Для кого солнышко светит?

Она взяла, наконец, палочку к всеобщему удовольствию дворовых старух. Наступила весна. Уже девяносто седьмая в её жизни.
- Вы, верно, и молитв-то не знаете, - зло оглядывая Ангелину, процедила одна из старух, державшая в руках Евангелие от Луки.
- Почему же? "Отче наш, иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет воля Твоя... Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь! - без запинки проговорила молитву Ангелина. И вспомнилось ей далёкое детство.
Когда-то, так же, как и сейчас, была весна, звенела капель, птицы репетировали свои серенады, но тогда весенние звуки волновали её, манили куда-то вдаль, рождали предвкушение чего-то неизведанного - радостного и прекрасного. А приходилось часами стоять со свечкой на богослужении. Ноги от усталости ломило. Ангелина, как и все благородные девицы в Смольном, носила длинное, до самого пола платье, придававшее своим обладательницам вид шестикрылых серафимов, которые двумя крылами прикрывали лицо, двумя - ноги, а ещё двумя могли летать. Впрочем, последнее, то есть всякие вольности - строгими классными дамами, особенно на "законе Божьем", нещадно пресекались.
Жизнь Ангелины преобразилась, когда её перевели петь в хор! Стой как хочешь, никто не заметит. И хористки, конечно, часто дурачились. Взбредет, например, кому в голову - а что у батюшки под рясой? Штаны? А может, он босиком? Однажды батюшка забрался наверх, поправить украшение под иконой, а благородные девицы, воровато оглянувшись, ти-хо-хонько так приподняли полу батюшкиной рясы и увидели... брюки с ботинками, какие обыкновенно носили в то время студенты... Залились девчонки краской - поп-то такой же, как они, со студенческой скамьи, а вовсе не порождение благорастворимых воздухов!
Порождением благорастворимых воздухов скорее была Ангелина в своём белом батистовом платье, которое она "выгуливала" на революционные митинги как в театр, наступил 1917 год. Она даже не думала о  том, что её может убить какая-нибудь шальная пуля, ведь столько ещё было впереди!
Впереди была любовь к модному композитору, который прославился на весь мир, а в неё влюбился как раз в тот момент, когда его тяжёлый чёрный кот возлежал на её коленях на белом воздушном платье и что-то мурлыкал сквозь сон, должно быть, в такт рождаемой композитором музыке.
- Для кого же солнышко светит? - вопрошала Ангелина и считала, что солнышко светит исключительно для неё. Как можно в белом солнечном платье бегать куда-то на работу, ведь она создана только для любви и радости!
Но в один из дождливых тусклых дней композитор сочинил музыку под другое настроение, любуясь на другие коленки под платьем в простоватый цветочек - и в ритме своего же вальса упорхнул в неизвестном направлении, к тем другим коленкам.
Ангелина поняла, что солнце светит не всегда, поэтому для поднятия духа отправилась работать в заведение с тонизирующим названием "Главчай". Она переводила там рекламы с французского - на русский, когда взошло новое солнышко. Это солнышко красиво грассировало по-французски. Сколько горячих чаев было выпито под это воркование! Но француз исчез, и только потом, спустя много времени, пришла весточка, что он был интернирован во время войны.
Ангелина недолго ждала француза, она уже работала в американском посольстве и много думала о том, для кого же и когда светит солнышко. И вот оно нашлось - на этот раз солнышко вдохновляло Энджил на английском языке.
Но начались репрессии - и миссис Уайт, как её называли, будучи американской женой, отправили на лесоповал в Мордовию. Таких, как она, в лагере было немало. Заключенные перестукивались через стенку:
- У нас здесь миссис Уайт сидит.
- А у нас миссис Браун!
Энджил вернулась  к матери,  в Москву. Она знала, что пули убивают, солнышко перестает светить и всё, что могло быть впереди, уплывает в невозвратную даль в неизвестном направлении. Ангелина смотрела на  грохочущие по Москве-реке льдины и думала:
- Умереть бы в мае, когда все будет цвести! Зимой умирать совсем уж печально. Да и тем, кто будет хоронить, хлопот-то сколько!

Теперь ангелы окружают ее. Интересно, какие? Хорошо бы, не падшие, ведь солнышко светит. Для нас светит, а завтра для кого - неизвестно. Поэтому хорошо, что светит, даже когда не светит, даже когда дождь льёт - тоже хорошо.

(С)Наталья Менщикова,1998.
Из книги НАТАЛЬЯ МЕНЩИКОВА. ЖИВОЕ ИМЯ. - М., Изд-во ЭКСМО-ПРЕСС, 1999. - 249 с. - ISBN 5-8153-0036-5. ББК 88.5. М50. – Тираж  - (15 000+15 000) экз.

Был опубликован ранее в других источниках с моими рассказами, например:
«Что в имени тебе моём?..». Наталья Менщикова. Авторско-составительский календарь. - «Олимп», Издательство АСТ, Москва, 1996. – Тираж - 50 000 экз.

См. также мой рассказ ранней версии "ДЕВУШКА ПЕЛА В ЦЕРКОВНОМ ХОРЕ...":
http://proza.ru/2023/03/26/1125

Образ Ангелины Александровны Передельской, жены композитора Николая Сизова, написавшего музыку к «Принцессе Турандот» - не только выведен в моем документальном рассказе «Девушка пела в церковном хоре» в книге «Живое имя», но он присутствует в качестве второстепенного персонажа в моей виртуально-психологической фантасмагории «Тайна Мебиуса». Это образ некого жизнелюбия, антипод мертво-душному виртуальному вампиру, поглощающему имена (а значит, личность).
Ангелину я вывела первоначально главной героиней романа «Страх внедрения» (промежуточное название романа я тогда выбрала "ДЛЯ КОГО СВЕТИТ СОЛНЦЕ?"), поместила её на ангельскую планету, но потом столкнулась с психологическими трудностями, когда описывала суть страха внедрения (вторжения) при переходе к той части собирательного образа, где описание касалось моих личных откровений. В промежуточном варианте я назвала главную героиню прекрасным именем своей мамы - Полина, но потом отказалась и от этого, так как образ романа совсем не монтировался с образом моей мамы, – и я выбрала для героини вовсе нейтральное имя – Нелли, куда и уложила все психологические сложности.

Ангелину Александровна - одна из бабушек моей близкой подруги Лены Ромашовой, внучки основателя советской генетики Дмитрия Дмитриевича Ромашова. Я часто навещала А.А. Передельскую в Москве по просьбе моей подруги. Мать Лены Татьяна Дмитриевна Ромашова  всю жизнь проработала простым врачом санэпидемстанции Усть-Каменогорска, боролась с эпидемиями в Восточном Казахстане. Такие книги, как "Зубр" Даниила Гранина, "Белые одежды" Владимира Дудинцева были для неё не просто настольными книгами.
 А.А. Передельская прожила долго, считала, что Бог дарит ей здоровье и годы жизни для восполнения потерянных во время лагеря.

(С) Наталья Менщикова
(С) Фото Натальи Менщиковой