Настоящий закон Джунглей

 В стародавние времена, когда леса на всей Земле были дремучими, моря  и океаны неизведанными, а Солнце новорожденным…
Когда животные людей не знавали, волны средь лодок не скрипели, а  то и делали, что ласково пенились до горизонта…
Вот тогда-то эта история и приключилась…

 
 К полудню на залитой солнцем тропинке показался доселе неизвестный тем местам, но и без того видно, потрепанный временем, жизнью и Бог знает чем еще, зверь.
 Оглядел прищуренным глазом окрестность, принюхался, прихлопнул чёрным кончиком рыжего хвоста надоедливую мошку, да и двинулся навстречу к столь манящему его истосковавшийся желудок запаху.

 «Кто таков?! Кто таков?! Кто..?», -
послышалось откуда-то сверху. Не успел он сделать свои первые осторожные шаги,
причудливые деревья, словно ожили, и стали перешептываться.

 «Такие же как эти надоедливые мошки! -
Промелькнуло в голове Рыжего, и он снова вильнул хвостом, заприметив нарушителей природного спокойствия — говорливых местных обитателей. — Дочего ж уродливые в здешнем лесу белки и их скрюченные ёлки!»

  Рыжий наблюдал за «говорунами». Зверьки наблюдали за Рыжим. Чесали головы, переглядывались. Некоторые смельчаки, громко ухая, что очевидно выражало не только удивление, но и неподдельный интерес, даже спускались и касались земли морщинистыми пальцами. Правда делали они это медленно, а вот поднимались и прятались они наоборот, гораздо быстрее.
 Кто-то осмелел настолько, что решился, вцепившись в тугую ветку, перемахнуть на противоположное дерево. И тут же унесся в неизвестном направлении, стоило только незнакомцу сверкнуть своим единственным глазом в его сторону, оставляя за собой эхо бесконечных взвизгиваний.

 Неизвестно сколько продолжался бы весь этот балаган, не выругайся Рыжий вслух да так звонко, что аж в носу у него защекотало:

— Дурацкие белки! — прикрикнул он в сердцах и клацнул зубами.
— Белки? — послышалось справа. «Белки! Белки. Белки?, — подхватили со всех деревьев». — А, кто эти ваши белки? — не унимался голос, — Крепко же Вам от них досталось, уважаемый… — на этих словах из-за дерева показались ухо и частичка малюсенького чёрного глаза, намекая на несколько потрепанный вид чужеземца.
— Бугага… ахаха… — прыснул незнакомец.

 Высунувшаяся голова расплылась в ответ в улыбке и вытащила за собой почти всё своё тельце. Всё кроме длиннющего хвоста. Который, цепляясь за ствол, хоть и создавал иллюзию защищенности, но так и норовил оторваться от опоры, чтобы завиться в вопросительный крючок, подтверждая заинтересованность своего хозяина во всём происходящем.


— Достаааалооось? Мнееее? — заливался рыжий от смеха. — Вот умора! Хотя… — из состояния абсолютного веселья его вывели буркнувший желудок и нарисованная голодными мечтами сытная картинка… — Если бы сейчас мне и досталась парочка из них, мой внутренний мир абсолютно точно стал бы намноооого  богаче…
Вас то я, стало быть, поначалу тоже за белок принял, — живот снова предательски скрутило с такой силой, что наружу вырвался глубокий «уух». — Вроде и пахнете похоже… Ну, а что неказистые такие, может у вас тут так положено. Вон как ветки на ёлках покосило! Как бы —какая природа, такие и обитатели. И никому не обидно.

— Покорно прошу извинить. Нам, увы и ах, до ваших замечательных белок, наверное,  очень далеко. Мы всего-то и есть, что самые обычные обезьяны.
 
 Гость расстроился. Но всё больше потому, что совсем не понимал -  эти обезьяны такими уродливыми и должны быть, или тут эпидемия какая случилась. Вот так надкусишь неизвестно что, и, всё!..  Был, был, да весь вышел.
И уж было собрался давать дёру из этих мест, раз поживиться в них нечем, как другая обезьяна прямо таки затормозила его порыв, задев своими расспросами куда более важные инстинкты:
— «Намноооого богаче?», Господин из благородных? Господин богат? Уж не родственник ли Господин нашему высокопочтенному тигру Багхе?

