Кладовка

    Квартира номер тринадцать в древнем, как мир, доме была довольно большой. Под одним потолком безропотно существовали гостиная, спальня, кабинет и детская с входом в огромную кладовку. Ремонт в квартире давно не делали, но на это никто не обращал внимания. Многие годы всех устраивали старые, поблёкшие, местами отошедшие от стен обои, в пять слоёв побеленный потолок и дощатый, с отслоившейся коричневой краской пол. В других квартирах старого дома уже давным-давно навели лоск, но у владельца тринадцатой до этого никак не доходили руки, уж очень он был старенький.

После его смерти родственники вступили в свои права. Квартира распалась на отдельные комнаты, и кладовка осталась одна.
Перемены не заставили себя ждать — всё преображалось на глазах. Появились натяжные потолки, пластиковые окна и ламинат с дубовой текстурой. Мебель обновилась, заблестела и запахла свежестью. Только в кладовке всё оставалось по-прежнему, даже, наверное, становилось всё хуже и хуже. Комнаты, получив долгожданную свободу, больше не хотели иметь с ней ничего общего: им уже порядком надоела пыль, подтёкший потолок, мерзкая плесень. А вот жившие в кладовке старые вещи давно привыкли к такому существованию. Они очень гордились прошлыми заслугами и не хотели ничего менять. Никогда не видавшие лучшей жизни, они и не представляли, что может быть по-другому.

Всё началось в тот момент, когда в кладовке перегорела лампочка. Оставаться в темноте никому не хотелось, и, чтобы спасти положение, дверь в детскую слегка приоткрылась. Уж лучше бы она этого не делала! Вместе с яркой полоской света в кладовку ворвался аромат новой жизни. Первыми возмутились стеклянные банки и бутылки всех мастей, да это и понятно — они же стояли у самой двери слева. Их недовольство выражалось негромким перезвоном:
— Мы хотим перемен! Нужно выбирать вожака!
Их поддержала проржавелая утварь.
— Новый вожак — новая жизнь! — кричали вещи, стряхивая пыль. — Пусть главарём будет самовар! Он самый старый и самый опытный. Его ещё в СССР сделали!
Бутылки, когда-то наполненные достоинством дорогих напитков, предложили своего — помятую зелёную канистру с остатками перекисшей браги.
Они могли бы долго спорить, но канистра открылась, зашипела и одурманила всех смрадным, застоялым перегаром. Вонь была настолько сильна, что у надутого амбициями самовара отлетел носик и сорвало крышку. В таком виде участвовать в дебатах он уже не мог.

Канистра, хотя и желала перемен, но сделать толком ничего не могла. Она никак не могла избавиться от алкогольных паров, надёжно пропитавших её изнутри. И прикинув, что к чему, решила слиться.
Безвластия не допустили, и на передний план выдвинули освежитель воздуха с запахом морского бриза, который мог бы легко избавить кладовку от зловония. Он давно стоял в самом низу, но кто-то упорно продвигал его, переставляя с полки на полку, всё выше и выше.

Освежитель задорно пшикнул, разбрызгивая по кладовке чуть приторный, но необычный аромат. Это был аромат перемен. И жители кладовки замерли в ожидании.
Первым делом освежитель обвинил в разрухе сгоревшую лампочку, которая оказалась лучшим кандидатом на роль врага. Она была хрупкой и, не выдержав давления обстоятельств, треснула, посыпалась и созналась во всех не совершённых грехах. Замену ей быстро нашли в старой коробке. Неяркая особа с коэффициентом интеллекта не более сорока ватт хорошо вписалась в систему и была предана патрону. Часть нижних полок выкинули, а стоящую на них утварь опустили на пол, к самому плинтусу.

Утварь покладисто молчала, а вот банки и бутылки недовольно звякнули. Почуяв неладное, освежитель выпустил уверенную и многообещающую струю. Свежесть аромата опять вселила надежду.

Но серьёзных изменений не наблюдалось. Правда, в кладовке появился пушистый веник, который регулярно собирал мусор и, улучив момент, выметал его через приоткрытую дверь. И хотя вещи, живущие в детской, постоянно предъявляли венику претензии, он категорически отнекивался, несмотря на доказательства в виде прутьев и веток, потерянных им на месте преступления.

Чтобы поддерживать веру в себя, освежитель периодически распылялся, не понимая, что его запах уже никого не радует. Рядом с ним появился облезлый патефон. И если звон недовольных склянок доносился до верхних полок, то он тут же заводил свою единственную пластинку ансамбля «Самоцветы», задорно поющую о том, что не надо печалиться, мол, вся жизнь впереди, надейся и жди…

Утварь у плинтуса терпеливо ждала, её не смутило появление на полу новенькой гантели с насаженными на короткий гриф тяжёлыми дисками. А вот склянки сразу догадались о предстоящем расколе в своих рядах. Воспользовавшись моментом, небольшие юркие банки быстро забрались в объёмный пакет для мусора и эмигрировали на дачу. Оставшимся не повезло. Особо бойкие трёхлитровые вступили в бой с катящейся на них гантелью, и тут же были раскрошены ею с особой жестокостью. Бутылки из-под шампанского, когда-то наполненные игристой страстью, не рассчитали силы и были засунуты в кривой проволочный пивной ящик, сохранившийся ещё с советских времён. Засунуты так крепко, что никакой адвокат не смог бы их вытащить.

Освежитель начал понимать, что он уже наполовину пуст, но всё равно продолжал шипеть, стараясь доказать, что он наполовину полон. Почувствовав его слабость, утварь пошла вразброд. Раззадоренная гантель остановиться уже не могла и наехала на дверь. Дверь, не выдержав напора, распахнулась, и вещи, живущие в кладовке, помчались по комнатам занимать свободные места. Чемоданы остались в детской, старый самовар со съехавшей крышкой закатился в спальню, а патефон обосновался в гостиной.

Комнатам всё это жутко не понравилось, они объединились и вызвали клининговую службу. Представители компании приехали быстро, они собрали все старые вещи и вывезли их на свалку.

Дверь в кладовку убрали, а стену снесли, и получилась большая детская комната.
Солнце билось в чистое оконное стекло дрожащими, ликующими лучами. Терпкий ветер ворвался в открытую форточку и захлестнул комнату томным, волнующим ароматом.

21.03.2023