Брат

      Жили-были три дружных и смышленых брата. Старший умный был детина, средний был и так и сяк, а младший – обычный. Обычных в жизни больше. Назовем его Михаилом. Мальчишка с детства был с романтикой в заднице, поэтому стал простым флотским офицером. Мало этого, после окончания военной бурсы он добровольно изъявил желание служить на нашем бедовом Тихоокеанском флоте.
      Все знали, что если Михаил что решит - то выполнит, то есть выпьет всю чашу дерьма до дна. Его сборы после училища в дальнюю дорогу жизни были недолги. Семья проводила своего романтика, как полагается чин-чинарем. Стала ждать от него добрых вестей, то есть когда он выбьется в люди и станет Адмиралом.
      Все хорошо и прекрасно, но через некоторое время с окраинных краев пришло страшное известие-беда: Михаил при выполнении служебного задания на эсминце «Безумном» погиб. Что делать?
      Матушка, как и положено, в таких трагических случаях, срочно собрала двоих братьев на семейный совет и скорбно промолвила:
      - Сынки! Увы, ваш родной брат умер, - тяжело вздохнув, она продолжила. - Родился он в Туле, поэтому похоронить нашего Мишу надо по-христиански в родной земле на Мыльной горе. Вот вам деньги, собираетесь, поезжайте во Владивосток и привезите его тело домой.
      Послушные братья, молча, выслушали скорбный наказ матери, быстро собрались и поехали туда «куда Макар телят не гонял». Ехать надо было очень-очень далеко и долго. Над братьями довлело горе, поэтому, как давно повелось на Руси, они свою печаль в восьмидневной дороге заливали. Чем?
      Правильно - водочкой. В итоге, когда добрались до печального места у них денег на цинковый гроб, оформление документов и аренду места в железнодорожном почтово-багажном вагоне поезда для перевозки груза «200» обратно через всю страну не хватило. Хоть самим ложись и помирай.
      Как быть? Наши ребята, хотя и молодые, но не глупого десятка. Приняли простое, как грабли решение. На последние деньги взяли три билета в купейный вагон на ночной поезд «Владивосток-Тула». Тихо, под вечер забрали тело брата из морга, одели труп в цивильную одежду, предусмотрительно прихваченную из дома, причесали и поставили останки на ноги. Положили руки братца на свои могучие плечи, кепку на глаза. Спрыснули себя водочкой и как бы выпившей компанией пошли садиться в ночной «толстый, жирный поезд пассажирный».
      Проводница вагона, та еще коза, попыталась архаровцев в вагон не пустить:
      - Куда пьяные лезете?
      - Нечего красавица, не беспокойся. Проспимся! Утром будем, как огурчики! - парни бочком просочились, как радиоактивная пыль, в купе своего вагона.
      Смертельно «уставшего» братца втянули в вагон и аккуратненько положили на нижнюю полку в купе. Сами расположились напротив. Отдышались. Сели. Закурили. Загрустили. Скрипнули в нетерпении заржавленные колеса, напряглись сцепки состава. Вагон словно в дреме дернулся. Сначала немножко назад, а потом вперед. Ну, слава богу - поехали!
      Ребята начали обустраиваться. Головку Михаила положили на подушку, кое-как причесали и повернули к стенке, что бы никто случайно не увидел его похоронно остекленевшие сырые глаза. Тело заботливо прикрыли протертым до шпал клетчатым солдатским одеялом.
      Создали обычную дорожную обстановку для поезда: человек устал в дороге, отдыхает от трудов праведных. Вот только верхняя полка над телом Михаила осталась пока свободной. Но как говорят в народе: свято место пусто не бывает. Черт он рядом с нами ходит.
      Утром, когда два брата-акробата с большого «бодуна» еле-еле проснулись, прозвучал стеснительный стук в железно-зеркальную дверь.
      - Разрешите! - перед парнями предстал во всей красе золотопогоный лейтенант советского военно-морского флота.
      Откуда взялся? А бог его знает. Может, во Владивостоке опоздал на поезд и бегом догнал состав только в Хабаровске? По облику летюхи, было видно, что он, переругавшись с проводницей, кровоподтеком просочился в поезд. Чувствовалось, что парень давно уже не видел красивых женщин, и тревожное ожидание встречи с ними в поезде переполняло его выше коленок.
      - Это пятое купе? - с обаятельной улыбкой флотской дуранды, спросил лейтенант парней. - Здравствуйте! Будем знакомы. Мне до Тулы! А вам?
      - Здорово, земляк! - ребята начали понимать, что это видимо хозяин их пустующей верхней полки. - Конечно, какой может быть разговор, - парни обрадовано кивнули головами, приветствуя попутчика. - Компанией ехать лучше. Мы вот тоже до Щегловской засеки добираемся!
      Михаил тем временем продолжал безмятежно «спать». Видя это, братья, значительно между собой переглянулись и попросили лейтенанта:
      - Командир! Дорогой! Мы тут в вагон-ресторан хотим сходить, позавтракать. Да, и «полечиться» после вчерашнего не мешает. Если наш братан проснется - скажи ему, что мы скоро придем. Пусть он не переживает!
      - Нет проблем, ребята, - флотский офицер утвердительно кивнул головой, да так усердно, что белая фуражка с золотым «крабом» чуть ли не слетела с коротко постриженной головы.
