морякам счастье; звездопады ночного неба, неостывшая под ногами лава вулкана Алаид… – всё это морские рейсы! Недавно, находясь на берегу океана, я увидел вдали знакомый силуэт судна – «Вулканолог»! Однако, посмотрев в бинокль, понял, что ошибся… Что ж, такое случается, моряки меня поймут… Любовь к морю – это надолго, на всю оставшуюся жизнь!