Домовёнок Фома и Олёнушка. Ч. 1

Когда-то, в далёкие-далёкие времена, жили в одной деревне два друга – Степан и Емельян. Жили по соседству, друг другу помогали. И семьи их жили мирно да дружно. У Степана было два сына и дочь, у Емельяна – три дочери и сын.
    Случилось так, что полюбили друг друга их дети – Никита да Дуняша. Обрадовались отцы, что теперь не только друзьями будут, а ещё и родственниками. Свадьбу сыграли весёлую, и надумали для молодых новый дом построить. Пусть живут на воле, жизни радуются, детишек растят.
    Собрались обе семьи, и через три месяца дом был готов. Просторный, пятистенный, со светёлкой, с резными ставнями, с изразцовой печью. В окнах светлая слюда, в горнице мебель резная. Живи да радуйся!
    Поселились молодые в своём доме. Живут дружно. Через год родилась у них дочь, через пять лет – уже трое ребятишек.
   А ещё через десять лет случилось знаменательное событие. Сгорел в деревне один дом, хорошо, что погода была безветренная и пожар по всей деревне не пошёл. Погибла вся семья, что в том доме жила – задохнулись в дыму, не успели выбраться.
    Погоревали соседи да родственники, похоронили погибших и жизнь дальше своим чередом пошла. Да только не для всех.
    Домовёнок, что в сгоревшем доме жил, бесприютным остался. Редко такое среди домовых встречается, но бывает. А ведь без дома домовые дичают, в нечисть превращаются. Фома, домовёнок, себе такой доли не желал. Значит, нужно новый дом искать. А куда податься, если все хорошие хозяева уже под присмотром домовых живут, а к плохим ему не хочется? У плохих хозяев и жильё плохое, домовым много работать приходиться, да и неуютно в таком доме.
    Бывало, что от злости на такого хозяина и домовой злым и обиженным на весь мир становится. Тоже участь незавидная.
   Подумал-подумал Фома, да и решил посоветоваться с дедушкой своим Харитоном, старейшим во всей округе домовым.
- А что тут думать, малыш, ступай-ка ты жить к Никите с Дуняшей. Сами добрые да весёлые, детишки у них уже большенькие – работы не так много. Да и семья на загляденье – трудолюбивые, дружные, хозяева отменные! Тебе с ними тепло и хорошо будет.
- Прав ты, дедушка! – подумав, ответил Фома. - Да ведь только в дом хозяин должен пригласить, а они за пятнадцать лет о домовом и не задумались – значит, им и без нас хорошо.
- Ой, молодой ты ещё, глупый, - вздохнул Харитон – Да разве ж сразу в новом доме хранитель-то его появляется? Сначала нужно дать людям время его обжить, себя как хозяев показать, чтобы мы, домовые, решили – достойны ли они домового принять, или лучше пусть одни справляются... Как раз лет пятнадцать на это и нужно!
- Ну, коли так, то я согласный! – счастливо улыбаясь, проговорил Фома.
- Тогда слушай внимательно, - важно поднял палец вверх седой Домовой. – Явись-ка ты Никите во сне и попроси его пригласить тебя жить к себе.
     И научил внука уму-разуму. И как обряд приглашения домового провести, как в дом заселяться, как с новой хозяйкой подружиться, чтобы и себя не обнаружить, и ей в помощь быть.
    Как задумали дед с внуком, так и случилось. Обряд прошёл на диво ладно, и через неделю Фома уже новоселье справлял. Быстро в новом своём жилище освоился. Хозяйке помогал, за скотиной смотрел, чтобы всё ладно было, мышей и крыс со двора прогнал.
      Все соседи диву давались, как хорошо Никита с Дуняшей зажили.
      Так и потекло время. Дети росли, семьями обзаводились, свои дети у них появились. Так  прошло больше ста лет.
      Дом за это время потемнел, обветшал, и, наверно, давно бы разрушился, если бы Фома не следил за ним, как мать за младенцем. Но пришла беда, откуда не ждали, и старый дом стал уже не самой главной заботой Фомы. Откуда ни возьмись, налетела на деревню страшная болезнь – чёрная Оспа. Не пожалела ни старого, ни малого – почти всех за собой позвала. Кто не умер, тот язвами страшными покрылся на всю жизнь.
      Из ста двадцати жителей в живых осталось лишь трое ребятишек – прапраправнучка Никиты и Дуняши Олёна да близнецы Федя и Арина. Олёне девять лет, а близнецам – по семи годочков.
     Собрались тогда на совет домовые да стали судить да рядить, что им делать с бедой этой да как жить дальше. Сразу два десятка домовых без хозяев остались! Кто из людей  жив – тот ещё слишком мал, чтобы с хозяйством полноценно управляться.
    Урожай в том году на диво богатым был, да убирать некому. Скотина в хлевах некормленная-недоенная мычит, а кто за ней ходит будет? Дома крепкие, да людей в них не осталось.
