Солдат войны

    С О Л Д А Т      В О Й Н Ы                / рассказ /                Памяти   отцу.
                ------------------

Начало июля  выдалось  нестерпимо жарким и  даже в утренние часы
дня в строящемся доме стояла духота,  которую  Алексей Павлович  практически не замечал  увлеченный настилом полов в одной из комнат квартиры.
Вошедший мастер участка  удивился  отсутствием других рабочих:  Ты чего, Павлыч  один, а где остальные?
- Так 11 часов, Олег Сергеевич, - невозмутимо ответил он, - водку в магазине  начали  продавать.  Голова у всех болит после вчерашнего, - попытался  оправдать товарищей.
- Ну, я  этих  работяг!  А, ты, чего не с ними?
- Мне работать надо...Не привык  я бездельничать в рабочее время.  А потом
вы , наверное, знаете  про мой случай...Хотя ,  уже три года прошло.
- До  меня что-то доходило, но забылось - напомни.
- Смех да и только...Тогда меня чуть не избили.  Три года назад в вашем коллективе я стал новеньким. В 11 часов в мой первый день работы мне кричат: Павлыч, рубль гони! На что? - удивился я. - На похмелку!- Я не пил вчера.- Все равно гони. Не нарушай наш обычай!  Дал я им свой рубль. Притащили водки, налили мне на мой рубль почти стакан, а сам думаю: Какой же я буду работник - впереди еще целая смена?  Все чокнулись и тост произнесли, кажется, за острый  топор!   В глотки  разом по стакану махнули, а я водку из своего стакана через плечо выплеснул.
Глаза у них округлились, затем стали злыми и в один голос заорали: Ты, чего старый, охренел?! Не мог нам отдать?- и  меня за грудки.   Спокойно, - говорю, - парни, рубль мой -водка тоже моя, что хочу с ней, то и делаю. С тех пор меня не зовут и рубль не просят.
Я работать привык.  С 14 лет с отцом и дядьями в артели строил  летом в деревнях  дома, а зимой кататал  валенки.
- Что и не пили тогда мужики?
- Почему же - пили. Но только по окончании строительства дома, когда хозяин угощал...А в рабочии дни ни-ни  -  вылетешь из артели .   А-а, теперь... - Павлыч махнул рукой  и принялся досплачивать пол.
- А что мне делать? Подскажи, Павлыч. Ты мужик умный, в жизни всего повидал -войну прошел.
- Вы начальник, Сергеич, вам виднее - ученый, а у меня четырехлетка...
- Ну, выгоню я этих алкашей, а кто работать будет? Других днём с огнём не сыщешь...Дом-то в срок надо сдавать...Ладно, с твоими я разберусь... А ты свой юбилей не зажимай - через месяц шестьдесят! Я уже тебе награду готовлю, премию выписываю.  Документы на пенсию подал?
- Нет еще...А пора?
- Пора. За месяц надо. Ты сегодня документы собери: паспорт, профсоюзный билет, военный и завтра с утра топай в отдел кадров нашего управления . На полдня  я тебя от работы освобождаю - скажи бригадиру.
На другой день Алексей Павлович, мужчина хоть и в возрасте, но ещё бодр, коренаст, русоволос, оделся как на праздник : выходной пиджак с медалями, рубашку с галстуком  и отправился в отдел кадров. Улыбаясь, подал паспорт начальнице кадров : Вот, на пенсию хочу оформиться.
- Замечательно, но надеюсь вы у нас ещё поработаете?  Вам и пятидесяти не дашь!
Начальница в сейфе разыскала его трудовую книжку, в неё заглянула, подсчитала его трудовой стаж и произнесла неприятное для него известие: Алексей Павлович, а стажа-то у вас кот наплакал. Двадцати пяти  на полную пенсию не набирается: 11 лет колхозных ,   12 рабочих и всё.
- А до военная служба в армии, военные годы - полных 7 лет!
- Не знаю...В трудовой не помечено. Военный билет при вас? Может там?
Он подал ей военный билет.
- И в нем не записано.   Алексей Павлович побледнел, схватился за сердце.
Видя его полуобморочное состояние, начальница заволновалась.
- Вы успокойтесь.., успокойтесь ! Это дело поправимое...Скорее всего при смене военных билетов секретарша забыла вписать эти годы...Вы сейчас сходите в военкомат -он на этой ж  улице и там обязательно всё разрешится. В военкомате на всех участников войны хранятся   учётные карточки.
Начальница, приятная, милая, молодая женщина для его успокоения подала ему стакан  прохладной воды и он, выпив воды, немного успокоился и полный уверенности, что это лишь недоразумение, ошибка и будет сразу все  исправлено, пошел в военкомат.
В нужном кабинете за столом сидел молодой, выщеголенный старший лейтенант, видя медали на груди Алексея Павловича,   командирским голосом задал прямой, снисходителный   вопрос: Зачем пожаловал, старый солдат?
- Да-а, вот на пенсию оформляюсь, товарищ старший  лейтенант, а при смене военного билета забыли проставить действительную службу до войны и военные годы - исправить бы ошибку. Семь лет все-таки стажу...
- Где служили?
- В городе Замбров - теперь он в Польше. От границы всего в 15 киллометров был, в артдивизионе.
- Воевал?
- Пришлось, но недолго. В плен попал, освобожден в мае 45 -го.
- В плен говоришь !? Предатель значит? А пенсию хочешь? И не стыдно? Медали  нацепил - солдат называется! - лейтенант  брезгливо  поморщился.
- Что-о?  Предатель? - неверя своим ушам, переспросил Алексей Павлович.
