Общество анонимных едоков

Сейчас, после того, как мы заедали стресс вызванный ковидом, а потом,  стресс, вызванный войной, мы, люди доброй, но слабой воли, толстяки, должны объединиться. Мы должны создать общество анонминых едоков.  Да! Мы, толстяки, не должны оставлять друг друга в беде. Мы должны быть вместе. Собираться, обсуждать проблемы.

Мы будем собираться где-нибудь на природе, где можно легко  ходить, не застревая в дверях. Мы будем накрывать поляну. На поляне будет все, что доктор разрешил. Будет вода. С газом и без. Капуста белокочанная, краснокочанная. Огурцы. Кабачок.

Мы будем смотреть друг на друга! Смотреть и поддерживать! Не в плане физическом, стулья то мы крепкие купим. А в духовном! И будут выходить люди, и изливать душу себе подобным! Будут говорить, говорить, говорить! И, может быть, от этого нам станет легче?

Я — Вася! (Все имена вымышленные). Я — Вася, и я… (он опустит глаза) я… Эх. Я ем. Я ем каждый день!
Я ем утром! это называется завтрак.
Я ем днем! Это — обед.
И главное. Я ем на ночь….

Я ем с детьми, когда они приходят из школы. Я ем с женой. Как полагается,  в радости и горести. Братцы!!!! Я — ем.

Он отвернется утирая слезу и, под понимающие взоры аудитории, сядет на место.

Воцарится гробовое молчание. Все будут потрясены и подавлены. Затем встанет другой член нашего общества.

Я — Петя! Скажет второй. Я тоже ем! Я ем всю жизнь, сколько себя помню! Еще будучи ребенком я ел в садике! Я ел в школе. Уж казалось бы, какую только дрянь не приносили… макароны с сыром, печень тушенную… Это, вроде бы, и в рот не взять. Но я ел уже тогда. Я ел и позже, в институте. Ел на практике, ел на производстве. А один раз (он опустит глаза), я ел на первом свидании. Я угостил девушку кофе и пирожным и сам взял себе. Кофе… Тут он посмотрит в наши глаза и, увидев в них недоверие, сознается окончательно. Кофе… и ПИРОЖНОЕ!

В этот момент в народе даже кто-то  всхлипнет. Примерит ситуацию на себя, вспомнит, что тоже ел. Причем ел вещи, совершенно не похожие на капустный лист! Единственныйы продукт, что у нас, толстяков, не генерирует лишний вес.

Петр сядет. Мы вздохнем. И на сцену, опираясь на трость, выйдет третий оратор.

Я — Коля. Мной обуревает любовь! Я люблю... есть. И... и... я…. ДА! Да! Я - ем! Я ем 364 дня в году! В високосный год ем даже 365!  Не ем лишь один день — в  Йом Кипур. Любовь к еде! Она сильнее меня. Любовь к еде—  всепобеждающее чувство. И моя любовь такова! И я… я… Я каждый день ем!!! Ем как в первый раз! Хотя, лучше, наверное, сказать, ем как в раз последний. Как перед расстрелом ем. Как перед страшным судом!

Ем.

А потом, сразу после еды, просыпается совесть. Просыпается и спрашивает меня страшным голосом.

- Николай!
- А?
- Ты что, пока я спала, ел?
- Ну, я… мы… ну, почти нет!
- Что значит почти? Сельдь под шубой?
- Ел.
- Хлеб черный?
- Ел.
- Макароны, Коленька? МАКАРОНЫ????

Грустное молчание воцарится в нашем кругу. Мы выпьем по бокалу воды, зажуем капустным листом. Эх, была не была, завтра все равно весы покажут на пол кило больше. Давай по второму листу! И мы вжарим по второму. Затем обнимемся и пойдем по домам.

Мы, толстяки, ничем не хуже алкоголиков! У нас может быть свое общество. Тоже анонимное! Ибо кому ж хочется, чтобы все вокруг знали, что мы... едим?

Мы, толстяки, должны поддерживать друг друга!