Думать как поэт

   Среди прочего была у Пидкина одна "слабость" -неодолимая тяга к творчеству. Выпадет свободная минута -тут же в голове будто тумблер какой-то переключается. И вот уже он ничего не видит и не слышит, весь уходит в "себя". Обычно продуктом его неуёмного творчества становятся стихи. Или не становятся. До чего же капризный конь этот, Пегас который (норовистого коня, между прочим, таким именем не назовут). Вот он, кажется, приближается ...ещё ближе ...ближе. Поравнялся уже, стоит только руку протянуть. А он тебя ...звезданёт копытом. Только искры из глаз, а вдохновение ..."вот оно былО и нету".
   Отчего Пидкину больше импонировало стихосложение на заданную тему, или, как он определял для себя этот тип творчества -думать как поэт.
   Приходит он в библиотеку, в читальный зал. Берёт книгу какого-нибудь известного, или не очень, поэта. Открывает наугад любую страницу. Закрыв глаза тыкает пальцем. Затем записывает на листок бумаги выпавшую строку. А теперь остаётся только -думая как поэт -записать продолжение.
   Войти, как говорят артисты, в образ; сосредоточиться и -ву а ля! -готово.
   На этот раз Пидкину достался поэт, о котором он никогда и не слышал -Мандельштам. Сказали, что в своё время был известным. Какая разница! Мандельштам так Мандельштам. Пидкин сел, раскрыл сборник на 63 странице. Ткнул пальцем.
   Записал:
   "На рынке возятся собаки..."
   Остаётся, почесав затылок, продолжить. Мысля как поэт, разумеется.
   Вот что у него вышло.

   "На рынке возятся собаки..."
   За горою свищут раки,
   а ты глядишь из темноты.
   Подожди немного -посвистишь и ты.

   Робко и не смело
   стала ты свистеть.
   Словно дверь скрипела -
   так не училась ведь.

   Долго я крепился,
   медлил как медведь.
   На пень установился -
   начал я свистеть.

   Свистели мы дуэтом,
   бросая в небо клич.
   И не был бы поэтом -
   не украли б наш "Москвич."

   Затем, открыв книгу, сверил с оригиналом. Его разочарованию не было предела -"опять мимо".
   "Не выйдет из меня поэт, -с досадой подумал Пидкин, возвращая книгу. -Не оставить мне потомкам след". И заключил: "Коль нет житейского волненья -не будет тут и вдохновенья".