Обними меня крепко... 44 глава

     - Дай мне Саньку, я его понесу, - сказал Михаил, взяв из рук Софьи ребёнка.
     Она закрыла дверь, два раза повернув ключ в замке и вместе с Михаилом спустилась вниз. На улице, передав ребенка Софье, Михаил сел в кабину автобуса и открыл двери, Софья прошла в салон.
     - Нужно за Ниной заехать, я вспомнила, следователь говорил, что она тоже должна будет дать показания в суде. Никто не знает, что Нина переехала, я обещала передать ей, - сказала Софья, глядя в зеркальце заднего вида, куда смотрел и Михаил, выезжая со двора общежития на дорогу.
     - Заедем, если надо, - ответил Михаил, направляясь в сторону, в которой жил Евгений.
     Заходить в квартиру к Нине, Софья не стала, Михаил сам позвал её и вместе с ней вышел из подъезда дома Евгения.
     - Привет, подруга! Меня значит тоже вызывали, что ж... дам я в суде показания, - войдя в автобус, сказала Нина, наклонившись над Санечкой и целуя его.
     - Как хорошо, что и ты поедешь, - ответила Софья.
     - Ну куда ж я без тебя, подруга? - ответила Нина, широко улыбаясь.
     - Ты не знаешь... у Дианы горе, у неё мама умерла, отца посадили, бедная, жаль её, она вчера приходила ко мне, - сказала Софья, когда Нина села рядом с ней и Михаил, развернув автобус, поехал к району суду по той дороге, по которой он приехал к дому Евгения.
     - Да ты что! Ну вот, столько тебе причинила, значит Бог наказал её, да и Максиму наверное не сладко там, в камере, - ответила Нина.
     - Не говори так, видела бы ты её... мне жаль и маму, и отца Дианы. А Максим... не хочу, чтобы его посадили, - сказала Софья, с грустью глядя в окно.
     - Мы приехали, а там... как суд решит, пошли, девочки! - сказал Михаил, открыв передние двери автобуса и когда Нина и Софья вышли из него, тут же закрыв их.
     Спрыгнув с кабины, он подошёл к девушкам и они прошли к зданию суда, где стояло несколько человек.
     - Не оставляй меня, будь рядом со мной, что-то мне не по себе и ты, Миша, если вы будете рядом, мне не будет так страшно там, на суде,  - сказала Софья, входя в фойе небольшого здания.
     Следом за ней прошли и Михаил с Ниной, туда же прошли человек двадцать, видимо слушателей. Последним зашёл мужчина с портфелем, довольно тучный, с залысинами и не очень густыми волосами. Он часто вытирал пот со лба и не останавливаясь, зашёл в зал, двери которого оставались открытыми, следом прошли и все остальные. Софья и Михаил присели на скамью у стены, где видимо сидели те, кто ждал заседание суда. Софья высматривала Диану, но не увидела её. Потом вспомнила, что завтра похороны её матери и тяжело вздохнув, подумала:
     - Ей сейчас во сто крат хуже, чем было мне.
     В конце коридора появились двое в милицейской форме, они провели Максима в наручниках мимо неё, Нины и Михаила. Увидев его, Софья побледнела, ей стало не по себе и стало очень жаль его. Максим тоже взглянул на неё и в его глазах блеснул гнев. Софья видела, насколько он изменился и не только внешне, его взгляд был полон ненависти и отчаяния. Максим что-то прошептал, в упор глядя на неё, Софья видела движение его губ, но поняла, он просит помощи, зная, что это и от неё зависит. Максима провели в зал заседаний, Миша поднялся и взглянул на неё.
     - Пошли, чего тут сидеть? Скоро и судья зайдёт. Ты хорошо подумала, Софья? Думаешь он оценит твою доброту? Стоит ли его прощать? - спросил Михаил, не торопясь проходить в зал заседаний.
     - Миша, если бы он был чужой, но мы выросли в одной деревне, как я смогу потом смотреть в глаза его родителям? Они же не виноваты, что у них такой сын... - Софья не могла подобрать слова, чтобы определить, какой именно Максим.
