Дополенние к статье о парадоксах мышления

Мои респонденты мне писали, что я в своей оценке текущих событий в России не прав, о том, что не все так однозначно, что каждый имеет свое мнение.  Написал я коротенький ответ на это. И получил реплики из разных сторон уже на ответ. Реплики разные. Начиная, что, нечего бисер сыпать, кончая тем, что нужно понять людей, вынужденных закрыться в коконе.
Я понимаю этих людей. Очень тревожное нестабильное время в России. От хваленой стабильности следа не осталось.  В короткий срок то банковский ажиотаж, то подорожания, то изменения условий работы, то мобилизация.  От такого любой народ изнервничается. И нервничает каждый по-разному. Одни мир огромив мощью голоса, зовут навалиться на врага единой грудью. Такие категорические призывы, как мне кажется, не возвеличивает, а наоборот, унижает русский народ, выставляют людей безмозглыми марионетками, у которых вместо их собственного мнения призывы лидеров.  Единой грудью это оправдано, когда защищаешься от вломившегося в твой дом врага.  Но сейчас другая ситуация. Но даже когда гражданин подхвачен порывом объединиться в единую шеренгу, он ведь это делает по сигналу мозга.  А в единую голову отдельные головы могут слиться только при том условии, когда индивидуальные мозги удалены за ненадобностью, и заменены коллективным телемозгом.
 

Почему же я пишу им, у которых одинаковая, как под копирку, реакция на мои письма. Во-первых, потому что я надеюсь, собственные мозги остались. Ведь что-то   подсказывает: спокойнее жить мыслью, не все однозначно, у наших врагов гораздо хуже, мы хотим освободить тех, кто за нас от ига наших врагов, а вообще,  мы маленькие, языков не знаем,  кругозор у нас не ахти, а коварные транснациональные монополии этим пользуются, дурят и эксплуатируют  нашего брата почем зря, ( к монополиям  кого  только не приписывают: и фармацевтические компании, и бандеровцы с их заокеанскими покровителями, и даже Путин – марионетка Запада, ну и конечно  сионские мудрецы). Дурят нас бедных.   Что мы можем поделать?  Как уйти от этих бед?  Одни спешат поддержать все начинания. Не все, а только те, которые их лично не травмируют. Другие уходят в астрал – никому не верю. Третьи уходят от мира –  заявляют, что они христиане, иудеи, бахаи. Но поскольку разным нашим гражданам мерещатся очень разные враги, поскольку они выбирают различные пути реагирования, то значит мозги у них работают. И, следовательно, не безнадежно к ним обращаться. 

   А вторая причина, почему я им все-таки пишу - сложно годами ходить, не раскрывая рот, когда подступает тошнота.

  А что в этом удивительного, что я обращаюсь к тем, до кого долетает мой слабый голос. Даже, если они отвергают мои мысли. Но так действовали многие на протяжении веков.  Некрасов писал, что на Руси плохо живет беднота. А правительство утверждало, что все в шоколаде. Так делали многие. В России Радищев, Чаадаев, Герцен, Чернышевский и многие другие. Мог Мандельштам не писать о Сталине? Или написав, упрятать свой стих поглубже. А почему так не поступил?  А зачем писал Солженицын? Получил одни неприятности.
Очень точно и кратко это выразил в своем стихотворении в прозе Тургенев. И хоть у Тургенева революционного жара не наблюдалось, он дал вполне понятный ответ зачем и почему. Приведу его для забывших текст. «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины ты один мне поддержка и опора о великий могучий, правдивый и свободный русский язык. Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома. Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу.» Языку Тургенев доверяет свои мысли и сомнения.

   Мы все в школе учили это стихотворение наизусть. Но такое впечатление, что недопоняли. Учителя наставляли: усвоить нужно только слова о величии русского народа. А что до сомнений и тягостных раздумий о судьбах родины, на это, дети, положите. Не должно быть сомнений. И не нужно обращать внимание на то, что Тургенев, мастер языка, написал «нельзя верить», хотя напрашивается «нельзя НЕ верить». Это такой оборот речи?  Зачем размышлять, и теряться в сомнениях.

