Литературное. Заметки на полях

Очередное литературное собрание. Захожу в зал. В дверях встречает широко улыбающийся поэт, он же журналист, он же потомственный военный, он же бывший командир над связистками собственной персоной Захар Плохота.
- Проходи, давай помогу шубку снять. Привезла что-нибудь для журнала?
- Да, но неделю назад, неизвестно в следующий номер попала или нет?
- Как ты культурно спрашиваешь, попала или нет? Про баб своих в Италии видела в прошлом номере?
- Видела.
- Про остальное не знаю. Тут одна, - шепчет в ухо фамилию, - взяла меня за грудки…
- Вас, пожалуй, возьмёшь, - с сомнением окинула его взглядом.
- Слушай и не перебивай старших по званию. Короче, спрашивает, когда её напечатают? Отвечаю ей: «А я откуда знаю! Я только вёрстки отвожу в издательство, я их не читаю». Спрашиваю: «Вы живы? Здоровы?» Она мне: «Здорова, а что?» Ну и дышите, говорю. Обиделась. Ты не знаешь, чего она обижается?
- Ой-й… не знаю, - смеюсь. – Дышит, и, слава богу!
***
Поэтесса: «Я ни перед кем унижаться не буду. Я встаю на колени только перед флагом и перед детьми».
***
На сцене поэт резко критикует своих коллег по перу.
- Где Матвеев?
Голос из зала.
- Он сейчас за кордоном.
Поэт.
- Он вечно за кордоном.
Голос пожилой поэтессы.
- Он на Кипре расхлебывает финансовые проблемы…
Поэт.
- Вместо Кипров за своими публикациями следить надобно. Кто так пишет? Раструбы ушей направить на планету? А это… Стучаться в стены лбом – удел поэта. Безобразие. Где культура слова?
Возмущенный главред Плохота из зала громовым басом.
- Прекратите хаять поэтов!
Поэт вступает в перепалку с главредом.
- А Вы здесь конвоиром поставлены?
- Да я! Я! - Вспыхивает Плохота, резко вскакивая с места. – Я привык так жить. Когда кто-то гадит тебе в душу, отдай ему какашку, пусть у него воняет.
Коллеги-поэты понимают, Плохота может и в глаз дать. Подхватывают его под белы рученьки и тихо выводят его из зала.
Поэт победно осматривает зал орлиным взором.
- А вы прозайцы, что притихли? Боитесь? Ждёте пока вам, шило в зад воткнут?
Главный редактор литературного альманаха.
- Уважаемый! Ваше время истекло. Покиньте трибуну.
Поэт.
- А руководству, вообще, никогда и ничего нельзя поручать. Они всегда защищают только своё кресло. Стужа, холод нипочём, если умеешь спать калачом. Я кончил.
- Мы тоже, - выдохнул зал