Как я не стал учителем

                По образованию я преподаватель черчения и рисования в очень средней школе, хотя документы при поступлении подавал на театрально-декорационное. Дело в том, что после десятилетки успел поработать в Казахском Государственном театре оперы и балета имени Абая, маляром декоративного цеха. За это время Семизоров оформил «Фауста», Карагодин «Ер-Таргын», был в расцвете «Молодой балет Алма-Аты» Булата Аюханова. Прошли гастроли Марии Биешу.
                Я готовил десятилитровыми вёдрами краску для художников в малярке, которую делил со швеями – они там варили себе обед, а я проклейку. Они сшивали многометровые задники, а я натягивал их на расчерченном на квадраты полу декоративного цеха. Моим наставником был Саша Дериганов, он катал свою тележку-палитру по натянутому мной заднику и рисовал большими кистями-флейцами с длинными ручками, напевая арии из «Евгения Онегина». И я не видел для себя другого будущего как стать художником театра.
                Но вернувшись с трудового семестра, где я познакомился с парнем, который поступал на педагогическое отделение, был там такой с фамилией Завалей, и которому я так заливисто расписывал прелести работы театрального художника, вдруг обнаружил что я зачислен теперь на педагогическое, а он на театральное. Эту коллизию можно было объяснить только тем что он был чей-то явный протеже. Я конечно возмущенный этим положением, хотел изменить ситуацию, но меня урезонили сказав, что педагогическое отделение ранее готовило художников-станковистов. Оно, в принципе, таким и осталось, просто добавили ещё две дисциплины - психологию и педагогику. Кроме того, я вспомнил что во время экзамена по композиции я завидовал теме для педагогического отделения.
                Первый курс пролетел как-то невнятно, а в мае меня призвали в армию. Но это отдельная тема. Отслужив, восстановился на второй курс и вдруг заметил, что я один русский парень в группе. И не вижу никого из моих бывших сокурсников, в том числе и Завалея. Ну да бог с ними со всеми. Пролетели курс за курсом, подошло время дипломной работы. А этот этап у нас курировал преподаватель по композиции, известный график Борис Пак. Я приносил ему свои наброски моей будущей дипломной работы, а он отклонял их один за другим, объясняя это тем что мне ещё рано браться за такие сложные темы.  Наконец я предложил ему набросок на тему «Перед сессией», и он сразу мне сказал, что вот это моё. Незатейливый сюжет – три девушки тёплым, солнечным, майским днём, скинув босоножки уселись с книжками на зелёной траве.
                Я сразу взялся за работу. Остальные одногрупники во всём ещё советовались с нашим руководителем, тоже известным художником Калимовым Мукитом. И все бы ничего, да видимо у них мнения разнились, а все отдавали предпочтения Калимову. Я же по своей наивности работать на два фронта не стал. Как оказалось, все искусствоведы, приглашенные на защиту, по совету последнего собирались подвергнуть мою дипломную работу суровой критике, в частности за слишком якобы яркий зелёный цвет травы. И всё так бы случилось, если бы не главный приглашенный критик – член Союза Художников Казахстана маэстро Кенбаев. До меня потом дошла информация о том, что он как раз из всех дипломных работ выделил именно мою, сказав, что это единственная работа, про которую можно сказать что она написана молодым художником. Остальные якобы увы… И старушки искусствоведы уже в один голос расписывали, какой это прекрасный сюжет, и как тут уместен этот зелёный цвет молодой, сочной и яркой травы.
                Не так удачно прошло моё участие в конкурсе по черчению среди студентов средних учебных заведений города. Хотя по его итогам преподаватели всех участвующих училищ единогласно проголосовали за присуждение в этом конкурсе первого места мне. Но тут включился гендерный фактор, так как председателем жюри был мужчина. А может быть он заранее решил, что победителем должен стать именно его ученик. В итоге у меня оказалось второе место. Но в общем отношение ко мне со стороны большинства педагогов было вполне нормальным, преподаватель английского вообще восхищалась моими познаниями и уговаривала перейти на престижное по тем временам оформительское отделение, где она была руководителем одной из групп.   
                В те времена у студентов союзных республик были квоты на попадание вне конкурса в наши престижные художественные вузы, такие как Академия им. И.Е. Репина в Ленинграде и Строгановское Высшее Художественное Училище в Москве. И по мнению большинства я был один из претендентов. Тогда ко мне подошёл мой одногрупник и спросил хочу ли я продолжить учёбу дальше.  Но он ничего не сказал о двух путёвках-направлениях, а я в то время ничего этого не знал и принял это как предложение на продолжение учёбы на педагога в местном худграфе. А этот факультет местного ВУЗа котировался даже ниже нашего училища, одно название что высшее образование. Конечно, я как простофиля, получается сам отказался от путёвки в союзный ВУЗ.