   А ведь сомнения – нормальное состояние человека. Еще Сократ сказал «подвергай ВСЕ сомнению». Мои респонденты, как магнитная стрелка, готовы подвергать сомнению только мои мысли, а то, что им внушает телевизор, сомнению не подлежит. Однако, отсутствие сомнений - признак зомбированности.  Я понимаю, людям приходится жить не только в обстановке цензуры, но и принудить себя к самоцензуре.  Жить в сомнениях тяжело. поэтому, лучше, прогнав сомнения, нырнуть в теплую ванну конформизма. Есть у писателя –антифашиста Альберто Моравиа книга «Конформист». Книга о том, как можно приучить себя не задавать себе же вопросов. И чем это оборачивается.  В СССР шел крайне урезанным фильм по его книге. И каждый из нас, жителей страны, где в списках голосования был всего один назначенный кандидат, где генсека выбирал не народ, а политбюро, где руководителем мог стать только член партии, - каждый смотрел на уродливое лицо конформизма, и понимал: это не про нас, а про итальянских фашистов.   


   Я каюсь мне проще высказываться, надеясь, что я в относительной безопасности. Уж не знаю, что бы я говорил, будь я в положении тех, кто мне шлет упреки.  Может быть, замолчал бы. Но несомненно, не оправдывал бы происходящее. Не талдычил бы, что все не однозначно.

   Потому, что дело не в военном патриотизме. Даже если представить, что нет на свете таких государств- раздражителей, как Украина, Латвия, Польша, Британия и США и прочих. Исчезли, как желают российские патриоты, предъявляющие к властям претензии: «Почему еще не разрушен Нью-Йорк». Представим, что осталась Россия и ее друзья: Иран, Сирия, Хамас, КНДР. Но Россия-то осталась. Никуда не делась.  Осталась со своими просторами, и со своими проблемами.  Деревнями без воды и газа, с печным отоплением и с власть, призывающая «Держитесь!!!»  Или едва исчезнет Украина и НАТО, Россия тут же расцветет? К то ей поможет? Иран? Китай?
Нет я бы и без Украины и НАТО, без спецоперации не соглашался бы с тем, что «совершается дома.» Не знаю, как бы я себя повел. Хотя, судя по тому, как активно штампуются новые все более жесткие законы и новые статьи, каюсь, просто замолчал бы.
   
Один мой респондент советует, что не стоит метать бисер. А для кого мне тогда писать? Для –тех, кто разделяет мои мысли? Или обращаться со своими рассуждениями к власти? Я думаю, читающий усмехнется от такого предположения. Мало того, что опасно, совершенно безнадежно.  Как в басне слон и Моська. И не нужно будет слону шевелиться, чтобы из меня – Моськи   сделать мокрое место. Есть псы, которые порвут. Тогда к кому обращаться? К народу? Как оказывается, безнадега.

  Тогда обратимся в поисках ответа к историческим примерам. К кому обращался Радищев? К царице? Что получил? К кому обращался Чернышевский? К царю? К обществу? Что получил от царя?  А от общества?

  К кому обращался Галилей в своих книгах? К обществу?  К церкви? Он, как мне кажется обращался к тому общественному пространству, в котором происходит бесконечный поиск истины.

  К кому обращался в своих книгах Маркс? К обществу? Скорее всего, как Галилей, к пространству поиска истины.  К кому обращался в книгах тот же Ленин?

   К кому обращался своим романом «Доктор Живаго» знаменитый и обласканный властью Пастернак? Этот вопрос можно разделить на два вопроса.  Первый - к кому Пастернак хотел обратиться, когда писал? Он обращался к правде, как он ее понимал. Второй -  к кому он обращался, когда давал согласие итальянцам на печать? Итальянцам события России времен гражданской войны вряд ли интересны. Писал он в надежде обратиться к обществу. И в результате в СССР его роман запретили. А   когда напечатали с его согласия за границей, он познал реакцию и власти, и общества. «Я Пастернака не читал, но осуждаю»
 
  К кому обращался Солженицын? Ну уж не к власти. Власть просвещать в ею же сотворенном не было необходимости. Первым делом Солженицына тянуло желание высказаться. Не ради облаиванья власти. Это бесполезно. По большому счету его задачей было обратиться к обществу. И как мы помним, общество отреагировало. Клеймили на собраниях трудовых коллективов не хуже, чем Пастернака.

  Я пишу для мизерного количества тех, кто почитает. И меня больше всего интересует развитие мысли. Правильно или нет? Вот мои респонденты убеждают, что неправильно.  Но не согласный с их доводами, я подвис в пространстве.  На то, что со мной согласятся, даже не рассчитываю. До коллективного клеймения не дорос.  Упреки пока без последствий. В неблагодарности по отношению к стране.  Вот некоторые подруги моей жены пытаются открыть мне глаза. Школьный друг и его жена со мной спорят.  Но самое важное, улетевший из моей клетки говорящий попугай, повсюду заявляет, что   если он чего и сморозит, так это не его мысли. Он со мной принципиально не согласен.