      После ухода попутчиков лейтенант любопытно выглянул из купе с обычной мыслью простого пассажира - до поездного скандала еще далеко или нет? Закрыв входную дверь, начал обстоятельно обустраиваться в тесном купе. Первым делом, в хорошем расположении духа, напевая вслух «А волны и стонут, и плачут и бьют о борт корабля», встал на раскладную лесенку, чтобы поставить свой чемодан на верхнюю багажную полку. При очередном покачивании вагона на стрелке рельсов, невольно потерял равновесие. Замер на секунду и непроизвольно уронил чемодан на голову Михаила. Блямс!
      Белая простыня тихо сползла с «задумчивого» лица мужика. Голова с прилипшей мухой на причесанном чернявом чубчике, с хрустом театрально откинулась от стенки купе. С полки, как порочный адамов плод повисла посиневшая рука. В купе сразу же стало грустно, будто в каюте у старпома. В горячем мозгу молодого парня мгновенно, в считанные секунды пронеслись блохи-вопросы: «Что я наделал? Убил? Неужели теперь тюрьма? Конец всей карьеры, жизни? Что будет с геранью? Да и собаку придется отдавать соседям».
      В голове у «убивца» возникают одна картина страшнее другой. Все в свежей поленовской палитре. Струпья холодного пота начинают обжигать лопатки флотского пахаря моря. Сердце, ломая хрупкие ребра, готово выскочить через горло. Тихо шифером шурша - едет крыша не спеша!
      Моряк есть моряк, тем паче военный. Усилием воли берет себя в руки. Завязывает своего «гвардейца» морским узлом. Начинает старательно думать. Хотя, самое страшное на флоте - это думающий офицер. Сколько он приносит бед и несчастий на флоте - не сосчитать.
      Отчаянное решение рождается мгновенно. Лейтенант быстро закрывает купе на металлическую щеколду и открывает грязный «иллюминатор» вагона. Стараясь не напугать покойника, подхватывает его под микитки, взваливает тело на плечо и с удалецким возгласом:
      - Двум смертям не бывать, одной не миновать! - решительно, как хирург на операции, выталкивает Михаила на ходу поезда в  окно на встречные расплавленные железнодорожные пути.
      С глубоким чувством исполненного долга удовлетворенно вытирает руки и закрывает окно. Быстро и аккуратно заправляет по-флотски освобожденную коечку и с душевным облегчением, как ни в чем не бывало, садится за столик у окошка. Начинает беззаботно любоваться невезучей Россией с девственно чистыми пшеничными полями.
      Оранжевые солнечные зайчики продолжают играть на стенах купе в догонялки над его безумной головой. Вдали быстро проносятся бескрайние березовые просторы России, покрытые божественным матовым светом. Бесконечные рельсы ноют, как испорченные скрипки. На переездах у склоненных шлагбаумов стоят одинокие обходчики.
      Поезд весело прыгает на стрелках, взахлеб стуча своими квадратными колесами по широкой русской колее. Глядя на ситуацию в купе, семафоры от испуга торопятся зажигать зеленые огни, чтобы наш поезд быстрее бежал к концу нашего рассказа. Не смотря на это, парень, как и полагается в пути, расстилает газетку, раскладывает на столике в купе варенного синего куренка в хлебных крошках с прилипшей влажной бумагой. Вареные вкрутую куриные яйца разбивает о край столика. Начинает бакланить все в свое здоровое военное чрево, запивая всё «огненной водой».
      Локомотив, шапкой дизельного дыма, радуясь решению лейтенанта, широко и весело несется к синеющей кромке горизонта, горячо стуча колесами на стыках рельсов. Уже замечено, быстрая езда делает всех счастливыми. За окном вагона кружит полдень. «И с полей доносится – налей…»
      Через часик другой, поправив «головки» бутылочным пивком и железнодорожной балованной водочкой, помянув Михаила, братья в хорошем траурном настроении возвращаются из поездного ресторана в купе. Глядят на полку Михаила, а там… пусто.
      Да-да, пусто, как у них в кармане. Постелька аккуратненько, по-флотски заправлена, в купе чистота и военный порядок, аж «Шипром» воняет. Их попутчик лейтенант, как ни в чем не бывало, доедает резиновое бедро петуха, со смаком запивая его спиртиком. Флотский парень продолжает с «интересом» безмятежно любоваться прекрасными картинами бескрайне красивой русской природы через пыльное окошко купе, по которому ползет уже беременная помойная муха, дрожа от увиденного.
      - Об-ана! А г-где б-братец? - протерев обведенные синими кругами глаза, заикаясь от нервного шока, удивленно спрашивают ребята у лейтенанта.
      - Мужики! Не волнуйтесь! Сейчас вернется! Он просто вышел покурить, - спокойно отвечает моряк, будто серпом по коленке машет и неожиданно осеняет себя крестным знаменем. - Прости нас Господи, все там будем!
      - К-куда вышел? - парни от удивления деревенеют, лейтенант в их глазах на миг подпрыгивает с полки и повисает в воздухе, как черт.
      - В тамбур, наверное, - спокойно «подсказывает» флотская мензула на фоне трепещущихся оконных занавесок. - Куда же еще?
      - Дурик! Какой, в черту, тамбур? - братья тоже непроизвольно крестятся. - Он же не курит!
      Офицер непонимающе пожимает плечами и залпом выпивает очередной стакан огненной жидкости, продолжая невозмутимо грызть ножку курицы. Со стола одобрительно качается хвост копченого палтуса, пасть которого сверкает ослепительно белыми зубами.
      Чем заканчиваются разборки в купе - опустим, хотя звук разбитых стаканов, хай мужиков стоял на весь вагон еще долго, чуть не согнав поезд с путей.
      Слишком умные читатели сказали бы: «Так это же старый анекдот! Такого не могло быть!»
      Увы, дорогие друзья! Это у дураков ничего не случается! У нас и не такое может быть!