— Сильно высокопочтенному?
— О! Еще как сильно! — голова его учтиво склонилась, — Я же говорил! Окрас не выдается абы кому! — странный зверёк прокричал это собратьям и сделал несколько шагов вперед. Вслед за ним и остальные стали спускаться с густых крон, кланяться и самозабвенно вздрагивать.

— Тогда, пожалуй что и да. Отныне позволяю, называйте меня лис Ломри!  — Рыжий приподнялся на подушечках лап, довольно повёл носом, но на мгновение осёкся, —
А как он выглядит? Этот ваш, то есть мой… ну, вы поняли!
— Господин? Господин красив! Господин велик! У Господина чудесная рыжая шуба. Точно, как твоя;  с черными полосами, как кончик твоего хвоста и лапы, — наперебой закричали обезьяны. Кто-то добавил — Вы так похожи и так величественны! — и толпа снова подхватила — Да! Да, да, да, да!
 Только самая маленькая обезьянка говорила совсем о другом. Тихо, почти неслышно. Да и зачем стараться, когда твой голосок — один против сотни, что капля воды в засуху.
 Однако именно его и расслышал Рыжий, потому что страсть как не любил таких, правдивых. Ибо знал, что из тоненькой струйки всегда набегает озеро, а уж в нем, если и не потонешь, то точно вымокнешь по самые уши.

— Так ты говоришь, шуба у меня не та? — лис попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса, да еще такая, что толпа притихла. — Ну да, малость износилась. Так я ж сказал, что дальний родственник. В смысле пришел издалека, вот маленько и поистрепался.

В толпе согласно закивали, но с места не сдвинулись.
— И величие тебе Наше не велико?! А что ты скажешь на это? — он обвел взглядом обезьянью стаю, в которой, казалось, и вздохнуть то лишний раз никто не осмеливался.

— Не велика заслуга страху нагнать, — прорезался тоненький голосок. — Только настоящее величие не в силе, что заставляет трястись, а в правде, что заставляет поступать как надо. Вот Хатхи - воистину велик. И не потому, что достаёт до неба хоботом, а потому, что судит праведно, все по правде делает. Не то, что Багхе! Закон Джунглей ему не писан, видите ли. Засуха - она никого не щадит…

 Рыжий задумался.
Больше всего на свете хотелось ему сейчас полакомиться этой выскочкой, забыв про законы гостеприимства, здорового питания и даже неведомые ему здешние законы Джунглей.
Но, в голове его уже родился хитрый план. Да и не зря же он проделал такой путь! Если не здешний лес, то и деться ему бедному некуда.
Ну не рассказывать же в самом деле каждому и всякому, что и палками его били, и изгоняли. Или о том, как чуть жизни не лишился, хоть и лишился правого глаза. Как раз по причине того, что с законом - то он знаком не был, но наказания избежать не удалось, ибо не знание от последнего не освобождает. Это уж теперь он выучил наверняка.
Нет. Вставать в сотый раз на те же грабли? Это совершенно не входило в его намерения.
Зато старые косточки его бесконечно грело желание найти местечко потеплее. В почете и уважении. А тут такой шанс — занять уже нагретое…

 — Как зовут тебя, малыш? — теперь он приложил все усилия, чтобы голос его прозвучал как можно более мягко.
— Бандар… — все еще с волнением, но уже более расслабленно выпалила обезьянка.
— Какой же ты славный и умненький. Я так тебя понимаю. Вот послушал тебя и задумался, а, ведь ты то прав… — в это мгновения лис посмотрел на его сородичей и пригласительно кивнул. Стая тут же отреагировала радостным улюлюканьем. — Возможно мой великий братец заблуждается и мучается в неведении. Давай-ка ему все растолкуем. — ловким движением он усадил малыша к себе на спину. — А ты пока расскажешь мне про закон Джунглей и эту, как она там, беспощадную… О! Засуху…
Вперед, мои верные друзья! Ведите меня к Багхе! — заявил он громогласно.
Обезьяны, повинуясь приказу, устремились вперед…

 
 Долго ли, коротко ли плутал Рыжий по лесу за обезьяньим следом , но только не меньше двух Лун сменилось, пока не оказался он перед огромной пещерой, укрытой тенью лиан, вблизи звонкого ручья.

  — Рраауу, несносные макаки! Скажите спасибо, что сезон дождей совсем скоро, и настроение мое по этому случаю более чем благосклонное. Иначе плевать я хотел на ваш… — Багхе не договорил, и темноту озарили два желто-зеленых глаза. — А это еще что за делегация?