     Только и любви к нему в её сердце не осталось, это она поняла твёрдо. Слишком много боли он и Диана ей причинили. Следом за Максимом, в зал провели и врача-акушерку, Александру Васильевну, которая принимала у неё роды и её медсестру, Софья совершенно забыла её имя. Она очень волновалась, не зная, как будет отвечать на вопросы адвоката и прокурора. Михаил легонько сжал её руку, почувствовав, насколько у неё холодные пальцы. Софья боялась смотреть в сторону ограждения, за которым сидели Максим, Александра Васильевна и суховатая, словно жердь, медсестра Мария. Когда Софья с Михаилом и Ниной прошли в зал, впереди, на стоявших в ряд скамьях, сидели люди. Среди них Софья увидела и санитарку Зину, та слегка кивнула ей головой. Почти тут же раздался громкий голос.
     - Встать! Суд идёт! - объявила секретарша, все поднялись и на место судьи прошёл мужчина, лет под пятьдесят, с военной выправкой, статный и ухоженный.
     Что происходило на заседании, как судья говорил о том, что и как сделали подсудимые, Софья понимала и слышала смутно. Непроницаемое лицо Александры Васильевны, поразило Софью, а когда вызвали её, она и не услышала, настолько сильно волновалась, да и Максим пристально смотрел на неё. Михаил толкнул её в бок.
     - Софья? Тебя вызывают, - тихо сказал он.
     Софья отдала ребёнка ему и подошла к месту, где нужно было отвечать на вопросы адвоката и прокурора. Она подтвердила то, что после того, как родила ребенка, врач, Александра Васильевна, сказала ей, что он родился мёртвым, да и медсестра Мария подтвердила её слова. Только с прозорливостью подруги, она смогла вернуть своего ребёнка, живого и здорового. Санитарка Зина подтвердила слова Софьи. Затем у неё спросили, правда ли, что Дроздов Максим Павлович её изнасиловал, что его жена, Диана Яблонская, обманным путём заманила её к себе домой. Наступило молчание, Софье было стыдно перед всеми незнакомыми ей людьми, она не могла ничего сказать. Да и Максим смотрел на неё, то ли с надеждой, то ли угрозой в глазах. Софья невольно заплакала, Нина кивнула ей головой.
     - Что же Вы молчите, Ковалёва? Ответьте на вопрос, - повторил вопрос прокурор.
     Адвокат Максима поднялся и хотел возразить, но судья дал ему отвод.
     - Нет! Я добровольно пошла к нему, его жена ни при чём. У неё и так горе, сейчас она хоронит свою мать. Максим не виноват, я сама пошла к нему и потом ходила ещё несколько раз, потому... потому, что любила его, - опустив голову, потише добавила Софья.
     - Заседание суда переносится на пятницу, двадцать седьмое августа, за отсутствием ещё одного свидетеля, Дианы Львовны Яблонской! - объявил судья и тут же прозвучал голос секретарши:
     - Встать! Суд идёт!
     Максим с благодарностью посмотрел на Софью, но Михаил, взяв её под руку, вывел в фойе, оттуда и на улицу.
     - Дура ты, Софья, не стоило жалеть Максима, не стоит он этого. Только мать его жаль, - сказала Нина, помогая Софье подняться в автобус, поддерживая под руку, так как с ребёнком было тяжело подниматься по ступеням автобуса.
     - Нин, тебя дома оставить, или с нами поедешь? - спросил Михаил, сев за руль и закрывая двери автобуса.
     - Дома оставь, Женя на работе, папа один совсем. После смерти жены он, как малый ребёнок, только стал в себя приходить. У него отпуск сейчас, так я побуду с ним, а вы поезжайте, в пятницу встретимся вновь, может и раньше заскочу к тебе, - взглянув на Софью, сказала Нина.
     Михаил остановился возле дома Евгения и Нина, чмокнув Санечку в пухлые щёчки, выскочила из автобуса, махнув на прощанье рукой.
     Приехав в общежитие, Михаил остановился возле дверей.
     - У меня график, поеду я... вечером приеду к тебе, - сказал Михаил, обернувшись назад.
     - Да не стоит каждый день приезжать, нашим привет передавай и ещё... проведай тётю Анисью, как она там? Да и дядю Пашу тоже проведать нужно, только не говори им, что Максим в тюрьме, не нужно им этого знать. Пока! Сегодня не приезжай, я не боюсь, со мной же мужчинка есть, мой Санечка, - с любовью взглянув на ребёнка, сказала Софья.
