Три дня в Плёсе

Три дня в Плёсе
(рассказ)

18+


Её глаза. Цвета первой апрельской зелени. Ещё не набравшей сочность и силу летних трав, но такой нежной и радостной что ли! Её взгляд. Словно сама Вселенная смотрит на тебя. Но не с пристрастием и некой непознанностью, а с теплотой и болью одновременно, с нотками надежды. Её лицо. Прекрасно, как лик богородицы с русских икон. Её тело. В рассвете оно выглядел скульптурой из каррарского мрамора. Словно светилось изнутри, и искорки этого света скакали по красивым изгибам и очертаниям.

Комнату медленно заполнял нежный утренний свет. Он вздохнул и попытался аккуратно встать, но кровать предательски скрипнула. Она открыла глаза и улыбнулась. Сердце защемило, а потом разлилось тепло по всему телу. Он хрипло прошептал «Такая ты красивая… я… люблю тебя…». Она обняла его и поцеловала долгим поцелуем.

...

Спустя час, они сидели на веранде кафе. Дул свежий лёгкий ветерок с Волги. Солнце было немного подёрнуто облаками, оттого складывалось ощущение небольшой пасмурности. Впрочем, облаков висело немного, так что скоро должно было распогодиться.

Мужчина, с удовольствием отхлёбывая из большой чашки «американо», заметил:

- Кажется, облака ненадолго. Предлагаю взять катер напрокат, и уплыть куда-нибудь в тихую заводь, понырять и поплавать. Что скажешь, Ирэн?

- С тобой, Сань, хоть на край земли. По крайней мере, пока мы здесь, - женщина улыбнулась и, подняв солнцезащитные очки на лоб, обняла мужчину, и нежно поцеловала.

Через несколько часов, мужчина Александр и женщина Ирэн, мчались на быстроходном катере по Волге в сторону одного из тихих заливов. За рулём катера сидел пожилой седобородый капитан Фёдор Григорич, в белой морской кепке с якорем.

Капитан, громко, чтобы его было слышно сквозь звуки двигателя и рассекаемой волны, сказал:


 - Ещё минут десять и привезу вас в отличное место! Тихий залив, там искупаться спокойно без волны можно, кувшинки цветут, и вид с крутого берега на реку прекрасный!

Александр, также громко:

- Спасибо, Фёдор Григорич! Думал просто покатаемся по реке, а Вы нам что-то особенное ещё и показать хотите! Приятно!

- Да вы мне понравились просто сразу! Чудесная пара. Ирэн вон улыбается и выглядит счастливой! Как молодожёны, ей богу! А что это я, может и правда только поженились? Хе-хе, я свою Маню тоже обожаю уже тридцать пять лет, но выглядим мы не так. Вы прямо светитесь оба.

- Да уж… Неужели так заметно? – улыбнулась Ирэн и, приподняв солнечные очки, задорно поглядела на своего спутника. Тот весело развёл руками, мол, не понимаю о чём это он.

- Что и правда только поженились или только завязались отношения!? – сквозь звук двигателя и рассекаемой волны прокричал капитан и даже от удивления сбросил газ. Катер нехотя сбавил, и начал недовольно клевать носом.

Александр засмеялся:

- Можно сказать и так! Хотя знакомы уже более двадцати лет. Жизнь развела и вот вновь сводит…

Ирэн продолжала улыбаться, ничего больше не говоря.

Место, которое показал им капитан, и правда было чудесное и… неожиданное, не сразу заметное с широкой глади Волги. В сторону, в глубь береговой линии уходила незаметная протока, расширяющаяся через сотню метров до небольшого залива. Один край залива весь был усыпан кувшинками разных цветов, которые в это время дня тянули свои головки к солнцу. 

Они с удовольствием искупались. Вода была тёплая и ласковая. После неё казалось, будто кожу обмыло детским гелем-пенкой для купания. Александр уже окончательно вылез на борт и грелся в лучах послеобеденного солнца, Ирэн же продолжала плавать, наслаждаясь водами залива. Фёдор Григорьевич с искренней радостью и удовлетворением, что показал такое «классное» место, попыхивал, как настоящий "морской вол", небольшой трубкой и философствовал:

- Что может быть прекраснее, чем любовь к женщине и её ответная любовь? Когда душа в душу.

Александр лишь поддакивал и согласно кивал головой на размышления капитана. Ему было просто хорошо сейчас.

- Мне вот повезло с женщиной. Полюбил, она ответила взаимностью и вот уже тридцать пять лет вместе. Интеллигентка у меня, институт культуры заканчивала. Сейчас директором районной библиотеки работает. Вожу её каждое утро и встречаю вечером на машине, - с нотками гордости рассказывал Фёдор Григорьевич, попыхивая трубкой - Ай, какая золотая рыбка Ваша Ирэн! Смотрю и любуюсь, повезло Вам тоже!

- Да! Ценю каждую минуту, проведённую с ней. Тем более теперь.

- Вот, и я говорю, столько лет с женой, а до сих пор люблю как в первый раз. Ждала меня, пока по морям ходил. Я ведь много лет в торговом флоте прослужил, до старпома капитана лихтеровоза дослужился. Не виделись по полгода. М-да уж… Детей вот только не родили. Не срослось, бог не дал, – капитан замолчал на минуту, вытряхивая трубку в жестяную банку, - Ну, да ладно, – и уже немного веселее закричал купальщице, - Ирэн, как вода?! Вы прямо как дельфин, хе-хе…

Ирэн улыбалась. Её улыбка казалась немного печальной. Впрочем, с наступлением вечера всё кажется немного грустнее, чем есть. Видимо сказывается приближение заката и ночи. А ночь всегда полна печали и тайн, загадок и … надежды. 

Александр заботливо укутал вылезшую на борт Ирэн большим полотенцем. Она прижалась к нему всем телом, и уселась на колени, крепко обняв за шею. Капитан повёл катер на "тихом газу" в сторону пристани, попыхивая трубкой и с удовольствием поглядывая на клиентов. Наверное, они пробуждали в его сердце приятные воспоминания о собственных счастливых моментах.

...

Спустя некоторое время, обнявшись, они лежали в кровати под пуховым одеялом. На улице внезапно налетела яростная непогода с мощными порывами  ветра и проливным дождём. По крыше их гостевого дома громыхало так, будто пара десятков чертей носились по ней и танцевали.

Ирэн негромко заметила:

- Повезло, что на воде нас не застала эта свистопляска. Был бы мини-титаник, хм-гм…

- Да. Хотя, в прогнозе ничего такого не предполагалось. Но синоптики ошибаются чаще, чем часто. Сколько себя помню, то ураган не предвидели, то погодная аномалия.

- Чего тут удивительного? Все врут и лишь предполагают вокруг. Несмотря на современные технологии. А ты про синоптиков, что с них взять? Тут вон все мировые лидеры трещали-трещали про мир-мир-мир, попытки всех новую безопасность создать. И вот тебе на…. Война только разгорается. Но зарево по всему миру. Куда нас властители тащат, зачем?

Александр нежно поцеловал её и улыбнулся:

- Кто тащит, ваши или наши? Ты же всё-таки "француженка". Что касаемо погоды и возможного попадания в шторм, уверен, что наш капитан Григорич провёл бы нас в бурных волнах матушки Волги, и доставил бы в целости на берег!

Ирэн вздохнула:

- Не уверена что-то… Француженка, говоришь? По паспорту - да. Но себя и кровь, и нутро не обмануть. Русская я, хоть и оевропеенная, хе-хм, - Ирэн вздохнула, и стихла на некоторое время, размышляя о чём-то о своём. Александр, не спрашивая разрешения и наплевав на предупреждающую надпись на двери, достал сигарету из мятой пачки, валяющейся на тумбочке, и прикурив, глубоко затянулся, выпустив облако густого дыма, которое в темноте, под отблески грозы в окне казалось чем-то мистическим и живым. Ирэн жадно втянула запах сигареты и, усмехнувшись, заметила:

- Надеюсь, "пищалка" на потолке не заорёт как полоумная, а хозяева нас не выгонят в бурю на улицу…

- Ну, тогда укроемся под деревянной лодкой на берегу, будем там жить, а днями бродяжничать, выпрашивая у туристов деньги и еду, ха-ха… Заживём, родная!