-Да!  Настоящие солдаты последнюю пулю себе в висок, а в плен не сдавались! Идите от сюда и не канючте...Вон! - выкрикнл визгливо этот сопляк не нюхавший пороху.
Обухом ударило в голову...Нет, взрывом бомбы той в Замброве, которая его  контузила. Сознание отключило  реальность и только внутреннее зрение высвечивало вой летающих над ними самолетов,  взрывы бомб падающих на их  дивизион ранним утром 22 июня. Разлетались казармы, гибли товарищи, ржали погибающие лошади, рушились жилые дома в городе, вихрем летели деньги из разрушенного банка...
Алексей Павлович, свалившись со стула, лежал на полу - к нему через  много лет  вернулась контузия... Около него суетились работники военкомата, речь которых он воспринимал, как крики товарищей и командиров, собирающих уцелевших после бомбежки бойцов. Лента видений тех событий мелькала в его гудящей голове. Собранный дивизион двинулся на восток  к своим, пробиваясь с боями с  немецкими засадами, расстреливающих перекрестным огнем и постоянными бомбежками самолетов.
Сотнями гибли товарищи, лошади тащившие уцелевшие пушки, немногие оставшиеся машины из-за отсутствия бензина топили в реках. За месяц  боев от арт- дивизиона осталось 30 - 40 живых бойцов,  изможденных  боями, переходами через болота и реки,  без  патронов к винтовкам и снарядов для трех пушек...
Какой-то майор, построив их, сказал: Всё, товарищи бойцы, воевать нам нечем, фронт далеко, пробивайтесь к своим кто как может: по одиночке, по двое, трое...Разойдись!
С Костей, земляком из Гав-Посада, 3 недели шли они на восток лесами, оврагами в ночное время, днём сидели в кустах, наблюдая иногда за колонными наших пленных  шагающих под конвоем на запад...
Не бритые, заросшие бородами, голодные - питались ягодами и грибами сыроежками, ночью зашли в белорусскую деревню. Открывшая им дверь в одном из домов,  молодая женщина, увидев двух стариков, обомлела, а они, ничего не говоря, упали обессиленные на пол...
- Солдатики, у нас каждый день немецкие облавы - меня за вас расстреляют. Бог мой, вы же голодные?...У вас обморок...Сейчас, сейчас я вас накормлю, а затем и спрячу...
Сутки они прятались, отсыпались на сеновале, а утром другого дня нагрянули немцы и полицаи с собакой, учуявшая их...Автоматная очередь почти прошила сеновал, рухнувший вместе с ними вниз...
Сознание   на этом месте его покинуло, провалилось тоже в какую-то яму, лента видений оборвалась и он уже не помнил, как над ним колдовали врачи и скорая помощь отвозила в больницу, тем более, что было потом в плену...
А дальше - под Минском лагерь военнопленных, конвоирование в Германию на работы: восстановление разбомбленных заводов, которые вновь бомбили американские самолеты и , наконец,  угольная шахта, где он грузит уголь  лопатой в вагонетки. Стоило неимоверных усилий поднять лопату с углем - сил голодному, состоящему из костей и кожи, не было. Белая глина, иногда встречающаяся в забое, хрустящая на зубах от песка, казалось маслом. Ему двадцати четырехлетнему парню часто приходила мысль, что здесь  на тысячиметровой глубине будет его могила и только жажда жизни, мечта увидеть хоть раз жену, сына и отца с матерью  давала надежду...Спасибо ещё пожилому немцу под опекой которого он работал. Он сочувствовал этому молодому русскому, жалел, подкармливая его то яблочком, то кусочком хлеба, то остатками не доеденного супа или котлеты и давал возможность отдохнуть, выполняя за него работу...
В начале мая было освобождение из плена, а потом  советский фильтрационный  лагерь, где каждую ночь по несколько раз допросы: Почему попал в плен? Почему не застрелился? Почему изменил Родине?   Но всё прошел, всё выдержал и был направлен на принудительную работу -  восстановление харьковского тракторного завода. И только через два года разрешили вернуться домой.
Через семь лет встретился с женой и подросшим сыном - отец его не дож -
дался. Каторжная за пустые трудодни работа в колхозе, постоянные доносы недругов, упрёки за плен и все это надо было снова вынести. Переезд в город к сыну, и работа на стройках.
На другой день он очнулся в больнице от шума соседей по палате.
- Где я? - увидев белые стены, прохрипел он.
- В раю, отец! - пошутил кто-то. В палате появились врач и его сын. Первое что он сказал: Сынок, не нужна мне пенсия. Сын уже знал что произошло в военкомате и он попытался отца успокоить: Папа, я сделаю запрос в  архив министерства обороны.
- Нет,  нет! - заволновался он.
- Хорошо, папа, не буду.. Но он все же тайно от отца это сделал и запрос не заставил долго ждать. В ответе на запрос были точно до дня указаны даты его службы
 и особо  отмечено, что перед отечеством он ни в чем не повинен!
В день 60-ия на стройке отметили его Юбилей, наградили почётной грамотой,
приличной  денежной премией и  многочисленные подарки от товарищей по
работе. Мастер в честь его произнес замечательный тост: За старого солдата - участника войны! За самого честного работника нашего строительного управления!
Вы, уважаемый наш Алексей Павлович, своей работой и своим поведением являете
 всем нам пример настоящего русского мужика и солдата!   Ура!
- Ура! Ура! Ура! - по военному трижды в его честь выдохнули его товарищи... Медали за Победу блестели на груди солдата войны!
                ========================================== Иваново