Хеф

        В связи с печальным известием мне вспомнилось, как много лет назад, возвращаясь с работы, я встречал на остановке возле Белорусской академии наук сокурсника по университету Аркадия Хейфеца. Вспомнился один разговор.
        –  Привет, Арик, как дела?
        –  Привет, все хорошо. Работаю с Институтом кибернетики над интересной темой по распознаванию образов для задач геологоразведки.
       – Но в этом институте больше практические задачи решают, а ты же теорией относительности и квантовой механикой увлекаешься?
        – Да, я и здесь пытаюсь методами квантовой механики решать их задачи.
        –  И как, получается?
        – Вроде да, я уже целую диссертацию написал. Но что-то не всем она понятна.  Лежит пока в столе у руководителя.

        Вспомнились встречи с Аркадием, ведь его уже нет. Мы вместе начинали учиться в группе № 7 на физфаке Белгосуниверситета (1965 г.). Дружная была группа, дни рождения, праздники проводили вместе, на картошку ездили, в туристские походы ходили.  До сих пор я поддерживаю связи со многими, спасибо интернету, теперь это не сложно. Жаль, «иных уж нет….» Не стало Юры Цыркунова, Вити Дербана, Толи Нехая… Теперь вот и Аркадия.

        После 3-го курса наша группа разделилась.  Общие курсы закончились, начиналась специализация. Кто-то хотел пойти на ядерную физику, кто-то на физику твёрдого тела и полупроводники, кто-то на теоретическую физику и др.  Каждый студент стоял перед выбором: в какой области работать в будущем. Все казалось интересным. Организовали кружок-семинар по теоретической физике, меня даже избрали там старостой. Кружок вел заведующий кафедрой профессор А.Е. Левашов –  специалист по общей теории относительности и космологии. Часто с нами работал А.А. Сокольский, тогда еще молодой специалист и начинающий преподаватель.  Семинары проходили живо и интересно. Уже тогда меня удивляло, что некоторые наши студенты, как мне тогда казалось,  глубоко разбирались в вопросах релятивистской теории гравитации, делились тем, что узнали из книг. А когда начинали дискутировать Аркадий Хейфец и Анатолий Власов, мы стояли, открыв рот от изумления. Они на голову были выше всех,  знали больше нас.

        После окончания БГУ Аркадий несколько лет работал в Минске. К сожалению, его работы не нашли понимания, он использовал незнакомые технарям квантово-механические подходы. И в Институте кибернетики его труд не был оценен. Он мне рассказывал, что позже сделал еще одну работу по микроструктуре крови, работая в Институте переливания крови, даже еще одну диссертацию написал, но там тоже мало кто ей заинтересовался.   Я еще тогда высказал предположение, что ему стоило бы связаться с крупными учеными в Москве, которые его лучше поймут, такими, например, как наш земляк академик Зельдович Я.Б., который иногда приезжал в Минск.
 
        Он ничего не рассказывал о своих планах, но вскоре мой друг – Юрий Цыркунов* написал мне, что попрощался на Киевском вокзале с Хефом.  Аркадий уезжал за границу на ПМЖ. После некоторых задержек в Европе Хеф (мы так называли Аркадия) приехал в США.   Там он поступил в аспирантуру к знаменитому ученому проф. Джону Уиллеру (John Wheeller), книгами которого увлекался еще студентом.  Его близкий друг, наш однокурсник – Алик Фридман, показывал мне их переписку. Аркадий писал, что ему просто повезло. Джон Уиллер уже был на пенсии и работал консультирующим почетным профессором в Университете в Техасе (Professor Emiritus).  Побеседовав с Аркадием, Уиллер  предложил  поступать к нему в аспирантуру и согласился стать его научным руководителем. Через год Аркадий защитил диссертацию, а еще через несколько лет стал полным профессором крупного университета в штате Северная Каролина. Мы – его сокурсники, были рады за него.

        Я хочу немного остановиться на фигуре Уиллера. Джон Уиллер американский физик-теоретик, член Национальной академии наук США (с 1952).  В 1966 году Президент Американского физического общества. В сороковых годах работал в Копенгагене у Нильса Бора. Уиллер вошел в историю мировой науки. Им были придуманы несколько ныне распространенных терминов, таких как чёрная дыра (black hole), квантовая пена, замедление нейтронов, и др.  Он внес заметный вклад в ядерную физику, термоядерный синтез, в специальную и общую  теории относительности, в единую теорию поля, теорию гравитации, астрофизику. Уиллер сотрудничал со многими учеными, ставшими классиками в физической науке: Грегори Брейтом, Нильсом Бором, Энрико Ферми, Юджином Вигнером, Лео Сцилардом,  Д. Хилом. Работал в области гравитации и релятивистской астрофизики. Его исследования посвящены квантованию гравитации,  гравитационному коллапсу, структуре материи чрезвычайно большой плотности и температуры. К этим работам подключился и Аркадий. У них сложились общие интересы, и Аркадий продолжал с ним сотрудничать до последних дней жизни Уиллера.