     Она почему-то думала, что Максим спросит про сына, но он даже не взглянул на ребёнка, эта обида, словно тиски, душила Софью. Она спустилась вниз и пошла к общежитию, не зная, приедет сегодня Михаил или же нет. Но обернувшись, увидела, что он ещё не уехал и смотрит ей в след. Поднявшись в свою комнату, Софья положила сына на кровать и распеленала его, малыш тут же стал потягиваться. Подложив под пелёнку клеёнку, пеленать его она не стала,  чтобы дать ему немного порезвиться. Софья легла рядом с ним и вытащив грудь, стала его кормить, вскоре малыш заснул. Софья почувствовала, что и сама голодна.
     - Нужно согреть вчерашний суп и поесть... как же там Диана... - сама себе говорила она, взяв кастрюлю и выходя из комнаты.
     Майор уговорил Диану провести похороны сегодня, ссылаясь на погоду. Был жаркий день и Диана была сама не своя, растерянно глядя на бледное, вытянутое, неузнаваемое лицо матери, она согласилась. Ей и самой было тяжело находится в квартире родителей, когда в середине зала стоял гроб с телом покойной. Диане хотелось хоть на несколько минут остаться с матерью наедине,  хотелось словно поговорить с ней, но девушку одну не оставляли. Туда-сюда сновали люди, многих Диана и не знала. Майор уехал, решив приехать, когда всё закончится. Хлопоты с похоронами и поминками взяли на себя Семён Яковлевич и Галя, Диана была им безмерно благодарна. И когда у неё попросили ещё денег, не мешкая, она тут же вынесла и передала Гале ещё сто рублей.
     - Ты бы закрывала дверь на ключ, дочка, столько народу в квартире, ещё и поминки будут, мало ли что, - сказала Галя, беспокойно оглядываясь по сторонам и сунув деньги в карман.
     - Повяжи на голову чёрную ленту, я купила в галантерейном магазине, - добавила Галя, с сожалением глядя на Диану.
     Кивнув головой, Диана молча закрыла дверь и ключ положила в карман халата. Затем повязала ленту на голову и прошла в зал, где в гробу лежала Камелия Георгиевна, впрочем, из-за множества цветов, лица её почти не было видно.
     Вскоре гроб вынесли на улицу, что сделали с большим трудом несколько мужчин. Диана туго соображала, ей казалось, что всё, что сейчас происходит, происходит не с ней, она словно была зрителем некого спектакля. На кладбище тоже было много народу, говорили какие-то слова, Диане сочувствовали, потом гроб опустили в могилу и засыпали землёй. Диана едва не теряла сознание, плакать она тоже устала, кто-то усадил её в машину и привёз к её дому.
     Потом проходили поминки, Диана думала, что это действо никогда не закончится, ей хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Когда все разошлись, она прошла в свою комнату и легла на кровать. Галя с двумя соседками убрала со стола, забрав то, что осталось после поминок, правда и Диане оставила поесть, ведь девочка ничего так и не поела.
     - Диана? Дочка, мы везде убрались, очень устали. Пойдём и мы, а ты бы поела, а потом и отдохнула. Мы тут собрали всё, что осталось, зря пропадёт, а? - сказала Галя.
     - Спасибо Вам за всё, конечно забирайте, есть некому, - устало ответила Диана.
     Она нехотя поднялась и проводив Галю и двух соседок, ещё раз поблагодарила их за всё и закрыла за ними дверь. В эту ночь майор не пришёл, он поехал к Надежде Викторовне, чтобы этой ночью побыть с ней.
     - Ты такая темпераментная, Надюш, не то, что эта пугливая девочка. Мне с тобой хорошо, есть что обнять, - лаская тело молодой женщины, с возбуждением говорил майор.
     - Девушка красивая, неопытна, я согласна, но зная тебя, я уверена, что и тебе с ней было хорошо. Любвеобильный ты, Егор, за что и люблю тебя, - отвечая на ласки мужчины, сказала Надежда Викторовна.
     Диана, так ничего и не поев, уснула, проспав до самого утра. Она поверить не могла, что матери больше нет и одна надежда теплилась в ней, что отца отпустят и он скоро вернётся домой.
