Кукла мотанка и клавесин. Глава 10

Глава 10. Основное извращение, встреча с Лесей, семейные истории огорчают, чью бы сторону ты не принял

На этот раз Офелия позвонила Голде первая.
– Привет, вы меня извините, я что-то пива наглоталась, начала на жизнь жаловаться, у меня тоска как-то от уровня промилле в крови зависит, – начала она беседу.
– Ладно, какой смысл оправдываться, ты же все равно поступила так, а не иначе. Или не делай, или не кайся, – предложила Голда, реально обрадовавшись звонку.
– Приезжайте без автомобиля, я юбку сварганила, денег приработала, попируем, можно вина выпить, если не любите пиво, – пригласила она подругу.
– Я никогда не возвращаюсь домой вечером на городском транспорте, когда-то мне чуть не сломали руку в автобусе, зажало дверью, с тех пор я езжу или на такси, или за рулём, это такая фобия, и потом я пью дома или в ресторане, и только при наличии повода. У тебя повод имеется? – задала провокационный вопрос Голда.
– Обложили вы себя. Я уважаю чужие фобии, ладно приготовлю желе, мороженое, а раз повода мы не нашли, и я откажусь, – приняла решение Офелия.
Голда не хотела смотреть, как напивается молодая красивая женщина, но и воспитывать её не имела права. Она не относилась к трезвенникам, но всегда чётко отслеживала повод, без повода могла выпить только в ресторане. Голда имела несколько железобетонных поводов спиться и отвергла их все, естественно ни разу не пожалела о принятом решении.
– Договорились, я тоже деньжат по клавишам набарабанила, что прикупить? – приготовилась принять заказ Голда.
– Что угодно, только не покупайте карамель типа мятные или леденцы, у меня Васса таким леденцом подавилась, бабушка скотина двухлетнему ребёнку такую дрянь в пасть затолкала, малая реально посинела, с тех пор я им все перетирала лет до пяти, сейчас уже попустило, но леденцы меня пугают, – предупредила подругу заботливая мама.
– А говоришь, я обложена правилами, уверена у тебя найдётся ещё кое-что, – отметила Голда и нажала отбой.
Теперь она примерно догадывалась, об ассортименте. Вернее, любая покупка с лёгкостью находила своё место.
Голда прикупила эконом набор продуктов и часам к трём приехала в гости.
Офелия обрадовалась, дети, как всегда повисли на несколько минут на её теле, Фублин налил лужу от избытка чувств, дальше Голда заняла место в кресле у кухонного стола.
– Странные у нас какие-то отношения, вроде подруги…, – отметила Офелия, разливая по тарелкам горячее желе.
– А ты не вникай, не стоит искать объяснения, мне у тебя уютно, и у тебя ко мне есть какие-то интересы, – остановила Голда выяснения.
– Интересы… вы супер выхватили основное, я всегда упускала все интересы, – начала Офелия, поднялась и они прошли в комнату.
Желе уже отправилось в холодильник.
– Здесь северная сторона, – отметила Голда.
– Да я потому эту комнату облюбовала, будучи беременной. А Чмо, сидело в той, где дети, сидело и резалось в компьютерные игры. Мне так хотелось, чтобы он обратил на меня внимание и ничего. Однажды, я со всей силы ударила по стеклу и разбила его голой рукой. Только тогда он отвёл взгляд от монитора и, обозвав меня припадочной, вызвал скорую. Всё в крови я рыдаю, он шипит. Иногда я думаю, может я поторопилась с ним развестись. Перетерпи я какое-то время, все смогло бы наладиться? – задала Офелия вопрос себе или гостье.
Голда смотрела как женщина автоматом, почти не глядя, примётывает один кусок ткани к другому.
– Я не могу ответить на твой вопрос, я не знаю твоего бывшего мужа, сама замуж не выходила, а тем более не терпела, не вживалась и не отказывалась. У меня свои скелеты, висят в шкафу, тихонько поскрипывают. Дети в первый год совместной жизни всегда проблема, если мужчина не принял отцовства, или не думал до этого о детях, – Голда озвучила банальщину и мысленно разозлилась на себя за морализм.