    Думали-думали домовые, и решили, что нужно в деревню привлекать новых людей. Да кто пойдёт в края, где смертельная хворь побывала? Пусть хоть год минет, тогда и дела по-другому пойдут... А пока самим придётся за всем следить, по хозяйству управляться, а детей решили в одном доме поселить, чтобы веселее было...
     Урожай попросили полевиков собрать, хворосту и дров дедушка Леший обещал запасти. Сами домовые урожай на мельнице смололи, муку в амбары засыпали. Пару быков закололи, мясо засолили. Овощей, ягод, грибов запасли.
    Так и остались Олёна, Федя и Аринка одни в деревне. Домовые о них заботились, да и не привыкли дети без дела сидеть. Так что и овец остригли, и шерсти девочки напряли да навязали себе тёплых вещей на зиму. Федя новые валенки скатал, лапти сплёл. Так зима и прошла.
    А как весна настала, потянулись в деревню люди. Придут, выберут себе дом, и остаются в нём жить. Постепенно половина домов через месяц новых хозяев обрели. Совсем детям весело стало. Всё люди добрые, хорошие попадаются. Сиротам помочь стараются. Огород вскопали, забор новый поставили, колодец почистили, печь починили.
    Да только не всё так хорошо в жизни бывает, как в сказках сказывается. Приглянулся дом Фомы одному из переселенцев, Игнатом звали. Сам-то он невысок, да кряжист, как дуб. Силы немерянной, а мысли худые. Работать на земле он не любил, а деньги зарабатывал тем, что трактир содержал. Дело-то оно доброе – кому-то же нужно проезжающих кормить-поить, за лошадьми их ухаживать, да только жадность в нём была велика. Каждого гостя норовил обсчитать-обмануть, а кормил-поил худо. Еда в его трактире была скудна да невкусна, пиво-вино разбавленными, а постели жёсткие.
    Терпели-терпели его соседи да купцы проезжающие, а потом враз возмутились, выгнали его из села, а трактир сожгли. Вот и пришлось ему в чужие края перебираться, искать там поживу.
    Зашёл он в дом по-хорошему, водицы испить попросил. Пьет, а сам глазами так по углам и зыркает. Видит, что в доме одни дети живут, значит, никто за них не заступится. Обе девчонки рябые от оспы – это тоже неплохо. Женихи не набегут, когда в возраст войдут. Мальчишка хоть и мал ещё, а крепок да силён. Как подрастёт, хорошим работником будет.
- А что, - говорит. – Как вы тут одни живёте? Некому вас защитить от лихих людей, некому за домом присмотреть, дров нарубить, сена для скотины запасти. Ох вы, бедные сироты, горемычные детки...
- Да что уж тут говорить, дяденька, - степенно, как мужику полагается, отвечает Фёдор. – Мы стараемся, как можем.
- А может, я с вами тут жить останусь? – добрым голосом предлагает прохожий. – Буду вам заместо отца. Хозяйством займусь, вас защищать буду.
     Подумали-подумали дети и согласились. Фома за печкой сидит, видит в пришлом нехорошее, но молчит. Защита детям и вправду нужна, хозяйству – твёрдая мужская рука.
    Сначала-то у них всё гладко да ладно пошло. Пришлый Игнат хорошим хозяином оказался. Всё у него в руках спорится. Федю делам мужицким обучает, за девочками приглядывает. Работают все от зари до зари – ну, так в крестьянстве и заведено.
    Дом поправил, сруб у колодца поменял, хлев новый выстроил, баньку переложил. По осени трактир открыл. Даже кухарку нанял, чтобы стряпала, пока девочки не подрастут.
    Так и зажили. Олёна да Арина уборкой да стиркой-глажкой занимаются, в огороде возятся, Федя за скотиной ходит, а Игнат хозяйством распоряжается.
    А как исполнилось Олёне тринадцать лет, а близнецам – по десять, прогнал Игнат стряпуху со двора и переложил всю работу на девушек. Они и готовят, и клиентов обслуживают, и посуду моют, и уборкой занимаются.
Сам хозяин пиво варит, медовуху готовит, настойки-наливки ставит, да деньги в кошель складывает. А Фёдора сладкими речами на свою сторону склоняет.
- Ты, Федя, не смотри, что рябой  - с лица не воду пить. Ты высокий да ладный, вырастешь всем на загляденье. Вот мы с тобой денег поднакопим, состояние наживём – и любая раскрасавица с радостью за тебя замуж пойдёт. Только выбирай!
- А как девок замуж выдавать будем? – спрашивает Фёдор, а сам про себя усмехается.
- А зачем им замуж выходить? Они ведь у нас забесплатно работают, а если замуж выйдут – за ними приданое надо давать, и немаленькое. Кто же на таких без приданого польстится, на уродин таких? Коли они из дома уйдут, так ведь нам работниц нанимать надобно, деньги платить.
    Слушает Фёдор, головой кивает. Сам-то он незлой по природе был, да болезнь, что семью его в одночасье унесла, да красоту его сгубила, испугала его и озлобила. Деньги – вот опора в жизни! Они и красоту заменят, и сладкую жизнь обеспечат. Сестру он любил, но себя ему жальче было.