Ощущения

       Кто придумал такую вещь  для обозначения разных  уровней опасности использовать конкретные цвета, причём, по всему миру, выбрав определённые  цвета, такие как красный, жёлтый, зелёный и  ещё и промежуточные им  по тону?

        У кого- то они явно ассоциировались с   чем-то своим и  конкретным, касающимся  его лично, но не всех же поголовно!

       Это,  как по мнению психотерапевта  Люшера, восприятие цвета объективно и универсально, но цветовые предпочтения являются субъективными, и это различие позволяет измерить субъективные состояния с помощью цветового теста.

        Но доказательств валидности теста Люшера нет!  Результаты тестирования, как правило, представляют собой  некие обобщённые характеристики, которые могут подходить любому человеку, но и  не ко всем абсолютно,  как и в случае с цветовыми обозначениями уровней  опасности, ассоциации с которыми   у всех будут разными.
   
         К примеру,  такой цвет, как красный, по этой схеме, ассоциируется у человека с опасностью,  и его следует использовать для информирования людей, уже подвергающихся в данный момент  опасности,  то есть не дожидаясь ещё чего-то, его надо спасать.

      Жёлтый  ассоциируется с потенциальной угрозой, и его надо использовать для предупреждения людей о том, что их только ещё может ожидать, то есть как предупреждение о надвигающейся угрозе.

         А  зелёный цвет, как на светофоре, не представляет собой в общем-то  ничего, то есть обеспечивает полную безопасность людям, как на пешеходном переходе, ежели только случайность не произойдёт, и в момент горящего зелёного света, его не задавит автомобиль. Всякое бывает.

             Но это ведь только чьи -то личные  ассоциации,  которые распространили на массы, опять объединив  их в единое целое, как в люшеровском  тесте,  без скидки на то, что каждый человек  воспринимает одни  и те же вещи, и цвета тоже, по своему.

      И вообще, более чем странно, что  именно  жёлтый цвет может быть потенциально опасным для кого-то.

       Ведь его именно так и предлагают воспринимать, как потенциальную угрозу. Цвет, в который окрашено солнце, несущее свет и тепло, а значит и  массу приятных ощущений. Цветы, не только одуванчики и подсолнечники, они тоже радуют глаз, и,  как цветы, вообще, не представляют собой никакой опасности, а только визуальное наслаждение.

     А  мёд?  Собранный с них пчёлами ?  Он не только жёлтый, он вкусен  и сладок, и как и солнце, приносит только приятные ощущения  и положительные эмоции, как и сам жёлтый цвет ассоциируется с чем- то хорошим, но никак не с опасным,  и несущим угрозу, а  тут и совсем брутально, твоей жизни, будь  то предстоящая  не лучшая погода или акт будущей террористической атаки,  но как бы то ни было, от всего этого надо защищаться.

      Короче, как только обозначили цвет жёлтым, жди беды и готовься, плюя на солнце, цветы, лютики-ромашки  и жёлтые тычинки в середине них.

      Красный цвет — для кого-то  цвет страсти и пламенной любви, подразумевающий  теплоту чувств,  а не означенную опасность.

      И  зелёный  аналогично,  который каждый воспринимает по своему, ассоциируя его с чем - то своим, и  не обязательно с угрозой себе любимому или полной безопасностью, когда в зелёной траве тебя может ожидать куча неприятных сюрпризов в виде зелёной змеи или просто острой зелёного цвета осоки, об которую ты порежешь ноги.

        А если вернуться снова к жёлтому и к тем ассоциациям, то у меня он вызывает ощущение пустоты. Гулкой, жёлтого цвета, пустоты.
 
          Но так было не всегда.

    Впрочем, и сейчас я его ассоциирую с теплом и чем-то сладким, каким  на вкус бывает  мёд, но между этими ощущениями всегда вклинивается та жёлтая пустота.

       И  даже от того, что она осталась в прошлом, она не изменила того чувства вакуума, в котором я находилась тогда, как  и сейчас я  ощущаю себя в нём, когда вспоминаю тот период своей жизни.

                ***

              Тогда, пролежав в бессознательном состоянии 10 дней после неудачно  сделанной мне операции, когда была допущена врачебная ошибка, в которой,  конечно же, никто не захотел  признаться,  и потому,  как только я обнаружила признаки жизни, тут же была выписана из стационара,  практически из реанимации, на один день задержавшись  в палате интенсивной терапии, так, чтобы  даже не помнить, что у них был  такой пациент,  благодаря им, врачам,  находящийся на грани между жизнью и смертью.


         Правда, многое помнила я сама, вернее тот воспалённый мозг, на который трансформировалась вся реальность в искажённом виде, но соответствующая истинному положению дел.

