Бор Савинков. Запечатленный ангел. Ал. Серебрякову

Бету поставлю АЛЕКСЕЮ ВАЛЕРЬЕВИЧУ СЕРЕБРЯКОВУ

ОН МОЙ ДУАЛ - И ГАММА

Я ТИМ - АЛЕКСАНДР ДЮМА-ОТЕЦ

АЛЕКСЕЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ ТИМ  - ДОН КИХОТ

ТИТАНИК - ТИМ АСТОР.

ИЗОБРЕТЕНИЕ ТИМОВ В ТИТАНИКЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ОЛЬГЕ МОНТЕРИ

ОЛЬ - НУ АНИКИН ДА ПОПАЛ В ТИМ ДЖЕК.


Я УПОРОТО ДРУГ ТИМА ХОКЛИ - И В ДАННОМ СЛУЧАЕ КАК БЫ МЫ С АНИКИНЫМ РАЗОШЛИСЬ ПО КАЮТАМ

А СОВПАЛИ С АЛЕКСЕЕМ ВАЛЕРЬЕВИЧЕМ СЕРЕБРЯКОВЫМ, ДА ЛЁША СЕРЕБРЯКОВ НЕ ОЛИГАРХ, НО ТИМ ХОКЛИ

------------ ТИМ ХОКЛИ НА ТИТАНИКЕ - ПОДТИМ ДЖОН ДЖЕЙКОБ АСТОР IV

АРЧИБАЛЬД ГРЕЙСИ - полковник, историк, друг Каледон Хокли

ФРАНСИС МИЛЛЕР - ХУДОЖНИК ИЗ ПЕРВОГО КЛАССА, КОТОРЫЙ НЕ НРАВИЛСЯ РОУЗ, ПОТОМУ ЧТО БЫЛ ТОЧНО ЛЕТ НА 30 СТАРШЕ РОУЗ, ПОЭТОМУ РОУЗ ВЫБРАЛА ДЖЕКА

У КАЛЕДОНА ХОКЛИ ТАКЖЕ ПОДРУГА ГРАФИНЯ РОТЕС

ЭТО БЫЛО ВСЁ ИЗОБРЕТЕНО ОЛЕЙ МОНТЕРИ - ПРИ ЭТОМ МОЯ АВТОРСКАЯ ЛЕПТА ДА БОРИС САВИНКОВ - АЛЕКСЕЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ СЕРЕБРЯКОВ - И КСТАТИ Я НЕ ПОНЯЛА ПОЧЕМУ АНИКИН НЕ ХОЧЕТ БРАТЬ АРТИСТА?

АРТИСТЫ ОНИ Ж ВСЕ. ГЛУПОСТЬ КАКАЯ-ТО. ОЛЬ МОНТЕРИ ДА ПРИ ЭТОМ АНИКИН МЕЧТАЕТ ЧТОБЫ Я ЕГО ОПЯТЬ ВОЗВЕЛА В СКАРПИА - Я-ТО МОГУ, А ЕМУ-ТО САМОМУ КАК?

ПО ТОЙ ПРИЧИНЕ ЧТО ТОСКУ С АЛЕКСАНДРОМ ПЕТРОВИЧЕМ ВИДИМО ПЕТЬ БУДУ Я. ОСТАЛЬНЫЕ ОТКАЖУТСЯ.

ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО АЛЕКСЕЯ СЕРЕБРЯКОВА   


Я, всадник, острый меч в безумье обнажил,
И Ангел Аваддон опять меня смутил.
Губитель прилетел, склонился к изголовью
И на ухо шепнул: "Душа убита кровью…"

                Борис Викторович Савинков, 1911 год

я переиначила несколько мотивов романа. Да, без перехода на личности. Но спасибо тем кто отстал.

Посвящение: Александру Петровичу Аникину, Алексею Валерьевичу Серебрякову

ПРЕДИСЛОВИЕ

Кстати, спасибо за флюидное тепло Алексею Валерьевичу Серебрякову и ему тепла - просто запечатленный ангел - это тот материал, который Борис Савинков мог читать в детстве.

Да, его обычно пиарят с Гаршиным. Красный цветок и то чего не было Гаршина.

                ГЛАВА ПЕРВАЯ

Когда Борису Викторовичу Савинкову приходилось поднимать зрителей после третьего звонка в десятом ряду партера, Борис Викторович чувствовал себя пушкинским Онегиным - и как бы смущался, хотя он явно приходил в Театр явно не затем чтобы слушать оперу.

Оперные голоса