                Но тем не менее мне пришлось год отработать в школе. При распределении, я сам попросился в Кокчетавскую область. Но по приезде, в ОблОНО, на вопрос – куда бы я хотел, я назвал два пункта – Боровое и Зеренда. В ответ слышу – все туда хотят!(Это местные курорты) - А тогда куда? – Пожалуйте в Кызыл ту. – Зачем тогда пожелание выспрашивали? Вопрос остался без ответа. Кызыл Ту – посёлок городского типа, единственная достопримечательность Кешкене-коль, такое маленькое болотце. Но правда есть аэропорт – травяное поле для кукурузника ПО-2. Преподаватель черчения и рисования – свободная вакансия со дня сотворения мира, в СШ №1  Примечательно что мне сразу предложили взять классное руководство, хотя, как молодой специалист я мог и отказаться. Первые уроки в каждом классе я начинал с того что представлялся сам и просил всех учеников записать в дневнике мою фамилию. Когда в конце дня я пришел в свой класс, от такого напряжения на голосовые связки, видимо, не очень внятно произнёс свои имя и отчество. В итоге, собрав в конце недели дневники на проверку я, вдруг, обнаружил, что в нескольких из них записано вместо Олег Трофимович – Электро Фильмович. Всю неделю ко мне без тени юмора так обращались несколько учеников, и я не мог отличить на слух разницу. Ещё один характерный пример - по негласной традиции, в то время, каждую вторую субботу октября проходило своеобразное соревнование - кто из учителей  получит больше поздравительных открыток к Дню Учителя. С начала года прошел всего месяц и к недоумению всех самая пухлая пачка открыток красовалась на столе в учительской, почему то, у этого, без году неделя, учителишки. И так было на все праздники.
                Но самое интересное это то что писали ученики на этих открытках. Приведу лишь один пример, дословно «Уважаемый Олег Трофимович поздравляю вас с Днём Советской Армии. Желаю Вам крепкого здоровья и Военно-Морского Флота». А когда проходил ежегодный конкурс инсценированной песни, то на мой взгляд, хотя первое место опять присудили не классу, а классному руководителю, которая была супругой Зав. ГОРОНО, наш класс выглядел гораздо предпочтительнее. Зал как на представлении знаменитого театра взорвался после долгой паузы оглушительными аплодисментами.
                Как-то надумали добрые люди провести городской конкурс детского рисунка на асфальте. Нормальный асфальт был только на площади перед администрацией. Так вот потом после окрика возмущённого чиновника, увидевшего всё это «безобразие» из окна своего кабинета, все дети стирали свои рисунки листиками из тетрадок. Меня бог миловал – я к этому никакого отношения не имел. Это об отношении власти к территории, прилегающей к администрации. А во время Ноябрьских праздников колонна на демонстрации шла как пьяная, шатаясь из стороны в сторону – приходилось обходить огромные лужи.
                Надо сказать, вообще этот год оказался очень богат на события. Всего два раза побывав на танцах в горсаду, я оба раза поучаствовал в драке и неожиданно для себя ещё прослыл и боксером. Не знаю, на чём это основывалось, потому что в обоих случаях больший урон в этих инцидентах получил как раз я. В первый раз мне влепили по физиономии, но нас тут же разняли, не дав мне возможности ответить, объяснив, что этот товарищ не совсем нормальный. А второй мой соперник оказался кандидатом в мастера по «Казакша-курес», так он не нашел ничего лучше, как укусить меня за бровь. Тут уж я успел ответить, но его тело было каким-то рыхлым и он сразу отлетел,  усевшись на свою задницу. 
                Были и ещё яркие события, правда о которых в рамках заданной темы, да и по понятным причинам, пожалуй, лучше умолчу. Когда учебный год закончился, меня выспрашивали вернусь ли я к Августовскому совещанию. Но кроме всех нюансов, нужно сказать, что проживание молодого специалиста в таком городишке было на грани выживания. Весь год приходилось питаться в школьной столовой – каждый день на обед яичница, да пирожки с картошкой. Если разрежешь ножом хлеб, купленный в магазине, и сразу его не отмоешь, то на утро его уже как от бетона не отскоблишь, не отобьёшь. Вода в колодцах мутная, белёсая горькая от соли. Даже гуси ходят с какими-то наростами на клювах. И при этом никаких тебе подъёмных, ни жилья. Об остальных прелестях, как уже сказал раньше, умолчу.
                Но вернувшись домой, устоится по специальности оказалось невозможно. Вот так всё и произошло, вот так всё и не сложилось. А ведь работать учителем оказалось довольно интересно, и мне вроде даже понравилось.