Ирэн расхохоталась, и отобрав у него сигарету, сделал пару больших затяжек. Немного поперхнувшись, она весело заметила:

- Чёрт, давно не курила! Крепкие, зараза! Вы, Сан Саныч, бываете весьма радикальны. Насчёт лодки и бродяжничества, мы уже опоздали, не того возраста. Хотя - романтикаааа!

- Да ладно, брось жеманиться! Любви, романтике и авантюризму все возрасты покорны. Классик какой-то говорил, а они не ошибаются. Я с ним согласен!

- Классик немного не так писал, но… наверное, ты прав, хе-хе. Вот даже то, что я с тобой здесь, в тысячах километров от благополучной жизни и семьи во Франции, это, знаете ли, - чистый авантюризм с примесью подростковой романтики!

- Ну… так-то мы же - не чужие люди. Сколько мы знаем друг друга, лет двадцать с гаком? С института ещё.

- Да уж, Саш… время летит ракетой. Как вчера было. Ты о чём-то жалеешь, скажи честно?

- Не знаю даже. О том, что потом произошло, сильно и долго жалел. Хоть это и не по моей вине было. Спустя годы для себя решил, что я себя жалел, типа как же так, почему и прочее, и прочее. Тебя немного винил тоже. Но это естественно, люди всегда ищут виноватых, так проще. Но если прагматично подойти к этому вопросу, то понятно, что в тот период мы были очень молоды, я без ясных перспектив, с дипломом инженера-землеустроителя в кармане. Никаких перспектив на тот момент. Какая семья тут? Самому бы прокормиться.

Они надолго замолчали. Лишь курили по очереди следующую сигарету. "Пищалка" молчала. То ли не работала, а то ли сама судьба выключила её на время, чтобы не мешала этим двоим, встретившимся после долгой разлуки, заполнить пробелы.

Гроза за окном стихла лишь под утро. Он крепко спал, немного посапывая. Ирэн встала и открыла окно. Озон ворвался в их комнату свежестью вместе с ранними нежными лучами солнца, заполнив всё пространство. Она обнажённая и прекрасная в розовом свете стояла и смотрела на огромную спокойную Волгу. От великой реки шла невероятная мощь и сила.

...

С утра стояла отличная погода. Солнце и освежающий ветерок. О бушевавшей ночью стихии напоминали большие лужи на дорожках, дорогах, и набережной, впрочем, активно испарявшихся под лучами яркого июльского солнца. Ветерок как раз прогонял духоту от испарения. Сильнее всего ночью пострадали деревья и заборы-заборчики. Улицы кое-где были завалены поломанными сучьями, и обломками каких-то строений и заборов. Коммунальные службы спозаранку трудились в поте лица, стремясь прибраться как можно быстрее, чтобы ничего не мешало наслаждаться многочисленным туристам волжским уютом и гостеприимством. Кафешки и рестораны на первой линии уже вовсю готовились принимать утренних гостей на завтраки и кофе.

Они брели по набережной, обходя лужи и перешагивая кучи, наметённые стихией с деревьев и с дворов. Ирэн крепко прижималась к Александру и улыбалась.

- О, прекрасная, Ирэн, как Вам спалось сегодня? – наконец игриво спросил Александр.

- О, заботливейший из мужчин, Александр, почти не спалось! – рассмеявшись парировала Ирэн, - Как уснуть под ударами стихии и когда рядом такой горячий мужчина? Точнее, стихия, горячий мужчина, потом снова стихия, потом… ностальгия, спровоцировавшая бессонницу.

- Ну, вот! Горячий мужчина лишь маленькое звено событий этой ночи, хе-хе, - Александр хмыкнул и достал пачку сигарет.

- А, вот и нет! Он главное чудо, случившееся с прекрасной Ирэн в последние дни. Скажу даже громче, сразу после прибытия в Россию.

- Приятно, чёрт возьми, такое слышать от избалованной парижской дивы! – Александр улыбаясь, подкурил сигарету, и сладко затянулся.

- Хватит курить! Не успел встать, уже сигарета. Лучше меня поцелуй! – Ирэн мягко вытащила сигарету из уголка его губ, и сама пару раз затянулась. Затем нежно поцеловала его и, затушив сигарету в импровизированной пепельнице из пластикового стаканчика, стала его снова целовать, - спешить нам некуда, правда, милый? Позавтракаем попозже, мр-рр.

Александр лишь счастливо улыбался в ответ.

...

Сегодня была пятница, народу на улицах и кафешках уже значительно прибавилось. От этого Плёс стал больше походить на приморские курортные городки. Да и яркое солнце создавало соответствующий антураж. Они сидели на веранде одного из модных заведений и пили кофе, беседуя на отвлечённые темы. Ирэн в больших солнечных очках, Александр же с открытым лицом, отчего постоянно жмурился под лучами стремительно восходящего солнца. Заметив это, Ирэн рассмеялась:

- Ты сейчас похож на довольного кота, ха-ха…

- Так я и есть почти довольный кот. Наобнимался с женщиной, поел, пью кофе, сижу балдею, чем не котяра?

- Точно! Такой … м-м-м, деревенский довольный котяра.

- Хе-хе, солнце прямо в глаза! Чувствую жара будет. У тебя нет ощущения, что мы не на Волге, а где-то на южных морях? Похоже ведь на лазурный берег?

- Есть такое. Но… мне здесь как-то милее. Может из-за того, что ты рядом и я расслаблена, не думаю о житье-бытье. Или просто соскучилась по всему русскому. А здесь всё очень русское, несмотря на внешние изменения и появление комфортабельных заведений и сервиса за последние годы. Этот дух, его невозможно ничем подменить. Я здесь была последний раз еще до эмиграции, ездила с подругами по институту. Сильно всё изменилось, но вот … этот как раз дух никуда не исчез.

- Я здесь вообще первый раз и мне всё нравится. Впрочем, с тобой везде хорошо.

- А представляешь, в палатке где-нибудь в Сибире, в тайге у реки? Романтика!

- Ну, да! Только если в июле или начале августа, то …романтики хватит на десять минут, потом гнус и мошка вернут в реальность, хе-хе. И целоваться только в одежде сквозь москитную сетку. Представляешь?

- А как же, э… в туалет, например, ходить?

- А вот так, гы-гы. Привыкаешь почти ко всему, но к этим божиим созданиям привыкнуть невозможно. Я как-то год отработал в Тюменской губернии на одном проекте, и эти месяцы там были невыносимыми, постоянно какой-то "химией" приходилось мазаться, так эти гадины к ней привыкали, и потом все равно облепляли. Ничего не помогало. А в туалет сходить в таких условиях - целое искусство. Задница потом чешется, не уснёшь, гы-гы, извини.

- Не знала, что ты в Сибири работал. Я думала, где-то в центральной России в основном. Помню, ты исчез… внезапно. Друзья говорили, что уехал, на заработки с дорожниками на федеральные трассы, как инженер, м-хм-гм…

- Так ты к этому времени уже отставила меня, со своим забугорным принцем жизнь начала строить. Я пытался забыться, где-только меня не носило. Всю страну исколесил.

Ирэн вздохнула и поджала губы.

- Никак, да? Не забудешь? Наверное, и не простил до конца.

Александр закурил очередную сигарету, заметно было, что тема его взволновала.

- Так не за что тебя прощать, в общем-то. Я уже говорил, что тогда твой выбор казался очевидным. Да, была любовь и всё такое. Но дать тебе тогда, что необходимо для комфортной жизни, я вряд ли бы смог. А тот француз появился, как сказочный принц. К тому же учёный и родственник посла. Кто устоит?

- Но обида точно осталась! Может мы сейчас как раз и встретились, чтобы отпустить всё это и прошлое? И как раз в этом сказочном месте, на великой Волге, на этой русской аорте.

- Красиво сказала! Русская аорта, питающая и дух, и тело. Так и есть, наверное. Ты всегда была творческим человеком. Я помню, как ты увлекалась литературой, и сама что-то там писала.