       И те недовольные  крики обслуживающего персонала,  и жестокое обращение с пациентами, я не  одна находилась в реанимации, куда родных не допускали, чтобы они,  к тому же,  не стали свидетелями такого нечеловеческого отношения  к людям,  которые непонятно было, выживут ли вообще,  и как будут жить, если останутся в живых. 


      Этим гуманистам из гуманистов, надевших врачебные халаты белого цвета, символизирующего цвет крыльев  ангела, предназначением  которого всегда  было и есть  спасать людей, надо было до того, когда  ещё только профессию выбирали, определиться с тем отношением, которое они испытывают к людям.

    А не потом с чувством неприязни и ненависти что- то делать, уже являясь медиками.


       Но и это ладно.

   Когда белый цвет для кого -то  это — цвет крыльев ангела,  а для кого -то цвет тапочек покойника. Тоже цветовые ассоциации.

       Так что и тут один и тот же цвет вызывает разные ощущения.

     Как и  жёлтый, который для меня был пустотой, но в то же время не нёс за собой никакой потенциальной угрозы.

      Оказавшись после выписки  в своей квартире не просто в не лучшем состоянии, а в том, что принято называть,  живым трупом,  первое, что меня окружило, это та желтизна, которую я ассоциировала позже с пустотой.


       Это был угловой диван, жёлтого цвета, на котором я провела долгие часы, дни и месяцы, пытаясь снова ожить, реанимироваться,  когда я даже не чувствовала боли в месте  разреза, а шов был не просто большой, он был огромен, как если  бы человеку разрезали лицо от уха до уха, тем не менее, боли я не ощущала, хотя знала, что она есть, но чувства притупились, будто я находилась  ещё в том бессознательном состоянии в  реанимационном отделении, когда просто не могла ощущать боль, готовясь стать овощью.

    Короче, мне было тогда не до того, не до ощущений, они вот-вот могли полностью исчезнуть из моей жизни, если бы  прогнозы врачей состоялись.


       Зато теперь тот жёлтый цвет я ассоциировала  с пустотой, не смотря на солнце за  окном, оно никуда не делось,  оно даже было  почти весенним, но ощущения вакуума не покидали меня.


      Наверное, несмотря на то, что я осталась жива, я ощущала ту пустоту, в которой могла оказаться,  где не было бы уже ничего, ни даже меня в том состоянии, что находилась  на больничной койке, когда больное  сознание чутко ловило всё то, что происходило вокруг, не собираясь, независимо от меня самой,  умирать, и потому желало быть в курсе событий, чтобы не пропустить тот момент, когда можно будет о себе заявить, как о выжившем.


      А пустота была постоянно жёлтой, как жёлтого цвета диван, на котором до того, как я оказалась полумёртвой,  я сидела  с радостным выражением лица, держа на руках щеночка,  и улыбалась на камеру фотоаппарата, который позже стал выделять из окружающей среды жёлтые тона, и просто красить  все в жёлтый цвет, отдавая ему предпочтение.

      На том же диване я занималась любовью, не испытывая  ничего негативного, а тем более, ощущения  какой- то пустоты.

       И просто мне нравился этот цвет мокрого песка, я была довольна тем, что приобрела на замену старому  этот угловой диван и такого же цвета кресло, на нём до сих пор сидят и лежат мои любимые  и уже покойные пёс и кот, они там играют и обнимаются, на фотографиях  из  теперь уже ставшего прошлым периода моей жизни.

                ***

       Давно нет дивана с креслом, их  продали,  потому что ту жизнь пришлось оставить в прошлом  и только в памяти.

      Но с тех пор, когда я всё  это  вспоминаю,  жёлтый цвет всегда вызывает во мне ассоциации с пустотой, но ни с какой не потенциальной угрозой.

     Все было мирно,   даже не смотря на то моё состояние полу живого трупа.   Я  уже осталась жива и не собиралась возвращаться на  круги свои, становиться овощью. 


     Я  на этом жёлтом цвете  оживала,   возвращаясь  к жизни, будто на цветке одуванчика  и под тёплыми лучами  оранжево желтоватого  весеннего солнца.
 
       И тем не менее,  та пустота не вызывает  во мне сомнений, и жёлтый цвет я теперь так периодически и   ощущаю,  как вакуум, в котором находилась  тогда,  но который благо  не ощущала  в душе, что и  позволило  мне и  дальше ассоциировать  мёд, цветы  и прочее с жёлтым цветом,  как кто-то ассоциирует чёрную розу, как эмблему  печали, а красную,  как эмблему любви, но тоже без какой- либо угрозы для себя.

22.03.2023 г
Марина Леванте