     - Я всё сделаю ради тебя, папочка, но Миша прав, ничего этот майор от меня не узнает, я не подведу тебя, папа, пусть даже он пытает меня, я тебя не подведу и дождусь тебя, - прошептала она, проснувшись утром и сев на кровати.
     Сердце её сжалось от неумолимой тоски, слёзы закапали из глаз.
     - Он ведь ничего не знает про маму... - пробормотала Диана, медленно поднимаясь с кровати и выходя из своей комнаты.
      Она заставила себя умыться и позавтракать, потом, переодевшись, Диана вышла из квартиры и спустилась вниз. Одной оставаться ей не хотелось, девушке казалось, что она находится в квартире не одна и ей становилось жутко. Диана поехала к Софье, понимая, что ближе её, у неё сейчас никого и нет. К удивлению, Софья, увидев Диану, обрадовалась, тут же усадила девушку за стол и спросила про отца.
     - Я ничего о нём не знаю, Софья, поверишь... кроме тебя, у меня и нет никого. Папа в тюрьме, маму вчера похоронили, а Максим... я теперь и не знаю, кем он был для меня, муж или совершенно чужой человек. Ведь он никогда меня не любил, ты прости меня... но думаю, он и тебя не любил. Ему это чувство не знакомо, он в принципе не умеет любить, лишь позволяет любить себя, - с грустью говорила Диана.
     - Я сочувствую тебе, Диана, да... ты права, Максим не умеет любить и никого, кроме себя, он не любит. Но я не хочу, чтобы он сидел в тюрьме, думаю, его отпустят и он ведь придёт к тебе. Примешь его? - спросила Софья, пристально глядя в глаза Диане.
     С грустью улыбнувшись, едва не плача, та покачала головой.
     - Нет... мне он тоже не нужен, сейчас самое главное, чтобы папу отпустили. Я обдумала слова и твои и Михаила, ведь вы правы, я ничего не скажу майору, ненавижу его... можно... если ты конечно не против... можно, я сегодня останусь у тебя? Боюсь его, он меня в покое не оставляет, допытывается, куда папа спрятал драгоценности. А я ведь не знаю, Софья! Я ничего не знаю! - волнуясь, воскликнула Диана, скрыв то, что было между майором и ею.
     - Верю. Правда верю. Конечно оставайся, койки свободны, вернее, одна койка, на этой Санечка спит, - ответила Софья, взглянув на ребёнка.
     - Можно? - с радостной надеждой спросила Диана, глядя на Санечку.
     Софья кивнула головой и улыбнулась ей. Диана тут же поднялась и подошла к кровати Нины. Наклонившись над ребёнком, она с восторгом улыбнулась.
     - Господи... на ангелочка похож! Простишь ли ты меня, Софья? - обернувшись и взглянув на Софью, спросила Диана.
     - Я ни на кого обиды не держу, Диана. Что было, то прошло, главное, мой сыночек со мной, большего мне не надо. Мне было больно, Максим предал меня, обещая жениться, ты и сама пострадала от его лжи и изворотливости. Но на суде я сказала, что сама пошла к нему, ты должна подтвердить мои слова. Скажешь, что понятия об этом не имеешь, поняла? - сказала Софья, сидя на кровати.
     - Странная ты, Софья. Мы с тобой такое сотворили... а ты... может ты блаженная? Но я очень тебе завидую, очень... у тебя ребёнок есть! У меня его никогда не будет, впрочем, как и мужа, не нужен мне никто. Если папа, дай Бог, выйдет, может я смогу взять малыша из Дома малютки, так хочу ребёнка, - с каким-то отчаянием, произнесла Диана.
     - Ты никогда не отчаивайся! Дай Бог и папа выйдет, и родишь ещё! - ответила Софья.
     - У меня патология, сказали, что я не смогу иметь детей. Максиму не нужен был ребёнок, теперь я в этом уверена. Ему нужна была машина, которую папа обещал, когда у нас родится ребёнок, вот и всё. Какой цинизм, как же так можно? Я и родителей его никогда не видела, а прожили больше года, - с тоской и грустью высказалась Диана.
     Софья не знала, что ей ответить, ей было жаль Диану, просто жаль...