Ирэн поджала губы, и фыркнула:

- Вот, как? Что-то там писала? Да у меня две небольших пьесы игрались в театре, хм-хм, пусть и студенческом! И небольшой сборник стихов вышел, хоть и скромным тиражом. Тогда это никому не было интересно, стихи, пьесы… Материальное "пожрать" превалировало над "духовной пищей". Потому то и моё творчество сгодилось лишь для сочинительства рекламных текстов. Если помнишь, это приносило стабильный доход, кхм-кхм. Впрочем, сейчас немногим лучше, только по другим причинам.

- Во Франции тоже не очень… с духовной пищей?

- Я не про Францию. Там как раз всё бурно произрастает, правда весьма своеобразно, в соответствии с глобалистскими тенденциями. Хотя писатели у них и сейчас имеются мощные и всемирно известные. Видишь, до сих пор говорю "у них". До сих пор Россия – Родина-мать, - она вздохнула, - я про наш творческий рынок, так сказать. Все эти годы интересовалась, следила за тенденциями. Так вот, здесь сложилась этакая тусовка, "тусовочка для своих", подпитываемая всяческими частными, олигархическими и западными фондами. Государство тоже почему-то активно спонсирует эту тусовку через гранты и прочие механизмы. Только не следует принципу, кто платит, то и определяет. А вот те, другие: и платят, и направления дают, и поддерживают, и толкают, и продвигают. Круг избранных. Пускают только тех, кто соответствует их нарративам и ожиданиям. Долгие-долгие годы. Вся система выстроена так, во главе с издательствами, фондами, телеканалами и сетями. А теперь, когда страна сошлась в глобальной схватке, "власть имущие" удивляются, как же это так, - творческая интеллигенция и прочие артисты, не поддерживают, а мало того "обливают дерьмом" и всячески гадят стране и народу.

Александр деланно присвистнул:

- Ничего себе, Ирэн! Необычно слышать такое от гражданина "свободной Европы", и даже больше, гражданина колыбели всей демократии. Ведь это из Франции пошли все эти "движухи", насколько я помню из курса истории, про революции, свободу, равенство и братство.

Ирэн улыбнулась, и махнула рукой:

- Да, какая там свобода!? Было всё, да сплыло. В последние годы всех под одну гребёнку причесали. Какая-то невидимая глобальная рука. После того, как Ширак ушёл, великая Франция перестала быть таковой, одна из подпевал, не более. Пандемия окончательно укрепила тоталитарные тенденции. Что касается моих рассуждений про русскую литературу, то… я ж в последние годы занималась, как раз, культурными обменами и взаимным продвижением литературного творчества между странами. И, как раз, столкнулась с реальностью и российской действительностью. Непробиваемый круг избранных от "мирового мейнстрима" в этой отрасли. При поддержке государства. Это конечно вообще цирк. Стокгольмский синдром какой-то. Ты прости, наболело, очевидно.

- Так переезжай обратно, в матушку Россию!

- Ответ банальный и предсказуемый. Там – сложившийся быт, круг общения и семья. Дочь… родилась и выросла во Франции. Сейчас в "универе". Скоро заканчивает. Да и … супруг. Хоть мы отдалились друг от друга уже довольно давно, но всё равно… Его братья, сёстры, племянники и прочая родня. В последние годы я там у них своеобразный организатор их семейных "движух" была. И независимый арбитр или типа того. Всё это актуально было, пока живы были его родители, а я их сильно уважала. Но… они умерли недавно друг за другом. Так что, может и… рассмотрю вариант с возвращением. Может я здесь для этого, чтобы понять?

- В общем-то, всё ясно. Корнями приросла к новой почве. Вырвать тяжко, да… и не нужно. Надеюсь, я если повлияю на твои решения, то в положительном ключе. Я был бы рад твоему возвращению…

- Ты знаешь, Саш… На самом деле, если бы не София, то… может быть и решилась бы, и давно вернулась бы. Тоска зелёная, до тошноты. Драйва и жизни не хватает. Да и Франция сильно меняется не в лучшую сторону, как и вся Европа. Здесь я себя ощущаю … живой, что ли. Может из-за тебя? – Ирэн мягко улыбнулась, и поцеловала его нежно в губы.

- Приятно, чёрт возьми! – Александр рассмеялся, - Вот только я скорее средство, а не причина твоей возродившейся "живости". Просто, здесь ты на отдыхе от проблем и "бытовухи". Вдали от них. И в естественной родной среде, языковой и культурной, как ни крути.

Ирэн деланно вздохнула и, воздев руки к небу, со смехом возразила:

- Ну, вот! Всю романтику развеял. Нет, чтобы крепко обнять и поцеловать, соглашаясь со мной, а он… как патентованный психолог перевёл в причинно-следственную плоскость.

- Как скажешь! – и он крепко прижал её к себе и стал страстно целовать. Ирэн рассмеялась ещё больше и ответив на объятия, громко прошептала ему на ухо:

- На нас смотрят… вряд ли одобрительно. Типа, ведём себя как подростки.

- Пусть зырят. Они просто нам завидуют, - так же громким шёпотом ответил он.

- Ой, кстати, мы же хотели ещё на гору Левитана и по окрестностям погулять! Пойдём уже…

- Может, к чёрту эти окрестности? А? Пойдём к себе, переведём в практическую плоскость причинно-следственные всякие домыслы, хе-хе?

- Не-не… Заманчиво, но пока силы есть, надо гулять и наслаждаться этими чудесными местами, - Ирэн поправила волосы, и кивнула ему:

- Пошли?

- Э-эх, зная тебя, могу сказать лишь: "ноги, мои ноги!"

- Хе-хе, не ворчи, ходьба полезна для здоровья.

- Всё в меру, дорогая, хм-хе-хм, всё должно быть в меру.

- Вот ты зануда, как дед старый! Хотя, - некорректное сравнение, сейчас пожилые поголовно и с удовольствием скандинавской ходьбой занимаются! Вон и здесь полно "лыжников". А ты… Даже не верится, что много лет провёл по горам, тундре и тайге, – Ирэн наклонилась и поцеловала его нежно в лоб, - Пошли уже...

- Мне нравится твоя энергия! Чувствую себя на десяток лет моложе, - заметив, как иронично нахмурилась Ирэн, он бодро добавил, - Идём! – и схватив её за руку буквально потащил на выход из кафе. Она, смеясь, подхватила его под локоть.


...


- Ну!? Ведь это стоило того!? – Ирэн распахнула руки, словно пытаясь обхватить и объять, почувствовать, и впитать в себя удивительно красивую панораму, открывающуюся от деревянной церкви с Левитановой горы на Волгу и окрестности.  Александр просто молчал, наслаждаясь видом.

- Чего молчишь? Обалденно ведь!? – она шутливо толкнула его в плечо.

- Да что тут говорить то? Просто хочется взлететь и парить, парить над Волгой и холмами…

- Гляди, да ты поэт, однако. Образно!

- Каждый русский человек в душе поэт. Символист. Огромные размеры и пространство обязывают.

- Это точно! Место здесь, конечно, сильное. Недаром Левитан выбрал его или… оно его выбрало. Сильнейший пейзажист. Лучший в истории. Недолгая жизнь, но значительная и продуктивная часть ее связана именно с этими местами. Видишь, Саш, куда тебя привезла? В место силы.

- Не говори… Здесь русский дух, здесь Русью пахнет…

Они еще некоторое время стояли, любуясь видами, и думая каждый о своём. Затем, не сговариваясь, медленно побрели к церквушке, и усевшись на большие камни, раскиданные возле неё, так молчали ещё пару минут. Вокруг было несколько древних могил с каменными надгробьями и крестами. Их явно не так давно облагородили и привели в порядок.

- Такое спокойствие в душе сейчас и ощущение бренности бытия, - сказала Ирэн задумчиво, - не хочется никуда идти. Место силы, это точно…

- Согласен с тобой, но через какое-то время одеревеневший и ноющий зад, прости господи, заставит нас, как минимум, встать и размяться.

Ирэн тихо рассмеялась:

- Ну, вот. Ежедневный зануда в тебе проснулся и переборол вечное!