— Брат мой! — Радостно воскликнул Рыжий, не дав Багхе даже опомниться. — Дай же  мне войти,  ведь я столько дней искал тебя!

 Огромный тигр несколько опешил от такого заявления, но лис не умолкал.

— Дай же я обниму тебя, брат мой! — с этими словами он снял Бандара с плеч, шепнув ему на ухо, — Спрячься у воды. Когда придёт время, я позову тебя. Ну должен же ты понять, в конце концов, сто лет не виделись. Не вывалю же я ему с порога, мол, ты не прав и все такое. Дипломатия, малыш, требует строгого регламента.

 Рыжий двинулся вперед. Ловко шмыгнул меж огромных лап и осмотрелся.

— Нууу, брат, поздравляю. Не дом, а палаты царские!

 Багхе лишь в изумлении выгнул бровь. Зато Рыжий успел представить, как замечательно он выглядел бы на его кровати, с каким наслаждением он ел бы из его посуды и какой славной вскорости станет его жизнь.
 Тигр хотел что-то спросить, а может и возразить.( В этом он сейчас не мог разобраться. ) Ибо никогда еще за всю свою жизнь он не встречал такого непохожего на себя брата.
 Не успел он опомниться, как лис отряхивал свою блестящую теперь шубу возле ручья, сопровождая все действия бесконечными рассказами:
О якобы, передаваемой из поколения в поколение в его краях истории их двоюродного родства.
О том, будто бабушки их и впрямь были родными сестрами, а разлучила их негодница жизнь и какая-то дрейфующая льдина.
Будто в его доме и портрет есть, и бумаги нужные. Но только брать их с собой он не стал потому, как до конца не был уверен, что осилит такой сложный путь.

 Рыжий примечал, как Багхе слушал. Ему думалось, что с каждым новым часом от выдвинутых доказательств тигру и самому все больше в них верилось.
 Теперь Багхе, кажется, и сам припоминал что-то подобное, рассказанное или напетое бабушкой у детской колыбели. И двоюродный брат его не выглядел таким уж на него непохожим.
А уж когда речь зашла о могуществе и силе брата, благодаря роду конечно, в тех далеких краях… То ему ничего не оставалось кроме как окончательно убедиться в нерушимых кровных связях.

 Рыжий выдохнул с облегчением, когда увесистая когтистая лапа приобняла его тщедушное по сравнению с ней тело, а Багхе произнес: «Бррау, Бррат».

  — Ох, прости, братец. Что-то я тебя совсем заболтал. Ну, рассказывай! Как ты? А то я все о себе, да о себе…
— Я… — тигр вернул лапу обратно и пошевелил усами. — пожалуй , как обычно.
— Не обижают тебя здесь?
— Меня то? — Багхе усмехнулся. — Вроде как и нет. Есть правда один, «местная липучка». Раздражает жутко. Следит за мной, наблюдает…
— Кто таков?
— Слон Хатхи. Охотиться теперь приходится черт знает где. А еды у водопоя пруд пруди. — тигр облизнулся и состроил недовольную мину.
— Да ты что? Уж никогда б не подумал, что в нашей семье такое может приключиться. Ух, я б ему… Эхх… Не в наших это землях, а то, я бы ему показал!
— Ничего не поделать. Закон есть закон и он один для всех. Через пару дней дожди начнутся. Перемирию конец!  Уж тогда отыграюсь, уж тогда  свое возьму!
— А если не начнутся? А эти дни как? — Рыжий не унимался, внимательно наблюдая за реакцией названного брата. — А инстинкты? Ты ведь не молод, брат. Да где это видано, чтоб за едой за тысячу верст таскаться?!

 Рыжий с удовольствием смотрел, как в Багхе нарастает негодование.
 