– Он не думал о детях, он не думал обо мне и даже о себе не всегда думал, – согласилась Офелия с подругой.
– Может его, раздражала твоя беременность? И корень зла в этом? – задала очередной вопрос Голда.
– Нет, нет, насчёт всяких извращений он в первых рядах, например, член из скалки сделать, и применить его на себе, надеюсь, вы догадались, куда он его затолкал. Обычно ленивый он несколько дней шлифовал и заравнивал древесину, подгонял скалку под свои размеры и потребности. Без сомнений он получал удовольствие от моей беременности. Требовал всевозможного секса. Я, конечно, отбивалась и гоняла его как пса. С двойней я лазила необъятных размеров, и с моим ростом под два метра, выглядела уморительно. Только вот моё состояние беременности, он как-то оторвал от последствий. Вернее, он не представлял, чем закончится интересное положение. Проще откуда берутся дети и что с ними делать, он не знал и знать не хотел, – ответила Офелия на вопрос подруги.
– Он не оригинален в этом вопросе, только получил игрушку в лице доступной женщины, а у него её тут же отняли, да ещё кто? Что-то непонятное орущее, требующее внимания, – вздохнула гостья.
– Истина. По прошествии двенадцати лет я поняла, если бы не дети, мы бы договорились, это я тогда затуманенная гормонами, ненавистью к родителям, желанием выбраться из надоевшей реальности, как-то не заметила, сколько извращений во мне, мы бы дополнили друг друга, неизвестно кому бы досталась пальма первенства. Я сейчас гаже чем он тогдашний, – призналась Офелия подруге.
– Даже так!? – прервала Голда её откровения.
– Самое главное извращение, я не люблю и не хочу работать, а жизнь меня заставляет. Вот так и мучусь. Ищу способы, получить деньги не работая, иногда, получается, – сделала неожиданное признание Офелия.
– Зря ты воспринимаешь работу как наказание. Я работаю всю жизнь, реально ничего страшного, иногда даже прикольно, – возразила Голда.
– У вас классная работа, бальные платья, сцена, свет, цветы охапками, ручки целуют, в ресторанах кормят. А у меня – я сидела в какой-то задрипаной риэлтерской конторе, потом училась на швею на курсах, устроилась в ателье, но не закройщиком, а швеёй, потом ушла вот теперь перебиваюсь случайными заработками. Нет, мне нравится шить. Вот эти куклы, я получаю удовольствие, когда их делаю, я даже член союза художников, секция декоративно прикладного искусства. Мои куклы в этно стиле нравятся, только продаются как-то вяло, – рассказала о своей деятельности женщина.
Голда не понимала, как могут нравиться её куклы, но приняла на веру её слова.
– У тебя шансов заработать больше чем у меня. Ты желаешь порхать, а я вколачиваю. Усади себя и заставь несколько часов к ряду играть одно и то же. Добавь к плюсам ещё поездки за границу, но цветы несут, что, правда, то, правда. А куклы ты продавать не пробовала, и не смей меня разуверять, – озвучила очевидное Голда.
– Почему не пробовала? Висят в интернете на продаже, на выставке парочку купили, – возразила Офелия, заметно злясь.
– Я сказала, «не продавала», не передёргивай, я продаю свою игру постоянно, и как выглядит этот процесс, знаю на все сто процентов. Попробуй поставить изготовление кукол на поток, определить свой физический предел и материальный потолок, дальше подумаешь, – вернула подругу на землю Голда.
– Не пугайте меня, так люди не живут, а женщины вообще не должны, – отмахнулась Офелия.
В дверь позвонили и неприятный разговор оборвался.
– Имеете шанс встретиться с моей мамой. Я вообще удивляюсь, как вы с ней в прошлый раз разминулась. Вы ей не звонили после нашей встречи? – проговорила Офелия, швырнула на стол работу, выражая досаду.