- Я разделяю твоё мнение и состояние души сейчас, но… долго сидеть на камне не выдержу, хе-хе…

- Ты точно по долам и весям, по тайге и горам помотался, хм-гм? Или там везде исключительно в отелях минимум "три звезды" проживал? Хе-хе, - передразнила его Ирэн, - ладно, пошли побродим по окрестностям, разомнёмся. Тут еще много интересных мест.

- Согласен! Еще санаторий или пансионат кинематографистов надо, вроде как обязательно, посетить.

Ирэн удивлённо на него поглядела, демонстративно приподняв брови.

- Ну, да. Там ещё фестиваль проводится этот как его… хм-гм "Зеркало". Тарковский и всё такое, - Александр улыбнулся, довольный произведённым эффектом. Ирэн всё более удивлённо глядела на него.

- Надо же… Удивил приятно.

- Тоже кой-чего знаем, помимо химико-технологических процессов, стройки промышленных объектов в тундре, и жизни в тяжёлых условиях. Знай наших, короче!


...


Через несколько часов, усталые, но довольные, они сидели на веранде ресторана с видом на реку и обедали.

Внезапно она замерла с куском хлеба в руке и, аккуратно положив его на стол, щёлкнула по-ковбойски пальцами. Он от неожиданности вздрогнул и замер с полным ртом салата.

- Идея! Встречаем закат на реке на лодке! Будем плыть на запад вслед заходящему багровому светилу. Здесь, как я помню, закаты особенно красивы, а погода сегодня прекрасна и располагает.

Александр проглотил салат и тихо ответил:

- У нас же баня по плану вечером?

- Баня в десять, а закат с восьми тридцати. Не переживай, всё успеем!

- Я не переживаю… Просто, хе-хе, представил: лодка, вёсла, грести за солнцем… Я это… в бане, наверное, "отрублюсь" прямо на пороге.

- Я тебе отрублюсь! Не позволю! Ха-ха! – она расхохоталась, - Дед, прекращай! А я всё удивлялась, смотри как молчит, ходит и как будто доволен.

- Всё хорошо, дорогая! – рассмеялся он в ответ, - я чисто из практических соображений, переживаю, что не смогу тебя веником попарить как следует, после "погони за солнцем".


...


Стояла почти полная тишина, которую разбавляли лишь звук вёсел, и где-то вдалеке еле слышно звенел лодочный мотор. Они молчали. Он размеренно грёб вверх по течению по плоской, почти зеркальной глади великой реки, она же счастливо щурилась лучам заходящего солнца. Да и что тут говорить, надо было просто чувствовать и впитывать эту красоту, этот момент абсолютного единения с Вселенной. Огромное мистическое багровое солнце буквально таяло в заливах Волги, цепляясь розовыми, золотыми и переливающимися лучами за гладь воды.

- Ты похож на золотого Будду в этом свете, - прошептала она, - это достойно запечатления на память, - и аккуратно сфотографировала его несколько раз на смартфон.

Он счастливо улыбался. Она никогда ранее не видела его таким. Он словно находился в коконе спокойствия и равновесия.

- На погоню за солнцем не похоже, - всё так же улыбаясь, тихо сказал Александр, - скорее мы как мистические персонажи на лодке времени из, как его, помню подобное  из школьной истории, …м-м-мм, во, - древнеегипетской мифологии!

Она слегка хлопнула в ладоши и также почти шёпотом ответила:

- Молодец. Точно. Только я надеюсь, мы - не пассажиры бога Акена на лодке в Царство мёртвых, а спутники Ра на ежедневной лодке вечности с солнцем на голове.

- Ирэн, ты такая умная… Столько всего знаешь и так образно выражаешься. Зря ты забросила писательство и поэзию.

- Я не забрасывала. Пишу иногда, по настроению. Даже на французском что-то. Знающие люди говорят, что неплохо в целом. Публикации и во Франции имеются. А про Россию ты и сам знаешь, особенно про творчество в юные годы. Мы тогда были вместе…

- Да… Счастливое время, надо сказать, Ирэн. Потом у меня такого уже и не было никогда. Я сейчас словно снова окунулся с тобой в то время, пусть и темп жизни уже другой, и характеры немного не те, но может и мы мудрее стали?

- Определённо, - они тихо рассмеялась, - Ты такой сейчас спокойный и счастливый. Видел бы себя со стороны.

- Это всё ты! Ты меня наполняешь этим ощущением.

Ирэн вздохнула, и отвернулась в сторону. В глазах мелькнули слёзы:

- Хотелось бы верить. Если это так, то я рада, - она пересела к нему поближе и крепко обняла, прошептав:

- Прости меня, Саш… Прости. За то, что поломала тебе жизнь…

Он мягко обнял её в ответ и нежно поцеловал в лоб:

- Прекращай, родная! Тебе не за что просить прощения и каяться, что якобы бросила и прочее сантименты. А то ощущение слабости складывается и вторичности. Я же не "терпила" какой-то. Я всё понимаю. Ты меня не бросала, так сложились обстоятельства.

- Ну ты, в итоге так и не создал семью, не остепенился. Мне кажется, как раз из-за той ситуации. Словно разочаровался в людях и мире.

- Я просто ждал тебя, хе-хе. Да и одиночка я по натуре. Ты была и есть, наверное, единственным человеком с которым я хочу делить жизнь, мир, мысли, любовь и всё остальное. Поверь, если бы такая женщина мне встретилась, я бы не сомневался и не рефлексировал. Значит, не встретил. Видимо, однолюб. Да и представляешь, если бы не вышла замуж за француза, то и Софии бы не было у тебя. Сейчас тебе это сложно представить.

Она отстранилась от него, и глядя прямо в глаза, тихо сказала:

- Возможно, ты ошибаешься… Мне, мне… в общем, ещё пообщаемся на эту тему. А пока давай наслаждаться видами. Осталось минут десять, а потом у нас… баня и веники. Ты обещал меня как следует попарить.
 

...


Через пару часов она лежала, запрокинув руки за голову, раскрасневшаяся и довольная на широкой деревянной скамье, укутанная простыней.  Александр размеренно возился с заварочным чайником, что-то там перемешивая и добавляя разные сушёные травы, рассыпанные на столе.

- Баня и впрямь - огонь! А банщик бесподобен, - громко заметила она, приподнявшись со своего импровизированного ложа, - Где ты так научился парить? Ты случаем не подрабатываешь профессионально где-нибудь банщиком?

Он рассмеялся, продолжая колдовать над чайником:

- "Мэй би, мэй би", как говорят в Рязани.

- Ты знаешь, думаю, что именно такие моменты и являются счастьем. Если меня сейчас спросят, то не задумываюсь скажу: Да, я счастлива! Именно сейчас. Многие ищут его, предпринимают усилия, не знают, что это и хотят попробовать на вкус и ощупь, как нечто материальное. Связывают его с деньгами или со здоровьем. В каждом возрасте оно свое. Скорее, даже его понимание своё. И цвет его разный, но чаще весенние цвета: бирюзовые, зелёные, розовые, короче яркие и свежие. Как и несчастье, впрочем, у всех по-разному воспринимается, в зависимости от обстановки и жизненной ситуации, нет единого стандарта, как я думаю. Хоть и говорил Толстой Лев Николаевич, применительно к семейным делам, про счастливые и несчастливые семьи, мол счастливы все похоже, а несчастны по-своему. Я считаю, он немного ошибался: и счастливы и несчастливы все по-разному, восприятие и ситуация разная. Вот только цвет и энергетика у несчастья как раз похожи: серый, грязный, унылый тусклый цвет с жёлто-тухлыми вкраплениями и его оттенки; не чёрный, а именно цвета асфальта или грязного бетона с налётом желтизны, цвет стен. А у счастья это могут быть любые яркие цвета. Даже чёрный. Но с лоском и блеском.

Александр размеренно разлил чай в чашки, молча слушая, покряхтывая и удивлённо двигая бровями. Когда она замолчала, продолжая философски улыбаться, он присвистнул:

- Повторяю в который раз: ты такая умная, Ирэн! "Раскидала" всё по-красоте, как сказали бы "правильные бродяги".