        Во время каникул в университете Аркадий ездил в знаменитую Лос-Аламосскую лабораторию, куда его приглашали поработать на эти месяцы. А основным местом  работы был математический департамент Университета штата Северная Каролина (NCSU). В выходные дни он любил с женой Люсей ездить в горы и на море. Ему нравилось водить машину, хотя случались и аварии. Поэтому он предпочитал мощные и большие автомобили, полагая, что они безопаснее. Любил иногда сам возиться с машиной, что-то в ней совершенствовать. Когда я спросил, что он там изменил, признался, что не знает, как это называется по-русски, ведь в Беларуси у него машины не было. Любил грузинские вина, не жалел денег на хорошее вино.  Мы подолгу с ним разговаривали по телефону, он рассказывал о себе, расспрашивал о наших общих знакомых. Ему было интересно поговорить с моей дочерью – Алиной Холмс, в то время она только начинала свой путь в преподавании и науке. Давал рекомендации из своего опыта, ведь он был уже полным профессором. Говорил, что достиг в карьере максимального уровня, дальнейший рост возможен только по административной линии. «Но ты же знаешь, это не мое», – шутил он.
        Интерес ко многому у Аркадия угас после смерти жены.  Несколько раз в неделю он ходил на ее могилу. Мне честно признавался, что его многое перестало увлекать, несмотря на поддержку друзей, жить ему стало не интересно.
        – Можно ли жить без руки, ты все время чувствуешь ее отсутствие и боль? – так он мне описывал свои чувства и  ощущения. 
        Его коллеги отмечали, что они с Люсей «были родственными душами навечно». Она ушла более, чем на 10 лет раньше его.
        У Аркадия появились проблемы со здоровьем,  хотя к врачам обращаться не любил, а после смерти жены врачей возненавидел. Считал, что они виновны в ее смерти, вовремя не поставили диагноз.  БОльшую часть жизни Хеф курил, потом бросил. О врачах неприязненно говорил: «В их в глазах я вижу только одно –  доллары». Признавался, что у него есть некоторые проблемы с диабетом, принимал какие-то лекарства, но не сильно переживал по этому поводу. Когда врачи его начинали пугать опасностью развития болезни, он их быстро успокаивал: «Честно скажите, сколько мне осталось жить: неделю, месяц, год…?» Врачи сразу меняли тему разговора. Хочется отметить, в Америке врачам выгодны больные пациенты, ведь на каждом визите они неплохо зарабатывают. Аркадий работал в государственном учреждении, и у него была  оплачиваемая страховка.
        К нему иногда заезжали друзья и коллеги. Например,  с ним встречался  Ю. Цыркунов, когда приезжал в США участвовать в научной конференции. Бывал у них в университете и другой наш сокурсник Анатолий Власов. Кстати,  Хеф вспоминал, что выступление Власова на университетском семинаре у специалистов вызвало немалый интерес. Насколько знаю, Анатолий по-прежнему работает в одном из университетов в г. Минске.

        Когда Аркадия не стало, вышла публикация**, где коллеги по американскому Университету написали в его честь много теплых слов. Некролог начинался словами:
        – Доктор Аркадий Хейфец, 74 года, специалист по общей теории относительности Эйнштейна и профессор математики в Университете штата Северная Каролина (NCSU), скончался, борясь за жизнь, 27 ноября 2021 года в г. Роли (Raleigh), штат Северная Каролина. Родился 14 июня 1947 г. в Белоруссии; он был супругом Людмилы Хейфец и сыном покойных Михаила и Елены Хейфец.
        В публикации много говорилось о его жизни, подробно можно ознакомиться с её текстом на сайте университета** Там же написано, что Аркадий был «смелым революционным гением в математической физике и заложил основы аскетизма Уиллера в законах физики, построил пост-йоркскую каноническую формулировку квантовой гравитации».  Недавнюю опубликованную работу со своими учениками он считал самым глубоким исследованием связи электромагнитного поля Максвелла с гравитацией.
В завершении публикации было написано:
        – Аркадий и Людмила Хейфец прожили свою жизнь полноценно!

         А мне бы хотелось добавить: он плодотворно трудился и ушел к своей любимой жене.  Друзья, сокурсники, моя семья и я рады, что Аркадий смог себя реализовать в жизни и в науке. Скромный, тихий человек, он добился всего сам. Стал  известным ученым в сфере фундаментальной науки, воспитал сотни студентов и аспирантов. 
        И еще. Меня не сильно волнует, что наши люди уезжают за границу и становятся учеными, инженерами, специалистами высочайшего уровня. Уезжают родившиеся и выросшие на нашей земле «собственные Платоны и быстрые разумом Невтоны».  Зарубежная карьера не только помогает им совершенствоваться, эффективно работать,  реализовать себя в соответствующих областях, но и в бОльших масштабах способствует мировому научно-техническому прогрессу.
        И еще подумал, чтобы руководить умными, их ценить, понимать, мотивировать и направлять,  на главных должностях должны стоять умные и образованные лидеры.

        Фото: Слева Аркадий в БГУ, Минск (снимок А.Скобкарева); справа с сайта Госуниверситета Северной Каролины (www.dignitymemorial.com/obituaries/raleigh-nc)

        *http://proza.ru/2022/07/04/1719

        **