– Не звонила, зачем? – ответила Голда.
Но нервозность Офелии передалась и ей, она удивилась своей реакции, такая ерунда смутить публичного человека, постоянно живущего на подиуме, не могла, но смутила.
– Деточки, кто-то из двоих откройте дверь. Ваша бабушка пришла. Новых трындюлей вам принесла, – прокричала Офелия.
Через пару минут в комнату вошла женщина по виду явно за пятьдесят невысокого роста, худая и коротко стриженная, более неподходящей причёски для её типа лица просто не существовало.
Голда, встречаясь с ней до этого, не замечала именно сути, впечатавшейся в её внешность, а сейчас мгновенно определила две неутолимые жажды.
Жажда власти и жажда внимания. Такой набор присутствует у людей неспособных любить. По этой причине эти две жажды и относится к неутолимым.
– Блин, Голда, прикол, ты каким ветром, здесь? – поприветствовала Леся свою подругу и, не дождавшись ответа, добавила, – а точно, я наверно дрыхла, Адам в мастерской.
Голда глядя на Лесю, невольно подумала:
«Вот Голда, посмотри на своё умение разбираться в людях, которым ты гордилась, не хрена не видела пока тебя носом не ткнули, как глупого котэ в тарелку с молоком. Офелия не врала, я грешным делом подумала, моя новая подружка изображает свою маму в образе злобного монстра, оправдывая свою несостоятельность. На лицо абсолютная правда, неприятная женщина».
– Я вообще к твоей дочери приехала, мы с ней на концерте встретились, телефонами обменялись, вот решила заглянуть, – ответила Голда, полностью овладев собой.
– Значит забыла старых друзей, – опешила женщина, считающая себя хозяйкой вселенной, ну, во всяком случае, хозяйкой этого убого жилища, распущенной, плохо приспособленной к жизни, дочери и притихших внучек.
– Глупость ты говоришь Леся, я бы обязательно к тебе заглянула, только твой телефон не отвечает, а номера телефона твоего благоверного у меня никогда не было, – объяснила Голда своё непозволительное поведение.
Кураж мимо воли поднимался в душе Голды, у неё, конечно, имелся номер телефона Адама, его ей дал Орест, но она ним так и не воспользовалась. Лесе же она звонила несколько месяцев назад, хотела пригласить на концерт, в один из приступов одиночества, решив просто пообщаться после концерта, оператор сообщил, что такого номера не существует. Сейчас Голда порадовалась такому раскладу.
– А ведь точно, я телефон потеряла, а может украли, кого вспомнила, обзвонила, тебя, наверно, пропустила случайно, не стала восстанавливать старый пакет, захотелось оборвать некоторые связи, – неубедительно оправдалась Леся.
Офелии понравилось, как теперь уже её подруга заставила маму забежать вперёд и присесть.
Леся внимательно посмотрела на Голду, подозрительность вкралась в её душу. Свою дочь как интересного собеседника она не воспринимала и не понимала, почему такая умная женщина, а Голду она считала умной, вдруг опустилась до общения с Офелией.
Все подружки и друзья её дочери делились на три категории. Одни приходили попить с ней пива или вина, иногда подбрасывали продукты. Такие гости в основном сами съедали большую часть принесённого, и оставались ночевать на несколько дней.
Другие иногда перебрасывали ей продукты и деньги безвозмездно, улетая через несколько минут.
Третьи исключительно мужчины, в отношении них Леся терялась в догадках, Голду слёту не удалось поместить в нужную категорию, и она зависла, как компьютер получивший неизвестные вводные, но выполнить команду необходимо.
– Так ты к нам зайдёшь, часика через пол, Адам там с учеником в мастерской, черт таскает учеников летом, – пригласила Леся вновь обретённую подругу, теряясь в догадках, ища подвохи и подводные камни.