- Ну… скорее болтливая и умеющая направить поток сознания в словесное русло, хе-хе, - Она приподнялась и опёрлась о локоть, банная войлочная шапка свалилась, она встряхнула головой и на лицо и плечи рассыпались её шикарные тёмно-рыжие кучерявые волосы, - всё-таки я ещё и "пи эч ди" по европейской системе.

- Это типа доктор философии? Кандидат наук по-нашему? Видишь, не совсем дурак, кое-что знаю.

Она расхохоталась:

- Ты далеко не дурак! Всё-таки со мной учился когда-то. Ладно, давай уже чай, а то остынет.

- Слушаюсь, госпожа!

Они ещё долго пили чай и болтали на разные темы: от творчества до политики. Александр травил байки из своего опыта путешествия по стране и проживания в разных восточных и северных регионах. Она рассказывала про жизнь за бугром и особенности менталитета французов и прочих "еврожителей".

- Ох, кажется пора собираться, на дворе полночь и кажется мы пересидели на полчаса дольше забронированного, - спохватился он, бросив взгляд на круглые настенные часы с нетривиальной надписью на циферблате "Баня".

- Да ладно тебе! Думаешь после нас всё расписано, хе-хе? Коли было б так, банщик уже ломился бы в двери. Хотя да, ты прав, пора отдыхать, - она потянулась всем телом как кошка и почти также довольно замурчала, - М-ррр, тело словно пёрышко, лёгкое, хотя и с хорошим снотворным потенциалом. Время пролетело!

Он улыбнулся:

- Стих родился, слушай:

С тобою время летит ракетой
Любовь бензином жжёт часы
Мы словно на другой планете
Плывём на капельках росы

- Вот это да…. Я даже не знаю, что сказать! Да ты поэт… настоящий поэт-романтик! Мне нравится!

- Все, кому довелось помотаться по дорогам и весям, по горам и тайге, все мы романтики. Дальнобойщики, геологи, нефтяники и газовики, артельщики и золотари, охотники и промысловики, рыбаки и путешественники, да и военные. Короче все мы в душе романтики. Потому что только романтики могут так жить и наслаждаться этим, несмотря на трудности и отсутствие цивилизации зачастую.

Ирэн внезапно погрустнела и задумалась. Он подошёл к ней и присел рядом, нежно погладил по голове.

- Ты чего, родная? Что вдруг загрустила?

- Да так… ничего такого… Просто вспомнила, что завтра уже уезжать, а ночью – аэропорт, самолёт, разлука. И тоска навалилась… Рефлексия, наверное, по утраченному и по прошлому. Я здесь как будто примирилась с ним, и с тобой. И снова теряю, только обретя равновесие.

- Прекращай… мы же не навсегда разбежимся, - он немного смутился, и сомнение с печалью на секунду пробежали по его лицу, - хотя пути господни неисповедимы. В любом случае, я… очень надеюсь, что это не последняя наша встреча, несмотря на сложившиеся и возможные обстоятельства в будущем.

- Ты после этого отпуска, снова собираешься сбежать в тайгу? - она приподнялась и крепко прижалась к нему, стала целовать в шею и покусывать за мочку уха, - таёжник ты мой… Пошли уже к нам? Или… люби меня прямо здесь, пока банщик не разлучит нас, - она тихонько рассмеялась. Он повалил её на лавку.


...


Солнечные лучи внезапными стрелами пронзили их номер, легко пробив большую тюлевую занавесь. Он открыл глаза. Комната переливалась золотым и серебряным. Ирэн сладко посапывала под боком. Он взял с тумбочки смартфон, часы показывали 04.30. Спать больше не хотелось. На душе было спокойно. Хотя день к вечеру обещал быть печальным, сегодня в ночь она улетала в Стамбул, а оттуда домой во Францию. И что дальше непонятно. Но сейчас ему было хорошо. Он осторожно погладил её по голове и, тихо одевшись, вышел из номера. На общей кухне гостевого дома сделал себе крепкий кофе, и направился на набережную. Усевшись на скамейку, он закурил, прихлёбывая из кружки. Вдалеке, на площадке водных развлечений и спорта, уже виднелись люди. Кто-то собирался плыть на байдарке или доске, выбирая из кучи разномастных моделей. Пара человек плескались в утренних прохладных водах реки. Дежурный инструктор лениво пил что-то из банки, видимо энергетик, и что-то попутно объяснял ранним клиентам. Лёгкий ветерок накатывал с реки, лаская лицо и наполняя свежестью пространство. Стремительно восходящее светило грело спину и затылок. Река спокойно несла свои бирюзовые в солнечном свете мощные воды ровным переливающимся зеркалом. Он закрыл глаза. На душе было ровно. Да, сегодня вечером судьба вновь перевернёт страницу в книге бытия. А что будет дальше, он не хотел загадывать. Она уезжает, он… тоже. Она вполне может вернуться, судя по настрою. А вернётся ли он? Неизвестно. Поэтому имеет ли смысл её возвращение, если его… не будет? Ведь здесь кроме чувства Родины и корней у неё ничего нет уже. Родители умерли, родственников, насколько он знал, близких нет. Вся её жизнь сейчас там, за границей. "Я должен ей сказать. Обязательно должен. Чтобы не поломать то, что у неё есть. Но как это сделать, после этих дней абсолютного счастья и,… казалось бы, надежды на лучшее?", - он закурил вновь, чтобы сбить попытку тревоги разлиться по сосудам. "Пожалуй, напишу, и отдам при расставании, письмо. Так будет лучше. Она поймёт. Предложу быть со мной, когда вернусь. Если вернусь…". В это время рядом с ним на набережной появился юноша с большим чехлом на плече. Он некоторое время осматривался, затем прошёл на большой деревянный причал-площадку и открыв чехол, достал оттуда мольберт, краски, карандаши и ещё кучу разных прибамбасов для рисования. Александр встал со скамейки и подошёл к юному художнику.

- Привет! Хороший вид здесь. Наверняка картина получится что надо.

Парень на секунду замешкался и, подняв голову, улыбнулся счастливой, почти детской, улыбкой:

- Э-э, здравствуйте. Да я пока так, зарисовки просто хочу набросать. Место и впрямь отличное, пейзажное.

- Слушай дружище! Я тут… может с необычной просьбой. Мне нужно написать важнейшее письмо, а бумаги и ручки нет. Цифровым способом не хочется, не годится. Такое судьбоносное послание, понимаешь. Может у тебя…

Он не успел договорить, как парень протянул ему большой блокнот и набор грифельных карандашей.

- Конечно! Без проблем.

- Спасибо дружище… Ты… ты… прямо посланник судьбы… Я десять минут буквально и отдам. Блокнот. Мне пара страничек, не больше, - растроганным голосом он поблагодарил парня.

- Не за что! Не спешите. Напишите всё, что надо. Дело судьбоносное, говорите? Значит и написать нужно соответствующе. Я здесь всё равно несколько часов пробуду, до жары. Кажется, сегодня снова будет жарко.

Александр кивнул головой и, усевшись на скамейку, закурил очередную сигарету. "Что написать, как написать? Ладно, напишу, как есть, чего тут выдумывать. А парень, конечно, молодец. Сразу ухватил".


...


Еще не открыв глаза, она почувствовала, что его нет в номере. Она за эти дни снова, как тогда в юности, стала ощущать его энергетику, все волны, исходящие от него. Сейчас она чувствовала в пространстве… тревогу. Небольшой её шлейф с рябью протянулся к двери. Она встала и подошла к окну. Его очертания в небольших облачках сизого табачного дыма виднелись возле причала на набережной, метрах в пятидесяти. Казалось, он просто сосредоточено курит. На причале же колдовал над мольбертом художник. Она улыбнулась. "Тихое утро в Плёсе… можно назвать картину. Или "умиротворение", или "русская пастораль". Чудесное место! Сколько мы уже здесь? Третий день? Сегодня в Москву, потом Стамбул, пересадка и Париж. Время летит. Три дня в Плёсе… Прямо название для пьесы или фильма". Она снова улыбнулась и вздохнула. "Хороший момент - написать ему письмо. Пожалуй, так и сделаю, чтобы не баламутить, и не ломать атмосферу этих дней и поездки. Вручу ему и попрошу прочесть, уже после моего отъезда. Так будет лучше…". Ирэн достала из рюкзака свой дневник в мягком переплете и открыв на чистой странице, чуть подумав, принялась быстро писать чёрной шариковой ручкой, которая всегда лежала в дневнике.