 — Вот, положим, к тебе издалека брат приехал, а тебе его и угостить нечем.
— И правда, нечем.
— А вокруг одних только обезьян - несметные полчища…
— Ой, насмешил. Что от той макаки? Только пачкаться! Вот буйвол или косуля какая - вот это знатная пища. Только теперь они почти все у реки, а там их трогать нельзя.
— А если с десяток обезьян?
— Это еще куда ни шло… Толку то? Эти вертлявые мартышки тоже у воды, а по деревьям я не прыгаю. Ты, как я погляжу, тоже не приспособлен.
— А если они к тебе сами придут?
— С чего бы? Ищи дураков. Обезьяны, хоть и глупы, но не до такой степени, чтоб на верную погибель прийти.
— Это уж ты в голову не бери. Тут я помогу. Тебе и останется только, что расправиться с ними. Я , видишь ли, новичок в этом. С обезьянами дела не имел. Это тебе они, как семечки, я то почти с них ростом. В сторонке постою. Прослежу, чтоб никто к пещере без надобности не подошел. Заодно и поучусь у великого брата. Погоржусь, так сказать, породой.
— Гостя в доме тронуть - это против закона. Тьфу ты! — Багхе не на шутку разозлился. Но лис уже настолько всколыхнул его спокойствие, что тигр все более и более жаждал этого. — Одни запреты вокруг! К хромой их черепахе! Багхе я или нет? Велик я или нет?
— Еще как велик, брат мой, еще как. Ложись отдыхай. А я уж по-братски тебе подсоблю. Будет нам с тобой ужин…

 
 Лис выбежал из пещеры и двинулся к ручью.
— Ты здесь, малыш?
— Я уж думал вы про меня забыли.
— Да ты что? Как я мог? — Рыжий наклонился ближе и зашептал. — Тяжело шли переговоры. Но кое-каких успехов я добился. Правда, одного тебя родственник мой слушать не станет. Надо срочно собрать единомышленников. Приведи-ка сюда еще с пару десятков обезьян. Вместе пойдем! Толпе  не откажет. Справишься за полчаса?
— Угу.. Минут за десять управлюсь.— Радостный Бандар качнул головой, вцепился в ветку и быстро взобрался на дерево.
— Буду ждать вас в пещере. — окликнул его Рыжий. — И ничего не бойтесь. Смело заходите. Только так он станет вас слушать. А я пока подготовлю почву, так сказать. — и засеменил к дому Багхе.

 
 Лишь только когда хвост обезьянки перестал виднеться среди лиан, хитрый лис развернулся и медленно спустился по тропинке ниже ручья.
Для верности проторчал не меньше получаса около диких ягод, затем направился к водопою, где, как он слышал от Бандара, без устали следил за порядком мудрый Хатхи.
 От кустов, где слон не мог его не увидеть, лис разогнался и побежал с такой скоростью, что даже притворяться не пришлось, как тяжела была его дорога.
 Огромный слон практически спал и вальяжно отмахивался зажатой в хоботе веточкой от мошкары.

 — О, Великий! О, наимудрейший Хатхи! — практически задыхаясь выдавил Рыжий, — Закон Джунглей нарушен…

 И тут он поведал Хатхе, как сложен был его путь, как хотел он встретиться с братом, как мечтал исправить его, каким ужасным тот оказался. Как еле унес ноги из той пещеры и как жаль ему несчастных маленьких обезьян.

 Ни слова не произнес Хатхи, только поднял хобот вверх, протрубил трижды и ринулся в сторону пещеры. Лис засеменил следом. Спешить ему было не с руки.

 Все время, пока шел он обратно, хитрюга обдумывал речь с которой выступит против убийцы несчастных, пришедших с миром. Как будет просить остаться жить в доме брата, чтобы доказать им, что не все в их роду такие. Выдавливал слёзы, а сам уже почивал на лаврах уважения и признания.
 И каково же было его удивление, когда у пещеры он застал не только крайне недовольного и расстроенного Багхе, Гордого Хатхи, Буйвола и прочих членов Совета, но и Бандара…

  Это назавтра он узнает, что смельчаков, подобных малышу среди обезьян не отыскалось. И не найдя другого выхода, хотя и со значительным промедлением, Бандар вернулся к пещере в одиночестве. Долго решался входить или нет, а когда вошел, то Багха даже и трогать его не собирался.
 Почему? Да потому как сразу учуял неладное, а что делать придумать не успел. Но, как говорится: не знаешь как поступить, поступай по закону. Потому уже вместе с Хатхи, Бандаром и остальными ожидал Багхе, когда же подоспеет главный виновник торжества, чтобы свершилось правосудие.

  Это назавтра его опять побьют и снова придётся уносить ноги…
 А сегодня…
 Сегодня он уяснил, что такое настоящий закон Джунглей. И еще: с тех самых пор все и повсюду точно знают, что «на воре и шапка горит», и пусть даже той самой шапки у него отродясь не было.

 Конец