– Дети поступают, конкурсы, экзамены, вот и навёрстывают, упущенное за год, пытаются за пару недель осилить, программу десяти классов. Я тоже с учениками вожусь, злюсь, конечно, но маленький доход убытка не несёт, пусть кружатся. Зайду обязательно, я вас давно не видела. Выходит, если бы не случайная встреча с твоей дочерью на концерте, разошлись бы наши пути, – продолжала выбивать почву из-под ног Леси Голда.
– Перестань, я бы позвонила общим знакомым, знаешь, как всё получается, то одно то другое, день за днём, мои родные на меня свалили работу по дому, Ванюша и Адам хозяйством не занимаются и внучки, с ними тоже надо заниматься, – оправдалась Леся.
Леся тщательно скрывала даже от себя ревность, придавившую её несколько месяцев назад. Адам как-то лестно отозвался о Голде, и она усмотрела в ней соперницу. По этой причине, Леся не стала восстанавливать знакомство и не перезвонила ей сознательно. Сейчас вновь обретя подругу, она мучительно искала вселенскую причину, по которой её дочь встретилась с Голдой, но отмахнуться, не найдя никаких видимых причин, не пригласить Голду в дом Леся уже не могла. Леся видела в появлении Голды какой-то скрытый смысл, и ревность медленно повернулась в душе, и женщина принялась мысленно укачивать свою ревность:
«Эта некрасивая длинноносая музыкантша, вряд ли польститься на моего нищего творца. Ухоженная вылизанная и характер жёсткий, вот как глазами сверкает. А вот зачем она появилась у моей дочки? Офелия научилась окучивать всяких придурков, может и к ней ключик подобрала. Опозорит меня и Адама, как пить дать. Я это не остановлю, дочь – не ребёнок, а проклятье, другое дело сын Ванюша».
– А чем заняты дети? – переключилась Леся со скользкой темы и обратилась к дочери.
– Ничем, – ответила Офелия.
– Они у тебя вечно заняты ничем, вырастут такими же бездарями и лентяями, – начала читать мораль мама и бабушка.
Офелия подхватила работу со стола и принялась примётывать рукав, не удостоив ответа свою мать.
Леся поняла, выступление сорвано и отправилась в комнату к внучкам.
– Не реагируйте, это её коронный выход, мама не умеет общаться с людьми, не понимаю, что в ней нашёл отец. Знаете, в отношении неё я вспоминаю один момент из школьной жизни. Когда мы дотянули до гормонального периода, все начали активно интересоваться интимной стороной жизни всех, начиная с амёб и заканчивая родителями. Я разбила нос, однокласснику доказывая, что мои родители не занимаются этим постыдным делом. Я тогда ещё не знала насколько права, – Офелия совершенно спокойно отнеслась к хамству матери.
– Лично я никогда не интересовалась, чем занимались мои родители, меня так нагружали в двух школах, на глупые вопросы не оставалось сил, – ответила Голда откровенностью на откровенность.
– Так вы ещё и преподаёте? Мы вроде как коллеги, ну мне до вас далеко, – задала вопрос Офелия и добавила, – я иногда веду, мастер классы, но редко, так, если перехвачу.
– Поражена, ты столько всего умеешь и половину текстов начинаешь со слов «у меня нет денег», – отметила Голда.
– Надо уметь устраиваться, я не умею, – ответила Офелия.
– А насчёт твоих родителей, ты же тоже что-то нашла в Чмо и Радоване, – ответила Голда на вопрос подруги и подумала:
«Она мечтает о неограниченном доступе к деньгам, походу у неё где-то разорвалась связь между деньгами и работой. Хотя, как сейчас живёт молодёжь, я не вникала. Как-то проще и сложнее, они не закладывают фундамент. Другой подход».
Минут через семь в комнате детей беседа оборвалась, и хлопнула входная дверь.
– Вот лучше бы моя мама приобщила их к творчеству, рисовать научила, а то придёт наговорить глупостей, начинающихся со слов: «вы должны», и ничего больше. Голда не поверишь, мои дети совершенно без искры, – вздохнула Офелия.

продолжение следует:http://proza.ru/2023/03/24/1878