...


Утро было замечательным. Солнце хоть и быстро поднялось в зенит, но прохладный ветерок с реки приятно охлаждал пространство. Жара сильно не ощущалась. Выезжать в Москву они планировали после обеда, так как рейс у Ирэн был почти ночью, из Шереметьево. Поэтому после завтрака, она предложила, как всегда здесь, активно провести время на воздухе

 Выходя из кафе, она схватила его за руку и потащила к причалу со спортивно-водным инвентарём.

- Погоди, погоди, Ирэн… Дай отдышаться! Сразу после завтрака, наверное, это вредно? Надо, чтобы утряслось.

Ирэн остановилась и грозно нахмурила лоб.

- Та-а-ак…. Александр! Убеждаюсь всё больше, что вы - редкостный зануда и лентяй! Вроде еще и не старикашка по возрасту. Или уже … мерзкий старик в тебе приживается, и подаёт голос? Хаха-ха… Не толерантно представила тебя стареньким, с "чавками" во рту и на ходунках, брюзжащим на всех вокруг, - она громко рассмеялась.

- Э-э-э… Прекращай переходить на личности, хе-хе, - он тоже рассмеялся, - просто хотелось бы знать, что Вы, прекрасная Ирэн ещё удумали? Вам же сегодня предстоит долгий перелёт во Францию, боюсь, сил может потом и не остаться. Или ещё где-нибудь, не дай бог, повредимся, зная Вашу тягу к экстриму.

- Да уж… сегодня улетаю, - она немного погрустнела, но затем снова улыбнулась, - Да… Ты знаешь, полюбила я в последние годы всякий экстрим: альпинизм, дайвинг, яхтинг, спортивные самолёты, благо средства на это всё имеется. Почему? Сама не знаю. Просто, дочка когда росла, и её дядька, известный французский авантюрист, подсадил на всё это, а я вместе с ней и "подсела". Сперва в качестве надзора, так как супруг мой далёк от этого, он "книжный червь", профессор и всё такое. А потом и сама увлеклась. Наверное, сублимация какая-то.

- Понятно, - он кивнул в знак понимания.

- Кстати, в следующий раз, когда я приеду или ты выберешься на нейтральную территорию, я тебе покажу настоящие приключения. Предлагаю начать с дайвинга?!

Он печально хмыкнул:

- Да, конечно. Хотелось бы. Главное, чтобы получилось встретиться, - затем уже более задорно, - Ладно, понятно. А сейчас то ты куда меня тащишь?

Она подмигнула и заговорщицки произнесла:

- Сап. Просто обычный лайтовый сап. Речной беззубый сап.

- Это что за… зверь такой? Звучит угрожающе, - он также наигранно испуганно пробормотал.

- Скоро узнаешь, - Ирэн снова схватила его за руку и потащила к причалу.

- Может в номер всё-таки? Последний день, всё-такое…

- Успеем!


...


Время до обеда пролетело незаметно. Кажется, энергии Ирэн хватило бы повернуть великую Волгу вспять, или вызвать речное цунами, как минимум. После катания на сапе, который оказался вполне себе интересным инвентарём для развлечения и спорта на воде, она успела ещё прокатиться на водных лыжах и заставить попробовать его. Получалось плохо, но было весело. Теперь они сидели, курили и пили кофе на скамейке на набережной, под тенью деревьев. Она за компанию с ним дымила, как заправский курильщик с опытом.

- Ну, что, классно ведь? Весело и интересно? Видишь, как много нового со мною познаёшь!

- Это точно, кхм-кхе, - он покряхтел и потянулся, - ломит только теперь всё тело, особенно руки после часового заплыва с веслом на этой чёртовой доске. И ноги после лыж, блин! Да вообще всё! Ну, а так да… весело и интересно. Особенно с тобой, - он схватил её за талию и похотливо прошептал на ухо, - нам скоро выезжать, пошли уже в номера…

Ирэн так же шёпотом заговорщицки ему ответила:

- Мне кажется для вас, мерзкий старикашка, это будет уже слишком. Вдруг кондрашка хватит прямо во-время … этого… того самого… Мне будет неприятно, чувство вины и всё-такое.

Он громко расхохотался:

- Ах ты…! – затем резко успокоился и уже спокойно сказал, - Мне очень хорошо с тобой, Ирэн. Хочется, чтобы это длилось вечно. Я словно вернулся в юные годы, мы снова вместе, и я тебя всё также... сильно люблю. Хотя и по-другому, более мудро что ли и осмысленно. Я думаю, что и не прекращал тебя всё это время любить. Прости, если что-то сейчас задел. Это тебя ни к чему не обязывает. Просто захотелось сказать.

Она нежно обняла его за шею и поцеловала долгим поцелуем, прошептав: "Я знаю…Пойдём уже, скоро и правда пора в дорогу…". В это время со стороны реки раздался громкий сигнал. Это на своём катере мимо проплывал вдоль берега Фёдор Григорич, он махал им рукой. Они радостно помахали в ответ.

- Вот и попрощались, а то я думала, надо бы зайти перед отъездом. Хороший мужик, настоящий, - заметила она, вздохнув.


...


Навигатор упорно водил их по Плёсу, не давая выехать из него: то в тупик заведёт, то обратно по кругу к их гостевому дому. Александр уже два раза навернул круги на своем "БМВ" по посёлку, прежде чем найти правильный выезд. Ирэн лишь тихонько посмеивалась, слушая  ворчание своего водителя.

- Место не отпускает! Ты что не понимаешь, что это знак? Мы ему понравились, не хочет нашего отъезда, - наконец загадочным тоном подытожила она их плутания, после того, как машина выехала на трассу.

Автомобиль, словно подтверждая сказанное, ощутимо дёрнулся при переключении автомата, после того, как водитель резко прибавил газу.

- Мистика, не иначе. Всего то одна дорога, и несколько улиц, а покрутило знатно. Я в Москве так не кручусь, как здесь. "Бесик" даже нервничать стал, вон чертыхается, - ответил ей Александр.

- Кстати, не первый раз уже слышу, как ты ласково называешь его "Бесиком", обратила внимание, когда ещё ехали сюда, хотела спросить, да всё забывала. Понятно, что мужского рода, но… ты вроде далёк от всякой бесовщины и мистификаций, даже религии и такое… имя, хм-хм... Хотя догадываюсь, давай подтверди, хе-хе…

- Да что тут подтверждать то? Понятно, марка "БМВ" ассоциируется у многих с дьявольщиной, внешность хищно-опасная и прочее. Мощный, острый, резкий автомобиль со спортивным агрессивным характером. "Бесик" потому что младшая по старшинству марка – Х1, пусть и М пакет, пусть и синего, а не чёрного или красного цвета, но всё же… "Бесик", короче. Подтвердил догадки?

- Я в тематику авто не сильно погружена. У нас в семье – "Пежо", модель не знаю, как называется, с багажником сзади. Но в целом, насчёт тебя я угадала, про репутацию марки и модели. То есть, если бы это был авто более солидным и большим, то это был бы "Бес" или "Демон", не иначе? Точно?

- Не знаю. Не задавался вопросом, хотя про демонов это к американцам, там у "Шевроле", кажется, есть такая модификация, у "Камаро".

- А почему именно эту марку купил? Последние несколько лет все на "корейцев" и "китайцев" западают, цена-качество, типа того. Даже в Европе все на них потихоньку пересаживаются.

- Были деньги после большого проекта. В кредит не хотел ранее залазить, ездил на старых "фордах" всегда. Лучше "фокуса" ничего нет, хе-хе… А, тут возможность появилась, дай думаю исполню мечту. Хватало на Х1 только, но со спортивным характером. Вот купил, и доволен уже три года как.

- Понятно. Ладно, что это про тачки да про тачки? Как мужики в гаражах с пивасом, ха-ха! Давай, музыку послушаем? Радио как тут включается?

Следующие часы по дороге до Шереметьево пролетели незаметно. Они, не сговариваясь, "забыли" про предстоящую разлуку, и вели себя словно студенты по пути на отдых. Слушали разные радиостанции, подпевая исполнителям. Дурачились, и вспоминали разные жизненные ситуации и истории. Часто останавливаясь на заправках, покупали кофе, хот-доги, чипсы и прочие снеки, весело поглощая всё это в дороге.

- Чувствую себя американцем, м-м-гм,-мм, из дурацкой комедии а-ля из 90-х годов. Помнишь все эти "семейные" комедии с дебиловатыми персонажами и ситуациями в дороге? - отъезжая от очередной заправки заметил Александр, прихлёбывая свой "ладж американо", - они там ещё всё время жрут и гогочат.

Она улыбнулась, и набрав горсть чипсов, демонстративно ими захрустела:

- Как я сейчас?

- Почти, ха-ха!

- Что это, как думаешь? Мы заедаем, и ретушируем весельем внутреннюю грусть от того, что расстаёмся?

- Я не большой спец во всяких психологических моментах, но… может быть, может быть… Ладно, давай не будем. Остался час до "Шарика", включай ретроволну, будем петь, или шансон лучше какой, в нём я почти, хе-хе, бог!

Она рассмеялась и нажала на дисплее радио.


...


Они приехали в аэропорт за три часа до вылета, так что еще минут сорок до расставания у них было. Разместились в одном из кафе терминала С и … просто сидели на диванчике обнявшись, как подростки. Она положила ему голову на плечо и закрыла глаза.

- Спишь? Устала, наверное, да и ночь на дворе… Если что, я тебя растолкаю, самое главное регистрацию уже прошла.

- Сань, …ты чтоб разговор поддержать? Какую-то ерунду сказал, ха-ха, - тихо ответила она, не открывая глаза, - просто тоска накатила. Не хочу уезжать, а ещё больше ненавижу прощания.

- Но…, мы же надеюсь не навсегда прощаемся? Хотя жизнь такая непредсказуемая, особенно нынче. Вот и в Париж летишь через Стамбул. Ещё бы год назад кто бы мог подумать, что запад начнёт от нас закрываться. Раньше мы от них закрывались, теперь они от нас. Ирония судьбы. Уже как фарс. И большая война вновь. Не может человечество спокойно уживаться. Не может. Все эти байки про чудный новый технологический мир равных возможностей для всех - байки для тех, кто не в "золотом миллиарде", чтобы продолжать их обдирать.

- Слушай… Не хочу об этом сейчас. Ты умный Сань, так-то. Прости. Поцелуй меня лучше, - она прильнула к нему всем телом.

Он нежно поцеловал её в губы. И ещё, и ещё, и ещё…


...


Настало время прощаться. Они стояли у выхода к объявленным воротам.

- Ты помнишь, ведь в прошлый раз ты улетела никому не сказав? Я уже отвергнутый и разбитый до этого за полгода, находился где-то на "шабашке" в тюменских болотах. И узнал, что ты уехала с "заграничным принцем" спустя год. Так что сейчас я первый раз куда-то тебя провожаю. На душе тревожно и грустно, но с какими-то нотками надежды.

- Не хочу сейчас вспоминать. Я тогда буквально удрала, никому не сказав. Уже глубоко беременная, м-да. Стыдно, наверное, перед общими друзьями было. Я ведь понимаю, что большинство хоть и не сказали, но внутри осуждали меня. Хотя со многими я до сих пор по-дружески общаюсь, в основном в сетях.

- Ирэн, я не знаю, что нужно сказать, я тут это… написал тебе письмо, прочитай только когда уже улетишь, чтобы не было связи. Не хочу эмоций. Там нормально всё… не переживай, в части нас с тобой, - там всё отлично!

- Ого! Мы с тобой точно не сговаривались? Может, я в первый день, помнится, немного перебрала, и мы условились, хе-хм?

- О чём ты?

- Я тоже тебе письмо написала… Там всё что я думаю и одна… очень важная для тебя информация. Прочитай только, когда я уже улечу. Не хочу, как и ты, эмоций. Созвонимся потом. Надеюсь, ты не умотаешь снова на край света, где "абонент не абонент".

Он немного вздрогнул, и улыбнувшись, протянул ей самодельный конверт, сложенный из листа большого художественного блокнота. Она протянула ему почтовый, с видами Плёса, запечатанный конверт. Диктор объявил скорую посадку на рейс до Стамбула. Он крепко обнял её. Она беззвучно заплакала, затем резко отстранилась и почти бегом скрылась в воротах. Он, едва шевелясь, долго стоял и смотрел, как людской поток затекает туда, и словно растворяется в океане. "Ворота судьбы. Она снова перелистнула страницу и что дальше? Конец или новая глава?", - подумал Александр, развернулся и, не оглядываясь, уверенно пошёл в сторону парковки. 


...


Она позвонила ему из Стамбула, сообщила, что всё в порядке и теперь ждёт самолёта до Парижа. Они очень тепло пообщались. Почти полчаса проговорили обо всём на свете. Наконец объявили посадку на её рейс:

- Сань, ладно, мне пора на борт. Не прощаюсь, скоро позвоню или напишу. Да и вообще… в общем думаю, мы… будем общаться близко. Не хочу загадывать, но думаю так. Обещай ещё раз, что прочитаешь моё письмо попозже, когда я буду не на связи или даже лучше через пару дней?

- Конечно! Я же уже пообещал. И ты моё тоже, хорошо? Если писать будешь, то в "телегу" лучше. Я какое-то время буду не на связи. И … прости если что не так…

- Не вздумай со мной прощаться, негодяй, хе-хе! Всё-таки куда-то собрался? И снова мчит тебя душа куда-то вдаль? Ладно, целую и… Пока! – она отключилась.


...


Автобус, свернув с федеральной трассы, уже больше часа тряс их по не очень хорошей местной дороге. Автобус был полон матёрых мужиков в разномастной камуфлированной спецодежде. Настроение было у всех скорее приподнятое, многие забористо шутили. Некоторые сосредоточенно молчали, и  лишь малая часть пыталась дремать. Он как раз сидел рядом с одним из тех, кто пытался спать, худощавым мужиком средних лет. Это его вполне устраивало. Александр решил наконец прочитать письмо Ирэн. Аккуратно достав его из рюкзака, он, не спеша, но немного волнуясь, развернул его. У неё всегда был красивый ровный почерк, он бы узнал его и спустя сто лет:

"Привет! Ранее-раннее утро, солнце вовсю уже! Вижу тебя через окно. Ты сидишь и куришь на набережной. Дым так причудливо переливается в утренних острых лучах, и ты кажешься магическим персонажем. На причале юный художник что-то набрасывает на мольберте, и кажется вы о чём-то общаетесь. Наверняка, он делает пейзажные зарисовки. Место красивое и спокойное. Как и всё здесь. Хочется остаться навсегда в этих местах. Может это ещё и потому, что ты со мной, и я счастлива сейчас. И совершенно не боюсь спугнуть своим громким заявлением удачу. Некоторые считают, что если говорить о счастье, то отпугнёшь его. А я не боюсь!  Совершенно! Надеюсь, ты также считаешь, и думаешь в эти мгновения обо мне, о нас. И что дальше? Не хочу вдаваться в историю и ворошить детали прошлого. Уже обсудили. Что было, то было. Ни о чём не жалею. Не чувствую вины за то, что произошло тогда в молодости. Если бы не полюбила Кристиана, то не уехала бы никогда. Хочешь верь, хочешь нет. Так бывает. И тебя любила и его полюбила. Может я сумасшедшая, "биполярка" и прочее? Почему уехала в итоге? Ты и сам знаешь. Выбор был сделан, ты не стал бороться, умчался из Москвы, пропал, обрубил все концы. Вышла замуж, уехала. Хотела родить там уже, чтобы не было проблем с гражданством у дочери и прочие бытовые вещи. Но… как же тяжело, но я должна, обязана тебе именно здесь об этом написать. Лично сказать не могу, да и не хочу. Мужество и уважение тут не причём. Просто не хочу разрушать эту атмосферу. Мы словно заново начинаем и… Пусть лучше будет на бумаге. Она всё стерпит, как говорят). Прочитаешь, когда меня не будет в России. Только после этого, даже если возненавидишь меня, мы… уже не развяжемся, настолько сильные эти узы… Узы крови. София – твоя дочь. Моя и твоя. Плод нашей любви. Я всегда это знала. В начале были сомнения, когда забеременела, тогда так всё быстро и плотно развивалось. Я выбирала. Ты сам всё помнишь, если не вычеркнул из памяти. Кристиан не знает, он её воспитал, по сути он её отец. Хотя я думаю, он догадывается, периодически ревниво шутит, а мне неловко. Она становится всё больше на тебя похожа. И собирается, как всё уляжется, приехать в Россию, продолжить обучение искусствоведению в МГУ. Есть приглашение, действительное в течении трёх лет в рамках культурного университетского обмена, пока это ещё было возможно. Она очень хочет приехать! Была несколько раз со мной, говорит, что чувствует себя русской. С языком проблем нет, она также хорошо говорит, как и на французском. Я с детства с ней общалась только по-русски, и она училась дополнительно в школе при посольстве России. В общем… написала и стало легче. Прошу, когда прочитаешь, не надо сразу названивать и что-то выяснять. Обдумай, пропусти через себя. Жил как-то без этого двадцать лет, уж недельку потерпишь. И ей пока знать не обязательно. Прошу об этом.
Что касается нас… Пока не знаю. Мне нужно, как ни странно, время ещё. С мужем мы отдалились давно, живём скорее, как брат и сестра. Родители его поумирали, как я говорила, один за другим в течении последних двух лет. Я была с ними очень близка. Все связи культурные Франции и России заморожены, моя деятельность сведена почти к нулю. Так что в Европе ничего почти не держит. Может и вернусь… И если вернусь, то… хочу быть с тобой, никак иначе. Если ты этого хочешь, конечно же. В любом случае скоро станет понятно обоим. Немного  времени надо, и хорошо, что я уезжаю. В любом случае, после того, как ты узнал про Софию, мы связаны навечно. И нет прочнее этой узы. В общем как-то так. И ещё… тебя моё письмо и мои мысли ни к чему не обязывают и не призывают. Я должна была это всё сказать и … сказала. И теперь на душе – Мир.

p.s.: Ещё день до отъезда, а я уже скучаю). Бывает же такое. До встречи!"


Он ещё долго сидел и перечитывал написанное. Сердце колотилось в груди, но на удивление на душе было хорошо. Он закрыл глаза. Автобус скоро остановился. Старший группы объявил о прибытии.


...


Уже в аэропорту Парижа ей нестерпимо захотелось прочитать его послание. Непонятная тревога нарастала внутри. Выйдя с паспортного контроля, она нашла свободное место в ближайшем зале ожидания. Улыбнувшись, аккуратно развернула самодельный конверт и снова улыбнулась. Его кривой, корявый и сбивающийся почерк было тяжело разобрать. Написано письмо было грифельным чёрным карандашом, и кое-где строчки к тому же немного потёрлись, но она спокойно смогла разобрать написанное. Он всегда так писал, она узнала бы его почерк и через много лет:

"Привет тебе! Очень скучаю. Ты знаешь, я не мастак писать и что-то там красиво говорить. Да и годы, проведённые в суровых, хе-хе (пуха тут себе брутального накидываю), условиях, в мужских преимущественно коллективах, не способствовали развитию красноречия. Да и почерк мой корявый, как курица лапой, руки привыкли кнопки нажимать, и инструмент держать. На компе могу разные схемы рисовать и графику. Не обессудь, надеюсь, сможешь понять и расшифровать написанное. Не хочу ломать наши эти ощущения, которые здесь, в Плёсе. Поэтому решил написать. А может, так мне проще? Но я должен и хочу, чтобы ты знала. В общем, я ни в чём тебя не виню и никогда не винил, обличал себя и только, типа, что не смог. Впрочем, что было, то было. Когда ты вышла на связь, я не минуты не сомневался. И вот мы спустя двадцать с лишним лет снова вместе. Я снова счастлив, но по-другому, по-новому. Мне хорошо и спокойно. Удивительно. Судьба всегда делает поворот тогда, когда этого не ждёшь. И оставляет выбор. Хотя даже сейчас я не сомневаюсь ни в чём. Но я рад, что ты снова в моей жизни, это будет меня мотивировать вернуться. Это даёт надежду, что мне есть чем дорожить, что где-то меня возможно любят и ждут, и не только родственники, коих у меня почти не осталось. В общем, Ирэн… Я ухожу добровольцем на войну. Ты видишь, что происходит. Опять Россия столкнулась с мировым злом и уровень его не меньше, чем в Великую Отечественную. Весь "запад" против нас. С каждым днём ожесточение нарастает, теперь либо мы, либо они, и никак иначе. Вопрос именно так стоит. Уверен, что впереди будет мобилизация и мужчинам многим придётся стать под ружьё. Кто-то сам, кто-то из-под палки. Но для меня так вопрос не стоит. И я так не хочу и не буду. Меня родители воспитывали, что, если Родина в опасности, надо помогать. Это долг. На "второй чеченской" погиб мой единственный брат, ты знаешь об этом. Поэтому меня не взяли в армию, когда пришёл в военкомат. Я тогда студентом был и хотел "академ" оформить, чтобы служить. Ты помнишь эту историю. Военная кафедра у нас была, её я полностью окончил, так что специальность у меня востребованная – артиллерист. Лейтенант запаса. По любому пригожусь. Я русский человек, пусть отец мой – сибирский чуваш, а мамка из курян. И долг мой защищать страну, прости за пафос. Мой прадед пропал без вести под Москвой в 41 году, другой вернулся только в 46 году, ещё год после Победы сражался с "бандеровским бандподпольем" на западной Украине, мой брат погиб в 2000-м под Грозным. Теперь пришло моё время. История провернула барабан. Контракт я подписал на полгода, иду в частную военную компанию. Не поверишь, но как только подписал контракт, позвонила ты, сообщив что в Москве и хочешь увидеться, где-то номер нашла и вот… так. Мы здесь. Я уезжаю в лагерь подготовки сразу же утром, после того, как тебя провожу. Буду на связи, пусть и не в прямом доступе. Лучше писать в "телеге", говорят "вотсап" не безопасен.
Всё случившееся в последние дни считаю судьбоносным. Судьба дала мне шанс примириться с прошлым, перед уходом на войну. Но и надежду. Теперь я иду со спокойной душой. Я знаю, что мне есть для чего вернуться, и для кого. Это будет меня мотивировать и беречь. Я не знаю, что ты скажешь по этому поводу. Даже если не разделяешь моего порыва, не говори об этом, ладно? И это тебя ни к чему не обязывает. Просто я знаю, что ты есть, не просто где-то гипотетически. И напоследок просто: Я Тебя, Ирэн очень люблю! Не держи на меня обид и огорчений, если что…
 
До встречи!"


Тревога неожиданно прошла. Она дочитала до конца и откинулась на спинку сидения, закрыв глаза. "Ещё бы… Почему у меня даже мысли не было, что он уйдет на войну? Ведь он всегда был таким. Порядочным, обязательным и справедливым. "Кто если не он" и прочее. Наверняка сейчас судьба, смотрит на нас и… цинично улыбается. Впрочем, о чём это я? О самом главном он прочитает и узнает, а значит… всё будет хорошо!"

- Мадам, Вам плохо? Помощь, может быть, нужна? – раздался женский голос.

Она открыла глаза. Рядом с ней стояла обеспокоенная сотрудница сервисной службы.

- Нет. Спасибо! Напротив, мне хорошо. Всё будет хорошо…

Они кивнули друг другу. В сумке настойчиво зазвонил смартфон. Это была София. Она улыбнулась и нажала на приём.

Конец.

июль 22 г.- март 23 г.
ilay